Маска

Сцена 12: Дублёр. Дубль 2

1. В кино или театре дублёр — это актёр, который заменяет основного исполнителя. 2. Дублёр — это человек, который выполняет сложные трюки вместо основного актёра. 3. Дублёром называют актёра, который озвучивает роль другого актёра в иностранном фильме. 4. Дублёром называют человека, который параллельно с кем-либо выполняет одну и ту же работу и может заменить в случае необходимости основного работника.

— Рурико-чан, совсем неплохо, схватываешь прямо всё на лету, — восхищенно произнес один из парней, что окружили певичку. — Режиссеру это однозначно понравится, — поддакнул второй. — Могами-сан, не хотите тоже попробовать? — обратилась ко мне учительница чайной церемонии. Первым порывом было отказаться, но я его сдержала, ведь за меня говорила гордыня, а не профессионализм. С другой же стороны, это только на пользу мне пойдет, я же хотела посмотреть за профессионалом в этой сфере, вот и посмотрю, заодно и попробую. Поэтому, подумав некоторое время, я согласилась, правда настояла на конфиденциальном обучении, ссылаясь на то, что большое скопление глазеющих на меня людей будет отвлекать. — Хорошо, тогда пойдем вовнутрь, — согласилась женщина и поднялась с колен, подзывая парочку мужчин. — Помогите нам перенести это всё, — сказала она, показывая на чайную посуду. — Хорошо, Юсаги-сенсей, — отозвались мужчины, направляясь за нами и не забыв захватить требуемое. — Поверить не могу, что такая известная актриса согласилась побыть учителем чайной церемонии у нас на съемках, — раздался тихий шепоток, как только женщина скрылась в особняке. Я навострила ушки, интересно же! Однако как бы я ни прислушивалась, ничего не услышала, пришлось досадливо цыкнуть и поспешить догнать женщину, идя на шаг позади нее. Сделав мысленную зарубку посмотреть в интернете, кто же она такая. Кстати, насчет Юсаги-сенсей: она была уже достаточно пожилой женщиной, где-то за пятьдесят, хотя конкретно я не дала бы ей и сорока, ведь она была красивой и ухоженной, видно, что женщина очень сильно за собой следит, хотя возраст всё же брал свое и небольшие морщинки вокруг глаз и губ всё-таки выдавали настоящий возраст. А ещё руки, по ним было очень хорошо понятно, что женщине больше сорока. Зато волосы у нее были на удивление черными и густыми, без малейшего намёка на проседь. Глаза темно-карими, мудрыми и очень живыми, как у девчонки — странная смесь, однако она гармонично сочеталась в ней. — В здании есть ещё одна комната для чайной церемонии, единственное, придется подождать пока раскалятся угли и нагреется вода, — пояснила мне женщина. — Спасибо, что пошли мне на уступки. — Ничего страшного, сейчас всё равно солнце стоит в неподходящей позиции, а значит, ещё где-то около часа у нас есть. За час вы, конечно, многому не научитесь, но некоторые азы приобретете. — Буду стараться, — произнесла я с небольшой улыбкой. Комнатка, в которую мы вошли, была небольшой и простой, я бы даже сказала, что тут не было ничего нарочитого или резко выделяющегося. Стены были отделаны серой глиной, чтобы отражённый ими свет создавал ощущение спокойствия и нахождения в тени, пол устлан циновками (в голове всплыло их правильное название — татами). Прямо напротив входа была ниша в стене — токонома, в которой располагались курильница с благовониями, сразу же зажженная женщиной, цветы и свиток с изречением. Никаких других украшений в чайном домике не было, за исключением пары картин старого японского мастера на стене. В центре комнаты располагался бронзовый очаг, на котором и должен готовиться чай. Перед церемонией Юсаги-сенсей выложила пепел в очаге в форме «долины с двумя горами» — это она так это назвала, на деле же это были две кучки — на него она положила угли и развела огонь. Как только