Прямой потомок.

Его всё-таки боялись… Он понял это, когда вновь попал в Магическую Британию. Люди так старательно убеждали себя в том, что Тёмный Лорд мёртв, что все ужасы позади, а впереди — лишь безоблачное счастье, в котором если и мелькнёт что-то из прошлого, то доблестные авроры мигом это уничтожат. Глупцы! Похоже, только Дамблдор не выдавал желаемое за действительное… Он не был здесь девять лет. Девять лет с того момента, как аппарировал из Годриковой Впадины в ту деревушку… Ему требовалось время — разобраться в произошедшем, продумать дальнейшие действия. Найти способ вернуться, не привлекая внимания — британские маги так консервативны и так настороженно относятся к иностранцам! А внешность осталась той же, что он увидел в мутном зеркале лачуги сквибки. Зато теперь он знал, что произошло. И он возвращался. Крестражи. То, что Тёмный Лорд посчитал гарантией своего будущего могущества и бессмертия. Они — точнее, их количество — послужили причиной его поражения. И что бы Слизнорту, отвечая на его вопрос о семи крестражах, сказать прямо: есть лимит на их количество… Или же он не знал? Или лимита на самом деле нет, и всё зависит лишь от способности души выдержать раскол на части? Ответа на этот вопрос он так и не узнал. Да и неважно. Его дневник. Чаша Пенелопы Пуффендуй. Медальон Салазара Слизерина. Диадема Кандиды Когтевран. Кольцо Марволо Мракса, его деда. Нагайна, его верная змея. Шесть частей души он отделил и спрятал в этих, имеющих для него огромное значение, предметах. Седьмая часть оставалась в нём… Посланная в Гарри Поттера Авада расколола эту последнюю часть, отправив одну половинку в младенца. Другой половинке надлежало погибнуть с телом Великого Тёмного Лорда — и, несомненно, так бы и случилось, если бы ей не удалось зацепиться за тело Джеймса Поттера. Собственная душа Джеймса была слишком изранена убийством жены — она раскололась и, несомненно, погибла бы, если бы частичка Лорда не удержала её, слившись почти воедино. Почти — потому что Лорд всё-таки отчётливо различал, где эмоции Джеймса, а где — его собственные. Но теперь две расколотых души поддерживали друг друга, не позволяя умереть.  — Ты загладишь вину за убийство моей дочери и моё поражение, — прошептал тогда Лорд, стоя в хижине и глядя всё в то же зеркало. Воспоминания сквибки оказались полезны: теперь он знал, что находится в Албании. Понимал местный язык. Знал всю жизнь этой никчёмной женщины. А главное — неслыханная удача — оказалось, что местные маги (которых было всего-то восемь далеко не многочисленных семей на всю страну) не отправляют своих детей ни в Дурмстранг, ни в какую-либо другую магическую школу. Детишек учат по древним книгам, передаваемым из поколения в поколение. Всё просто: к четырём годам малыши обязаны уметь читать и писать. После чего их усаживают за семейные книги. Прочитал предложение — переписал на чистый пергамент. Заклинание повторить, зелье — сварить. Потом следующее. Когда семейные книги заканчиваются, ребёнка отправляют в другую семью, где есть другие книги. Лорда изрядно рассмешила такая система. Четыре года — слишком рано для изучения магии всерьёз, и у детей если что и получалось, то лишь стихийным колдовством… У сквибки не получалось ничего вообще. Поэтому ни в какие другие семьи она не попала. Переписала все книги своей семьи, да и оказалась вместе с этими рукописями вышвырнутой куда подальше. В буквальном смысле: шестилетнюю девочку просто вывели из родного дома и превратили детское колечко в порт-ключ, с формулировкой «куда сама захочет». В голове малышки мелькали разные мысли, но каким-то чудом она ухитрилась не то вспомнить, не то случайно придумать название реально существующей деревеньки. Той самой, в которой и прожила всю оставшуюся жизнь. Но ему это оказалось только на руку… Он вернулся в Британию на Хэллоуин — опять этот праздник! — и сразу пришёл в Хогвартс.  — Вы желаете занять место преподавателя защиты от Тёмных Искусств? — Дамблдор не сильно изменился за это время. — Но у нас уже есть преподаватель!  — Я внимательно изучил историю Школы. Начиная с середины двадцатого века, у вас каждый год меняются преподаватели этой дисциплины…  — Но иностранцы её ещё не преподавали, — директор внимательно посмотрел на сидящего перед ним мужчину с жутковатой внешностью. — К тому же, вы не учились ни в Хогвартсе, ни в Дурмстранге, ни в какой-либо ещё известной мне школе, а домашнее образование в Албании… Как будто у толпы менявших друг друга преподавателей были какие-то особые знания! Большинство из них ограничивались только школьной программой Хогвартса. Которую им преподавали такие же, невесть где выисканные Дамблдором сомнительные личности. «Должность проклята Сами-Знаете-Кем», — шептались маги. Как он смеялся, впервые услышав это. Проклясть можно человека — лишив его возможности разбогатеть или иметь наследников, вызвать к нему лютую антипатию окружающих, просто заставить медленно и мучительно умирать… Проклясть можно вещь — и через неё человека. Проклясть можно даже какое-либо здание или комнату. Но должность?! Как именно — её название, что ли? А самым смешным было, что абсолютно все шептавшие о проклятии маги были уверены в том, что Дамблдор — величайший волшебник всех времён после Мерлина. И при этом никто не задумался — а что мешает «величайшему» снять это проклятье, если бы оно и впрямь существовало? Получается, где-то в глубине души, маги всё-таки считали Дамблдора не способным бороться с Лордом, только боялись в этом признаться даже самим себе? Лорду это льстило.  — Образование в Албании сложно назвать таковым, — Лорд изложил всё, что удалось извлечь из головы сквибки. — А я был лишён даже этого. Моя мать, — он искренне надеялся, что удержал лицо, назвав матерью это ничтожество, — будучи сквибом, мало чему могла меня научить. И не собиралась никуда отпускать. После её смерти я нашёл родственников, но было уже поздно, — о да, он позаботился о том, чтобы весь этот род исчез…  — Мне сказали, что над вашей деревней и над домом вашей семьи был особый знак, — Дамблдор был предельно серьёзен.  — Чёрная Метка, — прошептал Лорд, стараясь казаться испуганным. — Знак поверженного как раз в то время вашего самого могущественного злодея. Албанских магов это потрясло, они не имели дел с британцами и не могли ожидать, что приспешники Сами-Знаете-Кого, — они даже имя его боятся произносить, трусы! — устроят такое в чужой стране.  — Сотворивших это не нашли, — полувопросительно отметил Дамблдор. Лорд покачал головой.  — Скажу прямо: мне нужна эта должность, чтобы проникнуть в Хогвартс, — как приятно говорить правду, при этом скрыв её истинный смысл. — Мне нужно узнать, как устроена ваша система образования. Это лучшая школа Магии в мире! — Дамблдор гордо выпрямился. — Я хочу объединить детей-волшебников Албании. Чтобы они действительно обучались, а не переписывали в слишком раннем для понимания возрасте наследственные фолианты… К тому же, дети маглов, родившиеся волшебниками, остаются совсем без образования! И участь их незавидна… — самому Лорду, понятно, было плевать на грязнокровок. Но Дамблдору-то нет.  — Вы получите должность в Хогвартсе, мистер… эээ…  — Ксхемэйл Хайдараг, — неудивительно, что старик не может это выговорить с первого раза. Лорду и самому потребовалось время. Но он не удержался… Хайдараг — фамилия той сквибки, он не мог взять другую, зато имя выбрал сам. Ксхемэйл — наивысшая слава. И он полностью оправдает этот выбор.  — …Если нынешний преподаватель покинет Хогвартс. И если я буду уверен, что вы знаете суть предмета, — добавил Дамблдор.  — Знаю, — он очень постарался, чтобы это не походило на шипение. — После случившегося я несколько лет провёл в поисках информации о том, что произошло в моей деревне. Я узнал о Тёмных Искусствах и методах Защиты от них достаточно, чтобы преподавать детям основы. А большего, насколько понимаю, и не требуется. Надеюсь, у меня получится задержаться в Хогвартсе дольше, чем на год… Идя такими знакомыми коридорами Хогвартса, Лорд улыбался. Его план был прост: извлечь крестражи из предметов и вновь собрать их в одно целое. Разбитая на осколки душа, возможно, и обеспечила бы ему бессмертие… Но осколки не могут быть сильнее целого. К тому же, в Хогвартс ежегодно поступают практически все дети-маги Британии. И он позаботится о том, чтобы создать в стенах Школы свою новую армию — и подорвать авторитет Дамблдора у его извечных сторонников. К тому же, на будущий год в Хогвартс поступает Гарри Поттер. При всей его славе, при всех восторгах магов по отношению к Мальчику-Который-Выжил, никто из волшебников не знал, где Гарри сейчас. Дамблдор отдал его сестре Лили. Лорд пришёл в бешенство, услышав об этом. Ничего хорошего от маглы, которая вовсе и не приходилась Лили роднёй, мальчика не ждало. Сознание Джеймса было абсолютно солидарно с Лордом. Увы, адрес Петуньи он не знал. Рыскать же по магловской Британии было не только глупо, но и опасно — Лорд не сомневался, что