Cause I'm yours

      сонхо - маленький цыплёнок. он льнёт к самуэлю, щекоча тёплым дыханием чувствительную шею, и смеётся, когда метис передёргивает плечами. ким плохо знает, как отвечать на ласку, поэтому просто разрешает ю устроить подбородок на плече и не пытается уйти от чужих прикосновений. сонхо довольно улыбается, словно обожравшийся сметаны кот, пытается внимательно слушать режиссёра. ёнмин прикусывает нижнюю губу, в попытках подавить смех, подмигивает сэму и отворачивается.       у сонхо горячие ладони; самуэль переминается с ноги на ногу, чувствуя, как кожа под ними, даже через слой ткани, покрывается мурашками. стоять вот так в объятиях цыпы немного странно и непривычно, но разве они не провели бок о бок несколько долгих месяцев?       ким старательно игнорирует глухой стук сердца ю, прижимающегося к нему со спины.       сонхо легонько дует в ухо, и сэм фыркает, толкает локтём куда-то в выпирающие рёбра, хмуря брови.       - ай-ай, больно же! - шипит цыплёнок. ёнмин бросает на них многозначительный взгляд, призывая утихомириться. самуэль виновато улыбается, тихо хихикает, заслышав пыхтение маленького коллекционера хёнов.       хотя, если подумать, так ли далеко сэм от него ушёл?       режиссёр не обращает внимания на возящихся младших, в деталях описывая, что и как они должны сделать, чтобы реклама получилась стоящей. сонхо успокаивается, снова кладёт руки на талию кима и наигранно страдающим голосом шепчет:       - я есть хочу. когда там конец?       самуэль широко улыбается. хорошо, что есть вещи, которые никогда не меняются. стабильность в жизни ему явно не помешает.       аредондо старательно переваривает последние наставления, пропуская короткий поцелуй в основание шеи. когда он оборачивается, смущённый, с пылающими щеками, сонхо уже бодро скачет к ёнмину, заверяя, что им - самый-самый лучший хён, а если покормит, то цены ему вообще не будет. ким тупо смотрит на худую фигуру, потирая шею.       место поцелуя почему-то горит огнём.