***
— Ты палку перегнула, — задумчиво сказал перевозчик, выслушав рассказ. — Думаешь? — неуверенно спросила Смерть. — Уверен. Да и не похоже это на тебя. — Вот все ты понимаешь, Харон. А скажи, что ты тут делаешь, где твоя лодка и весло? Почему не работаешь? — Так ты же без дела сидишь. Вот и мне работы нет. Жду, когда ты работать начнешь. А так, мне тоже свойственна скука, - Смерть возмущенно вскочила и исчезла. Харон долго смотрел на рассвет в мире живых. А после вернулся на берег реки. В свою лодку.***
— Сестренка, ты спишь?! — возмутился Гидеон и встряхнул меня. — Нет-нет! Что ты. Я тебя внимательно слушаю! — заверила я брата, прогоняя сонное состояние. Еще бы мне не спать. Слушать оды о красоте и исключительности его дамы сердца… Капец как интересно! Брат подозрительно посмотрел на меня и пододвинул мороженное. — Тогда повтори, что я последнее сказал? — ласково попросил он, делая из своего стакана глоток. — Эмм. Ну, что она самая красивая и такой больше нигде нет? И ты чувствуешь, что без неё жить не можешь? - брат натуральным образом подавился. Выпучил на меня глаза и долго откашливался. — Чего это ты, братец? — спросил Фабиан и ударил брата по спине. — Добрые вы родственники. С такими родными и врагов не надо! — ответил Гидеон, стирая выступившие слезы и обиженно повел плечами. — Я тут всю душу выложил, а они смеются! Как так можно? Я же ваш любимый старший братик! — Переигрываешь, — констатировал Фабиан, отнимая у брата стакан с чаем, и сделал глоток. — Это мой! — Не-а. Уже мой. Ну, что у тебя стряслось? — Да отец на Белле женить меня пригрозил, если продолжу свои завоевательные походы. А эта истеричка мне и даром не нужна! Вон, пусть Лестрейнджам в кровати даёт концерты. Меня от нее тошнит! — Ещё бы. Помнится, когда мы прошлым летом в их замке на балу скучали, она тебя с лестницы спустила и Круциатусом приголубила. Чего только ты с этой ненормальной не поделил? — Да не нужна мне эта старуха! Эта тварь пыталась меня к себе в клуб Пожирателей пригласить, ну, я и ляпнул, что от оргий с её участием могу подхватить все венерические болячки, которые она годами собирала по всем притонам и борделям. А эта сомнительная честь мне, в отличии от неё, не нужна. — Да ты бессмертный, братец! Чего ради? — сквозь смех выдавила я. — Да она половину курса в свою компанию пригласила и «осчастливила». А мне эта шкура и даром не нужна! — психанул брат. — Оу. Слова фильтруй! — сказал Фабиан, треснув брата по шее. — Да ладно. Нормально. А с чего вы взяли, что Блэк приглашала именно на групповуху? — Даже если это всего лишь слухи, с ней не стоит иметь дел. То, что она дала троим из слизней — факт, — ответил Гидион, подмигнув мне, — собираешься проучить её? — Ну, если ты так боишься её, то разве сестренка может допустить, чтобы какая-то девушка покушалась на честь её любимого, невинного братика… — многозначительно протянула я, и мы рассмеялись. — Так почему с ней общаться не надо? И при чем тут ее личная жизнь? — А при том. Она связалась с нехорошей компанией, после чего её характер круто изменился. Лонц МакЛаген даже разорвал с ней помолвку, хотя они с пяти лет обручены. Выплатил компенсацию. И теперь ухаживает за маглорожденной, так как все Лорды отказали ему отдавать своих дочерей. — Ого! А какая причина? И как отреагировали Блэки? — Причина в необоснованной агрессии. Есть документ из Мунго, где группой колдомедиков были зафиксированы множественные побои, переломы, яды и пыточные проклятия. А все потому, что жених в приказном порядке потребовал, чтобы невеста прекратила разгульный образ жизни и покинула клуб Пожирателей. А потребовал он это, потому что пошли слухи об употреблении запрещенных веществ старшими представителями Пожирателей. — Это какими? — удивленно спросила я. — Это наркотиками. Гриндевальд и его сторонники создали много химических и алхимических