Дамблдор установил за «героем магического мира» слежку. Но в Хогвартсе мальчишка окажется непременно. Главное — оказаться там самому. Извлечь крестраж и рассказать правду об их родстве. До того, как Поттер-младший попадёт целиком и полностью под влияние Дамблдора. А кроме того, среди поступивших наверняка будут дети его сторонников. Лорд помнил, что у Малфоя, Крэбба и Гойла дети как раз подходящего возраста. Да и у некоторых других, менее значительных его союзников — тоже. Очень многим сторонникам его идей удалось избежать наказания. Впрочем, это как раз не удивляло — змеям (а большинство сторонников Лорда были слизеринцами, хотя встречались исключения вроде Хвоста и Джеймса Поттера) полагается быть изворотливыми и скользкими. Но даже учитывая это, Лорд был сильно удивлён, узнав, что один из самых верных его Пожирателей не просто остался на свободе, но и получил работу в Хогвартсе. Большинство других его сторонников либо, сумев вырваться из лап Аврората, вели тихую жизнь благопристойных семейств (по счастью, некоторым даже удалось занять высокие должности в Министерстве), либо же оказались в Азкабане. Особое положение Снейпа могло объясняться лишь двумя вариантами: либо он предал Лорда ещё до его исчезновения, либо оказался настолько хорошим окклюментом, что смог одурачить Дамблдора. Первое был вероятнее, второе — предпочтительнее. Как бы то ни было, со Снейпом следует быть осторожным — пока он не подтвердит свою верность Лорду… или Дамблдору. Итак, проще всего дело обстояло с Нагайной и кольцом. Первая сама явится к Лорду, только лишь он позовёт. Кольцо же мирно ждёт своего хозяина в хижине Мраксов — заброшенной и скрытой от магловских глаз. Немногим сложнее будет с диадемой: получив должность в Хогвартсе, он в любой момент сможет проникнуть в Выручай-комнату. Не сложнее обстоит и дело с медальоном — нужно просто найти кого-то, чтобы достать его из той пещеры. В прошлый раз Лорд использовал домовика, принадлежащего Регулусу Блэку. В этот раз… что ж, пожалуй, он снова одолжит где-нибудь такое существо. Ещё сложнее — вернуть свой дневник и чашу Пенелопы. Для этого ему придётся прийти к бывшим слугам, а сделать это можно, только убедившись в их преданности. И, наконец, самое сложное — Мальчик-Который-Выжил. С ним придётся действовать под носом у Дамблдора — а Лорд ни капли не сомневался, что старик прекрасно знает о крестраже, попавшем в ребёнка. …Лорд начал с кольца. Оно и впрямь никуда не делось из лачуги. Вскоре освобождённый крестраж присоединился к осколку души в теле Джеймса Поттера. Это причинило боль — невероятную, гораздо более сильную, чем при расколе души. Лорд часто слышал выражение «разбитую чашку не склеить». Когда-то, ещё до Хогвартса, ему объяснили: как ни старайся, а трещины в когда-то разбитом и вновь соединённом всё равно будут видны. Но заклинание Репарро не оставляет никаких следов — и он стал считать произносящих эту прописную истину глупцами. Теперь же его собственная душа доказывала, что соединять расколотое — сложно. Разумеется, его это не остановило. Вот только Нагайну он пока не тронул. Во-первых, она была гораздо полезнее связанной со своим господином на ментальном уровне. Во-вторых, Лорд пока не нашёл способа извлечь крестраж, не убив живого носителя (да и неживые требовалось уничтожить). Единственное, что его радовало — Дамблдор, судя по всему, способа тоже не знал, иначе бы Гарри давно освободился от частички души Волан-де-Морта. Но Лорд не чувствовал ничего подобного — а он был уверен, что, если крестраж уничтожат, оставшиеся части души непременно это почувствуют. Дело было, конечно, не в Нагайне — хотя она, пожалуй, была единственным существом, к которому Лорд испытывал нечто, похожее на привязанность. Дело было в том, что крестраж из Гарри Поттера тоже нужно извлечь — при этом не убив мальчишку. Всё-таки, он прямой наследник Лорда. А основать династию истинных повелителей магического мира было весьма заманчиво. Годы скитаний по чужим землям в поисках ответов, да и просто в заметании следов, научили его терпению. Он не собирался действовать без должной подготовки и уверенности. А пока… Молодой волшебник Ксхемэйл Хайдараг, несмотря на странную — и пугающую — внешность, сумел наладить некоторые связи в британском магическом мире. Для начала он явился в Министерство, где объявил, что желает занять в Хогвартсе какую-нибудь должность, желательно — ту самую, на которой слишком часто меняются преподаватели. И Дамблдор ему