Огонь в ладонях

Джаред немного успокоился, пришел в себя, оказавшись «дома», окна тут были без решеток, и даже дверь закрывалась только изнутри, а не снаружи. В его новой комнате, большой, с отдельной ванной комнатой, было все, что нужно, чтобы спать, заниматься поисками Шестых Ворот, даже стояли тренажеры, и над столом зависал мерцающий экран, что-то вроде справочного устройства. Джаред забыл про побег, зачем бегать, когда тут все нужное есть, и деньги, и одежда и еда, информация, и еще – Дженсен. Дженсен...Рычать на него Джаред перестал, но нормально общаться они так и не начали. Его это мучило. Дженсен, как всегда, пропадал целыми днями, в редкие дни отдыха торчал у себя в кабинете, и Джаред слышал его приглушенный голос, каким он раздавал указания. Джаред кусал губы, злился, нерешительно смотрел на дверь, потом уходил, так и не решившись войти. На самом деле Джареда заставляло нервничать его непонятное, особое положение в доме, где каждый был занят делом, а ему полагалось только спать, есть и «поправляться». И кто он Дженсену? Любовником никогда не будет, исключено, подружиться они не пробовали, они даже не разговаривали никогда толком, по душам. Совсем ненадолго сблизились в минуту опасности, а теперь их разнесло еще дальше друг от друга. Так кто ему Дженсен? Босс? Или просто человек, пожалевший попавшего в беду глупого мальчишку. Кроме терзаний неопределенности, через некоторое время начались проблемы другого рода, которых Джаред, по правде говоря, совсем не ожидал, и так был поначалу растерян, что не решился их озвучить и проведывавшему его каждый день Калебу, и, тем более, Дженсену. Начались эти проблемы ночью, ему вдруг приснился жутко горячий сон. В нем Джаред бесстыдно вертелся перед кроватью Дженсена, абсолютно обнаженный, с пробкой в заднице, с которой свисал игривый пушистый хвостик, еще Джареда украшала алая лента, обхватывающая шею плотно, как ошейник, и на ногах были красные туфли на высоченных каблуках. Дженсен сидел на кровати, оперевшись спиной в подголовник, расслабленный, обнаженный, с бокалом в руке, и одобрительно ухмылялся, и смотрел так, что взгляды его чувствовались физически, оглаживали его, горячили кровь, замыкали в теплый, ласкающий кокон. Джаред ловил эти взгляды, гладил себя по плечам, отклячивал задницу, лаская ее ладонями, не стоял на месте, а словно танцевал под одному ему слышимую музыку. У него теплело в паху, и сладко ныла задница, еще немного кружилась голова. Его охватывало томление, совсем не похожее на жесткий голод от возбуждающего пойла Роя, он будто трепетал весь внутри, и испытывал восторг, он сам себе казался легким-легким, готовым взлететь, и он ждал, когда же, когда Дженсен позовет его, или сам придет, и это ожидание было как ожидание счастья. Он не помнил, дошло ли дело во сне до секса, но проснулся весь в поту, дрожащий, с крепким стояком и выстанывающим имя Дженсена. Он быстро подрочил себе, залез в прохладный душ и не мог заснуть до утра, все возвращаясь мыслями к сну, от которого вспыхивали щеки и предательски сжимался анус. Блядь. Бляяяядь. Как же он попал. Джаред начал избегать Дженсена, но это мало помогало. Дженсен был везде, в запахах этого дома, в вещах, даже в людях. У Джареда вставало от одного голоса, покашливания Дженсена, от брошенного платка, от потертой куртки, он не понимал, что с ним делается, это было похоже на сумасшествие, его буквально лихорадило. В одну из ночей он оказался в спальне Дженсена, как пришел – не помнил. Просто раз – и увидел себя в его кровати, голым и распаленным. Он распластался над Дженсеном, тело к телу и между ними было только тонкое одеяло, и стоило согнуть в локтях руки, он коснулся бы губами губ Дженсена. Дженсен лежал тихо, не шевелясь, смотрел прямо и не пытался скинуть его, что, в общем, мог сделать очень просто. Джаред все еще оставался худым, он вышел из стадии истощения и стремительно набирал вес, но до нормы ему было еще далеко. А Дженсен, здоровый и сильный, мог скрутить его мгновенно, но отчего-то медлил. Джаред наклонил голову, и коснулся его теплой кожи щекой, застонал от прострелившего наслаждения, потерся быстро-торопливо, как вор через одеяло стояком, почувствовал ответную реакцию, у Дженсена встало! Это осознание вместо радости принесло такое горькое отчаяние, что Джаред резко поднял голову, и