веществ, позволяющим солдатам быть непобедимыми. На деле — это обычные наркотики, от которых у любого поедет крыша. Солдаты под действием этих зелий и препаратов вытворяли немыслимое. Не по своей воле. Но и от дозы наркоты они уже в последствии не могли отказаться. Вот такие наркотики он и имел ввиду. Большинство Пожирателей — это бывшие солдаты, офицеры, узники лагерей и подопытные. Они физически не могут жить без дозы. А с дозой у них конкретно крыша едет. Многие так и не смогли вернуться к спокойной жизни, вот и агитируют всех на войну с маглами. Которые лишили их всего, — брат вздохнул. — Но эта не та тема, о которой мне хочется говорить сегодня. Все же не каждый день мы отмечаем совершеннолетие нашей дорогой сестренки. А захочешь узнать подробнее о войне, спроси отца. Он участвовал в ней. И у него есть дневники его друзей, которые не дожили до победы. А теперь скажи… ты еще девственница, или мне начать переживать и собирать золото на взятки? Чтобы мужа тебе купить? Ты извини, я так беден… но на хромого, слепого и глухого сквиба, думаю, наскребем. Ты только скажи, — лучезарно улыбнулся брат и подмигнул. Возмущенно вскрикнув, я кинула молнию в старшего брата. Вот от кого-кого, а от Фабиана я такого не ожидала! Гидион задорно заржал и тоже поймал молнию. Те у меня получились кусачие. Братья ржали и убегали. Я не могла так это оставить и пыталась их догнать. Все же мастерски брат тему перевел. Видно, что не хотел этот вопрос обсуждать, но мне надо было узнать. Из Хогсмида мы переместились в замок. Это был самый лучший мой день рождения! Родители организовали бал в мою честь. За час меня приодели, причесали, напутствовали и отпустили праздновать. Танцы, игры, подарки, поздравления и все, что только нужно… аристократке. Но родители в полночь проводили гостей и устроили тихий семейный ужин. Мама даже детишек разбудила, чтобы они с нами побыли. Дети подняли крик, визг, возмущаясь, но на руках у братьев быстро переменили свое мнение и успокоились. Огромная куча подарков в моей комнате до того порадовала, что я расплакалась. В прошлой жизни я подарков почти не получала. Мама крепко обнимала и плакала. Я тоже плакала. От счастья. Меня не забыли. Не предали. Меня любили. И это самое главное! Поппи тоже поздравила. Даже на бал пришла. И этим спасла мои ноги, которые после третьего танца с братьями болели довольно сильно. Мои родственники задарили меня подарками. Но самый большой подарок преподнесли родители. Мне подарили остров рядом с Австралией. На магловской части и на магической изнанке. На острове находилось небольшое поместье. Цветочная, кофейная, оливковая и чайная плантация и куча чего еще. Увидев гербовую бумагу о дарении, я села там, где стояла, и неприлично разинула рот. Это просто немыслимо! Это слишком… щедро! Братья не упустили такой момент, и мой позор теперь греет их сердца, запечатленный на фотографии. Как объяснил папа, этот островок был ему взяткой. За сокрытие одного из эпизодов из моего думосброса. — Но, пап, вы же только недавно получили эти воспоминания… — ошарашенно произнесла я. — Ну, так целая неделя. Этого достаточно, — усмехнулся папа и помог встать. — Мама тебе тоже подарок приготовила, как раз к Рождеству. Сейчас ты отдохнешь, а то уже довольно поздно, а завтра вечером мы пойдем в зал предков. Пора представить им совершеннолетнего члена семьи. Не думай, спать тебя никто не отпустит еще как минимум сутки. Просто сейчас тебя ждет праздник среди сверстников, гуляния и прочее. Мы тоже будем праздновать, но в своем кругу. По традиции, Прюэтты после зала предков отправляются в Гринготс, где с помощью ритуала узнают о достижениях и дарованиях своего ребенка. Прямо в день совершеннолетия. Идем? Нам еще в ритуальном зале обряды надо провести. Я кивнула и пошла за ним. Отец гордо вел меня под ручку. Портреты здоровались, приветствовали и кланялись. Мне