Лорд О.

      Сехун вернулся в Сеул в конце лета. Он понятия не имел, к чему приведёт его признание, но не собирался давить на Луизу. Оставаться в замке дольше не было смысла. Да и обязательства перед SM Ent. и ЕХО вынуждали вернуться. Из-за всех этих событий он и так пробыл в Шотландии намного дольше, чем предполагалось.       Менеджеру пришлось сильно перекроить не только его расписание, но и графики остальных мемберов. Повезло ещё, что крупных мероприятий и концертов в этот период не было запланировано.       — Чего куксишься? — спросил Чанёль, усаживаясь на диван в общей комнате.       Кроме них двоих в общежитии сейчас никого не было, парни были заняты на сьемках, записях песен и в рекламе. Чанёль только что вернулся с очередной фотосессии.       — Крутая укладка, — заметил Сехун.       — Да ладно тебе, не увиливай. Я знаю, что мне идёт, — ухмыльнулся Чанёль. — Так чего грустим?       — Да так…       — Ты хоть поговорил с ней перед отъездом?       — Твоя забота иногда раздражает, — фыркнул Сехун. — Я, конечно, понимаю, что с должности макнэ меня никто не снимал, но мне уже 26 и…       — И ты лорд и владелец замка и сам справишься, — продолжил за него Чанёль. — Так ты признался?       — Да, — сдался Сехун.       — Она отвергла тебя?       — Нет.       — Не заставляй меня из тебя слова клещами вытягивать, — раздражённо заявил Чанёль.       Сехун задумчиво посмотрел на него и подумал, что можно ему рассказать, почему бы и нет. Тем более, Чанёль единственный из всех догадался о его особом отношении к Луизе.       — Видишь ли, хён, всё очень непросто.       Он ожидал какого-нибудь нравоучения после этой фразы или чего-то типа «что сложного-то?», но Чанёль сидел к нему лицом и внимательно смотрел в глаза, не задавая вопросов. Поэтому макнэ продолжил:       — У неё была трудная семейная жизнь. На суде я узнал вещи, которые никому не собираюсь рассказывать. Всё это вполне может привести к тому, что она вообще не захочет связывать свою жизнь с мужчиной. Не только со мной, а вообще, понимаешь?       Чанёль согласно кивнул.       — Я надеюсь, что… смог объяснить ей, чего она может ожидать от меня, но не собираюсь давить на неё или принуждать к выбору. Ей нужно время.       — Поэтому ты уехал на неопределённый срок? — спросил хён.       — Не забывай, что у нас куча работы. Вы же без меня, как без рук! — усмехнулся Сехун.       — Ну конечно! — улыбнулся Чанёль. — Ты ведь наш незаменимый клей. И когда ты планируешь поехать за ответом?       — Я и боюсь его узнать, и хочу побыстрее поговорить с ней. Не знаю, что хуже: надавить и получить отворот поворот или подождать и… неизвестно, что она решит, — вздохнул Сехун, ероша свои отросшие за месяц волосы.       — Ты правильно поступил. Нужно время, — поддержал его Чанёль. — Ты в своих-то чувствах разобрался?       — Пытаюсь.       — И?       — Я не знаю пока, как это назвать. Когда она не рядом, мне одиноко и тяжело дышать. Когда рядом… я чувствую себя как дома. Понимаешь?       Чанёль только улыбнулся и потрепал младшего друга по плечу.       — У меня к тебе просьба, хён. Не рассказывай остальным. Похоже, кроме тебя никто не догадывается, а я не хочу, чтобы меня жалели и давали советы. Когда поговорю с ней, может, тогда сам расскажу.       — Я понимаю. Но если накипит, приходи.       — Договорились.       Для Сехуна началась активная работа. ЕХО теперь были популярны как никогда. Их графики редко оставляли время на отдых, а происшествие в Шотландии сделало осенние месяцы особенно насыщенными из-за нескольких подвижек.       Из Эдинбурга звонил юрист и сообщил, что нанял нового дворецкого и что миссис Флетт уехала в отпуск за границу. О сроках своего возвращения не сообщила. Её отъезд больно задел айдола, он даже обиделся на девушку, но понял, что это ребячество. Она ведь ничего не обещала. Но и никакого сообщения не оставила.       Сехун надеялся, что выкладываясь без остановок и выходных, он сможет меньше думать о Луизе. Поэтому тренировался до изнеможения, принимал участие во всём, что предлагали, только бы не оставлять свободного времени на раздумья. Ночами он приползал в общежитие и заваливался спать без задних ног. Чаще всего ему ничего не снилось.       Но однажды, когда усталость превысила все допустимые границы, он потерял сознание на репетиции, и врач решил вколоть ему снотворное, чтобы парень проспал несколько часов подряд.       Мнение Сехуна не спрашивали, и потом он долго ругался. В этой принудительной отключке ему снилась Луиза с того момента, на котором они остановились в его комнате в замке. Он слишком реалистично видел её обнаженное тело, слишком хорошо представлял, как ласкает её, как она стонет и извивается под ним, как её волосы теплой шелковистой волной накрывают их сплетенные тела. Проснувшись, парень боялся закрывать глаза, чтобы только не видеть вновь этих чувственных образов, сводящих с ума.