Конец повествования от лица Никиты.
Блеклое солнце, еле пробивающееся через серые тучи в пасмурном зимнем небе, уже было в зените, когда Рыцари нехотя поплелись продолжать свои подвиги — приносить еду, помогать с отстройкой города и обороняться от полуживых орков (живучие твари, хех). За последние два дня снова отличилась Ночное Сердце — на этот раз, проиграв Эдмунду в шахматах, попыталась проклясть его сестер. За этим «Ритуалом» с краской вместо крови, наблюдал весь Клан и угорал, как девушка подожгла свитер. Но это еще не все, дальше она попыталась поговорить с нашим пленником, но когда вышла — была довольная, словно прикончила Звездоцапа, а бедняга Ник выл от боли… Что она ему сломала — я так и не поняла. Я с веселым расположением духа наблюдала наблюдала за тем, как Гай сжигал заминированные Ракетой ненужные обломки. Прошли считанные секунды… — Бежиииим! — заорал бывший пожарный, с воплем уже пробегая между строителями и попаданцами. Все взорвалось ярким столбом искр под оппениг ржача реактивного енота. — Работают! Через пару минут наша смена была окончена, настала очередь других Рыцарей Феникса. Быстренько трансгрессировав на белую поляну с нашим особняком, чью крышу сейчас пытались очистить Гарри, Рон и Арагорн, я поразилась увиденному на крыльце. Надо же, бывшая кошка опять во что-то влипла? Я подошла поближе. Она о чем-то с серьезным лицом беседовала с Аквамарином. Ночное Сердце пыталась, видимо, держаться спокойно, как в принципе и парень, но по обоим было видно одно — щас порвут друг друга. Я подошла поближе, и тут произошло то, что должно было случиться… к ним подошла Волчья Лапа, которая вовремя спасла тушу бывшей кошки от кулака Аквамарина. А он уже замахивался, а черноволосая схватилась за свой топор. Пронесло. Чуть позже я увидела все ту же вездесущую Ночое Сердце, которая с воплями бегала от Голлума. Тот прыгал за ней, в своем свитере, и кричал: — Моя прелесссть, стой! Мы тебе рыыыыбку принесем! Мы люююбим тебя! И прочую лабудень про любовь. Ночное Сердце в ответ кидала всем, что попадалось под руку: вяленой воблой, тарелками, лампами, одеждой и прочем. Пока добрая половина попаданев ржала, как сумасшедшая, Гермиона хмурилась и смотрела на полупустой бутылек с розовой густой жидкостью. Я подошла к подруге. — Пссс, что происходит? — спросила я. — Да похоже, эта дура решила кого-то приворожить, — нервно усмехнулась грифиндорка. Говорить, кого она имела в виду под «кем-то», нет смысла. — А Голлум тут при чем? — Хотела бы я знать… Остаток дня мы наблюдали за яростно крестящейся (откуда она вообще про христианство знает?) и матерящейся НС. Громче всех хохотал, как ни странно, Деагол. *** На следующий день я, Алекс, Катерина, Никита и Ира с Игорем решились на тяжелый шаг. Прийти в гости к Маше, сестре Саши. Было тяжело осознавать, что её квартиру, которая наверняка также разрушена, я увижу только после смерти подруги. Оказывается, её мамы не было дома — она уехала куда-то на целый день, так что шатенка осталась одна в квартире. Я не стала спрашивать её о самочувствии матери, и так было все ясно, потерять дочь — наверняка, огромное горе. — Проходите, — томным голосом разрешила нам войти в её комнату Маша. Катерина медленно отворила дверь. На удивление, в светло-серой с голубым отливом комнате было не пыльно, видимо, её семья убиралась даже здесь. Там стоял маленький столик с компьютером (святое место для фикрайтера), огромная кровать и два шкафа — один был в стене с зеркальной дверью, второй был огромный коричневый, в котором хранилась одежда. Я открыла именно книжный. Там стоял ряд книг про Котов-Воителей, даже парочка английских экземпляров, на нижней хранились другие серии: «Чернильная Трилогия», «Хроники Стаи», «Волшебная книга Эндимиона», «Лошади рассвета», «Лис Улисс» и многие другие. Даже мельком заметила парочку комиксов. Я подошла к окну, пока друзья также разглядывали её маленькую библиотеку. Занавески были зашторены, так что комната была погружена во мрак. Конечно же я их раздвинула, с целью взглянуть на город. Санкт-Эринбург