же надо было молчать и гордо идти к семейному гобелену. Мдя. А от страха поджилки трясутся. В этот день сюрприз будет и для родственников. Хе-хе. Коридор был очень длинный. Портреты предков были парные. Муж и жена. Под ними портреты детей на момент первого совершеннолетия. На стенах висели портреты в основном глав рода. И портреты их маленьких детей. Я старалась не вглядываться в лица. Я сочиняла отмазки. Мдя. Седалищный нерв побаливает. Не к добру… Наконец отец гордо дошел до самого конца, где висели их с мамой портреты. И замер. Прямо под родительскими портретами висели еще пять. Но портрет милой толстушки был перечеркнут черной лентой. Все вокруг обступили меня и ошарашенно переводили взгляд с меня на портрет и обратно. Вдохнув поглубже, я улыбнулась и кивнула к дальней стене. Папа отпустил мою руку. Подойдя к серой стене, на которой по идее должен висеть гобелен с древом, я нерешительно замерла. Вот… попадос. Что делать? Расположение гобелена я примерно знала, потому что это было описано в дневнике Молли, но вот как его проявить… Оглянулась. Папа хмуро смотрел на меня и ждал. Ну, да. Я тут уже была в 11 лет. Точнее, Молли. Ааа! Что делать?! И тут меня осенило. Как там Абраксас Малфой делал? Я по его примеру приложила руку к стене. Ничего. Укусила большой палец и опять приложила. Ничего! Приложила обе… НИЧЕГО. «АААА! МНЕ ХАНА!» — завопил мозг. Тут между моих ладоней приложил ладонь папа. Повернула голову. — Elevor ubi consumor*, — произнес отец, и мою руку тут же обожгло болью. Я вскрикнула и попыталась отдернуть руку, но не смогла. Жар прошелся по всему телу, обжигая, выжигая, причиняя боль… — Per… aspera… ad… astra…* — прохрипела я, борясь с вторжением. Слова пришли в голову, как будто сами собой. Источник внутри конвульсивно дернулся и вдруг забился так быстро, что мне слышался гул. Тут я догадалась скользнуть в астрал и бороться оттуда. Но едва я отделилась от тела, как меня ослепила вспышка. Нити источника встали дыбом. По ним пробежал разряд… второй… и вскоре тело оказалась в защитной сфере. А меня швырнуло обратно в тело. Жар больше не обжигал. Сосредоточившись, убрала черную паутину татуировки и оторвала руки от стены. Огляделась. Папа с мамой у дальней стены под барьером. Братья рядом с папой держали щит. И смотрели на меня… враждебно. — Мам, пап… Я не специально. Оно само… просто руку обожгло, а у меня руны защитные… что мне делать? — плаксиво спросила я, обхватив себя руками. Мама было дернулась, но папа остановил. Мне он не поверил. Портреты были переполнены. Все нарисованные родственники прибежали посмотреть, что случилось. Лезли друг на друга, создавая давку. И это аристократы! На их лицах живой интерес и огромное любопытство. Я хихикнула. Это нервное. — Деточка, как можно быть такой безответственной?! Ты забыла, что надо говорить и делать?! Что эта за фраза «через тернии к звёздам»?! Девиз нашего рода «Возвышаюсь, когда погибаю»! Ну-ка! Приложи обе ручки, похвали предков и попроси показать древо! — приказала пышная старушка, которая в неравной борьбе чуть не затоптала остальных, но вырвалась вперед. — Да, я забыла! Давно же было… Тогда ночь была, я спать хотела, и все папа за меня сделал, — проворчала я, повернувшись к стене, и выполнила указания. Руки обдало теплом. И под ними будто вспыхнула лампочка. Миг, и передо мной громадное полотно во всю стену. Я восхищенно ахнула. Нифига себе! По сравнению с этим гобеленом, у Малфоя был жалкий коврик для ног! — Кхе. Сестренка. Так ты в прошлый раз так обожралась, что тебя эльфам сюда переносить пришлось! — весело хмыкнул Гидеон, положив руку мне на плечо и вглядываясь в полотно. — Кто бы говорил, братец. Кто в прошлом году нажрался до такой степени, что сначала поцеловался с древом, а потом пытался подсмотреть, что под юбками у леди на портретах? — ехидно спросил брата Фабиан, ложа голову мне на