Маска

Сцена 13: Дублер. Дубль 3

1. В кино или театре дублёр — это актёр, который заменяет основного исполнителя. 2. Дублёр — это человек, который выполняет сложные трюки вместо основного актёра. 3. Дублёром называют актёра, который озвучивает роль другого актёра в иностранном фильме. 4. Дублёром называют человека, который параллельно с кем-либо выполняет одну и ту же работу и может заменить в случае необходимости основного работника.

Тишина растеклась по помосту, лишь тихое шуршание травы и листьев на деревьях от легких дуновений ветра доносилось до наших ушей. Спокойная улыбка поселилась у меня на губах. Взяла в руки фукусу, четыре уголка которой символизировали четыре стороны света, а две стороны (лицо и изнанка) — небо и землю. Руки привычно сложили красный шелковый платок: изгиб ткани, пальцы нежно скользят по шелку — и ещё раз пополам, провести по центру, разглаживая складку, завернуть ткань в рогалик. Плавно провела по пиале платком, поставила её перед собой в строго отведенное место. Разложила обратно фукусу и снова сложила её определенным образом, вытерла все чайные принадлежности. Начала шуметь вода в котелке (её не доводят до кипения), подняла крышку платком, чтобы не обжечься, опустила её рядом, после чего, зачерпнув воды бамбуковым ковшом, ополоснула чашки и венчик для сбивания пены. Затем вытерла все принадлежности насухо льняной салфеткой. После этих нехитрых, но очень сосредоточенных действий началось само приготовление чая. В чашку всыпала по несколько ложек чайного порошка. Затем, влив немного воды, начала взбивать пену. Вкус напитка теперь целиком зависел от моего мастерства. Я определяла количество чая, температуру воды, быстроту и длительность взбивания пены. Это — творчество, которое мое тело знало назубок и делало без моего на то участия. А дальше ритуал разделения совместного чая, согласно ему я повертела чашку, подавая её гостю той стороной, которая считается наиболее красивой. Но, приняв чашку, мужчина повернул её к себе противоположной стороной. Прикоснуться губами к «лицу» — верх невежливости! Теперь можно повернуться к нему, легкий поклон и села прямо, держа руки на кимоно, с губ так и не сходит спокойная улыбка. — Сегодня утром я выходил прогуляться на мыс… звуки ветра, доносящиеся с моря, напоминали колокольчик, — заговорил детектив, прикладывая к губам кружку. Это было не совсем по правилам, но и эта церемония была изначально не полностью соблюдена. — Да, похоже, — тихо произнесла я, опуская глаза. Закончив говорить, я посмотрела на гостя, желая посмотреть на его реакцию, и наткнулась на острый прищур, который, казалось, видел всю мою ложь. Рен давил на меня, я сразу это почувствовала — он желал управлять мной и моей игрой, он угрожал и желал подчинить, что мне совершенно не нравилось! Это я всегда управляла чужой актерской игрой и только по началу свой актерской карьеры подчинялась чужой. Но сейчас… Сейчас я была не намерена следовать за кем-то, нет, это я буду вести! — Ты правда никуда не отлучалась? — спросил он. — Ээ… да, — слегка неуверенно отозвалась я, хотя и старалась навести на лице маску отстраненности. — А раньше? — всё давил он на меня. — Да, — я взяла под контроль свой голос. — Странно, ты же местная, — он отпил из чашки и поставил её между нами. — Может, на это есть какая-то причина?! — его аура стала ещё более удушающей. Выражение моего лица стало на миг шокированным. Руки заледенели от этой подавляющей атмосферы, заставляя их слегка дрожать и сжиматься в кулак. Будь на моем месте кто-нибудь другой, он бы поддался этому, но не я, я следовала сценарию и выдавала те эмоции, которые от меня требовались, при этом уже пыталась давить сама, не собираясь безвольно подчиняться. Где-то глубоко во мне что-то шептало, что такому мастерству не зазорно поддаться и быть ведомой, но моя гордость (или же это гордыня?) была против, она готова была стоять до последнего и сопротивляться, желая самой подавить и заставить преклоняться, порождая ненависть в душе. Да, я стала ненавидеть того, чье мастерство превышало мое, того, кто пытался