Моё "Я" тебя любит

Уже неделю Освальда никто не сбивает с ног, не смеется над ним и не пытается проучить. Всё потому, что Освальд - омега. Свежие новости: Освальд Кобблпот - омега! И то, что раньше было непривлекательно, становится одним из самых востребованных блюд. А еще Освальда никто не трогает, потому что у него есть альфа, и весь университет гадает, кто же он. Эдвард поправляет свои очки и провожает взглядом хромую фигуру. Ноты горького шоколада пронзают обонятельные рецепторы, и Эдвард дивится тому, что его запах на ком-то может быть таким. - Эдвард! - восклицает Изабелла и кидается ему на шею, оставляя красный штрих своей помады на его щеке. Шоколад растворяется в воздухе, и Эдвард безуспешно старается втянуть в себя его еще. - Куда ты смотришь? - Изабелла поворачивает голову в сторону Освальда, дуя губы. - А, главная сплетня месяца. Уверена, его альфа - какой-нибудь страшилище из тех, с кем он обычно болтается. Бедняжка. Эдвард делает вид, что ему неинтересны эти разговоры. Вообще-то они и не интересны, когда Изабелла так прижимается к нему своей упругой грудью. Дела Эдварду нет до этого Освальда, который за последний месяц трижды отшивал его, когда тот хотел лишь поговорить. "Нет, Нигма". "Мне неинтересно, Нигма". "Что ты...? Нигма, просто хватит". Эдвард стискивает зубы от злости. Ему до сих пор ничего неизвестно, и Эдварда сводит с ума отсутствие ответов на свои вопросы. - Бедняжка? - повторяет он за Изабеллой, на что та ладонью вынуждает его посмотреть на себя. - А разве нет? Вы альфы такие глупенькие, - улыбается она, что Эдвард не может отвести взгляда от её совершенного лица. - С чего бы омеге прекращать скрывать свой запах, когда он не меченный? В голове раздается пронзительный писк, словно Эдварда внезапно оглушили, и он хватается за свой череп, приваливаясь к стене. Реальность то меркнет, то покрывается серыми мурашками, как плохо работающий телевизор. - Эдвард? Эдвард! Эдвард! - как сквозь толщу воды звучит голос Изабеллы. Лицо Эдварда всё в поту, и он стирает с себя влагу, стараясь прийти в себя. Дыхание сбито, а сердце колотится в груди так, словно ему надоело мирно стучать на венозно-артериальных тросиках. - Я в порядке, - улыбается он сквозь затихающую боль. - Мне нужно идти. - Куда ты пойдешь в таком состоянии? - удивление Изабеллы понятно, но сейчас совсем не до этого. - Ты такой странный, Эдвард. - Я странный?! - внезапная злость вырывается из подсознания, и Эдвард удерживает её лишь случайно. Изабелла смотрит на него растеряно, когда его рука оказывается на ее шее. Эдвард мягко гладит её, словно успокаивает. - Тшшш. Всё хорошо, ничего странного. Изабелла безотчетно кивает, даже не осознавая, что ведет себя как стандартная жертва. Эдвард убирает свою руку подальше и сглатывает вязкую слюну. - У нас всё хорошо, Эдвард? - всё-таки спрашивает Изабелла. - Конечно, - Эдвард улыбается с облегчением и берёт ее руку в свою. - Конечно, у нас всё хорошо! Изабелла тянется за поцелуем, на который Эдвард не может не ответить. Когда Эдвард оказывается на свободе, то Освальда нигде нет. Как можно потерять одну недалекую птицу? Эдвард пытается воспользоваться носом, но шутка в том, что практически половина альф имеет в своем запахе ноты горького шоколада. Озлобленно фыркнув, Эдвард медленно заворачивает за угол третьего общежития, где обычно тусуются лишь заядлые негодяи и вымогатели. Изабелла что-то упоминала про плохих дружков, потому Эдварду кажется разумным поискать Освальда здесь. Резкий удар по лицу зонтом сбивает с ног и с толку. Эдвард заваливается назад и больно падает на задницу, ойкнув. На брюках теперь останутся грязные пятна. И Эдвард закипает. Он шлёпает рассержено ладонями по асфальту, как ребенок, и поднимает голову, чтобы его