ПЕТИР
Коронованный олень на стяге развевался по ветру. Смотря на него снизу-вверх, могло почудиться, будто царственный зверь вот-вот сорвется с ткани и побежит по бескрайнему синему небу, разбивая копытами облака. А потом взгляд опускался, и Петир видел толпы бедняков, снующих по грязным, вонючим улицам столицы. Дернув носом, Бейлиш вспомнил свой прекрасный бордель.
Прогремел колокол на септе Бейлора, и люди начали выходить на улицы, чтобы узнать, что же случилось. Когда они слышали, что принц вернулся в Королевскую Гавань, начинали с радостным гвалтом стекаться к центру города, стремясь увидеть его. Простой люд любил Джоффри точно так же, как они когда-то восхищались принцем Рейгаром, Последним Драконом, а после него и юным Робертом. Молодость и смелость — вот залог популярности среди народа.
Джоффри на своём белом жеребце ехал во главе колонны рыцарей, приветливо махая рукой окружающим и улыбаясь пригожим девушкам. Верхом на скакуне дорнийских кровей он мог сойти за взрослого, хотя на деле принцу только лишь грозилось исполниться тринадцать.
— Какая прелесть, этот наш принц. Все его любят, не так ли, лорд Варис? — спросил Петир, ловко вертя в пальцах золотого оленя.
— Любовь народа, разумеется, важна, лорд Бейлиш, — кивнул полный человек неопределённого возраста; на его губах играла ненавязчивая улыбка. — Но всегда есть опасность, что пустой желудок перевесит личные привязанности. По крайней мере, этому учит нас история.
— Как Мастер над Монетой, заверяю вас, — Мизинец, а именно так его звали за спиной, пустил в голос лёд, — нет никаких причин для беспокойства о будущем Семи Королевств. Грядущее видится мне исключительно в светлых тонах.
— Быть может. Вам виднее, милорд, — согласился Мастер над Шептунами. — Не у каждого здесь есть настолько роскошное поместье в Браавосе. Как же всё-таки хорошо, когда люди помнят свои корни.
Тем временем конные наконец встретились с королевской свитой, в которую входил и Петир, вышедшей им на встречу. Король Роберт, слегка прибавивший в весе за последние годы, с силой сжал спешившегося принца в объятиях. Тот все еще терялся на его фоне, но это и не мудрено: Роберт Баратеон был одним из самых рослых людей королевства.
— Мальчишка! — пророкотал король. — Ты чуть не пропустил свои именины! Твоя мать мне всю душу вытрясла бы.
Среди свиты и простого народа раздался смех. Несмотря ни на что, Роберта всё ещё любили. Королева Серсея переменилась в лице, бросив уничижительный взгляд на венценосного супруга, который тот, явно привычно, проигнорировал, что ещё больше разозлило Львицу Кастерли. Петира всегда забавляло то, как королева выходила из себя, стоит принцу и королю выявить между собой родственные чувства.
Вечером состоялся пир. Красный Замок оказался заполнен вельможами и расторопными слугами, было невозможно протолкнуться. К тому времени, как у бардов начали заплетались языки от вина, а эти мерзавцы знают толк в пьянстве, солнце уже близилось к закату.
В залах слышались здравицы: «Джоффри Смелый!», громкий смех и вскрики служанок, когда их щипали рыцари. Петир, как Мастер над Монетой, сидел недалеко от короля, делая вид, что веселится вместе со всеми. На самом деле он был осторожен, пил и ел только то, что уже испробовал какой-то важный лорд. Петир всегда помнил, что у него есть враги, которые не погнушаются ничем, лишь бы изжить его.
Один из них, мерзкий евнух, как раз сидел напротив и был точно так же осмотрителен в выборе пищи.
Решив размять ноги и подышать свежим воздухом, Бейлиш незаметно выскользнул из зала, отправившись в дальний конец замка, где не звучала музыка. Ему хотелось поразмыслить в одиночестве.
Так, витая в раздумьях, он оказался возле кулуара, откуда доносились выкрики. Кто-то явно спорил и злился. Петир собирался было пойти дальше, свернув в сторону тронного зала, ему всегда лучше всего думалось возле Железного Трона, но он узнал голос одного из спорщиков.
Кинув быстрый взгляд себе за спину, чтобы убедиться, что за ним никто не следит, особенно очередной мерзкий ребёнок евнуха, Петир подкрался к не до конца прикрытой двери из моренного дерева и заглянул внутрь.
На дальней веранде, укрытой полумраком, спорили, иногда срываясь с шепота на крик, два человека.
— Будь я проклят, если позволю ему вновь насмехаться над нами! — воскликнул вытянутый как жердь парень с ворохом иссиня-чёрных волос на голове.