посмотрел в глаза Дженсену, в потемневшие, с расширившимися зрачками, спросил хрипло: – И что же нам теперь делать, Дженсен? Дженсен вытянул руку из-под одеяла, и, как завороженный, пальцем очертил губы Джареда, он, казалось, совсем забыл об опасности, или достиг такой черты, что ему стало плевать на все. Но Джареда как холодной водой окатило, когда он увидел этот взгляд, сумасшедший, темный, отчаянный, полный долго сдерживаемой страсти, и немного похожий в решимости на тот, когда Дженсен ехал убивать Ли. Теперь – Джаред со страхом понял – теперь Дженсен был готов умереть сам. Джаред скатился с кровати и в панике выбежал вон. Он долго сидел под холодным душем, обхватив коленки, и думал о Дженсене. Непробиваемая, холодная стальная преграда, панцирь Дженсена, его защитная шкура – оказывается, не была такой уж прочной. И за ней бушевали такие страсти, что напугали даже его. В доме два одержимых, не один, и шансы вляпаться в фатальное дерьмо повысились многократно. Под утро Джареду в голову пришла одна простая идея, решение, и он, недолго думая, оделся, взял немного денег и вышел прочь. Стоило проверить, сработает ли этот способ. Это оказалось проще, чем он думал. Его как будто нюх вел, не прошло из полчаса, услышал голоса и смех, характерный шум, какой бывает в питейных заведениях, и скоро сидел за стойкой, медленно смакуя коктейль. Он ждал, спиной чувствуя взгляды, но не испытывая никакого страха, одну решимость и подсасывающий слегка голод, который, конечно, касался исключительно одной персоны, но вдруг удастся утолить его с кем-то другим. Через пять минут в бар ввалилась веселая компания, прибились к стойке, радостно галдя и взывая к бармену, и в общем шуме Джаред сперва не услышал обращение, а потом кто-то хлопнул его по плечу и изумленно-радостно воскликнул: – Тухлая Килька! Пьяная толпа сгрузилась за столик в углу, около него остался здоровый мордоворот, и радостно скалился, а Джаред сцепил челюсти, пережидая внезапный приступ агрессии. Он же сам пришел, он хотел, чего теперь? Ненавистное прозвище задело как против шерсти, ну так всех шлюх, официально привязанных к какой-то точке звали по названию бара, клуба, автозаправки. К нему это прозвище не имело отношения, сейчас в Тухлой Кильке работала новая шлюха, и ее тоже называли Килькой. Джаред повернулся к мордастому, растянул губы в улыбке, игриво показал взглядом на соседний стул, громила с радостью взгромоздился на него. Заказал подошедшему бармену два коктейля, один придвинул Джареду, интимно склонился к нему, дыша на него перегаром и чем-то несвежим, заговорил оживленно: – Здорово, что тебя увидел. Как же тебя не хватает, Килька! И вроде недолго ты там был, а уже привык, никто лучше тебя не обслужит. Щас какого-то квелого уродца Рой там пристроил, никакого удовольствия ебать! Мы с ребятами специально в их сектор таскались, чтобы тебя трахнуть, и вдвоем, и втроем, ты выносливый, гибкий, было дело, эх... А щас какой-то, только раздухаришься, а он уже дохлый, как кукла болтается, не мычит даже. Тьфу. Джаред вспомнил выкраденного блондинчика и спросил: – Такой беленький, с круглой жопой? Бывшая соска Роя? – Да, точно! Но там уже смотреть не на что. Жопа костистая, пораниться можно, – верзила хохотнул и с одобрением покосился на Джареда. Привалился еще ближе: – А ты ничего. И такой же с виду горячий. Даже лучше стал. Может, вспомним прежнее? А что ты тут, Дженсен тебя уже больше не ебет? Джаред со стуком поставил бокал на стойку, и процедил сквозь зубы: – Не ебет. Верзила обрадовался: – Ну, так отлично! Что, пойдем? Вот так просто. Проще простого, и ничего не надо делать, просто плыть по течению. Наваливалась на Джареда какая-то душная тоска, он испытывал отвращение к себе, в этому боевику, имя которого вспомнить не мог. Он думал с ужасом, сколько, сколько же их тут, которые втискивали в него свои хуи, которых он не знал, не помнил, но они его помнили, и с радостью хотели продолжить. Они не знали, как он опасен. Откуда бы им знать, что Джаред был накачан ядом, и должен был сдохнуть после убийства Дженсена, для них он просто шлюха, которую один босс выкупил у другого. – Пойдем, – согласился Джаред, и вдруг в голову пришло дикое. Что, если Калеб ошибся? Что, если это было временно, и яд давно вышел из него, ну пусть маленький, но шанс был, и его тоже