расфокусированный взгляд встретился с тем, кого он искал. Через нос в мозг попадает шоколадная горечь, и Эдварда ведёт, как наркомана. - Чем могу помочь, - интересуется Освальд с ухмылочкой, не помогая подняться или чего-то такого. Он лишь опирается на свой длинный зонт с тонкой иглой на кончике, как на трость. - Нигма? - Вижу, что ты здесь, как дома, - Эдвард поднимается и надевает очки, когда позади Освальда кто-то громко молит о пощаде. Освальд лишь пожимает плечами и криво улыбается. - Нам нужно поговорить. - Бедный Нигма, с тобой совсем никто не хочет разговаривать, если ты решил обратиться ко мне? И Эдварду хочется выбить всю дурь из этого павлина! Он делает к нему шаг, но Освальд цыкает и выставляет перед собой зонт так, что острый конец упирается Эдварду в грудь. - Поговорить со мной ты можешь и на таком расстоянии. Такие условности злят Эдварда, но чёртов шоколад делает его почти бесправным. Эдвард поджимает губы сердито и отводит взгляд. - Хорошо. - Так и с чем ты ко мне пожаловал? - Освальд убирает зонт как преграду и склоняет голову набок. - Почему ты теперь пахнешь? - Вот так сразу, да? - веселится Освальд, но его наигранная улыбка быстро сползает с лица. - Я был неосторожным. И теперь доктор запретил мне препараты. - Не знал, что такие, как ты, слушают врачей, - колко вклинивается Эдвард. - Ты вообще не знаешь таких, как я, Эдвард Нигма, - обиженно надувается Освальд и вздергивает свой горбатый острый нос, как невинное дитя. - Тогда чего же такая важная птица со мной связалась? Освальд удивленно смотрит на Эдварда и явно не знает, что ответить. Он что, считал, что если они переспят, то Эдвард даже этого и не поймет? Он вообще-то был в гоне, а не получил монтировкой по башке, чтобы не запечатлеть в своей голове образы обнаженного Освальда Кобблпота. - Нечего сказать? - смеется над ним Эдвард, потому что растерянный Освальд - это нечто удивительное. - Эд? - уточняет Освальд и будто бы боится дышать. - Обычно ты так меня не зовешь, - усмехается Эдвард и вдруг получает зонтиком по голове. - Что?! Освальд резко разворачивается и начинает улепетывать. Эдвард разъяренно рычит, поправляет сбившиеся очки и бежит за Пингвином, который летит на всех парах, словно от этого зависит его жизнь. Какая ирония, потому что Эдвард ощущает, что от этой погони зависит его. Шоколад оставляет следы, и когда Эдвард временами теряет из виду Освальда, нос ведет его по нужному следу. Это так захватывающе и увлекательно, что Эдвард начинает громко смеяться. Освальд явно не разделяет его веселья. По дороге он хватает всё подряд и бросает в Эдварда, чтобы замедлить его. Так в Эдварда летят палки, склянки, банки. Один неизвестно откуда взявшийся консервированный горошек приземляется ему прямо в лоб, что Эдвард падает, но быстро приходит в себя. - Тебе не сбежать, Освальд! - потирая ушиб, кричит он и возвращается к погоне. - Разберись сначала с собой! - похихикивает вдруг Освальд и спускается в метро. - В отличие от тебя самого, я знаю тебя куда лучше! И эта фраза предсказуемо злит Эдварда. Именно потому он сейчас и бежит за Освальдом, чтобы разобраться в происходящем. Если Пингвин может что-то знать, из-за чего Эдвард чувствует себя как-то неправильно в последнее время, то он просто обязан рассказать. Эдвард оказывается на платформе, но в гуще людей он не может найти Освальда. Осмотревшись, Эдвард нигде не видит острый черный панковский начес. Горечь шоколада, как последняя нить надежды, распадается на молекулы в воздухе среди таких же молекул. - Освальд! - зовет он. - Освальд! Люди сходят и заходят на платформу. Один поезд сменяет другой. Цветастая мешанина из костюмов людей и их запахов рябит в голове. Эдвард топает ногой сердито и сжимает руки в кулаки. Не сейчас, так