разгорелись угли, женщина поставила котелок и принялась расставлять в определенной последовательности посуду и принадлежности для чайной церемонии, одновременно показывая и объясняя мне: — Утварь, используемая в ходе чайной церемонии, должна составлять единый художественный ансамбль, что не означает непременного однообразия, но требует, чтобы предметы подходили друг к другу и ни один из них не выделялся резко из общего набора, — объясняла учитель, одновременно указывая на красивый белый фарфоровый набор, расписанный синими цветами. — Для церемонии необходим тябако – шкатулка для хранения чая, котёл тягама или чайник тэцубин, в котором кипятится вода, общая чаша – тяван – для совместного питья чая, чаши для каждого из гостей, тясяку – ложка для насыпания чая и тясэн – венчик, которым хозяин размешивает чай во время приготовления, — каждый перечисленный предмет она показывала мне, чтобы я его запомнила и клала на полагающееся ему место. — Они чересчур какие-то… простые… — удивилась я. — Да, все предметы должны быть простыми, скромного вида и почтенного возраста, отражающегося в их виде. Как правило, чай хранится в простом деревянном тябако, тягама или тэцубин – чугунные, либо медные, тясяку и тясэн – бамбуковые. Тяван применяются в разных стилях, например, в стиле керамики Раку – простые, керамические, достаточно грубой работы, без нарочитых украшений. Вся утварь безукоризненно чиста, но при этом никогда не начищается. В отличие от европейцев, натирающих металлическую посуду до зеркального блеска, придающего предметам вид новых, только что изготовленных, мы предпочитаем, чтобы предметы сохраняли «память о своём прошлом» – потемнение от времени, следы длительного использования. «Старый» вид утвари – один из элементов эстетики чайной церемонии. — Как вы догадались? — потрясённо спросила я, при этом смотря на женщину настороженно. Если бы это сказал кто-то другой, я бы до последнего делала вид, что не понимаю, о чем он и всё бы отрицала, однако почему-то этой женщине мне хотелось довериться. Сложно объяснить свое состояние, это было какое-то единение души. Почему-то ей мне хотелось показать себя настоящую – без прикрас и масок. Так я себя ощущала только с… бабулечкой. Только с ней мне было так легко и непринужденно, только она могла всегда меня раскусить, увидеть настоящую, ей мне никогда не удавалось соврать, насколько бы убедительно я ни играла. И вот теперь такое же я чувствовала к совершенно незнакомому мне человеку, которого я увидела всего-то не больше часа назад. Очень странно… необъяснимо… — Я уже не первое десятилетние нахожусь в шоу-бизнесе и далеко не с одним иностранцем пересекалась. Даже если он долго живет в Японии, всё равно остается что-то от его родины, чем он невольно и выдает себя. Хоть вы и держите себя как настоящая японка, иногда в вас проскальзывает что-то заграничное, например, взгляд вы не всегда опускаете при поклоне, да и сам поклон говорит о вас уже очень многое. К тому же, может вы этого не замечали, но вы часто используете иностранные слова-заменители, хотя есть куда более простой японский аналог. Предположу, что в какое-то время вы провели вне Японии. — Как же просто было меня раскусить, — я действительно была расстроена, вот чего на самом деле стоит мое хваленное актерское мастерство. — Не переживайте так, — вздохнула актриса, а в этом я уже была уверена, — сомневаюсь, что кто-то ещё сможет это увидеть, вы очень неплохо это скрываете. Да и давайте уже продолжим обучение, времени не так уж и много, а мы ещё даже толком не начали. — Хорошо, — я искренне улыбнулась, приготовившись внимать. И началось. Юсаги-сенсей старательно показывала мне каждое движение, заставляя меня повторять за собой, поправляла, если я что-то путала, и удивлялась. Хотя