— Успокойся, Харберт, — юноша в одеяниях, вышитых цветами, отпил из своей чаши.
— Не смей говорить мне, что делать, Лорас! — юноша отобрал у своего старшего собеседника кубок и махом его осушил. После этого его лоб разгладился, и он упал в мягкое кресло, закинув одну ногу на другую. В чудатской позе, уперев кулак в бровь, он являл собой статую, посвященную раздумьям.
— Через год я лично — клянусь! — посвящу тебя в рыцари. Мы обязательно придумаем, как лучше всего это организовать, подыщем разбойничью шайку и… ты получишь треклятую приставку «сир» на год раньше своего брата.
— Этого мало.
— … возможно. Но твоя мать всё равно не полюбит тебя, что бы ты ни сделал.
— Пусть катится к Неведомому вместе со всеми львами и оленями, — принц вытянул длинные ноги, сложив пальцы в замок.
— Не будь таким категоричным. Роберт любит тебя. Ну, как может, — осторожно сказал Рыцарь Цветов.
— Да, — нехотя согласился Харберт, — но почему-то терпеть не могут Королева и ее брат. И, конечно, еще одна головная боль — Ренли. Хотя не скажу, что с последним мы в ссоре. Я даже считаю его приятелем. Уверен, он отвечает мне той же манерой. Только вот корона-то одна, и два славных парня, какими бы приятными они не были, вдвоем уместить ее не смогут. А Ренли Баратеон амбициозен, и его любят.
— Не слишком ли много «любимцев» собралось нынче в Королевской Гавани? Семеро, я готов расцеловать того, кто знатен, и при том полнейшая задница.
— Оставь дядю Станниса в покое! — принц засмеялся столь заразительно, что вскоре ему вторил Тирелл.
— Хочешь, покажу фокус? — мягко улыбнувшись, спросил Тирелл.
— Ты захватил мое внимание.
*ZUUM*
Мизинец едва успел отскочить, осколки от разлетевшегося о дверь бокала чудом не ослепили его.
— Кто-то подслушивал! — воскликнул Тирелл, — А ну, стой!
Петир рванул что есть сил, петляя по закоулкам замка. Дым от факелов раздражал ему нёбо, а щеку саднило от пореза. Поворот следовал за поворотом, сливаясь в одно целое. Наконец, когда он был уверен, что за ним никто не следует по пятам, позволил себе остановиться и отдышаться.
— В чем дело, лорд Бейлиш? — Петир замер, но после того как понял, кому принадлежит голос, раздраженно дёрнул плечом, напустил на лицо улыбку и обернулся. — Неужто вы обогатили свое заведение действительно строптивой девочкой? Вы обязаны нас познакомить!
— Лорд Тирион, рад вас видеть, — Бейлиш со скрытой неприязнью смотрел на очередного Ланнистера, правда этот был не велик ростом. — Я порезался за столом. Зачесался глаз, и…
— Да, теперь я вижу, — кивнул карлик. — Но не беспокойтесь, говорят, с Эйрисом II вечно это случалось.
— Насчет Безумного Короля. Вы наверняка уже слышали, его детишки за Узким Морем успели подрасти.
— Мальчишка, стоящий почти всю жизнь с протянутой рукой, и совсем еще девчонка… Что они могут? Чтобы заставить нас поволноваться, им придётся раздобыть откуда-то драконов.
Петир вежливо посмеялся.
— И всё же. Меня удивляет, почему до сих пор лорд Варис не решил этот мелкий вопрос.
— Вы как всегда проницательны, — брови Ланнистера сошлись на переносице. — Я обязательно подниму эту тему с лордом Тайвином.
— Даже на знаю, стоит ли беспокоить его такой мелочью, — притворно засомневался Петир. — Я не хотел бы наговаривать на лорда Вариса.
— Ничего страшного, — мотнул головой карлик. — Признаюсь, я сам никогда не воспринимал это в таком свете. А сейчас, прошу меня простить, я начал трезветь. Это срочно нужно исправлять!
— В таком случае, желаю вам хорошо провести время. Загляните как-нибудь в моё заведение, к нам прибыло несколько потрясающих цветков из самого Пентоса.
— Непременно!
Глядя в спину уходящего карлика, Мастер над Монетой размышлял, стоит ли содрать с него тройную цену за деревенских простушек, приехавших на днях с самого Винтерфелла, или всё же обойтись двойной? Так и не решив, Бейлиш развернулся на каблуках и растворился в тени коридоров древнего замка.
ЭДРИК
Эдрик с грустью смотрел на толпу нобилей, шумно обсуждающих предстоящюю дуэль. Ему было бы весело, не участвуй он в ней. Взялось же ему поцапаться с этим недоноском Ланнистеров! Но разве он мог промолчать, как мужчина и Дейн?