завтра, послезавтра, через месяц, но он поймает Освальда, чтобы вытрясти из него правду. Эдвард разворачивается и направляется к выходу. Всего на минуту он заходит по дороге в местный сортир, где перегорели почти все лампы. Жуткий зелено-желтый свет и гниющий запах внезапно помогают Эдварду привести мысли в порядок. Он подходит к умывальнику, включает воду, и пока грязная жижа сменяется чистой водой, рассматривает огромный синяк на своём лбу. Вот это Освальд ему удружил. - Ты заслужил это, потому что напугал его, - вдруг выдает отражение Эдварда, и тот резко отшатывается от умывальника. - Это снова ты! Отражение улыбается, как звезда с обложки журнала. - Сюрприз-сюрприз! Эдвард хмурится, но шагает уверенно к зеркалу. - Что ты сделал сегодня с моей головой? - Ничего особенного, просто хотел, чтобы наше тело немного поработало и на меня, - пожал плечом Эдвард из Зазеркалья. - О, я так плохо выгляжу, - он поправляет свою прическу и начинает надевать линзы, сняв очки. Эдварду даже приходится проверить, реально ли его очки на носу, но они всё еще там. - Объясни мне, что происходит, - брызжа слюной, требует Эдвард. Ему не нравится эта игра в галлюцинации, и уж пытаться что-то у них разузнать кажется совсем унизительным. Отражение заканчивает со своим внешним видом, насвистывая незатейливый мотивчик. - Ты знал, что Оззи любит ту же музыку, что и ты? Эдвард непонимающе смотрит на себя самого и качает головой. Кто такой этот "Оззи" и причем он тут? - Да, я сам этого не понимаю, - отмахивается отражение с улыбкой. - Он такой восхитительный, но слушает это старьё. - Кто... О ком ты? - Освальд, - раздраженно отвечает отражение, и эта злость шумом отдается в голове Эдварда. - Мой омега. - Освальд Кобблпот - мой омега? - Не твой, а мой. - Я сейчас говорю с отражением в зеркале, - закатывает глаза Эдвард. - Верно подмечено, - кивает отражение. - С другой стороны, ты говоришь сейчас с самим собой. Точнее не совсем с собой. Это как... две души в одном теле. - Раздвоение личности? - Вот именно, - соглашается, задумавшись, отражение. - Это самый верный диагноз. - То есть ты сейчас утверждаешь, что у меня раздвоение личности и я безумен? - сквозь зубы проговаривает Эдвард, сжимая край раковины с силой. - Говорят, мы все безумны, - бровь отражения игриво вздергивается. - Я не безумен! - кричит надсадно Эдвард, что вены на шее вздувается, лицо краснеет, а на стекле оказываются капли слюны. - Фу, - морщится брезгливо отражение. - Не знаю даже, противен ты мне или тебя жаль. - Заткнись-заткнись-заткнись! - Эдвард зажимает уши и закрывает глаза, не желая углубляться во всё это. Это неправда! Неправда! - Вся прелесть в том, что даже если ты запрёшься в коморке и забьешься в угол, я всё равно буду говорить в твоей голове, - раздается голос внутри. - Поверь, мне тоже не нравится сидеть в одной черепушке с таким неудачником, как ты. - Это я-то неудачник, - зло смеется Эдвард, убирая руки и глядя на зеркало, где есть только он один. - Это не мой омега - самый стремный и пугающий, наверное, во всем Готэм-сити. Голову начинает ломить от боли. Чужая злость припекает так, что мозг начинает поджариваться. Глаза жжет, и Эдвард всё равно смеется надрывно с удовольствием. Из носа бежит кровавая дорожка. - Навредишь Оззи, и угадай, чья девушка полетит с моста в горящей машине, - предупреждает второе "Я" - Эд. Радость мгновенно съёживается. Чёртов ублюдок! Эдвард желает выпотрошить Эда, но как это сделать, если это он сам. Бессилие приводит в бешенство. Снова. - Уговор, - сквозь зубы соглашается Эдвард. - Ты не трогаешь Оззи, я - Изабеллу. - Подожди, - вовремя останавливается Эдвард. - Ты больше не вклиниваешься в мою жизнь. Ты существуешь где-то там в сознании, и всё. - Невозможно, - категоричный