Прямой потомок.

Найти нужное заклинание Джеймсу труда не составило — оно вовсе не было каким-то особенным. Обычное заклинание на подтверждение родства — просто в последние несколько веков им почти не пользовались, предпочитая зелье с аналогичным эффектом. Но в случае Лили зелье не подходило — только заклинание. Наскоро переписав его из книги, Джеймс поспешил к Эванс. С момента их разговора прошло каких-то пара дней, но он уже старательно отучал себя даже мысленно звать ее «грязнокровкой». Девочка явно наследница древних семей — в этом нет никаких сомнений. Хотя — Джеймс мысленно поморщился — есть вариант, что она полукровка — дочь какой-нибудь дуры, опозорившей свой род связью с маглом… или кретина, очарованного грязнокровкой. Параллельно с поисками заклинания он перебирал в уме возможных родителей. В семье Поттеров не одобрялись сплетни, да и не стали бы родители обсуждать с ним подобное. Но в библиотеке можно было взять подшивку старых выпусков «Пророка»… Впрочем, ничего подходящего Джеймс в газетах не нашел. Единственным стоящим внимания случаем была разорванная помолвка Сабеллы Джадсон и Лаверна Мальсибера. Он восемь месяцев спустя женился на Анникк Пиритс, их сын Адэр учился на Слизерине, а вот о девушке ничего не говорилось, как и о причине разрыва. А по внешности она вполне подходила… Лили уже ждала его в укромном уголке Хогсмита — они заранее договорились, где именно встретятся. Ни ей, ни Джеймсу, по понятным причинам, не хотелось разглашать задуманное. Он даже своим друзьям не сказал об этом. Хотя, когда Сириус начал допытываться, почему Джеймс не хочет провести выходной с ними, пришлось нехотя сообщить, что он встречается с Эванс.  — Поздравляю, друг! Она столько лет тебя терпеть не могла! — понимающе ухмыльнулся Блэк. Джеймс промолчал. Пусть думают, что хотят. Ему же просто интересно разгадать тайну девушки. И позлить Снейпа — в том, что Сириус проследит, чтобы Нюнчик узнал о встрече Поттера с Лили (как следует приукрасив новость романтическими бреднями), сомнений не было. Увидев Джеймса, девушка порывисто шагнула ему навстречу и остановилась, словно в нерешительности. Он чуть улыбнулся, стараясь тем самым ободрить ее:  — Нашел! Готова?  — Да, — поколебавшись сказала она. И с тревогой посмотрела на него. — Это ведь ничего не значит? В смысле, мне необязательно говорить родителям, что я все знаю… Джеймс мысленно застонал. Родители — точнее, маглы, заменившие Лили семью — были основной причиной колебаний девушки. Вообще странно, что мысль о собственной чуждости этой семье не приходила Лили в голову раньше. В семье блондинов — рыжая девочка!  — Разумеется, необязательно, — как можно спокойнее произнес он. — Пусть и дальше думают, что у них две дочери, одна из которых случайно оказалась волшебницей. Они ведь так этим гордятся! А твои настоящие родители… Мы ведь даже не знаем, живы ли они.  — Да, — вздохнула Лили. — Но они выбрали мне отличную семью! Просто… Неприятно думать, что мама с папой считают меня своей дочерью только из-за колдовства, а на самом деле у них никогда не было второго ребенка… Джеймс промолчал. Оставившие Лили волшебники не могли не понимать, что, даже если заставить всю семью поверить в рождение второй дочери — у соседей, не видевших миссис Эванс беременной, возникнут вопросы, которые они зададут семейству. А те могут задуматься — почему, если они помнят одно, все окружающие твердят другое? И тогда чары могут рассеяться — ведь даже Империусу и Круцио можно противостоять. Значит, миссис Эванс действительно была беременна, но по какой-то причине младенец не родился. Или умер при родах. Но делиться этими соображениями с Лили он не собирался. Еще посчитает себя виноватой, напридумывает ерунды, наделает глупостей — расскажет маглам правду, например… У девчонок вообще мозги непонятно устроены, особенно у тех, кого принято считать добрыми и милыми. А Лили, по всеобщему мнению, как раз была доброй и милой. По мнению ей подобных — к счастью, в чистокровном обществе такие экземпляры встречались редко, там детей едва ли не с младенчества учили просчитывать последствия — правда должна торжествовать в любом случае. И неважно, что пользы эта самая правда не принесет никому.  — Готова? — повторил он, выбросив из головы эти мысли. Лили глубоко вздохнула и закатала рукав мантии, обнажая родинки. Джеймс направил на них палочку:  — Дмнимирдни! — выговорить это было трудновато, но… Получилось! Воздух над рукой девушки задрожал, словно марево от костра, а затем из родинок протянулись золотистые линии. Через мгновение они сложились в имена: Сабелла Джадсон (Джеймс мысленно поаплодировал своей догадливости) и Том Марволо Реддл.

