The devil within - Digital Daggers
Это стало последней каплей для Рона. Когда нет уже никакого выхода или альтернативы. Когда или все уже, или ничего. И в сложившейся ситуации Рон просто не мог больше себя сдерживать. Влюбленность в Гермиону, которая была раньше, теперь прошла. Рон вынужден был признать, что, когда он поцеловал ее в Тайной комнате, то сделал это не из высоких чувств, а скорее из-за радости и возбуждения, настигших его после уничтожения очередного крестража. Во время сражения все чувства были обострены до предела, они могли умереть в любую минуту. Это толкало на совершенно необдуманные поступки. А потом, когда все закончилось, и Гермиона смотрела на него с безграничной нежностью во взгляде, он не счел нужным обманывать ее доверие. Но сейчас не осталось даже того незначительного, что было когда-то. А слухи, активно распространяющиеся некоторыми личностями в министерстве о связи Гермионы и Поттера, совсем не способствовали увеличению его чувства. Наоборот, только больше отталкивали. Рон не любил ее больше. И даже эта ревность, которую он сейчас испытывал, была из-за банального чувства собственности, но не любви. Рон не стал возвращаться в Нору, решив провести остаток вечера, а, может, и всю ночь, в совершенно другом месте.***
На следующий день, Гермиона, как обычно, поднялась на нужный ей этаж в Министерстве магии. Ее всегда кудрявые волосы теперь были неизбежно выпрямлены, на лице - легкий макияж, потому что она никогда не любила излишества, особенно в косметике. Строгий деловой костюм и туфли на каблуке. Многие из ее коллег оборачивались, даже не отдавая себе в этом отчета. Глядя на нее, вряд ли у кого-то возникало подозрение, что с Роном она практически на грани развода, и что он не ночевал дома. Даже у секретарши Клоули, склонной к подобного рода сплетням. Оказавшись в своем кабинете, Гермиона с наслаждением вдохнула запах бумаг, образовавших приличную стопку на ее столе. Кто-то накачивает себя алкоголем и таблетками, чтобы прийти в норму, а кто-то, подобно Рону, гуляет всю ночь в заведении, вроде "Дырявого котла". Но ей для того, чтобы почувствовать себя лучше, достаточно просто начать работать. Весь день ее мысли так или иначе возвращались к Рону. Возможно, что он раскаивается в своем идиотском поведении, жалеет, что наговорил ей всякого без видимого повода и причины. Но, скорее всего, нет. Время пролетело слишком незаметно. Гермиона прибыла в министерство в восемь утра, а сейчас уже было семь вечера. Наверное, все считают ее здесь либо сумасшедшей, либо трудоголиком с нечеловеческой работоспособностью. Она даже не отлучилась во время обеденного перерыва и практически ничего не ела весь день. Но голода, как ни странно, не было. И да, сегодня Гарри не заходил к ней. Гермиона отложила в сторону артефакт, с которым работала, все еще пребывая в некоторой прострации. Встала из-за стола и, потянувшись к палочке, наколдовала воды в стакан при помощи Агуаменти. Перед тем, как выпить, прислонила его к вискам, в изнеможении прикрывая глаза. Головную боль это не особенно уменьшило, но хотя бы дало временное облегчение. Еще утром Гермиона отправила все их с Роном вещи обратно в квартиру. После всего, что было, и еще того, что вытворил Рон, возвращаться в Нору ей совсем не хотелось. В министерстве Рона также не оказалось. За пропущенный день в мракоборческом центре минимум, что его ждет, это выговор, и то потому, что блат, доставшийся им, как победителям Волан-де-Морта, продолжает действовать до сих пор. Ну и потому, что Гарри - глава мракоборческого центра. Еще один день, ничем существенно не отличающийся от предыдущих, подошел к концу. Гермиона даже не могла четко определить, хочет она того, чтобы Рон вернулся, или не хочет. По большому счету, все останется по-прежнему, и ход жизни совсем не поменяется, разве что исчезнут из него бесконечные попреки, которые Гермиона упорно не желала признавать справедливыми. Она легла спать, заранее зная, что заснуть ей не удастся. Постоянная бессоница - уже для нее не новость. Мысли возвращались к Рону