заставить меня унижаться и подчиняться. Я ненавидела это… Это навевало на меня воспоминания, когда я только была новичком, который рвался вперед и желал превзойти лучших. Но сколько бы я ни старалась, были те, кто был лучше, те, кто задвигал меня на последние роли… Именно тогда я поклялась, что больше никогда не буду ведомой, я сама буду вести актеров своей игрой, заставляя их преклоняться передо мной и подчиняться. Такова была моя позиция по жизни. И вот теперь… Этот мужчина заставляет меня снова почувствовать себя жалкой и подчиненной. Нет, этому не бывать! Я взяла себя в руки, взяла в руки чашку, покрутила её в руках, согревая оледеневшие конечности и заговорила спокойным голосом: — Мне ещё в детстве велели никогда не подходить близко к этому мысу… — Хм… — мужчина отвел взгляд в сторону сада, что выходил с той стороны на мыс. — Колокольчики… — и я поддалась на эти слова, повернув голову в ту же сторону, прислушиваясь, но звона колокольчиков не смогла различить, лишь пение птиц. — Ты боишься, что этот звук соблазнит тебя? Так тебе говорили? Сердце пропустило удар, а я поняла, что меня обманули и одурачили, из рук выпала уже пустая чашка, а на лице отразилось удивление. Я проиграла этот раунд… но бой ещё не закончен! — Теперь, посмотрев на вас, мне кажется, вы знаете… — мужчина поднялся с колен на ноги и повернулся в сторону утеса, — причину, по которой тот мыс никто не посещает… — он повернулся в мою сторону. — Между нами, расскажите мне, — его просьба больше напоминала приказ, но я лишь сжала губы, не намереваясь говорить правду. — Это же вы отправили мне то письмо? — Вы догадались… — мой голос предательски зазвенел, повинуясь моей актерской воле. Теперь игру начала вести я, заставляя Рена следовать за мной. — Зачем вы заманили меня на этот остров? — мужчина не поддался на мою уловку, возвращаясь к прежнему вопросу, при этом он вытащил из-за пазухи сложенный в три раза лист бумаги с наклеенными на него буквами, вырезанными из газеты. Мне не надо было читать его, чтобы знать содержание, ведь это я его отправила. Там было написано: «В грядущее полнолуние тени острова Цукикагэ вновь начнут исчезать, необходимо Ваше участие. Асо Кайдзи». — Вы же и так догадались, — вздохнув, тихо ответила я. — Асо Кайдзи, умерший двенадцать лет назад, был близким другом моего отца. Отцу не дает покоя его странная смерть, но сам он бы не смог позвать вас, ведь это будет показателем слабости. Скоро выборы в мэры, и мой отец один из кандидатов в них, я опасаюсь, что его могут попытаться устранить, так же как Асо-сана и Камэяму Исаму-сана, который умер два года назад. — Я слышал о смерти Асо Кайдзи. Он умер в полнолуние двенадцать лет назад, — мужчина всё так же стоял, только теперь он смотрел мне прямо в глаза, не давая отвести их от него. — Он был известным пианистом, после того как он отыграл концерт в общественном центре… он вдруг заперся с семьей в своем доме, который находился на том самом утесе, и устроил пожар. По словам очевидцев, пытавшихся его спасти… он заколол свою жену и дочь, а затем будто одержимый начал играть без остановки в сгорающем дотла доме «Лунную сонату» Бетховена. — Да, всё так и было, — я склонила голову, пряча ненавидящий взгляд, в котором на самой глубине пряталась боль. — Но при чем тут Камэяму Исама? — Так получилось, — я прикрыла глаза, чтобы они меня не выдавали, — что два года назад в ночь на полнолуние, как и в случае с Асо-саном, на утесе под музыку Бетховена нашли мертвого Камэяму-сана, который лежал лицом на клавишах фортепиано. Причиной смерти был сердечный приступ… Никто не знает, что фортепиано делало на утесе или почему играла именно эта мелодия, но с тех пор рояль отнесли обратно в общественный центр острова и никто больше к нему не прикасался, а к утесу запретили ходить, считая его проклятым, — я подняла глаза и, повернув голову в сторону утеса, замерла. Мужчина тоже посмотрел в ту же сторону… — Стоп! Снято! — выкрик режиссера. Стук хлопушки. — Невероятно, — разнесся по округе благоговейный шепот. — Могами-сан, Цуруга-сан, это было фантастически!