***

Том Марволо Реддл. Имя крутилось в голове, но, как Джеймс ни старался, он не мог вспомнить, кому оно принадлежит. Хорошенько расспросив Сириуса, он был разочарован — ни про каких Реддлов он не знал — а Блэки знали абсолютно все чистокровные семьи. Значит, Лили полукровка. Но Джеймс был уверен, что встречал имя Тома Реддла. Где?.. Впрочем, у него было все лето на поиски. А в семейной библиотеке Поттеров было много книг, в том числе и родословные большинства древних семей. … После нескольких дней копания в библиотеке он нашел зацепку — крохотную, но хоть что-то: в начале века главой дома Мраксов, по некоторым данным, ведущих свой род от самого Салазара Слизерина, был некий Марволо. У него было двое детей — сын Морфин и дочь Меропа. Морфин умер в Азкабане, попав туда за убийство семьи маглов. О Меропе не упоминалось совсем — ни сведений о замужестве и детях, ни даты смерти. Род прервался. Но Джеймс ощущал, что здесь не все так просто. Нужно было узнать подробности о преступлении Морфина. А для этого требовались старые номера «Пророка» — ведь наверняка об убийстве целой семьи маглов потомком старинного рода писали много и подробно. Вот только дома у Поттеров не было старых газет, а ждать до возвращения в Хогвартс не хотелось. Возможность представилась неожиданно — в один из августовских дней на пороге особняка Поттеров возник Сириус. Едва поздоровавшись с мистером и миссис Поттер, он скользнул в комнату Джеймса и запер дверь.  — Я насовсем, — выпалил он. — Ну, то есть… Не мог бы ты поговорить с родителями… Чтобы они разрешили мне пожить тут до Хогвартса?  — Что случилось? — опешил Джеймс.  — Мать, — зло выдохнул друг. — Ее вечные нотации о чистокровности, подобающих и неподобающих знакомствах, упреки, что я позорю «древнейшее и благороднейшее семейство»… А вот Регулус у нас хороший, он собирается присягнуть Сам-Знаешь-Кому… Речь Сириуса затянулась на полчаса. Джеймс мрачно слушал, изредка кивая. Если Сириус останется — ему будет закрыт доступ в особняк Блэков, единственное место, где он мог узнавать последние новости о Пожирателях Смерти. Общение с Регулусом тоже будет под вопросом — родители Джеймса были уверены, что он бывает у Блэков только ради общения с Сириусом… А ссориться с родителями Джеймс не хотел — не в последнюю очередь из-за финансов. Мистер Поттер вполне мог лишить сына, переметнувшегося к «злодеям», денежной поддержки — а в будущем и наследства. Объяснить же, почему Джеймсу вдруг стало интереснее с «фанатиками идей чистокровности» Вальпургой и Регулусом, а не с «прогрессивным» Сириусом было затруднительно, если не сказать невозможно… Что ж, если нельзя бороться с обстоятельствами — надо извлечь из них максимум пользы. Хотя бы на текущий момент. И Джеймс, оставив Сириуса в своей комнате, отправился к родителям. Коротко обрисовав ситуацию, он предложил:  — Возможно, им следует какое-то время не общаться. Сейчас они злы друг на друга, но через какое-то время начнут скучать — семья все-таки. А я отправлюсь к миссис Блэк. Попробую убедить не отрекаться от Сириуса… Ну и вещи его забрать.  — Вряд ли ты сможешь в чем-то убедить Вальпургу, — вздохнула мать. — Но, конечно, ты должен попытаться, ради друга, — поспешно добавила она. …Оказавшись в особняке Блэков, Джеймс и вправду поговорил с Вальпургой и Регулусом — естественно, совсем не с теми намерениями, о которых поведал родителям.  — Я постараюсь убедить Сириуса, что он заблуждается. Но сейчас ему лучше пожить у нас, иначе, с его-то характером, он вообще сбежит непонятно куда… Ему все-таки удалось убедить Вальпургу не убирать старшего сына с родового гобелена. После чего Джеймс вместе с Регулусом отправился в комнату Сириуса — забрать вещи. Он часто бывал в комнате друга — обоев не видно под магловскими картинками с неподвижными полуодетыми девушками и мотоциклами (Сириус изредка менял карманные деньги на магловские и выбирался в немагический Лондон специально за журналами с такими плакатами), всюду беспорядок…  — Рег, — окликнул он приятеля, — у вас случайно нет подборки «Пророка»? Хочу кое-что узнать… — наудачу спросил он приятеля, укладывая вещи Сириуса — волшебством. Министерство, конечно, запрещало школьникам колдовать на каникулах, но определить, кто именно колдует в семье чистокровных магов было невозможно без проверки палочек. Предполагалось, что родители школьников сами за этим проследят — но Вальпурга Блэк вовсе не желала уподоблять сыновей и их приятелей «магловским отродьям». Зачем работать руками, когда можно использовать магию?  — Подборки нет, — огорченно заявил Регулус. — А что именно ты хотел узнать?  — Да вот, — Джеймс замялся. Рассказывать о Лили не хотелось. — Наткнулся случайно на историю рода Мракс… Кажется, они как-то связаны с неким Томом Реддлом, но вот как? Имя вроде магловское, но такое знакомое…  — Знакомое, — отчего-то шепотом сказал Регулус. — Слушай… Я случайно это все узнал — к матери приходил знакомый… из Пожирателей, — совсем тихо добавил он. — Они шептались, а чары от подслушивания забыли… Или просто не подумали, что я подслушать могу — это давно было, Сириус только в Хогвартс поступил. В общем, была магловская семья Реддлов, а у них сын — Том. И Меропа Мракс с ним сбежала. А потом он ее бросил, и она умерла где-то в магловском мире. А Морфин потом всю семью Реддлов убил.  — Не подходит, — огорченно заявил Джеймс, вспомнив дату смерти Морфина. Убитый им Том Реддл никак не мог быть отцом Лили.  — Это не все, — прошипел Регулус. — Тот человек сказал, что у Меропы сын от этого Реддла родился. И что его тоже звали Том Реддл. Он учился в Хогвартсе и… стал Сам-Знаешь-Кем, — последнюю фразу парень выговорил одними губами, практически беззвучно.  — Чушь, — шокированно ответил Джеймс. — Он не может быть… полукровкой.  — Не может, — кивнул Регулус. — Мама разозлилась на того человека и выгнала его. Я так и не понял, кто это был. Но потом…  — Что? — нетерпеливо спросил Джеймс, когда младший Блэк замолчал.  — Когда я поступил в Хогвартс, то мечтал стать лучшим учеником Слизерина, — продолжил парень. — Я осмотрел в Зале Наград все кубки, полученные нашим факультетом. И там был кубок с именем Тома Реддла. За особые заслуги перед школой. Судя по дате, этот Реддл учился одновременно с Сам-Знаешь-Кем… Или же он и есть Темный Лорд, — мысленно завершил Джеймс невысказанную фразу. Сейчас, когда первый шок прошел, он призадумался. Меропа Мракс, влюбившись в магла и родив от него сына, конечно, пожелала бы дать младенцу имя возлюбленного. Но и так просто забыть о позоре, нанесенном своему древнему роду не смогла — и добавила имя своего отца, возможно, надеясь, что семья Мраксов, найдя ребенка, смягчится и признает его. Вот только никто не искал ни ее, ни младенца — ни Марволо Мракс, ни Морфин вообще не знали ни о рождении ребенка, ни о смерти Меропы. В целом, история была логична — не считая яростного нежелания Джеймса считать своего кумира полукровкой. С другой стороны, он — наследник древнего рода, напрямую связанного с Салазаром Слизерином… И учился на его факультете. Если верить Регулусу, его даже отметили наградой. И ненависть к маглам вполне объяснима — после того, как обошелся Том Реддл-старший с его матерью… Вернувшись домой, Джеймс рассеянно отдал вещи Сириусу, сказав, что ему не удалось переубедить Вальпургу. Родители огорченно заохали, но подростку было не до них. Ему нужно было все обдумать. … После бессонной ночи Джеймс решил для себя следующее: Морфин Мракс, убив семью Реддлов, смыл позор с сестры и племянника, которого не знал. А судя по делам Темного Лорда, он достойный наследник Мраксов и Слизерина. Но тогда получается, что Лили Эванс — не только не магла или полукровка. Ее родословная ничем не уступает самому Джеймсу… Знает ли о ней Лорд? И, если да — не станет ли она той ступенькой, что поможет Джеймсу Поттеру приблизиться к нему?  — Доброе утро, — без стука вошел в его спальню Сириус. — Ну и лицо у тебя! Как будто лекции Бинса пересказать попросили! О чем задумался? Джеймс поднял взгляд на друга.  — Я женюсь на Лили Эванс, — твердо сказал он.