неизменно. Где он, что с ним... Сейчас универсальные часы миссис Уизли пришлись бы как раз кстати. Гермиона легла на бок, прижав колени к животу, и обхватила их руками. Только так она могла хоть чуточку успокоиться и почувствовать себя в относительной безопасности. Внутри было больно. И эта боль была намного хуже физической. Потому что с физической можно было в конечном счете смириться или же как-то избавиться от нее. Тогда как от этой никакого спасения не было. И вдруг она резко поднялась и села на кровати. Характерный хлопок трансгрессии ни с чем невозможно было перепутать... Неужели Рон вернулся? Она быстро начала спускаться по лестнице на первый этаж, не забыв прихватить с собой палочку. - Люмос, - прошептала она, щурясь от яркого света. - Рон, это ты? Это был он. Держал в руках подушку и второе одеяло, чтобы благополучно направиться спать в гостиную. Он замер на секунду, поджав губы. Потом медленно опустился на кровать. - Да, но это еще не означает, что я простил тебя. Тебя и Гарри, - заметил Рон, обиженно и громко сопя. - Мерлин, Рон! - Гермиона всплеснула руками. От злости у нее потемнело перед глазами. - Не было ничего. Ничего, понимаешь? Ты все придумал. Я только тебя люблю... Рон успешно проигнорировал ее последнее заявление, сказанное гораздо тише. Он посмотрел на нее: и во взгляде ничего, кроме усталости. - Я вернулся только потому, что это и мой дом тоже. Вот и все, Гермиона. Я думаю, что нам будет гораздо лучше друг без друга. Уизли принялся раздеваться, не обращая больше никакого внимания на нее. Гермиона же прислонилась к стене, чувствуя, как боль стала еще невыносимее. Поднялась обжигающей волной и сосредоточилась в районе горла. В первый раз в жизни она не смогла подобрать ни единого слова, чтобы ответить ему.***
Гарри уговорил ее выбраться из кабинета во время обеда, и сейчас, находясь в столовой министерства, Гермиона никак не могла сосредоточиться на еде. Взгляд неумолимо устремлялся за спину Гарри, где Рон, ни капельки не смущаясь, обедал с Клоули. - Как это понимать, Гарри? Отвратительно, что он только себе позволяет! Может, вспомнить шестой курс и натравить на него тех птичек? - она нервно усмехнулась, но разбавить обстановку все равно не получилось. Гарри приподнял брови, как бы не находя подходящих слов. Заерзал на стуле. - Слушай... я поговорю с ним, хорошо? В конце концов, это и в самом деле не очень красиво с его стороны... - Не очень красиво? - Гермиона сжала в руках салфетку, а потом нервно отбросила ее в сторону. - Да уж. Вы же работаете совсем рядом. Скажи, между ними действительно что-то есть? - она попыталась заглянуть в его лицо, но он продолжал смотреть куда угодно, кроме нее. - Гарри? - Я не знаю, - наконец, нехотя бросил он. Гермиона откинулась на спинку стула, делая глубокий вдох. Рон, тем временем, нисколько не смущаясь присутствия Гермионы, встал со своего места, отодвинул стул Клоули, помогая ей подняться, и набросил на ее плечи пиджак. И делал он это так, как будто бы ухаживать за другой на глазах у Гермионы было самой естественной вещью в мире. Она ощущала на себе взгляды всех присутствующих. Недоуменные, сочувствующие, какие-угодно еще. То, что Рон так явно показал всем, насколько она безразлична ему, усилило тупую боль Гермионы до невероятных размеров. Казалось, человек просто не способен вынести столько. - Давай просто уйдем отсюда, - прошептала она осипшим голосом. Перед глазами все плыло. Она лишь смутно догадалась о том, что Гарри, взяв ее за руку, начал вести к выходу. Он даже не поел ничего, как собирался. Впрочем, она тоже. Через каких-то пять минут они оказались в его кабинете. Она не сопротивлялась, когда Гарри предложил ей присесть на диван. - Мерлин, как же стыдно, - прошептала Гермиона. - Так опозорить меня перед всеми. Или он расчитывал на то, что никто этого не заметит?! - Я думаю, сложно забыть, что корреспонденты все время следят за нами. В повседневной жизни так тем более... - Значит, Рон сделал это намеренно, - произнесла Гермиона, как будто бы обращаясь к самой себе. Гарри перестал ходить по комнате и присел на корточки напротив Гермионы, взяв ее руки в свои и наблюдая за тем, как она пытается незаметно вытереть появившиеся слезы. - Сколько еще раз ты будешь плакать из-за него? - произнес Гарри так же, как только что она, словно бы обращаясь не к ней, а к самому себе.***