был занесен снегом и быстро восстанавливался. Движение машин снова началось, возобновилась работа на заводах, электричество и Интернет, вроде бы, починили. Мегаполис вновь задышал, зажил по новому. Я вновь взглянула на друзей. Катерина просто смотрела в пустоту, иногда покручивая в руках лежавший на столе ластик, Игорь вместе со мной вглядывался в улицы, а Алекс все рассматривал книги. Я решила, что нам пора домой, нечего тревожить Машу в такое время. И тут, что-то коснулось моей ноги. Я взвизгнула от неожиданности и посмотрела вниз. Там стоял серенький с бурым и чуток рыжим отливом комок шерсти. Это был песик с остренькими маленькими ушками, большими черными глазенками и коротенькими лапками. Хотя, лаял он достаточно громко и басовито, цепляясь черными коготками за мои брюки. Поесть, что ли просит? — Боцман! — отозвала пса Маша, фыркая что-то про «К гостям нельзя приставать!». Теперь малой начал лаять на неё. Точно, хочет пожрать. — Милый песик, — улыбнулся Игорь, попытавшись погладить малявку, но тот чуть не впился крохотными зубками в его кожу. — Ёркширский? Горлач кивнула. Перед тем, как выйти, Алекс что-то раскопал между её книг. Я заметала две какие-то тетрадки, одна толще другой. Я не стала впадать в подробности, думаю, на месте он сам все объяснит. *** Мои ноги подкашивались. Не в силах держаться на них, я прислонилась к дереву и медленно сползла на землю. Все тело дрожало. Корзинка с травами выпала из рук и с тихим глухим звуком упала на землю. Где-то меня окрикивали друзья. Но я не реагировала — мой взгляд был прикован к распростертому на земле телу. Как это могло случиться? Неужели… Звездоцап? Странно. Всего месяц назад я ежеминутно видела чью-то смерть и заставляла себя быть спокойной, а сейчас… одна только смерть и такая реакция. Я сидела на холодной земле под березой и смотрела на тело. Так было минут пять. Затем на поляне появилась Гермиона. — Аня, где ты про… ааааа! — волшебница вскрикнула, когда увидела лежащую в центре поляны. Я молча посмотрела на Гермиону. — Ч-что произошло? — дрожащим голосом спросила она. — Я не знаю, — тихо ответила я. — Я нашла ее такой. Я попыталась унять дрожь в коленях и встать. С четвертой попытки это мне удалось. — Помоги мне перенести ее, — попросила я подругу. Грэйнджер кивнула. Мы взяли безжизненное, уже остывшее тело за запястья, и Гермиона трансгрессировала нас. Первое, что я услышала, когда мы оказались на пороге дома — громкий крик: — Мисс Перегрин! Тело мертвой имбрины занесли в дом. Только сейчас, при свете ламп, я смогла нормально разглядеть ее раны. Она умерла не от одного ранения — их было множество, и все были незначительными. Но все, судя по запекшейся вокруг них крови, сильно кровоточили. Она умерла от потери крови. Странные дети стояли толпой возле женщины, что заменила почти всем им мать. Самые маленькие плакали, старшие их старались успокоить, но и сами не сдерживали слез. Я почувствовала укол жалости. Что же они сейчас чувствуют? Эмма и Джейкоб заботливо оттирали кровь с одежды и кожи имбрины. Ее веки были опущены, будто она просто задремала. Но ее грудь не вздымалась, медленно и спокойно, в такт сердцебиению. Ведь сердце застыло навсегда. Некоторые из ребят смотрели на Еноха, словно думая, просить ли его оживить на время имбрину. Попрощаться ли с ней? Но он оживит только тело, душа уже не вернется в него. Енох делает живых кукол, а не возвращает людей к жизни. *** Медленная процессия двигалась к кладбищу. Странные окружили тело мисс Перегрин, которую несли на носилках. Мы не изменили «традицию», сформировавшуюся из-за нехватки денег, и так же хоронили друзей без гроба. Заранее приготовленная яма уже дожидалась. Тело этой невероятно доброй женщины аккуратно положили в нее, но пока не закапывали. Вперед вышла Эмма. Она взяла на себя ответственность произнести прощальную речь, так как была одной из самых старших в Кэрнхолмской Петле Времени. Я не слушала ее слов. Мне уже так осточертело слушать прощальные речи, что теперь они просто резали слух, как самые настоящие ножи. Я очнулась