второе плечо. — Так я просто от счастья, что не наследник! — попытался съехать Гидеон. Я захихикала, представив, как братец приставал к нарисованным леди. — Чего веселишься, сестренка? Ты меня вообще переплюнула! Забыть девиз рода… это ж просто… — А мама потом выслушивала причитания леди и с ремнем за тобой бегала… - задумчиво протянул Фабиан, зыркнув на брата. Я повернула голову и чмокнула Фабиана в висок. — Ты мой защитник, братик! Я тебя люблю! — произнесла я с улыбкой. — А я?! — возмутился Гидеон и полез обниматься. Фабиан тут же развернул меня так, чтобы Гидеон до меня не дотянулся. — А тебе флаг в руки, братец! И не думай, что если ты мой брат, то моя месть будет от этого мягче! Я обиделась! — задрав носик, заявила я. Братец застонал и обиженно запричитал о нехороших и вредных сестричках, любящих всех, кроме него. — А ты не заслужил, — ответил Фабиан и показал брату язык. Братец задохнулся от возмущения и полез драться. — А ну прекратить! — грозно сказал отец. — Молли, дочка, ну-ка, иди сюда, — позвал он меня сладким голосом. — Эм… Я ничего… Я не виновата! — залепетала я, пятясь назад. Братья последовали моему примеру, и мы все вместе тихонечко отступали. — Иди сюда, я сказал! — гаркнул отец так, что аж сердце екнуло. Пришлось идти. — Ну, доченька моя горемычная, отвечай. Кто тебя надоумил отрекаться от своего имени и растить камень рода? И ПОЧЕМУ Я ОБ ЭТОМ УЗНАЮ ТОЛЬКО СЕЙЧАС?! — гаркнул отец так, что рунный портал у меня получился непроизвольно. Переместилась я в замок Смерти. Но не успела я выдохнуть, как тут же куда-то провалилась и больно ударилась. Об пол. Прямо перед отцом. — И куда это ты собралась, позволь мне поинтересоваться, дорогая дочурка? — прошипел папа не хуже змеи, крутя палочку между пальцами. Закричав, я из позы лежа кинулась бежать. Да вот только бежала я не долго и не далеко. Седалищный нерв меня не обманул. Розгами меня отхлестали так, что я даже сознание потеряла. А пришла в себя от криков. Мать на отца орала так, что в ушах звенело. Причем это был не милый семейный скандал, а бой. Когда мама вскрикнула, в сердце что-то оборвалось. Миг, и внутри пустеет, разум покинул меня. А я улыбаюсь. Поиграем, папочка?***
— Да что такое?! Откуда наследие воинов у этой девочки, если она мне не родная духом?! — встревоженно вскрикнула Смерть и позвала Стражей. Те поспешно появились. — Вмешиваться нельзя. Только если воин потеряет себя. Ждите. Наше появление лишь спровоцирует агрессию, — заявил один из них. Двое стражей остались наблюдать, остальные вернулись к своим делам.***
Очнулась резко. Села в кровати и огляделась. Мда. Надо будет спальню под медицинскую палату переделать. Или в Мунго переехать, чтобы не париться? А то просыпаться в палате уже стало дурной привычкой. Вроде поход в зал предков прошел нормально? Или нет? — О! Проснулась, моя валькирия? Тогда пошли завтракать. Ни и горазда же ты спать! — услышала я голос Гидеона. Брат сидел на такой же кровати и вид у него был как у студента, отметившего накануне сдачу экзамена. Такой же помятый, битый, больной, но счастливый! — Иду, братик. Отвернись только, - я оделась в мантию и понуро пошла за братом. — Слушай, а чего мы вчера пили хоть? А то так голова болит… — простонала я, хватаясь за голову. — Хм. Пили, ага. А что помнишь? — Да ту толстушку из гобелена помню. И все. Остальное смутно. Мировая тётка. Всех затоптала! - брат засмеялся и хлопнул меня по спине. Я с криком возмущения чуть не поцеловалась с полом, едва успев руками принять удар. — Ой, прости! Я не специально! Да и ты теперь больно худая, улетаешь быстро, - я возмущенно уставилась на этого кабана. Тот смутился и помог подняться. — И правда, сестренка. Ты теперь совсем худющая стала. Если это из-за Уизли, ты только моргни! И твой братик его моментально закопает! — Ага. Если ты меня раньше не закопаешь. Я же девушка! Ты со