Молодые и странные

— Отцепись, идиотка! Раздаются громкие шаги и громко хлопает дверь, оставляя всех в недоумении. Ну, а что она? Она всего лишь хотела помочь! Этот ненормальный психопат, который ведет себя как последняя мразь. Высокомерный, наглый и совершенно… отстраненный. Иногда производит впечатление совершенно отсутствующего человека, не проявляющего инициативу, но только стоит ему взять в руки мяч, как это впечатление рассеивается, подобно стене из дыма. Он не такой уж и плохой, если подумать и понаблюдать за ним чуть дольше. Взять к примеру Ива-сана — «кьекен» с ним в нормальных, спокойных отношениях. Никогда не перечит, всегда выслушивает того и кивает, если согласен. Он даже с ним говорит хорошо, а не то, что с Ойкавой. Помнится, он от него даже отпрыгнул, как пес, только переведясь в старшую Аоба Джосай. Никогда не слушал капитана и вечно игнорировал, не то что Хаджиме. Все же, Кентаро определенно имел что-то против Тохру, но сам Ойкава был, наоборот, благосклонен к «злому песику» и хотел «сточить его клыки». Но его намерения вовсе не интересовали блондина. К бедной Икасуги он, казалось, относился хуже всех, даже хуже, чем к третьегодкам. Ну чем же она завинила? В конце концов, Кисуми его вообще не трогала и даже не разговаривала с ним. Ну огрела один раз по случайности мячиком… в затылок… Не специально же и, тем более, она извинилась. Хотя, с какой-то стороны это было даже забавно: нужно было видеть его искаженное в ярости лицо. Хотя, оно всегда такое, но кто же мог подумать, что эта физиономия может стать еще злее. Было впечатление, что мина Кьетани сейчас или взорвется, или воспламенится, или… и то, и другое! И, честное слово, Икасуги бы так и сделала, если бы именно она и не была виновной в той ситуации. А то, ей хотелось далеко не смеяться, а наоборот. И после двадцатисекундного молчания и напряжения фиолетововолосая быстро свалила с места происшествия так, что аж пятки сверкали. И то, благодаря четвертому, а то бы ее еще к стенке припечатали и… вариантов было много, но слава Богу, явился добряк Хаджиме. А вот сейчас она просто-напросто предложила ему свою помощь. Разве это что-то такое, из-за чего стоит психовать? Разве помощь — это что-то ужасное? Нет, конечно, нет, дело было в другом, как думала Кисуми. Этот неуравновешенный паренек просто не хотел принимать помощь именно от нее. Хотя… Ладно, тут девушка уж слишком загнула: максимум, то кого он бы принял помощь, так это от тренера или от Иваизуми. Просто из всей толпы волейболистов только она решилась предложить ему свою помощь, не побоялась. Итог — просто наплевали в душу и растоптали всякое положительное отношение к своей персоне. Хотя, сливоволосая не принимала его выходки близко к сердцу: ей даже от части было наплевать на его реакцию, ведь, в конце концов, если отказываются от содействия, значит помощь не требуется. Но это можно высказать простым «Нет», а не устраивать целую постановку о том, как у Кьетани бомбит на протяжении последних нескольких лет. — Иваизуми-сан, — жалобно прошептала девушка, — на вас вся надежда. Тот только кивнул и обреченно вздохнул: когда это он навязывался Кентаро в няньки?! Вот и он не помнит. Откинув мяч в руки Ойкавы, он направился к той же бедной двери и через несколько секунд исчез из поля зрения. — Икасуги-тян, с ним нужно аккуратнее, — сказал капитан команды, подходя к девушке. — Да куда уж аккуратнее! Я же всего лишь предложила свою помощь, ни более, ни менее! Тохру только понимающе посмотрел на нее и, собрав команду, оставшуюся на площадке, продолжил далее тренировку. Кисуми села на лавочке и наблюдала за игрой. Она всегда находила это интересным и увлекающим. Вот потому-то, когда перешла в старшую школу два года назад, решила стать их менеджером. И еще ни разу она не пожалела об этом. Она была таким человеком, что Легко могла найти общий язык со всеми, так что влиться в компанию не составляло особого труда, но… С этим Кьетани все не так. Даже наоборот, при том, полностью. И так у всех: если они хотят как-то с ним поговорить, то почему-то эти попытки не окупаются. Один Иваизуми был то ли святым, то ли избранным, у него проблем с данной белобрысой персоной вовсе не возникало. Ну, может, только поначалу. Четвертый номер Аоба Джосай вернулся в зал. Все присутствующие начали пожирать парня нетерпеливыми взглядами, словно спрашивая «Ну что там?» Тот только закатил глаза и слабо кивнул головой, мол:«Все пучком. Сейчас вернется». Все игроки и даже тренер облегченно и одновременно обреченно вздохнули: с таким фруктом, как этот тяжко, очень тяжко. Икасуги успокоилась. Если бы не так, то она бы и была виновата в том, что Кьетани кхм… покинул площадку. Хотя, даже если он и вернется, то все равно девушку это не избавляет от его злобного дикого взгляда. И в который раз Икасуги замечает, что их капитан явно не промах: с этой кличкой прям не в бровь, а в глаз. Но Кисуми более, чем уверена, что у Ойкавы получилось так четко и в двух словах описать характер Кентаро случайно, ведь ориентировался Тохру только на имя. Тихо скрипит дверь и на пороге появляется «кьекен» Выглядит он уже спокойнее и, кажется, вполне может керовать своими гормонами. Единственное, что до сих пор выдает его раздраженность, это полный ярости взгляд на фиолетоволосую. У девушки аж року похолодели и мурашки начали колонами пробегаться по всему телу. Она посмотрела на него извиняющимся взглядом и… такое впечатление, что это подействовало. Брови крашеного блондинчика заняли свое положенное место и морщины на лбу пропали. Да и, что уж там, взгляд стал более снисходительным. Странное зрительное общение прервалось и тренировка продолжилась дальше.