лишь тогда, когда все начали прощаться с мисс Перегрин. Все подходили к яме и шептали ей добрые напутственные слова, каждый на свой лад. Я тоже подошла. Краем уха я услышала, как Полуночная горячо шепчет: — Я прослежу за ними, мисс Перегрин. Не беспокойтесь за своих детей. Я с трудом сглотнула. Я уже давно заметила, что Полуночная всегда пеклась о странных детях, помогала им и жалела, если что-то случалось. Она станет хорошей приемницей мисс Перегрин, хоть и не является имбриной. Настал мой черед. Я не стала желать счастья на Том Свете, давать обещания и сожалеть. Все это уже сказано. Я лишь прошептала: — Проследите там за Клэр, Сашей, Питером и остальными. Прошу. *** Темный вечер. Все были дома, вернувшись после трудного дня. Мы с Алисой, Настей и Ксюшей играли в «Монополию». Но увы, нам пришлось прервать игру. А ведь я уже почти уломала Алису продать мне Пушкинскую! А прервать нам пришлось вот почему: заработала сигнализация. Все повставали со своих мест и побежали к ближайшим камерам, чтобы посмотреть, кого там нелегкая принесла в девять вечера. Уличные фонари автоматически включились. Я посмотрела на монитор. Вот те на! Наши старые знакомые попаданцы. Еще живые. Но кроме них я увидела еще шестерых незнакомых мне существ. Да, именно существ, а не людей. Два скелета, какая-то антропоморфная рыба, антропоморфная рептилия, одна девочка (вроде человек) и… еще нечто напоминающее антропоморфную нубийскую козу с пальцами (без обид). Веселая компания. Ой блин… что они творят? Эта толпа попаданцев где-то раздобыла ружья и пистолеты, и сейчас обстреливали дом. Хорошо еще, что окна пуленепробиваемые. Как они вообще прошли сквозь защитный барьер? Без раздумий я сбегала в свою комнату за пистолетом и мечом. Без них я никуда. Похоже, до этих дубомозглых еще не скоро дойдет, что мы сильнее и мы не хотим причинять зла. Даже Твайлайт, а ведь я ее считала умной. Кстати о пони. Я не видела в толпе Флаттершай. Наверное, она отказалась атаковать. Через пару минут я уже была на крыше особняка, которую все-таки отчистили. — Отвалите, придурки! — орала я. — Мы за это знаете сколько заплатили?! Не, ну не стрелять же. Сейчас там ребята снизу разберутся, я пока подработаю оратором. Во двор уже выбежали Гарри, Гермиона, Бронвин, Халк и еще пара десятков ребят. Разберутся и сами, с Полуночной одна пуля в ноге не сильно навредит. Я сидела на крыше, поджав ноги. Я поставила на крышу барьер, чтобы меня никто не пристрелил. Вдруг слева от меня появился один из тех скелетиков, не очень высокий, но толстенький. На ветерке его синяя куртка трепетала на ветру. — Ну, привет, — улыбнулся он, не вынимая рук из карманов. Широкая улыбка не сходила с его лица. Хотя, выглядело это скорее как безобидный оскал черепа, чем искренняя улыбка. — Ой, я помираю от страха! — притворно заверещала я. — Ага… знаешь, мне как-то на это все плевать с высокой колокольни, ну да ладно… Я немного в шоке наблюдала, как скелет широко зевнул и… уснул прямо на месте. Но тут же проснулся. — А? Что? Где пирог? Я едва сдержала смех. У него довольно забавный низкий голос. — Слушай, может не будем тут друг другу угрожать и драться? У меня есть печеньки, — я достала из кармана две пачки «Орео». — Я Аня. — Печеееньки! Я Санс, — выхватывая у меня пачку, сказал скелет. Я как-то даже не подумала, что он состоит из костей и ему вроде как есть не надо… Так или иначе, мы оба сидели на крыше и с интересом наблюдали за битвой. Думаю, ради такого зрелища стоило родиться. Пока мы с Сансом уплетали печеньки с чаем (в глубинах его карманов каким-то образом оказалось несколько чайных пакетиков и бутылка кетчупа, а я сгоняла домой за кипятком и крекерами) и делали ставки, ребята вовсю дрались. Эдмунд бежал вдоль стены дома, но к нему буквально как снег на голову свалился каштановолосый ребенок в синем свитере. В ее (или его? Или ее?) руке был зажат небольшой нож. «Милое» дитя потянулось к горлу короля Нарнии, но тот вовремя перехватил его (пусть это будет «оно») руку и теперь пытался отцепить ловкое создание. Но то держалось