ответ вынуждает Эдварда вздрогнуть и скривиться. - У тебя есть время, и у меня есть время. Эдварда снова трясет от ярости. Он готов жрать таблетки горстями, чтобы изгнать этого пришельца из своей головы, и Эд смеется над ним, прочитав эти мысли. Эдвард ничего не может поделать, несмотря на свой блистательный ум. - Ладно, - выдавливает Эдвард. - Но ты знаешь, что я делаю и чувствую, когда ты не в сознании, я тоже хочу знать, что происходит, когда идет твоё время. - Невозможно! - Сделка отменяется! В голове шумит, но Эдвард держится изо всех сил, стискивая зубы. Его трясет, словно эпилептика, но он хватается за своё сознание с отчаянием. И Эд выдыхается. - Хорошо! - кричит он злобно. - Ты будешь всё знать! - Договорились, - ухмыляется Эдвард. Но следующий удар сердца проходит через всё тело, и Эдвард чувствует, как падает, оставаясь на месте. Когда он приходит в себя, то ощущения странные. Он видит себя в отражении зеркала, чувствует, как его руки укладывают его волосы, но совершенного этого не контролирует. - Что происходит?! - злится Эдвард. И губы его начинают шевелиться, но говорят совершенно не то, что произнес Эдвард. Они говорят: - Моё время пришло. Можешь расслабиться и отдохнуть, - Эд пожимает плечами и подмигивает. - Верну тебе бразды правления после встречи с Оззи. - Мы так не договаривались! - Именно так мы и договаривались, - хмыкает Эд, но, почесав свою шевелюру, скептически хмурится. - Нет, я не могу появиться у него в таком виде. Эдвард пытается пошевелить рукой, но у него ничего не выходит. Он заперт в собственном теле и ни за что не отвечает. Эдвард кричит, из-за чего Эд стонет от боли и хватается за край раковины, как и Эдвард совсем недавно. - Я отдам тебе тело, как только разберусь! - шипит Эд. - Оззи всё равно не станет тебя слушать. И он прав. Эдвард с месяц пытался с ним поговорить, но Освальд умело держал дистанцию. А последняя неделя и вовсе раззадорила Эдварда, потому что манящий запах шоколада преследовал его повсюду, или это он преследовал его. Эдвард сдается и просто наблюдает со стороны, на что получает благодарную улыбку от собственной физиономии. А потом он куда-то идет. Не куда-то, это его квартира. Эдвард, а точнее Эд, переодевается в хороший зеленый костюм, отчего выглядит как какой-то франт 70-х годов, но как ни странно, по дороге до дома Освальда его постоянно провожают заинтересованными взглядами омежки. От этого Эдварду хочется остановиться и немного покрасоваться, но Эду это совершенно безынтересно, его интересует лишь его двинутый омега. Эд покупает цветы в местной лавке на углу. Эдвард бы в жизни не додумался подарить такому, как Освальд, цветы. Это смехотворно. Когда они оказываются возле квартиры Освальда, Эдвард поначалу даже не узнает дверь. Его рука отбивает простенький ритм. Не самый обычный, но и не сложный. - Эд? - слышится за железной дверью голос Освальда. - Оззи, открывай. Эдвард кривится от того, что его голос вообще может выдавать нечто подобное. Откуда столько отвратительной нежности? В нос бьет лаванда и шоколад, когда дверь отворяется. Здесь концентрация запаха просто сумасшедшая, и у Эдварда рот наполняется слюной. Или это не его рот. Что-то он совсем запутался. Освальд стоит перед ним в жутком халате, его волосы непривычно зачесаны вперед, и вид настолько домашний, что Эдвард даже ощущает некоторый ступор. Это точно Освальд Кобблпот? - Это тебе, - Эд протягивает Освальду цветы, и тот расплывается в счастливой улыбке, кидается вперед и обнимает его. - Спасибо, Эд! Глаза Освальда сияют, когда он отстраняется, и, прижимая цветы ближе к себе, он выглядит бесшабашно радостным. Даже можно сказать, что красивым. - Заходи, - пропускает Освальд Эда в свой дом. И Эдвард ничего не понимает. Ничегошеньки.