Ах, эти веснушки!

      В школе искусств номер 15 царило радостное возбуждение — с минуты на минуту приезжает режиссер и устраивает прослушивание, дабы отыскать новых звёзд российского кино в наших благопристойно-обшарпанных центрах обучения. Правда, были и те, кого это не колыхало. — Ну так что, пойдешь на прослушивание? — Ева, темнокожая, высокая и тощая, нависала над подругой, словно питон над жертвой. Ее черные кудрявые волосы, напоминающие лианы в сумерках, гармонично вписывались в картину «джунглей», как и единственная покрашенная в зелёный цвет прядь. — Нет, там съемки в кино, а меня это не интересует. — сонным голосом ответила Лера, соизволив отлепить щеки от парты, на которой она безуспешно пыталась уснуть — Ты же знаешь, я больше по театру. — И это была правда. Несмотря на то, что блондинка с детства мечтала стать актрисой, кино ее не привлекало, даже несмотря на возможную грядущую популярность. Атмосфера театра завораживала и восхищала ее. Кино казалось ей неискренним и вычурным, а игра актеров — нереалистичной. А прямое взаимодействие со зрителями, не через плоский экран, и отсутствие права на ошибку лишь добавляло куража. — Валерия! — прогремел голос учительницы, вырвав блондинку из блаженного полусна — Хватит спать! Лучше бы монолог повторила! — А почему все из секции театра обязаны напрашиваться в кино? — съязвила Лера. Наталья Сергеевна одарила ее ледяным взглядом и ушла в актовый зал, где и должно было проходить прослушивание, поднимать опрокинутые неуклюжими парнями декорации. Наталья Сергеевна — руководитель их класса, преисполненная желания продвинуть его куда только можно. В прошлом директор, пониженная до учителя сольфеджио из-за нелепой ошибки, сейчас она держала 11-й «Б» в ежовых рукавицах. Лера была уверена, что она была способна управлять огромной империей точно так же. — Девчонки, — к ним развернулась ещё одна подруга и главная сплетница класса, Кристина, да так резко, что короткие рыжие косички ударили ее по лицу, и затараторила — вы слышали, что на прослушивание придет новая ученица? Говорят, это будет… — она понизила голос до заговорщического шёпота -…Ангелина Бертова! — Эта сучка! — возмущённо воскликнула Ева. Учительница, к счастью, отлучилась и шикать на нее, одаривая ледяным взглядом из-под очков в форме полумесяца, было некому. Однако под недружественными криками одноклассников, которые, в отличие от подруг, пытались готовиться, девушка усмирила эмоции и замолкла. Однако сломанный в порыве праведного гнева карандаш в руке говорил о том, что к вышеупомянутой Ангелине темноволосая тёплых чувств не питала. — Да, мы… сталкивались с ней, — ответила за них обеих Лера. Кристина хотела еще что-то поспрашивать, но тут ее позвал парень. Увидев, что Витя сбежал с урока, чтобы перед ней извиниться и, к тому же, принес букет кроваво-красных роз, она мгновенно позабыла все обиды и подняла такой радостный визг, что закладывало уши.       К счастью для остальных, вернулась Наталья Сергеевна и кинулась успокаивать девушку. Лера тяжело вздохнула. Кристина, конечно, классная подруга, но порой она просто невыносима. Как же долго тянется время!       Урок закончился, трель звонка оповестила толпы уставших учеников о долгожданном отдыхе. Впрочем, у 11-го «Б» урока, как такового, не состоялось. Поэтому подруги не так стремились в коридор, как обычно. Однако вышли они как раз, чтобы запечатлеть «явление королевы».       Помнишь ли ты, дорогая читательница, то платье, которое ты в детстве ненароком заметила в витрине модного магазина и которое, казалось, могло принадлежать лишь самой расчудесной из принцесс или фей? На которое ты пялилась до тех пор, пока родители не отлепили тебя от стекла и не потащили домой есть суп? Так вот, забудь о нем, ибо по сравнению с платьем Ангелины оно выглядело как грязный мешок, не заслуживающий ровно никакого внимания. Каждая складочка идеально отглажена, волны сливово-синего шелка сбегают по длинным ногам. Шикарные украшения, туфли и реалистичный макияж — и все это гармонично вписывалось в одну картину. Знакомьтесь, дочь Владислава Бертова явилась на кинопробы. Девушки одновременно развернулись, и Лера уже приоткрыла рот, чтобы отбросить язвительное замечание по поводу того, как дочерям известных модельеров все легко достается, как вдруг замолчала, издав лишь невнятный полу всхлип. Дело в том, что за Ангелиной, как обычно, тащилась толпа фанатов, и парней, надеющихся