крепко. И тут трэш увеличился: на шею к оному существу запрыгнула Люси с кинжалом. Эдмунд под весом сестры и непонятного ребенка застонал и покачнулся, вся веселая «башенка» побежала вперед. Я откровенно ржала, забрасывая в рот крекер, и думала: может Санса туда сбросить? Возле стены стояли большие зеркала, которые мы как раз собирались пустить на порошок. Все трое забежали в зеркало вслед за скрывшимся там Алексом, яростно матерящимся с крестом в руке. Через пару минут эти трое вылетели из соседнего зеркала, откуда доносились чьи-то вопли. Едва оказавшись в нашем мире, все трое начали падать, аки Пизанская башня. Судя по звукам, Эд себе что-то сломал… Тем временем Ториэль (по словам Санса, ее так зовут) пыталась пройти мимо Гэндальфа, который во всю мощь старческих легких орал: — Демон! ТЫ НЕ ПРОЙДЕЕЕЕШЬ! В результате Тори просто подожгла ему балахон и прошла мимо. Да, коротко о том, как одолеть великого майа. Эпплджек зачем-то пробралась на нашу кухню… и тырит все наши яблоки! От злобы я вылила на нее свой чай, когда она выбегала из дома. Вухаха! — Ань, а ты не помнишь, зачем мы вообще сражаемся? — пробубнил Санс, жуя бублик. — Неа. Я увидела Эдди, бегущего со своим посохом прямо к Финну с бластером. Ой как щас эпичненько будет… Нет! Не эпичненько — эти два дебила отбросили оружие и столкнулись лбами. ЛБАМИ, Карл! В итоге оба в отключке. О, кажется, сейчас кирдык всем. И нам, и им. На поле боя выходит Ночное Сердце с секирой Гимли. — Ночное Сердцеее! — орала я девушке, бегающей за Аквамарином. — Не того бьешь! Но все же ударить того высокого скелета, пробегавшего мимо, она успела. Джек Воробей сцепился в схватке с Твайлайт. Как мило, вновь встретились… Девушка нанесла резкий удар пирату в живот, тот в ответ не особо пытался ее ударить. Бабник хренов, опять заигрывать пытается? Вот только бывшая пони-то намеков и хватаний за задницу не понимает, дурень! Она танго ни разу не танцевала, что ты выпендриваешься? Как мило. Твайлайт замахнулась, чтобы ударить мужлана в самое святое, но что-то не задалось — Джек увернулся, девушка потеряла равновесие, зацепилась за рубашку Воробья, потянула его за собой. Оба начали падать. И в результате падения пират упал на девушку, их губы соприкоснулись… Я в восторге завизжала. Саньку бы сюда, она бы радугой блевала от радости. В результате невезучие «налетчики» смывались всеми возможными способами: кто телепортировался, кто летел, запущенный пенделем НС, кто на своих двоих. Мы с Сансом по-дружески распрощались, я дала ему крекеров в дорогу, а он обещал еще прилететь. — Приходите еще!Повествование от лица Никиты
Безумные дни пролетели, как птицы перед глазами Никиты. Быстро. Приближая тот самый день, которого не могли дождаться его соплеменники: Тесса, Коготь, Рустам, Скальд… многие. Тем более ждал Коготь, который потерял своего брата в битве с волками. Для него это было сильным ударом, и Легостаев понимал, почему юноша так рвется в новое сражение — месть, кровь за кровь. Сейчас оборотни стояли перед вожаком другой стаи волков, приехавших из Южной Америки одновременно с вампирами, которых встретил Никита во время Судной Ночи. Глаза вожака горели янтарем дикого зверя, могучие мышцы перекатывали на голой груди, острые зубы разошлись в ухмылке. Волк-оборотень был доволен тем, что к нему пожаловали пантеры. -… И мы пришли к вам, чтобы стая могучих волков, потомков индейцев, коренных жителей Америки, помогли нам. Мы знаем, в вас все еще струится древняя магия, отголосками которой владеют наши старейшины. — закончил рассказ Никита. Золотой Клык сверкнул глазами. — С чего бы нам ополчаться против собратьев? — с рычанием в голове спросил вожак, перебирая что-то в своей руке. Это были деревянные кубики. — Быть может, вы и одного вида, но стаи разные. Зафиксировано много случаев нападений стай одного рода друг на друга. Чего стоит жестокая расправа в Китае тридцать лет назад, когда вожак лисьей стаи порвал на кусочки собственных соседей по лесу! — А какая нам с этого будет выгода? — задал кто-то вопрос из толпы. — Вы