Конец повествования от лица Звездоцапа.
Знаете, как НЕ стоит начинать утро? После покупки колонки включать тяжелы рок на полную громкость. По крайней мере, именно это Рыцари пытались объяснить Ночное Сердце, которая решила послушать музыку в пять утра, сидя на потолке. Пока Человек-паук тихо шептал, что он все равно лучший паук, все громко материли удивленную черноволосую. Мда, утро начинается не с кофе. По крайней мере, не у нас. Сразу же после пробуждения мне пришлось идти в магазин и чуть ли не мечом отбиваться от журналистов, которые вот уже неделю толпятся у нашего дома, но не могут войти из-за защитного барьера. На мою рожу наставили штук пять камер, я чуть не оглохла от вопросов: — Каково быть предводительницей Рыцарей Феникса? — На что вы тратите бесконечные деньги? — Можно пообщаться с вашими родителями? — Четырнадцатилетняя спаистельница мира… — Что связывает вас и Звездоцапа? Завтракать дошираком — вот о чем я всегда мечтала. Просто нанятые нами повара не выдержали всего сумасшествия этого места. Да и я на их месте бы тоже не выдержала. Хотя отказываться от предлагаемых им денег просто глупо. В итоге в целях безопасности пришлось стереть им память. И пока мы искали новых поваров, приходилось есть, что есть. Раньше-то у нас хоть Матвей был, он каким-то чудом успевал готовить на всех. Жуя лапшу (которую По назвал жалкой пародией на настоящую лапшу), я посмотрела на Лавала. Тот сидел на краю стола и недоверчиво озирался. Еще я заметила, что с самого своего возвращения он постоянно носит перчатки и особо сильно кутается в одежду, хотя в доме не холодно. Это было подозрительно. Я подошла к Игорю. Тот допивал свой апельсиновый сок. — Привет, — я подсела к нему. — Есть разговор. — Чего? — Ты не заметил, что Лавал ведет себя очень странно в последнее время. Такой напряженный, словно его принудили сидеть рядом со толпой свиней. Назаров многозначительно посмотрела на разлившего бульон Халка. — Почти правда. — Я серьезно — нахмурилась я. — Да я знаю. Тоже заметил. Вообще, есть у меня одна теория, но я не хочу в нее верить. — Какая? — Он может быть… Он не договорил, потому что из подвала донесся очередной крик. Я опять вспомнила об оставшихся там троих, так и не пришедших в себя. — Ладно, потом расскажешь. Пора кормить. Я взяла поднос с едой для обезумевших друзей и пошла в подвал. Я открыла дверь и, стараясь не глядеть на ставших напоминать Голлума месяцем ранее друзей, поставила поднос. Краем глаза я заметила, как ко мне дернулся Мышеус. Но напасть на меня ему не дали железные цепи, ставшие орудием пытки для тощих, содранных в мясо запястий. — Мне все надоело, я больше не вынесу… — бормотал, как заведенный, Гай. Катерина и Мышеус, судя по всему, уже осипли от воплей, а потому первая смотрела на меня пустыми глазами, а Мышеус все еще гремел цепями. Но когда я уже закрывала дверь, я вдруг услышала тихий, до боли знакомый голос. — Аня… Без раздумий я распахнула дверь и, уже почти ничего не видя от слез, упала к ногам Мышеуса. Соленые капли смывали грязь с его ступней, он осторожно гладил мои волосы. Я не помню сама, что бормотала в этом радостном бреду. Он очнулся! Мой Мышеус пришел в себя… я уж боялась, что так и буду дальше видеть его широко распахнутые прекрасные глаза, не узнающие ни Дымка, ни брата с сестрой, ни меня. Но вот, вот передо мной вновь он — здоровый и с мозгами на месте. Даже грязный, с покрасневшими глазами он был для меня прекраснее всех юношей всех миров. Как наркоман, я смотрела в его глаза, упиваясь теплом и нежностью. — Аня… — шептал сероволосый. — Прошу… — Что? — Пойдем отсюда. Он указал на тяжелые цепи и кровоточащие мозоли от них. Ему наверняка очень больно. Все еще с трудом обрабатывая информацию от радости, я достала ключ и сняла цепи. Мышеус облегченно выдохнул и прикрыл глаза. Подставив свое плечо, я вывела дрожащего парня из этого ужасного места. После того, как мы привели Мышеуса в порядок и накормили нормальной едой, я на радости предложила