своим девушками тоже так обращаешься? И шаг сбавь. Не думаю, что на свиданках девушки бегают за тобой, - братик моргнул и завис. — Так ты же сестра. А они девушки. Маленькие, хрупкие, — начал он и под моим ироничным взглядом замолчал. — Ага. Они девушки, а я кто? Я никто. Всего лишь сестренка. Ладно, забудь. Скажи, у тебя есть чем опохмелиться? По-братски… - брат хмыкнул и заржал. Я сначала не поняла, но после до меня дошло, и я тоже засмеялась. Ага. Я — хрупкая и маленькая сестрёнка, выпрашивающая выпивку у старшего брата. Где мне там до девушек брата. — Сестренка, давай не смеши, а? А то ребра только вчера срослись. Еще болят. Опохмелиться ей… Ты просто невозможна. — Ой, а сам? Блииин! Такое ощущение, будто я вчера головой все двери в замке вышибала! Ммм… Сейчас бы аспиринчик… — Аспиринчик? Это кто? — подозрительно спросил братец. — Это зелье от головы. Сама придумала и варила. Так… А куда мы идем? — В столовую. Завтракать. — А может не надо? Еще родители увидят и расспрашивать начнут. — О чем? — спросил Фабиан, появляясь сбоку. — Что пили и где были. Братишка, любимый! Единственный! Неповторимый!.. — Так, что надо? Учти, трупы закапывать сама будешь! — заявил братец, взмахнув руками. Я нахохлилась. — Да мне от головы надо что-нибудь, - брат иронично посмотрел на меня сверху вниз. — Топор есть. Но тупой. — Не, — скривилась я. — Лучше сама. С разбегу. И головой в стену. — Опять замок строить… — печально протянул Фабиан и нагло заржал. Нет! Я так не играю! У меня голова болит, я ответить достойно не могу! Братья успокоились быстро и о чем-то стали шушукаться. Тут мы дошли до столовой, где ждали только нас. Стол был накрыт на пятерых. Папа сидел хмурый. И во главе стола. Эльфы подали завтрак. Уныло размазывая кашу по тарелке, я осматривала столовую и родных. За столом было непривычно тихо. Папа пил кофе и кривился, смотря на тарелку. После того как папа сморщился и потер висок, я наклонилась к Гидеону, сидевшему рядом, и тихо спросила: — А что, папа вчера пил вместе с нами? И потом с нами буянил? А ему опохмелиться почему не дали? - да вот только мой шепот в тишине прозвучал… слишком громко. Первой не выдержала мама и звонко рассмеялась. Потом братья. А потом и мы с папой. Обстановка разредилась и все весело начали обсуждать вчерашний бал. На рождественские каникулы в две недели мы уехали в Италию. Там было тепло, интересно и волшебно. Родители посещали светские приемы, а я потянула братьев в магловскую часть, и мы хорошо и весело провели время, посетив пляжи, аквапарк и дельфинарий. Братья сначала со скепсисом восприняли идею о магловской части страны, а после их за уши было не оттащить от развлечений и громадной толпы поклонниц. Я возводила глаза к небу, но сама виновата. Италия — страна более свободных нравов. И темперамент местных был очень… горячим. У меня самой была толпа поклонников, щедро дарящих знаки внимания и подарки. И это я! Длиннорогая доска! И все же внимание мужчин было очень приятным. Я даже позволила себе флиртовать и ходить на свидания сразу с несколькими красавчиками. Но об этом узнал папа, и мы вернулись в холодный, дождливый и хмурый город. В Лондон. Братья скучали. Особенно по пляжам. Еще бы. Самый строгий и закрытый купальник, по меркам Италии, закрывал все, что надо, но, по меркам же братьев, там были девушки почти раздетые. И это «почти» так их угнетало… Маман светилась от счастья и удовольствия. Она любила светские приемы. А маги-итальянцы мало чем отличались от других итальянцев. И мама тоже купалась в комплиментах и обожании мужчин. Папа же дико ревновал. Но мама одним взглядом его ставила на место и уходила, вздернув курносый носик. Папа пыхтел… но бежал следом. А я хихикала и варила зелья. А что? Я сестричек хочу! Мое право. Что хочу, то хочу. Хе-хе-хе. И получу. Возвращалась в школу с воодушевлением. Я соскучилась по Хогвартсу.