сможете занять их территорию, — бесстрастно ответила за Никиту Тесса, вставая вперед. — А мы — заберем их товарищей, также, как и они наших! — С этими словами её кошачьи зеленые глаза сверкнули недобрым огоньком. — В городе и так не спокойно, — заметил брат бывшего вожака волков, погибший не так давно. — А тут еще лишнюю кровь проливать! Ну разве так можно? — Заткнись! — прорычал Золотой Клык. — Меня заинтересовало предложение пантер. Лишняя территория ведь никому еще не мешала? Возбужденный ропот прокатился по толпе, состоящей из представителей обоих видов оборотней. — Вы сильны, крепки и решимы, — продолжал уговаривать вожак стаи Пард. — Только вы можете помочь нам. На вас вся надежда. *** — В атаку! — прорычал басовитым голосом Никита, напрягшись. Суставы и кости начали деформироваться, по мышцам потекла сила и жар, совместно с адской болью, к которой юный оборотень уже привык. И пантеры бросились в заснеженный лагерь стаи врагов. Первая реакция была: «Что? Почему? Кто это?». Но потом крепкие волчары сообразили и кинулись также в бой. Сражение заревело на всю округу вплоть до Санкт-Эринбурга. Серые и черные шкуры волков и пантер слились воедино, превратившись в одну кучу безумия: крови, разорванного меха, блистающих клыков, злобных глаз и смертоносных когтей. Отбросив нового нападавшего, Никита с рычанием помчался искать вожака стаи Волс. Ему хотелось, виделось в последних снах, желалось убить эту тварь, возомнившую себя выше всего сущего. Достаточно старый серый волк, который, на удивление Легостаева, не утерял былого устрашения и мощи лапы, ринулся на вожака пантер. Два лидера сцепились в смертельной схватке, из которой выберется только один — только живой, как это уже понятно. Юнец провел белыми когтями по ребру Имида, но тот не утерял выдержки, не взвыл, и впился зубами в шею Никиты. Тот извернулся, скользнув мускулистой лапой по животу волка, оставив тройной порез на коже. Имид зарычал, скаля клыки от боли. Но старик был ловок и смог проскользнуть перед боком Никиты, намереваясь нанести полосующий удар, но не тут-то было. Легостаев перекатился на живот, выставив задние лапы вперед, после чего сделал толчок воздуха — и острые когти вонзились в морду противника. Оба истекали кровью, понимали, что их победа в этой схватке — значит, победа одной из армий. Никита и Имид ринулись на встречу друг другу, готовые убить…Повествование от лица Лены.
Девушка сидела над слабо содрогающимся телом вожака. Ее троюродный дядя, вожак их стаи, лежал на земле с тяжелой раной. Из раны от когтей пантеры на животе мужчины текла алая густая кровь. Лена не пыталась остановить ее — все было бесполезно. Смерть уже идет за ним, чтобы сорвать цветок его жизни. Лагерь опустел, осталась лишь она с родственником. Он хрипел, жадно хватая ртом воздух. Лена склонилась над дядей, с болью наблюдая за его медленной и мучительной смертью. Все, что она могла сделать — это ускорить смерть. Оборвать жизнь быстрее. — Мне жаль… — прошептала она и занесла руку с острым ножом. Рука словно налилась свинцом, меньше всего девушке хотелось колоть Имида. Он мягко остановил ее. — Поздравляю тебя… — тихо сказал он. Нет, только не поздравления! Только не от него. — Твоя очередь взойти на скалу Вожака. Я уверен, что ты будешь чудесной… предводительницей. Он осторожно взял Ленину руку с кинжалом и потянул на себя. Сжав зубы от боли, он принял смерть. И через секунду черты его лица стали мягче, он расслабился. Вожак умер. Через несколько секунд лес огласил горестный вой нескольких волков, напоминающий скорбный плач. Но голоса Лены не было в этом печальном хоре. Она продолжала сжимать в руке нож, так что костяшки ее изодранных пальцев побелели. Это все из-за них. Из-за пантер. И этого труса, Никиты. Девушка не могла поверить, что не так давно им приходилось сотрудничать. Это не ее вина. Не вина ее народа. Волки не забывают обид. Они мстят, проливая даже последнюю каплю своей крови. И она сделает то же. «Поверь, Легостаев, я еще посмотрю на то, как жизнь покинет твои глаза. Можешь не сомневаться. »