ему прогуляться. — Чтобы уж точно прийти в себя, — объяснила я. — А почему бы и нет? — ну вот, теперь я вновь узнаю своего Мышеуса. Мы гуляли по зимнему городу, заходя в каждый магазинчик на своем пути и покупая всякие вкусняшки. Уже почти стемнело (да, весь день мы возвращали парня в реальный мир. С Фриск было полегче), и шел снег. Уже выпавшие мягкие хлопья сверкали, как сотни тысяч бриллиантов, в лучах фонарей. Мышеус с наслаждением вдыхал чистый морозный воздух, словно не мог надышаться. Я допивала горячий шоколад, купленный в автомате с напитками. То колечко, что Мышеус украл для меня — кажется, это было вечность назад — все так же холодно блестело у меня на пальце. Мы говорили обо всем. Я рассказывала о нашем полете в Египет, об орке в ресторане, о выходках Ночное Сердце, обо всем. А он с грустью слушал, сгорая от стыда. — Так вот, тогда выбежали повара, и орк… — Ань, — оборвал он меня. — Прости меня. — За что? — я удивленно захлопала глазами. — Ну… меня все это время не было рядом. Я причинил тебе столько боли, и мне жутко стыдно… — Глупенький! — я улыбнулась и несильно толкнула его в плечо. — Ты не должен извиняться за это. Ты не виноват. И не смей это отрицать! Мышеус вздохнул. — Ладно. Пойдем-ка домой? — Покатимся! — я со смехом создала вокруг нас сферу и мы с хохотом покатились по улицам, не обращая внимания на удивленные взгляды прохожих. Однако нас ждал облом. Совершенно случайно перед нами вырос вход в метро, в который мы успешно влетели, чуть не превратив в лепешечку прохожего. Когда мы оказались на самой станции (халявно прошли!), я наконец вспомнила, что могу убрать сферу. За нами гнались охранники. Я приготовилась было оправдываться или подкупать их, но они пробежали мимо. Я с удивлением посмотрела на их цель. Парень в голубом плаще выхватил из пакета визжащей пухлой дамы. Обычная буханка хлеба за двадцать рублей, зато такая откормленная женщина и явно не из бедной семьи. А вот мальчишка был босиком и очень худенький. Наверное, бездомный. Выхватив из пакета с продуктами белый хлеб, он со всех ног рванул к выходу. Я про себя отметила, что парень очень быстрый. Однако, поскользнувшись на плитке, он шлепнулся на пол, но тут же вскочил и побежал дальше. Тут его почти нагнал охранник, но вдруг сильный порыв ветра заставил его отлететь на несколько метров. Да и я сама пошатнулась, сначала от ветра, а затем от вскриков зрителей всего этого. Пока влетевший в ту самую жирную даму охранник тихо материл все и вся, паренек успел смыться, оставив всех офигевать.Повествование от лица Ринесме.
Как только Эд скрылся за деревьями, Ринесме пулей рванула к дому. И как она могла забыть, что сегодня должна принести Азриэлю еду? — Ринесме, ты пришла! — улыбнулась мама. — Я тебе приготовила… — Не сейчас, мам, — быстро прервала ее девушка и прошмыгнула в свою комнату, затем с пакетом пролетела мимо ничего не понимающей матери. Азриэль уже поджидал подругу. — Наконец-то ты пришла! — улыбнулся он. — Я уж испугался, что с тобой что-то случилось. — Извини за задержку, — пропыхтела полувампирша. — Живой тут? Никто тебя не видел? — Заходил какой-то лысый мужчина, но я успел спрятаться. — Аааа, физрук, — облегченно выдохнула Ринесме. — У него все равно память как у золотой рыбки, так что все нормально. Она поставила на пол пакет с продуктами. Рыбные консервы, овощи, хлеб и контейнер с супом. Этого на пару дней хватит. Вдруг девушка заметила, что ее друг выглядит поникшим. — Ты чего? — она улыбнулась и коснулась его плеча. — Скучаю по друзьям, — вздохнул Азриэль. — Я тебе о них рассказывал. Ну почему вечно я отстаю от остальных? Ринесме почувствовала укол вины. Она укрывает его здесь, хотя знает, что его друзья тоже скучают по ушастому другу, а Ториэль наверняка не может себе места найти — потерять собственного сына… — Я уверена, что они сейчас в полном порядке, — утешающее сказала она. — Наверняка они тоже скучают по тебе. Просто не думай об этом, рано или поздно вы воссоединитесь.