***

Спортсмены вымучено закинули швабры в кладовку, благодаря бога, что сегодняшняя адская тренировка закончилась, и они могут расходиться по домам в свою уютную теплую кровать. Кисуми собирала в корзину мячи и стягивала волейбольную сетку. Да уж, сегодня они и вправду засиделись! Пол десятого вечера, а если прибавить время дороги, то… Отчий дом ждет ее около одиннадцати. А еще уроки делать… — Лови! — раздается грубый громкий голос и хлопок от удара по мячу. Кисуми не очень удачно успела среагировать, но в конце концов мяч попадает ей прямо в руки. — Это последний… вроде бы, — говорит парень и Икасуги удивленно на него смотрит. Сказать, что она в моральном нокауте или же ступоре — не сказать ничего. — Ты меня… эм, — Кентаро запинается, — прости за сегодняшнее. Это было грубо с моей стороны. Кисуми с растерянным видом стояла с мячиком в руках, не понимая происходящего. Это точно «злой песик»? Кентаро заболел, у него температура? На такие рассуждения нет времени, надо же что-то ответить. — Ни-ничего, Кьетани-кун, — девушка замахала руками, отправив мяч в белую корзину. — Нет, так не пойдет, — парень нахмурился и подошел ближе к кареглазой. — Я должен что-то сделать для тебя. Я… так вел себя не впервые. Извини, — он отвел взгляд и потер немного покрасневшую щеку. — Ты уже извинялся. Ладно, — девушка начала придумывать задание для Кьетани, — проводи меня к станции. И да, с тебя мороженое. — Хорошо, «поцелуй меня*». — Чего?! Не смешно! *Кисуми на японском читается как «кисми», так как «у» в слоге «су» они в середине слова пропускают при чтении. И поэтому, если сопоставить с английским, то «kiss me» переводится, как «поцелуй меня».