— Что за шум, а драки нет? — раздался весёлый голос, приковавший всеобщее внимание к его владельцу.
Эдрик Дейн никогда до этого не видел принца Джоффри Баратеона, но сразу же понял, что это он. Яркая, типично «ланнистерская» внешность, от своего отца он взял разве что могучее телосложение и рост.
— Ты как всегда смотришь в самую суть, дорогой племянник, — усмехнулся карлик, вокруг которого будто бы существовала незримая стена, отчего никто не подходил близко. Вряд ли это был страх, просто Беса никто не любил.
— Рассказывай, дядя, — бросил принц, садясь рядом с Бесом, плеснув себе вина из кувшина. — Кто решил украсить мой пир?
— Это ещё вопрос: украсить или испортить, — проворчал сын Тайвина Ланнистера.
— Неужто всё так плохо! — рассмеялся принц.
Эдрик шестым чувством уловил, что наследник Семи Королевств не играет на публику, стараясь понравиться, а такой и есть по натуре. Против воли на его лицо появилась кривая, но улыбка. Сразу стало легче дышать.
— Лансель Ланнистер позволил себе сказать в мою сторону то, что я никому спускать не намерен. Принц, — Дэйн переломил не привычную к таким упражнениям спину в поклоне.
— А, и милый кузен милостиво разрешил вам решить все по-взрослому, — кивнул Джоффри. — Весьма мило с его стороны. И удобно, чего уж тут. Вам ведь сколько, десять?
— Мне двенадцать, мой принц, — Эдрик почувствовал, как на его бледных щеках появились красные пятна.
Чёртов принц был старше его на год, но казалось, что на пять.
— Понятно. А ему пятнадцать. Как вас зовут?
— Эдрик Дейн, мой принц, — Эдвард заметил, как лорды и леди поморщились, услышав имя его дома. Что ж, теперь они, изменники и дети изменников, всесильны, а выжившие верные клятве теперь не в чести.
— Эдрик, — принц посмотрел своими кошачьими глазами, на дне которых плясали золотые искорки, в лиловые глаза представителя дома Дейнов, — откажитесь от боя. Этот поединок — позор нашей семьи, я лично всыплю Ланселю за такие фортели. Пойдём лучше отведаем запеченного в сливках кабана да выпьем вина за Семь Королевств.
— Мне было нанесено оскорбление, и его можно смыть только кровью, мой принц, — Дейну до боли в зубах хотелось отказаться от самоубийственной дуэли, но вся его натура восставала против такой трусости.
— Да будет так! — золотоволосый юноша хлопнул себя по коленям и поднялся со скамьи. — Пойдём, пока вам не принесли доспехи, у нас еще найдётся десяток минут.
— Ваше высочество? — недоуменно спросил Эдрик, увидев, как блеснули глаза принца.
— Я покажу тебе приём, которым ты спасешь свою жизнь и нашу честь.
***
На круглой веранде внутри дворца, несмотря на опустившуюся ночь, было светло от десятков факелов. Смотри кто-то с высоты, он наверняка бы восхитился картиной: кольцо света, и внутри него область тьмы. В действительности, всё было достаточно хорошо видно.
— А мальчишка-то настоящий Дейн! — заметил Дандарион, лорд-молния.
— Это ты еще сира Эртура Дейна не знал, вот кто был настоящим рыцарем, — фыркнул какой-то дородный лорд в летах, покручивая длинный ус.
— И всё же Лансель его вздует, — сказал синеглазый юноша в цветах королевской семьи. — Готов поставить на это сто оленей.
Окружающие загомонили, обсуждая слова младшего принца, но не нашлось безумца, решившего поддержать проигрышный заклад.
— С чего это ты так уверен, Харб? — Джоффри ехидно приподнял бровь. — Но деньги твои. Мои сто оленей на мальчишку-храбреца. Удача любит смелых. Это я тебе как Джоффри Смелый говорю.
Народ развеселился. А тем временем на бойцов уже надевали шлемы.
— Каждый знает твою любовь к глупому риску, Джофф, — фыркнул Харберт. — Но в этот раз ты погоришь. Лансель на коне с копьем — что тот еще кабан, но с мечом он весьма не плох.
— Если уж ставить, то на волчонка, а не на кабана, — усмехнулся Джоффри.
Тем временем Лансель сделал первый выпад, и Эдрик, ловко его отпарировав, нанёс удар в ответ. Его выпад встретил выставленный щит со львом. Ланнистер ответил сильным ударом, но рассёк лишь воздух: Дейн вышел против него без щита, и был легче. Битва ловкости и силы. Но, как правило, кошки проигрывают быкам.
