***
Женя сидел на краю кровати и гладил сестру по волосам. Юля заснула, но он хотел убедиться, что ей не станет плохо и не начнет тошнить. Она не стала спрашивать, что за таблетки, просто выпила и легла в кровать. Минут двадцать Юля молча смотрела в окно, блестела в темноте комнаты мокрыми от слез глазами, но потом начала засыпать. Сведенные брови расслабились, а на губах появилась еле заметная мягкая улыбка. — Вид у тебя просто ангельский, кому рассказать, не поверят, — сказал Женя, он специально сказал вслух, чтобы проверить, не промычит ли сестра что-нибудь в ответ, но она крепко уснула. — Такое умиротворение… Хорошо, что есть волшебные таблетки и можно сделать перерыв между пытками. — Что? Хочешь так же? — раздался тихий булькающий голос. Женя вмиг ощетинился. Он медленно обвел темную комнату взглядом. Она была завалена хламом, и мелкая мерзость могла скрываться в любом углу. — Давай! У тебя же есть что-то в кармане, — голос шел прямо от Юли, но она спокойно спала. Женя аккуратно отодвинул спутанные и грязные, но все еще шелковистые волосы. Дыхание его сбилось, словно огромная рука сдавила легкие и не давала им расправиться. Он снова увидел его. На шее, чуть ближе к спине. Нарост. Он вымахал до размеров ананаса и приобрел форму с явно антропоморфными чертами: появилась одна тонкая рука с узловатыми и когтистыми пальцами, наметилась голова, без шеи, но уже с зачатками глаз и ртом, а наверху прорезались два маленьких рога. И рот продолжал говорить: — Пара дорожек, и тебе тоже станет хорошо, ты забудешь обо всех проблемах, — рот открывался и закрывался, и, несмотря на темноту, Женя заметил мелкие и острые зубы. — Давай. Сделай перерыв в страданиях. Растущая паника обернулась злостью. Сердце колотилось, но перегоняло уже не страх, а ненависть. Женя придвинулся к существу почти вплотную и ядовито, с издевкой улыбнулся. — Мне не нужно делать перерыв в страданиях, потому что я не страдаю. В попытках лучше разглядеть Женю существо повернуло недозрелое лицо и боязливо сжалось. Женя сказал правду — все это время он жил со страхом, он искренне переживал за Юлю, и ему становилось плохо от одной мысли, что эта чертовщина творит с его сестрой, он был в небывалом разладе с самим собой, но не страдал. Наоборот, он испытывал тот драйв, который искал всю жизнь. Ради этого он спускался в темные подвалы, ради этого взламывал ржавые замки на забытых дверях, поднимался на крыши, лазал на заброшенные заводы, наматывал километры по ночному городу. Он искал это всю сознательную жизнь и точно не страдал. Женя понял: дьявольская мерзость ничего о нем не знает, возможно, оно хорошо узнало сестру, но его нет, и не имеет над ним власти, оно недоразвилось и приковано к шее носителя. «А сейчас носитель спит, и оно совершенно безоружно». Женя, не отводя глаз от существа, взял с полки канцелярский нож и, оголив лезвие, прижал к середине нароста. «Что бы это ни было, но оно превращается в то, что пыталось свести с ума меня. А одного из этих чертей я угандошил битой, значит, и этого смогу. Вспороть брюхо и отрезать от Юлиной шеи ошметки. Ведьма пришлет нового, но у меня будет фора». Существо оскалилось. Женя чувствовал страх, и это было здорово. Кураж пьянил. Женя вдавил лезвие сильнее, и осталось только полоснуть, чтобы разрезать тонкую кожу до самых внутренностей. Женя медлил. «Слишком просто». «И слишком странно». «Меня дурят». Существо боялось, Женя чувствовал. Но… Оно не пыталось сопротивляться, не отмахивалось созревшей рукой, не кусалось. Не пыталось его остановить. «Оно жертвует собой. Ради чего? В чем подвох?» Женя выдохнул и заморгал. Комната стала светлее и воздух в ней прозрачнее, он посмотрел на существо, но его там не было. Он прижимал лезвие к тонкой бледной шее Юли, как раз где размеренно пульсировала яремная вена. — О Господи… — Женя убрал нож. От ужаса, что он только что чуть не убил сестру, на глаза навернулись слезы. — Ты ничего не можешь со мной сделать. — С тобой нет. Женя встал и вышел из комнаты, времени было в обрез. Наркотики он спрятал в тайник — когда дед строил стену, он сделал парочку, чтобы прятать пластинки с музыкой вражеской державы и валюту. Дед по отцовской линии был еще тем конспирологом. Ди при каждом удобном случае пел о том, что презирает игловых торчков и никогда не опустится до героина, а теперь не мог выбросить случайную находку. «Пусть и не героин, но что-то типа… — думал Женя, просовывая кулек в нужную щель. — Дебил, блять». Вся эта ситуация с внезапным переобуванием Ди тревожила Женю. Он догадывался, что Ди так дергается не столько из-за сомнительной угрозы, сколько хочет избавиться от опасного соблазна. Женя и сам чувствовал, что дело добром не кончится, по-хорошему стоило убедить Ди избавиться от этой штуки, но сейчас были проблемы в разы серьезнее. Надежно все спрятав и взяв ключи от машины, Женя пошел к дому Насти.***