Это продолжалось уже больше двух недель. Гарри видел, как Рон полностью игнорирует Гермиону, ухаживая за Клоули. Гермиона не заслуживала подобного отношения. Она выглядела полностью уничтоженной - бледная и осунувшаяся. Ничего от той приветливой и жизнерадостной девушки, какой она была раньше, не осталось. И Гарри вдруг понял, что ненавидит его. Абсолютно осознанно. И каждый раз, когда они сталкивались на работе, Гарри сжимал руки изо всех сил, чтобы не навалять Уизли, потому что на данный момент это было единственным, чего ему по-настоящему хотелось. Но после очередной малоприятной сцены он все-таки не выдержал и вломился в кабинет Рона, проигнорировав протестующий возглас Клоули. - Сколько можно, Рон? Ты не думал о том, что тебе давно уже пора прекратить это? Можешь не трудиться больше, Гермиона прекрасно поняла, что у тебя новые отношения. Но вы до сих пор не развелись. Так что было бы неплохо соблюдать хотя бы внешние приличия, а не позорить Гермиону перед коллегами. Рон возмущённо выдохнул и устремил убийственный взгляд на Гарри. - А тебе не кажется, что ты вмешиваешься не в своё дело? Эта ситуация касается лишь меня и Гермионы! - Она не чужой человек для меня. Как и ты, - заметил Гарри, приподнимая брови. - И если я вижу, что ты ведёшь себя неправильно, то я не буду молчать. - Ой, все, Гарри, я устал от тебя. - Рон скривился и махнул рукой в его сторону. Но эта внезапная вспышка гнева прошла у него достаточно быстро. Он, скорее всего, тут же пожалел о ней. - Мы разведемся, - уже спокойнее выдохнул Рон. - Я заберу свои вещи в субботу утром. Можешь так и передать Гермионе. - А ты не хочешь сообщить ей об этом сам? - с усмешкой предложил Гарри. - Я не могу. - Рон посмотрел на него почти жалобно. Гарри вздохнул и подошел ближе. - Знаешь, со времен третьего курса вообще ничего не поменялось. Вы все так же используете меня, когда ссоритесь. - Уж прости, - буркнул Рон, тем не менее, смягчившись. Он находился в растерянности и вообще не знал, как ему теперь вести себя с Гарри. С одной стороны, он все еще жутко злился из-за Гермионы и ему хотелось выдать время от времени нечто вроде: "Не делай такой скорбный вид, ты тоже приложил к этому руку". И Рон сдерживался, усилием стиснутых рук за спиной и плотно сжатых губ. Но с другой стороны, Гарри все еще оставался его единственным и самым близким другом. - Скажи, - немного помедлив, начал Рон, - мне просто важно знать. О вас с Гермионой... любят говорить всякое. Меня это так достало, если честно, что я просто... - он умолк, переводя дыхание. - В общем, между вами что-то есть? От Рона не укрылось, как Гарри напрягся при этом вопросе. - А что тебе сказала об этом Гермиона? - в свою очередь спросил он. - Ой, да как всегда, - раздраженно бросил Рон. - Сказала: "Рональд, ты идиот, как ты только до такого додумался", ну и так далее. - Так, может, - негромко произнес Гарри, - тебе надо верить ей? Его слова повисли в воздухе, и Рон умолк, задумавшись над ними. - Ладно, надо работать, - поспешно добавил Гарри, и, не дождавшись реакции со стороны Рона, вышел из кабинета.***
Этой ночью Гермионе так и не удалось заснуть. Она поздно легла и проворочалась в постели до самого утра. Нужно было что-то делать с этим, так как постоянная бессоница уже изрядно действовала ей на нервы. Сегодня был выходной, и Гермиона, воспользовавшись советом Джинни, решила приготовить печенье по рецепту Уизли, чтобы хоть чем-то себя занять. Оно немного подгорело, но, в целом, вышло вполне сьедобным. И даже Рон, который зашел за своими вещами утром, был вынужден это признать. "И почему это ты раньше не могла начать готовить?" Когда через несколько часов Гарри появился в камине, она не могла этому не обрадоваться. Тем более, что теперь, после ухода Рона, Гермиона