Поменяться настоящим (2 часть)

      Светало. После бессонной ночи Поттер чувствовал себя разбитым. Закутавшись поплотнее в одну из черных мантий Снейпа, он приготовился аппарировать. В глазах привычно потемнело, а тело сдавило со всех сторон. Громкий хлопок, и в следующий миг он переместился в маленькую деревушку Хогсмид. Выровняв дыхание, он осмотрелся. Как и планировалось, Гарри оказался в безлюдном переулке напротив трактира «Кабанья голова».       При входе в заведение на ржавой скобе над дверью висела облезлая деревянная вывеска с изображением отрубленной головы кабана. Гарри уже не находил это место ужасным. Может, то было, потому что его хозяин Аберфорт Дамблдор спас ему жизнь? Интересно, как бы сложились события, если бы у трактирщика патронус оказался не козел? Поверили бы тогда Пожиратели его словам?       Отгоняя неприятные мысли, Поттер быстрым шагом двинулся в сторону Главной улицы. Неосвещенные витрины магазинов, черные силуэты гор за деревней, а впереди — поворот дороги, ведущей в Хогвартс. Приятно было вновь вернуться. По правую руку, за темными стеклами витрин, красовались диковинные штучки лавки «Зонко». Далее «Сладкое королевство» предлагало всевозможные волшебные сладости на любой вкус. Справа угрюмо возвышалось отделение совиной почты с маленькими окнами. Еще дальше, почти на повороте, стоял магазин «Три метлы».       Сердце забилось быстрее. Он с грустью глядел по сторонам. Сколько воспоминаний… Да, это был все тот же Хогсмид. Но в то же время и не тот. Возможно, он успел его забыть? Деревня виделась ему в той студенческой поре, которая безвозвратно ушла. Проходя мимо поворота к Визжащей хижине, он вспомнил испуганное выражение лица Драко, когда Рон сказал ему, что в этом месте привидения. Сейчас это казалось не таким забавным, как тогда.       Гарри всматривался вдаль, как бы измеряя расстояние, которое ему еще предстояло пройти. Он так задумался, что не сразу услышал чужие шаги. Очевидно, тоже какой-то путник, идущий в том же направлении, что и Поттер. Незнакомец двигался быстро и вскоре нагнал его.       Поравнявшись с Поттером, он поздоровался. Гарри повернул голову и ответил ему тем же. Незнакомцем оказался Аргус Филч. Не самое прекрасное начало путешествия. Встретить Филча, школьного завхоза со скверным характером, что может быть хуже? Гарри мысленно себя одернул, напоминая себе, что сейчас он профессор Снейп, а не бывший студент.        — Я рад, что вы снова вернулись в школу. Наконец будет порядок, — в голосе школьного завхоза была радость.        — Это временно… Аргус, — изображать Снейпа оказалось намного сложнее, чем представлялось Поттеру.       Он помнил, что между Снейпом и Филчем были дружеские отношения. Поэтому он не знал, о чем можно говорить, чтобы не выдать себя. Хорошо, что и Филч не проявил желания продолжать беседу. Некоторое время они шли молча. Кругом стояла тишина. Слышен был только шорох шагов мужчин по узкой дорожке, резко уходящей вниз, и свист ветра над Черным озером.       Время от времени завхоз что-то поправлял за пазухой. Выглядел он при этом озабоченно. Поттер пару раз сделал замечание о хорошей погоде и об очевидных изменениях в Хогсмиде. Филч отвечал рассеянно, и снова оба умолкали. Не было неловкости в этом молчании. Путешествуя по Румынии, Гарри иногда в дороге встречал случайных путников, и после первых приветствий они могли целые мили не проронить ни слова. Такое молчание напоминало безмолвный разговор. Возможно, он так и не узнал бы, что пытался скрыть Филч, если бы у того случайно не выпал небольшой сверток на землю.       