тут будет правильнее сказать, что удивлялась не только она, но и я. А всё дело в том, что мне на удивление легко давалась чайная церемония. Нет, были и ошибки, куда уж без них? Но в целом я как будто интуитивно знала, что надо делать, словно я когда-то уже знала и умела это, просто это было очень давно и я позабыла. И в очередной раз я поблагодарила бывшую себя, только благодаря ей я, возможно, получу роль. А ещё, если всё пройдет как надо, то смогу и дебютировать! В душе поселились тепло и радость. — Могами-сан, наклонитесь ещё немного, да, вот так. Очень хорошо, — похвалила меня учитель. — У вас отлично получается! Час занятий пролетел как мгновение, оставив после себя только положительные впечатления и уверенность, что победа в любом случае будет за мной. — Спасибо, всё благодаря вам, — поклонилась я и поднялась с колен. — Не говори глупостей, ты очень способная, Кеко-чан, ты не против? — Нет, называйте так, как вам удобней, и менее формального общения я ничего не имею против, — я улыбнулась, чувствуя с этой женщиной какое-то родство. — Хорошо, тогда, Кёко-чан, пошли на площадку, уже вроде должны начаться съемки. Мы только успели выйти из комнаты, как столкнулись с мужчиной, точнее это я столкнулась и полетела на пол – моя неуклюжесть всегда находит самые «удобные» моменты для своего проявления. — Извините, — проговорила я, когда почувствовала, как меня поймали за руку, не давая распластаться по полу. — Могами-сан, вы как? Не ушиблись? — обеспокоенный голос сверху. — Вроде всё хорошо, — неуверенно произнесла я, плотно вставая на ноги. — Спасибо, что поймали… Я уже более внимательно осмотрела поймавшего меня мужчину. Темно-русые волосы с удлинённой чёлкой, обрамляющей лицо с обеих сторон, карие глаза за очками без оправы, достаточно мужественное чисто японское лицо и приятная добрая улыбка. Рост средний, телосложение стройное. Одет же был в строгий деловой костюм бежевого цвета с черной рубашкой и темно-зеленым галстуком. — Яширо Юкихито, я менеджер Рена, — представился мужчина. — Этого самовлюбленного типа? — вырвалось у меня прежде, чем я успела обдумать эту мысль. Черт! С каждым разом мне всё сложнее держать себя, свои чувства, слова и ранее привычную мне маску Ледяной Принцессы. — Нечасто встретишь человека, которому не нравился бы Рен, — как-то задумчиво произнес менеджер звезды номер один в Японии. — Это взаимно, — констатировала я. — Надо же... но сейчас не об этом. Араи-сан попросил, чтобы я позвал вас на съемки, его срочно вызвал президент. — Такарада-сан? Что-то случилось? — Сложно сказать, он мне ничего не сказал. Юсаги-сан, мое почтение, — поклонился мужчина, наконец-то заметив учителя у меня за спиной, которая весь разговор стояла молча и прислушивалась к нашему разговору, о чем-то задумчиво размышляя. — Юки, давно не виделись, помню, в последний раз ты был ещё мальчишкой. — Юсаги-сан, не стоит это вспоминать, ужасно смущает, — мужчина действительно смущенно улыбнулся. — Ладно, уговорил. Ты всё ещё нянькаешься с этим несносным мальчишкой? — Вообще-то я его менеджер. — Уже семь лет, если я не ошибаюсь. Да, долго же меня не было в Японии. — Почти пять лет. Пока эта парочка шла к месту съемок, я внимательно прислушивалась к их разговору и узнавала много нового для себя. Да и то, с каким почтением Яширо-сан обращался к Юсаги-сан, уже говорило об очень многом! — Стоп! Рурико, ты недоигрываешь! — мы только вышли в сад, как раздался голос режиссера из громкоговорителя. — Ты забываешься! Хватит смотреть на Рена! Ладно, забудь! Где Могами-сан?! — Я её привел, — отозвался Юкихито. — Хорошо. Могами-сан, — уже нормально начал говорить мужчина, — вы готовы? — увидев мой кивок, он продолжил. — Отлично, тогда поднимайтесь, ваша очередь. — Да, режиссер.