чувствовала себя одинокой особенно остро. Это угнетало. - Привет. Я не мешаю? - спросил Гарри, входя на кухню. - Нет, садись. Она внимательно посмотрела на него. На улице беспрерывно шел снег уже второй день, и сейчас снежинки полностью покрыли пальто Гарри, которое он оставил в гардеробной. Они были и в его волосах. - Рон приходил уже? - осторожно спросил Поттер, пытаясь понять, в том ли она состоянии сейчас, чтобы говорить об этом. - Да, - нехотя ответила Гермиона. Она много чего могла бы добавить по этому поводу, вот только стоило ли? Гарри кивнул и вдруг взгляд его переместился на недавно приготовленное Гермионой печенье. - Ты решила приготовить печенье? Что на тебя нашло? - немного удивленно поинтересовался он. - Почему бы и нет, - Грейнджер пожала плечами. - Может, со мной еще не все потеряно? Гарри улыбнулся, опустив глаза, и ничего не ответил. - Знаешь, в детстве я представляла себе, что у меня будет большая семья. И я буду баловать своих детей вкусностями, которые сама приготовлю, - неожиданно заговорила Гермиона и развернулась к нему, облокотившись спиной о столешницу. - Но так получилось, что у нас с Роном нет детей, а меня подпускать к плите просто опасно. Гарри смотрел на свои сцепленные руки на столе. Оторвавшись от них, он спросил: - Ты говоришь так, как будто бы наша жизнь заканчивается. Но у тебя... все еще будет хорошо, Гермиона. Она усмехнулась самой себе. В этом был весь Гарри: говорить всякие утешительные слова, подставлять плечо, просто быть рядом. Она не думала, что он станет говорить на эту тему, но Гарри вдруг спросил: - И сколько бы ты хотела детей? - Я не знаю, - она почувствовала себя неловко. - А ты? - Двоих. Подумай, это же идеально. Мальчик и девочка. - Да, - Гермиона охотно согласилась. Она сама не заметила, как ее голос понизился до шепота. - Я провожала бы их в Хогвартс на платформе 9 и 3/4, а потом ждала бы сов с письмами. Она запнулась, с ужасом осознав, что все эти годы думала лишь о работе и карьерном росте, все время спешила куда-то, и только сейчас, наверное, задумалась о том, что действительно так важно. - Девочка была бы такой же умной и красивой, как ее мама, - продолжал тем временем Гарри. Гермиона лишь зачарованно слушала, не в силах пошевелиться. - А мальчик превосходно бы играл в квиддич. Грейнджер машинально кивнула, не сразу вспомнив, что Рон играл в квиддич не так уж и хорошо. Осознав, о ком на самом деле говорит Гарри, она стремительно развернулась к столу, чтобы не было видно отразившееся на ее лице смятение. - Может, чаю? - дрогнувшим голосом предложила Гермиона. - Да, спасибо. - Гарри, по-видимому, уловил ее настрой, и не стал продолжать данную тему. Спустя пару неловких минут, она поставила перед ним чашку и достала лимонный пирог из холодильника. Ее печенье все-таки подгорело, чтобы там не язвил Рон по этому поводу, и она не решилась предлагать его Гарри, хотя знала, что он, даже если печенье было бы омерзительным, все равно заставил бы себя проглотить его, и сказал что-то вроде: "Надо же, как вкусно, Гермиона". Между тем, ночь, проведенная без сна, давала о себе знать, Гермиона это чувствовала. На полках, где стояли кружки, находилось и зелье для сна без сновидений, которое, в общем-то не особо помогало. Она задержала на нем взгляд, практически одновременно с этим снова услышав за своей спиной голос Гарри: - Слушай, - обратился он к ней в нерешительности, - а сколько ты спала за последнюю неделю? Гермиона снова развернулась к нему, хотела уже ответить, как вдруг к окну подлетела сова, и она подбежала к ней, мигом забыв обо всем. Гермиона взяла в руки конверт и резким движением распечатала его. - Это из больницы Св. Мунго, - прочитала упавшим голосом. - Рон попал туда в тяжелом состоянии и не приходит в себя. Она заметила, как зеленые глаза Гарри расширились и он, забрав у нее из рук письмо, быстро пробежал глазами по строчкам. Гермиона почувствовала, как внутри у нее что-то оборвалось, и колени подогнулись. Она села на стул и схватилась руками за голову. - Только не это, Мерлин, - прошептала она.