пообещал, что тот может рассчитывать на место в штате. Объяснил он и причины, побудившие его оставить родину и приехать в чужую страну. Ах, как это благородно — заботиться о новых поколениях магов, поднимать свою страну на международный уровень… Когда Ксхемэйл Хайдараг заявил, что желает сдать тест на пригодность для этой должности (ведь ему придётся учить детей, это такое ответственное дело!), Фадж удивился. Обычно ни Дамблдор, ни подобранные им невесть где кандидаты на эту должность, подобными вопросами не заморачивались. Мужчине было предложено подготовиться — и, если Дамблдор и впрямь позволит ему занять «проклятую должность», сдать небольшой тест. … Дамблдор прислал ему сову сразу после окончания школьного года. Предыдущий преподаватель Защиты от Тёмных Искусств благополучно покинул школу — живой, вполне здоровый умственно и физически, но категорически не желающий оставаться преподавателем. И директор вспомнил о молодом иностранце, которому нужна помощь в благородном деле. Лорд только посмеивался над учинёнными ему в Министерстве «испытаниями». Он мог бы пройти это даже на первых годах обучения. Да его даже не просили что-либо продемонстрировать, всё было исключительно в форме вопрос-ответ. Несколько вопросов о существах типа корнуэльских пикси, перечисление запрещённых во всём мире (на самом деле — только в Британии) заклятий… И новоиспечённого профессора сочли весьма достойной кандидатурой. Разумеется, для того, чтобы преподавать предмет, ему требовалась дополнительная литература. Библиотека Хогвартса была обширна — однако новый преподаватель дал понять, что предпочитает иметь свои, личные экземпляры книг, а не пользоваться общими. Вполне понятное и разумное желание. «Флориш и Блоттс» в Косом переулке. Магазин, в котором продаются все книги Магической Британии, как гордо заявляют его владельцы. Безусловно, Лорду пришлось заглянуть сюда за парой книжек — для отвода глаз. Потому что путь его лежал в место, куда приличные маги отродясь бы не сунулись — в Лютный переулок. Именно там он рассчитывал найти ответы на вопросы. Информацию о создании крестражей он собирал годами, и отлично помнил, у кого именно приобретал старинные запрещённые книги — либо просто устные сведения, имевшие для него ценность. Сейчас Лорду требовалось не только собрать все крестражи воедино, сохранив при этом жизни Гарри и Нагайны. Ему требовалось вернуть своё — или создать новое — тело. Потому что собранной воедино душе не выжить в теле Джеймса Поттера, тем более, что оно было основательно повреждено отскочившей Авадой. Пока осколки почти слившихся воедино душ были слабы, физическая оболочка вполне могла вмещать их без вреда для себя. Но стоило Лорду присоединить к своему осколку крестраж из кольца — и разрушения тела ускорились. Раздобыть нужные книги было сложно — в прежние времена юному, но талантливому Тому Реддлу покровительствовали многие чистокровные семьи: они так упивались ролью благодетелей для сироты, что не заметили, как превратились в его верных последователей, едва ли не рабов… Теперь же у приехавшего из Албании в Британию Ксхемэйла Хайдарага не было никакой поддержки — кроме заинтересованного в нём, как в учителе, директора Хогвартса, но ведь Дамблдор вряд ли приятельствует хоть с кем-то из сброда, ошивающегося в Лютном. Тем не менее, кое-какие сведения ему раздобыть удалось. Размышляя, что с этим делать дальше, он вышел обратно в Косой переулок и направился к «Дырявому котлу» — именно в этом баре располагался камин, через который учителя попадали в Хогвартс. Открывался он строго по выданному Дамблдором одноразовому «пропуску», без которого пришлось бы или лететь на метле, или аппарировать до Хогсмита — первый способ был неудобен и долог, второй — привлекал ненужное внимание жителей магической деревеньки. Уж лучше камин. В баре царило оживление, совсем не свойственное этим дням. Хаос начинался, как правило, в последнюю неделю августа, когда через «Дырявый котёл» проходили грязнокровки, впервые попадающие в магический мир. Но до этого было ещё далеко — а народ в баре столпился вокруг великана, в котором Лорд не без удивления узнал недалёкого Рубеуса Хагрида, вышвырнутого им из Хогвартса по обвинению в открытии Тайной комнаты. Он не собирался задерживаться, но сознание Джеймса неожиданно заволновалось, а через мгновение великан обрадованно крикнул:  — Профессор Хайдараг! Гарри, профессор Хайдараг — один из твоих будущих преподавателей. Лорд медленно обернулся.