стоило проверить. Это придало ему решимости, и Джаред поднялся. Боевик уже тащил его за руку, похоже, бывал тут не раз, и шел знакомой дорогой, они оказались в тесной комнатушке, и нетерпеливый мордоворот принялся срывать с него одежду. Джаред закрыл глаза, снова перемогая желание ударить, уничтожить урода, и представил себе Дженсена. Пусть, пусть это будет Дженсен, ну просто не открывать глаза. Дело пошло легче, как тумблером щелкнули, сразу на задний план ушли мерзкие запахи, толстые пальцы, шарящие по телу не вызывали больше отвращения, Джаред расслабился, и лелеял-растил в себе маленький, хрупкий росточек желания. Так грубо Дженсен не вставлял бы ему пальцы в зад, он бы делал это медленно, осторожно, он бы наглаживал его, одним прикосновением распаляя до полной готовности, он бы тихонько целовал ему спину, опускаясь медленно все ниже и ниже, и так раздраконивал бы его, что пришлось бы просить... Становилось жарко, тесно, Джаред с изумлением услышал свой голос, изменившийся, умоляющий – трахни меня уже, ну, давай! Толстый хуй уперся ему в зад и забытая боль ожгла его, его как будто насаживали на кол, мужик пыхтел сладостно – узкий стал, ох, хорошо... Джаред вырывался, пытаясь избегнуть боли, но мужик был крепкий, здоровый, и легко удерживал его, закрутив ему руки назад. Всаживал хуй так глубоко, что Джареду казалось, он достает до сердца. Он вспомнил этого мужика, Гэри, его звали Гэри, такие размеры и неутомимость выделяли громилу из всех, и да, он любил трахать его с приятелями, к его огромному члену присовывал еще кто-то из его друзей, и Гэри наблюдал, как распятый, раскоряченный Джаред трепыхается на них, дрожа и плача. Джаред растекся на серой вонючей простыне, и закрыл глаза, представляя Дженсена. Тепло, стало тепло, и боль отпускала, жар рос в паху, хотелось тереться о кровать, или чтобы кто-то подрочил, но Дженсен в этот раз не гладил его, не смотрел жарко, голодно, страстно, он стоял в углу, и сжимал губы, обжигая презрительным взглядом. Он не пытался его вытащить из-под борова Гэри, и Джаред слышал его голос в голове, насмешливый и холодный: – Тебе нравится, когда мордой в подушку, грубо, и силой? Ты шлюха, Джаред, ты будешь подмахивать, даже если тебя будут ебать на навозной куче. Посмотри на себя! Ты стонешь и просишь еще! Так изголодался? Пораженный, Джаред выдирался из-под Гэри, но сильный мужик не пускал его, от его толчков Джареда возило туда-сюда по кровати. Он хотел бы сейчас не чувствовать возбуждения, но постыдный жар в крови разгорался все сильнее. – Неправда! Я по тебе изголодался, это ты, всегда ты. Он смотрит. Он видит! Видит, как его трахают, обнаженного, заломанного, трепещущего на тонкой грани наслаждения и боли, и не было бы никакого наслаждения, если бы Дженсен не смотрел на него, пусть даже воображаемый. Хуй знает, настоящий или нет, Джаред был как в лихорадке, но как похоже на правду, и как вставляет – Дженсен смотрит! И, возможно, оттого что ревнует так зол, так оскорбительно резок. Джаред кончил так, что закричал, такое острое было наслаждение, больное-жалкое, опустошающее, но такое желанное. Он даже отключился, а когда пришел в себя, понял – что-то не так. Гэри лежал на нем, недвижимый, невыносимо тяжелый. Вспомнив все, что случилось, Джаред почувствовал приступ тошноты, недавнее вымученное наслаждение обернулось стыдом, он с отвращением и с трудом столкнул Гэри на пол, обернулся посмотреть и натолкнулся на его неподвижный взгляд. Гэри смотрел в потолок, мертвый и быстро синеющий. На теле его тут и там проступали безобразные желто-бурые пятна, и было совершенно ясно, что умер он не от усердия в постели. Джаред смотрел на него, хмурясь, обнимая себя за плечи, и никак не мог согреться. Он совершенно не думал про Гэри, плевать на него, он просто собирался с силами. Нужно было признать – эксперимент провалился. Ему нужен был именно Дженсен, а не кто угодно еще. И первый же с ним секс убьет Дженсена, а его сделает еще более несчастным, чем сейчас. Заныло, засвербело в животе, в костях отголосками прежней боли, ломка? Джаред, даже обрадовался, вот что отвлекает от плохих мыслей и безнадежных выводов! Наверняка у этого Гэри есть что-нибудь с собой. Чистая, чистейшая лирка и так много! Джаред быстро приготовил раствор, у Гэри было в потайном кармане куртки все нужное, всадил