Упаковка оказалась знакомой. Так заворачивали сладости в кондитерской «Сладкое королевство». Филч быстро поднял пакет, пряча его в одежде. Выглядел он при этом непривычно смущенным. Неужели слухи о симпатии Филча к заведующей библиотекой Ирме Пинс верны? Гарри мысленно усмехнулся, но сделал вид, что ничего не заметил, продолжая заинтересованно всматриваться в огромный замок на вершине высокой скалы. Стоило подняться по каменной лестнице, как им открылась влажная от утренней росы лужайка у подножия замка.        — Добро пожаловать в Хогвартс, Северус, — улыбаясь, сказала МакГонагалл, стоя около огромной дубовой двери.       Как она узнала о его приходе, оставалось загадкой.        — Спасибо, Минерва, — Гарри еле сдерживал улыбку. Вряд ли бы Снейп так открыто радовался возвращению в школу.       Женщина пронизывала взглядом из-под квадратных очков.        — Я думала, ты воспользуешься камином, — начала она, когда они вошли внутрь.        — Сегодня хорошая погода, вот и решил пройтись. Я и так все время провожу в лаборатории.        — Да, это на тебя похоже, — вздохнула она с очевидным сочувствием. — У нас есть немного времени перед завтраком. Я покажу тебе комнату.        — Я еще помню дорогу в подземелья, — произнес Поттер с легким сарказмом. Нужно было поддерживать образ язвительного Снейпа.        — Не сомневаюсь, — улыбнулась Минерва. — Но вынуждена тебя расстроить: профессор, что был до тебя, проводил опыты в личных покоях. По его вине произошел взрыв. Хорошо, что еще дети не пострадали. Сейчас там идут восстановительные работы.       Может, это и к лучшему. Меньше напоминаний о Северусе.        — Надеюсь, ты ничего не имеешь против Северной башни?        — А Сивилла? — уточнил Поттер.       Поскольку Северная башня была уединенным местом, она идеально подходила для нелюдимого Северуса. И в этом МакГонагалл нужно было отдать должное. Откуда ей было знать, что Гарри предпочел бы башню Гриффиндора? Но такое соседство…        — Об этом не беспокойся, Трелони редко спускается. Ты будешь жить на третьем этаже. Уверена, тебе понравится.        — Я думаю, подойдет, — задумчиво произнес Гарри.       — Хорошо, если позволишь, я пройдусь с тобой.       Поттер молчаливо согласился и направился к лестницам вслед за Минервой. Они осторожно ступали по крутым каменным ступеням. Было темно.        — Люмус! — произнес Поттер, слегка поддерживая женщину за локоть.       По мере того как они поднимались, все меньше и меньше доносились крики и смех просыпающихся студентов.       Гарри первым вошел в мрачную комнату, наполненную всяким старьем. Единственным источником тепла и света здесь был камин. Стены, сложенные из темного камня, были тускло подсвечены.        — Северус, я давно должна была сказать тебе, — МакГонагалл нервно теребила руками складки мантии. Было видно, что женщине разговор давался с трудом.       Гарри молчал, но его поза и взгляд говорили о том, что он внимательно ее слушал.        — В последнюю встречу я назвала тебя трусом… Нет, не перебивай меня, — остановила она Поттера. — Я хочу, чтобы ты знал, что я так не считаю, — тяжело вздохнула Минерва. Неожиданно на глазах МакГонагалл появились слезы.       Поттер молчаливо обдумывал услышанное. Ему всегда было тяжело откровенничать с этой строгой женщиной. Он отвел взгляд, не желая видеть ее слабость. И не находил подходящего ответа. Да и что он мог ответить? Он прекрасно помнил тот день, когда МакГонагалл бросила эти слова вслед убегающему Снейпу. Он и сам так думал.        — Минерва, ты не знала. Не вини себя, — сказал Поттер, по-прежнему глядя в сторону.        — Я до сих пор не понимаю, почему Альбус не сказал мне, что ты на нашей стороне. Я бы относилась к тебе по-другому…        — Поэтому и не сказал, — перебил ее Поттер.       Дамблдор не скрывал этого. Он постоянно твердил, что Северусу можно верить, но многие его не слышали или не хотели слышать. А Снейп не делал ничего, чтобы разубедить других.        — Возможно, ты прав, — она протянула ему руку в знак примирения, и он пожал ее. — Не держи на меня зла. Тебе стоит отдохнуть. Через час я жду тебя в Большом зале для представления.        — Я буду, — Гарри хотел поскорее остаться один, не желая показать, как он взволнован.       Как только за женщиной закрылась дверь, он подошел к камину, внимательно глядя на веселое пламя, которое расписало золотом каменные стены этой комнаты. И стал обдумывать недавний разговор.       На одной из стен висело большое зеркало. Отойдя от камина, Поттер подошел ближе к тому, с интересом изучая себя. В нем, конечно же, отражался Северус, покрытый яркими бликами и черными тенями. Казалось, что огонь ласкает уставшее лицо, придавая ему резкую выразительность. Но уловить, что именно скрыто за этой маской, было невозможно: быстрые языки пламени взвивались, падали, разлетались в стороны, пятна теней и света не переставали менять форму. Все было неустойчиво, как и сама жизнь. Поттер рассматривал в зеркальной глади Снейпа, как будто видел впервые. Черные глаза через мгновение превращались в глубокие и пустые глазницы, как в черепе; впалая щека миг назад была сплошной темнотой, а теперь будто светилась изнутри; глубокая морщина между бровей то углублялась, то совершенно разглаживалась.       В комнате было прохладно, поэтому он вернулся к камину, желая еще немного понежиться в тепле. Иногда Гарри отрывал взгляд от жаркого пламени, следя за полетом искр. Яркий свет и оживляющее тепло понемногу привели его в нормальное настроение.       На конференции в Германии, когда весь зал рукоплескал таланту Снейпа, он гордился им, не чувствуя себя крадущим чужую славу. Но в разговоре с МакГонагалл Гарри ощутил себя лишним. Эти слова предназначались не ему. Он был уверен, что женщина больше не поднимет эту тему, а Северус так и не узнает, что отношение Минервы изменилось.        — И это надежда рода Блэк! — раздался негромкий голос одного из портретов.       Гарри обернулся так стремительно, что заболела шея. Финеас Найджелус Блэк, склонив голову, внимательно рассматривал его.        — Добрый день. А как вы догадались, что я не Снейп?        — Нам, портретам, все видится немного по-другому. Тем более, это было нетрудно узнать. Я все еще могу перемещаться между портретами.       Значит, Кричер сказал. Ничего невозможно доверить этому эльфу. После того как Гермиона вернула портрет Блэка, Гарри повесил портреты Вальбурги и Финеаса в комнате Регулуса, и старый домовик любил сидеть там вечерами, вспоминая прошлое. В том, что Блэк оказался в этой комнате, не было ничего удивительного. Поттер знал, что обитатели портретов Хогвартса могут путешествовать по всему замку.        — Ваш Снейп самонадеян. Он ставит под сомнения мои слова. Но ему не удастся обмануть саму магию, — мужчина недовольно зашептал, одобрительно кивнул, а в следующий миг нахмурился и стал недовольно качать головой.       Известие, что Северус разговаривал с портретом, стало неожиданностью для Поттера. Неужели это как-то связано с тем, что с ними произошло? Хотя почему нет? Такой как Финеас Найджелус Блэк мог поделиться полезными воспоминаниями и частичками знаний. Гарри вспомнил, что молодой Северус в переписке писал, что тот амулет как-то связан с Блэками.        — Мистер Блэк, а вы не могли бы сказать, что именно спрашивал Снейп?        — Мое мнение не оспаривалось, — Блэк ти­хонько зашипел сквозь зубы. — Зачем говорить, когда меня не слышат…        — Но я не Снейп! Я готов вас слушать, — громко сказал Гарри, перебивая мужчину.       Он ожидал недовольства, гневных реплик, но наступила тишина.        — Я приду вечером, и мы с вами вернемся к этому разговору, молодой человек.        — Спасибо. Еще я хотел бы вас попросить не рассказывать никому в замке, что я не Северус Снейп, — проговорил Гарри с надеждой.        — Я Блэк и не привык обсуждать с посторонними семейные проблемы, — несдержанно сказал Финеас Найджелус и стремительно шагнул за раму.