Обреченный

— Приятель, можно полегче, — Джек фыркнул. — Я не баба, мне не нравится, когда ко мне пристают небритые мужланы. Он язвительно ухмыльнулся, стараясь придать своему голосу как можно больше презрения. Не то чтобы избитому мальчишке так хотелось умирать. В пятнадцать лет жизнь только начинается, впереди еще столько неизведанного. Но молить о пощаде проклятых испанских псов было стыдно. — Заткнись, ублюдок, — один из испанцев с уродливым глубоким шрамом на лице отвесил пленнику подзатыльник, тот, резко дернувшись, поморщился, потер горящее после удара место. — И только-то, — юнга улыбнулся. — Я даже ничего не почувствовал. Крошка Мэри с Тортуги была более темпераментной, чем вы, сэр. — Ах ты, скотина. Уязвленный матрос покраснел от гнева. Дерзкий юнец раздражал, злил своей безнаказанной смелостью. Особенно теперь, когда пиратская команда была перебита, вражеский корабль уходил на дно, а бесстыжий чертенок по-прежнему безмятежно улыбался, словно надеясь на божью милость. — Если бы не приказ капитана, щенок, я бы перерезал тебе горло, — процедил сквозь зубы испанец, буравя наглеца злобным взглядом. Джек хмыкнул, хотел что-то ответить, но ему не дали. Удар по голове заставил парнишку потерять сознание, в себя он пришел от того, что его окатили холодной водой. — Очнулся, — прогремел властный, не терпящий возражений голос над распластавшимся на полу пленником. Юный пират вздрогнул, затравленно глядя на стол с письменными принадлежностями, аккуратно заправленную кровать, кресло с резными ножками, где сидел человек. Парнишка знал его. Слава о жестоком ненавидящем все живое капитане Салазаре давно облетела все кабаки Тортуги. — Встань, змееныш. Взгляни в глаза своей смерти. — Я планировал еще пожить, — объявил Джек, но поднялся. — Ваши матросы давно истосковались по шлюхам, капитан. Пора бы пожалеть команду. Капитан улыбнулся, оглядывая смелого пленника. Убить такого птенца ничего не стоило, только вот наглец в отличие от многих пиратов не думал молить о пощаде. Армандо жадно вглядывался в карие, безрассудные, слегка безумные глаза мальчишки. Жизнь не была ему дорога, а вот воля… — Пожить, говоришь, — испанец недобро улыбнулся. — Может и поживешь. На колени, раб. Юнга промолчал, игнорируя приказание. Его новый хозяин приглядывался к неожиданному приобретению. — Ты упрямый вшивый мальчишка. Думаешь, тебя так сложно сломать? Ошибаешься, мерзкий пират. Рука Морского Мясника с внезапной нежностью коснулась головы невольника, сильные пальцы вцепились в волосы парнишки, вырывая болезненный крик и толкая вперед. Джек выругался, вздрогнул, потирая ушибленный об угол стола живот. — Пусти, — заорал паренек, ощущая, как сильные мужские ладони крепко надавили на спину, заставляя лечь животом на стол, а еще через минуту проклятый испанец освободил его от штанов. — Мне было десять лет, тогда мерзкие пираты убили моего отца, — злобный капитан с ненавистью выплевывал каждое слово, — Мою мать тоже убили пираты, но еще раньше эти грязные скоты изнасиловали ее всей командой. Именно тогда я поклялся очистить мир от пиратской заразы. И будь я проклят, если не сдержу обещание. Джек попытался ответить, но не смог. Кляп во рту мешал говорить. Юнга промычал что-то неразборчивое, но получил в ответ лишь полный ненависти взгляд. Пленник дернулся, забился, как пойманная птица, когда тело победителя прижало его к столу. Боль пришла резко, неожиданно, вместе с обильными слезами, которые ручьем хлынули из глаз. — Спать будешь здесь, — проговорил Мясник после окончания кошмара. — И запомни, раб: если будешь мне дерзить, я тебе отрежу язык. Понял, воробушек? Воробушек кивнул, словно мешок, сползая на кучу старых тряпок, затравленно пробормотал. — Понял. Простите, господин.