себе лошадиную дозу и свалился на кровать, ожидая прихода. Может быть, ему повезет, и он больше никогда не проснется в этом ебаном, несправедливом мире. *** Не повезло. Очнулся, и, судя по всему, снова у Калеба. Джаред осмотрел палату, чисто-белую, без окна, поднял голову, посмотрел на свое спеленутое тело. Уронил голову на подушку. Голова была пустой, как какой-то воздушный пузырь. В пустой, гасящей звуки палате через долгое-долгое время появился Дженсен, и Джаред ждал обвинений, ждал презрения, ждал чего угодно, но Дженсен выглядел собранным, решительным, и от одного его вида потухший Джаред испытал злое раздражение. Сейчас будет учить, убеждать, что все хорошо, все наладится – к черту! Дженсен, и впрямь, начал с нажимом: – Джаред, нам нужно поговорить. – Не хочу. Убирайся. – Джаред! – Отвали! Ты ничего не можешь сделать, к чему слова? Дженсен наклонился над ним, навис угрожающе, снова выявилась его невидимая, давящая, мощная сила, он проговорил, сдерживаясь: – Я могу. Могу! Я пришел рассказать тебе, но... черт, Джаред! Я понимаю, почему ты сделал это, но ты ведь знал, что этот парень... – Умрет? Плевать на него! Хочешь знать, почему я это сделал? На самом деле? Я вам не верил! Тебе, Калебу. – Джаред, ты... ты не был раньше таким. – Откуда ты знаешь, какой я был?! Откуда? – Ты им. – О, вспомнил о чем! – Среди вас нет убийц. А вот это было уже больно. Джаред задохнулся как от удара, закрыл глаза, пережидая боль, и почувствовал прикосновение к плечу. Распахнул глаза и, ядовито улыбаясь, выплюнул Дженсену в лицо, старательно не замечая его виноватого вида: – Знаешь что, Дженсен? Когда я трахался с этим Гэри, я ловил охеренный кайф. Он такой большой, сука, здоровый. Ты видел его член? Он так хорошо меня выебал, что я орал, когда кончал, я даже вырубился потом. Так что я не жалею ни о чем, и думаю, всегда найду с кем потрахаться. И мне насрать, что они передохнут. Гэри никто не заставлял, ему все нравилось, и он умер счастливым. Джаред бессовестно врал, но так хотелось ударить побольнее. Удалось, Дженсен окаменел, лицо закрылось привычной маской. Убрал руку от его плеча, и заговорил, будто заранее отрепетированную речь выдавал, и похоже, так и было, он думал, и собирался, и теперь все равно сказал, не обращая внимания на вызывающее поведение Джареда: – Я пришел рассказать, как можно решить нашу проблему. Если я выкраду из клиники Ли его наработки, Калеб воссоздаст Зири. Он против, и говорит, что это опасно, но он сделает, если я прикажу. Он введет мне Зири, а потом тот состав, который создал в ночь, когда тебя спасал. И мы будем... будем на одной стороне. Он помолчал, глядя на потрясенного Джареда и спросил так тихо, что Джаред едва расслышал: – Мы на одной стороне? Джареда охватила самая настоящая паника, мощно приправленная раскаянием за свою ложь, грубость, неверие, вихрем пронеслись воспоминая, как он почти умирал от Зири, пока его вливали, как почти сошел с ума, как плохо было от лекарства Калеба, и что Дженсен такое говорит? Клиника Ли? Не он ли говорил, что все там разгромил?! Но даже если где-то в сейфах спрятан секрет яда, как добраться до него? И это опасно, опасно, опасно! Каждый шаг может закончиться смертью, Джаред закричал, дергаясь в смирительной рубашке: – Нет! Нет, ты не понимаешь! Нельзя делать такое с людьми, это ад, ты не... Ты не посмеешь! Я не с тобой, понял?! Ты никто, я не хочу тебя, ненавижу, уходи! Даже если ты будешь зири, я лучше буду трахаться с последним бандитом Роя, чем с тобой! Непохоже было, что Дженсен передумал. Он посмотрел на Джареда пристального, кивнул, будто говорил – да, так я и думал, так и нужно сделать, и сдержанно попрощавшись, ушел. Джаред прекрасно видел, что бушевало за этой напускной сдержанностью, и какого труда стоило Дженсену не реагировать на его провокационные, оскорбительные крики, он знал, что Дженсен, упорный, упрямый, как танк теперь будет переть к цели, и остановить его можно только одним способом. Если не будет Джареда, то не будет и причины рисковать, все просто. Джаред сбежал под утро, когда пришли его распеленать, вымыть, вколоть успокоительное, он позволил все, кроме последнего. Только что вялый и сонный он вырвался из рук санитаров, огрел подвернувшейся тяжелой колбой медсестру со шприцем, и как был, в одной пижаме сбежал из клиники Калеба.