Ланнистер, на голову выше противника, яростно нападал, пользуясь преимуществом ударов сверху, подначиваемый толпой, а Дейн всякий раз уклонялся. Так они протанцевали несколько минут, пока силы не оставили Дейна и тот не получил касательное ранение бедра. Пролилась кровь. Первая, но не последняя.
— Ну вот и всё, — заметил Харберт. — Спёкся. А хорошо шёл.
— Помолчи, — в голосе старшего Баратеона прозвучали нотки металла. — Ещё ничего не кончено, смотри!
Удивительно, но сквозь гвалт чужих голосов, Эдрик услышал слова принца. Сцепив зубы, он повторил себе, что ещё ничего не кончено, и поднял клинок в боевую позицию. Он помнил указания Джоффри. Лансель всегда открывается, когда верит, что победа уже в кармане. Нужно лишь выгадать момент!
Эдрик притворился, что совсем выбился из сил. Из раза в раз он все хуже избегал атак врага, приглашая того закончить все одним ударом. Наконец, его плечо вспыхнуло болью, когда его коснулась сталь Ланнистера. Дейн качнулся, и Лансель радостно заглотил наживку. В очередной раз взмахнув мечом, сын Кивана Ланнистера шагнул слишком близко, открывшись, и Эдрик, приняв на основание клинка его выпад, ударил яблоком меча по шлему Ланселя. Тот пошатнулся, но сумел отмахнутся щитом. Дейн получил по голове и упал на одно колено, опираясь на свой меч.
Собрав всю свою ярость, Эдрик выбросил руки вперед, заваливаясь, как до этого сделал Лансель, но у него получилось. Щит выпал из руки Ланселя, из плеча потекла кровь. Зарычав, словно лев с герба, он собрался прикончить маленького воина, но его остановил десница.
— Поединок окончен. Кровь пролилась, — лорд Аррен всегда говорил емкими, рубленными фразами. — Конфликт перед законом и честью исчерпан. Если лорды изъявят желание, пусть продолжат в другой день. Не во дворце.
— Да как ты смеешь! — воскликнул Лансель. В этот момент он действительно походил на Джейме, вот только десница короля знал, что за внешним сходством мало что стоит.
— Молчать! О вашем поведении я завтра же сообщу королю, — решив, что вопрос закрыт, старик с упрямым лицом развернулся и ушел. Надо думать, его, несмотря на пир, ждали дела.
— Наверное, отец опять напился, — фыркнул Харберт.
— Не говори так, — покачал головой его брат.
— Правда есть правда, — не согласился младший Баратеон. — Так говорит дядя Станнис.
— Ты проводишь с ним времени больше, чем следовало, — заметил Тирион. — Я в твоём возрасте компании родственников предпочитал вино и шлюх. Впрочем, с тех времен мои вкусы мало изменились.
— Можно совмещать, — Харберт пожал плечами. — Ладно, пойду в свои покои. Поединок был настолько скучным, что меня сморил сон.
— Конечно, — ослепительно улыбнулся Джоффри. — Но сначала ты мне должен отдать деньги.
Когда к Эдрику, которому перевязывали не опасные раны, подошёл принц, тот даже не удивился. Он хотел было встать на колено, ведь тот сегодня спас его жизнь, но Баратеон его остановил.
— Ты хорошо дрался, — зелёные глаза стали острыми, как изумруд. — Я ценю храбрость. Хочешь стать моим оруженосцем?
— Но я же Дейн!
— Мне нет до этого дела. Так что? Соглашайся, два раза предлагать не стану, — длинные, сильные пальцы принца ухватили его плечо. — Только, если решишься, помни: я ненавижу предателей. Наказание за измену только одно — смерть.
— Я никогда вас не предам, мой принц.
— Вот и славно! Раз уж я сегодня нашел себе оруженосца, значит, есть еще один повод выпить!
— Моя компания плохо на тебя влияет, — заметил Тирион.
***
Голова раскалывалась. Эдрику было плохо, словно на нем потоптался лев. Целая стая львов. Кроме того, судя по всему, эти коты-переростки умудрились нагадить ему в рот. Дейн хрипло простонал, его мутило. Казалось, сейчас он умрёт, к тому же ныли порезы.
С трудом раскрыв глаза, Эдрик оказался парализован от чудовищно яркого света. Спустя минуту, когда он смог видеть, то перевернулся на живот и аккуратно, держась за дощатый пол, поднялся на ноги. Тут его вновь качнуло, и он непременно упал бы, не схватись за перила.
— Ничего не понимаю, — пробормотал оруженосец.
Если его не обманывали глаза, перед ним простиралось открытое море. А прямо под ногами раскачивалась палуба корабля.
Определённо, первый день Эдрика Дейна в Королевской Гавани мог пройти и лучше.