поймать золотую птичку, в ней было явно больше половины. А с боку толпы шел, казалось бы, обыкновенный парень, даже не из самых красивых. Крепкого, если даже не сказать мускулистого телосложения. Пряди его морковно-рыжей прически свободно раскидались по голове. А веснушки, покрывающие все его лицо, придавали ему одновременно комичный и трогательный вид. Впрочем, казалось, что волосы были самой яркой частью его внешности, так как и толстовка, и джинсы, и даже кроссовки его были по-траурному черными. * * * — Ку-ку! Проснись, спящая красавица! — махала руками Ева перед лицом подруги — Ты следующая! — Эй, а почему так быстро? — Лера нехотя очнулась от сладостных мечтаний, — Я же только, — она сверилась с карточкой, которые раздали всем участникам -…45-я! — Это только для тебя, в твоих фантазиях сопливых, все быстро! — пояснила Ева. Лера насупилась — подруга знала ее как облупленную. — К тому же некоторых они слушают только пару секунд, а потом сразу выгоняют. Всего пока человек пять только приняли. Из актового зала, в котором сейчас и восседала приемная комиссия, печально вышел очередной неугодный им участник.  — Вот черт… — прошептала Лера и против своей воли почувствовала, как кровь застучала в висках. Хотя чего бы ей волноваться? — Ев, я вроде бы не хотела…  — Вот комиссии это и расскажешь! — и девушка втолкнула подругу в двери актового зала, приоткрытые, словно пасть какого-то чудовища. Выругавшись сквозь зубы и пообещав себе отомстить Еве за «предательство», блондинка как можно медленнее поплелась к сцене, пытаясь отдалить предполагаемый момент позора и попутно оглядывая собравшихся. Там сидел режиссер, грузный официально одетый коротышка с кислым лицом, его помощник и пара человек, которых девушка не знала.       Лера забормотала что-то невнятное по поводу того, что она вообще-то ничего не хотела, и вообще здесь случайно… Режиссер скривился и окинул Леру взглядом, в котором читалась вся неприязнь, которую он испытывает к миру и которую, по его мнению, сейчас можно было вываливать на учеников школы, как помои. Девушку внезапно охватила жгучая ярость. Да как он смеет!  — Ну, раз так… — директор подчёркнуто скучающе осмотрел дорогие часы на руке.  — Нет, погодите! — стараясь сдержать злость, перебила его Лера — Я хочу рассказать!  — Девушка, вы нас задерживаете! — режиссер окинул ее ещё одним неприязненным взглядом — Быстрее, пожалуйста. Ладно, подумала Лера, будет тебе «побыстрее», старый жирдяй! Она почувствовала такой азарт, какого ещё не испытывала ни разу. В ней вдруг загорелось желание, чтобы ее запомнили не как девушку, которая чего-то там не хотела, а как актрису! Жар изнутри возрастал, а затем вдруг прорвался наружу лавой слов. И куда делось былое стеснение? Теперь на сцене стояла актриса, пришедшая побеждать. Голос был звонким, громким и разносился по залу, как не отразит и лучший микрофон… Девушка будто и не управляла им — он сам делал все, а ей лишь оставалось хоть немного контролировать этот поток. Наконец, монолог закончился, поток иссяк, а в зале воцарилась непривычная тишина. Девушка выдохнула, словно пробуждаясь ото сна и оглядела зал. Адреналин начал спадать, возвращалось волнение, и она почувствовала себя необыкновенно крохотной на сцене. Все сидящие в зале пронзали ее странными взглядами. Что это значит? Первым затянувшееся молчание нарушил директор.  — Ну что же… — он кашлянул. В его взгляде явно читалось «Мне жаль вам сообщать…» — Вы нам подходите. Девушку словно током ударило. Она промямлила что-то бессвязное и на ватных, негнущихся ногах начала спускаться со сцены. Казалось, что там не четыре, а четыреста ступеней. А в голове тоненько стучало молоточком: «Они тебя взяли. Они тебя взяли. Взяли.» Казалось, что дорога вокруг света заняла бы у нее меньше времени, чем тогда — из актового зала. Она вывалилась из дверей и повисла на подбежавшей подруге. Ева не задавала вопросов — она прочитала результат по глазам.  — Ее взяли! — крикнула она в толпу. Одноклассники — кто радостно, кто со скрытой завистью, а кто-то даже неприкрытой — начали хлопать девушку по спине, пожимать руки… Той казалось, что она сейчас отключится. Как вдруг очередное рукопожатие по-родному теплой руки заставило я не поднять глаза… и тут же залиться краской. Ведь хотя из-под угольно-черного капюшона не было видно волос цвета моркови, а лишь искреннюю улыбку, тёплую, как и рука, те самые веснушки блондинка не спутала бы ни с кем.