Из магнитофона тихо звучала ненавязчивая смесь рока и электроники. Женя сидел в машине и следил за окнами. Редкие и тонкие березы в палисаднике уже сбросили листву, и окна хорошо проглядывались сквозь куцые ветки. Полупрозрачный тюль прикрывал окна только в комнатах и то не полностью. Подходить к зданию Женя не решился, но и так было прекрасно видно, что там ничего не происходит. Чтобы не тратить время, Женя изучал страницу Насти. По ее размышлениям про отчество и матчество Женя понял, что врага звали Жанной. — Ведьма Жанна… Пипец какой, — Женя изогнул бровь, даже фонетически это звучало странно. Женя не был уверен на сто процентов, что Жанна именно ведьма, но это было его рабочей гипотезой. На соседнем сиденье, рядом с термосом, валялся «Молот ведьм» и «История инквизиции». «Молот» был так себе пособием, даже на момент написания текст считался творением эксцентричного фанатика, и Женя это прекрасно знал. Но главная мысль, которую он вычленил, заключалась в том, что ведьмы не обладают волшебной силой и все злодеяния за них делает демон, с которым ведьма вступила в союз. Все сходилось. Она, Жанна, не контролировала его разум, но она послала тех тварей. Одну из них он размазал битой. Женя вспомнил, как пил водку стопка за стопкой, как пытался вылить джин-тоник и не мог. Он испытал нечто подобное однажды. На вечеринке. Он пришел туда в надежде, что кто-нибудь поделится амфетаминами, ведь у него, как обычно, не было ничего. С ним всегда делились, но в этот раз все словно сговорились. Он знал, что каждый второй нанюханный, что у каждого третьего по грамму лежит в кармане, он чувствовал запах порошка, как натасканная собака, но никто делиться с ним не собирался. У него случилась истерика в туалете, и он разбил костяшки о стену. Через пару часов Женя все же получил, что искал, но твердо решил больше не надеяться на чужую щедрость и покупать самому или как минимум скидываться. Если бы не контекст, любой психолог назвал бы это прорывом. Через два месяца Женя ростом метр восемьдесят и весом пятьдесят девять килограмм отправился в армию. Женя откинулся на спинку и закрыл лицо руками, будто яркость воспоминаний жгла глаза. Но и той ночью в клубе была лишь бледная тень того, что он пережил меньше недели назад. Тяга, которой невозможно было сопротивляться. Слишком неестественная по своей силе, но которую так умело уложили ему в голову, что он даже не заметил очевидной неадекватности. Даже сейчас, сидя в машине и прокручивая события в голове, Женя не мог понять, где закончились собственные мысли и начались их приказы. — А теперь через все это проходит Юля, — сказал Женя сам себе. От ненависти свело челюсти. — Какая же меткая сука! Жанна с ужасающей точностью определила их слабые места. Почувствовав, что раскисает, Женя подобрался, вытер сопли и сосредоточился на странице Насти. Судя по фото, у них была машина, серый седан, и Женя быстро нашел его среди припаркованных рядом. Уже что-то. Он налил из термоса третью кружку. Кофе помогал занять руки. Хотя он бодрствовал почти сутки, спать ему не хотелось абсолютно. В семь в окнах зажегся свет, и Настя с мамой начали ходить из комнаты в комнату. Особо ничего было не разобрать. Женя начал думать, что надо бы рискнуть и опять подойти вплотную к дому, но тут Настя, уже одетая в куртку, отодвинула тюль. Она собирала рюкзак, и ей потребовались книжки с подоконника. Быстро сложив их, она исчезла из виду. В квартире осталась только ее мать. — Что ж ты за тварь такая? — спросил Женя, глядя, как она ходит по квартире. Больше всего Женю заботили пределы ее способностей. Он был фанатом мистики и ужасов, пересмотрел сотню фильмов и сериалов, прочитал где-то столько же книг и самым неубедительным находил несоразмерно крутые способности сверхъестественных персонажей. Весь этот телекинез, пирокинез, вселение в тело, превращения и прочие чудеса, производимые без какого-либо усилия, казались совсем сказочными. Женя был убежден, что если бы существовали люди, способные, не потея, передвигать предметы по воздуху, то мир был бы иным. И это шило никакой бы мешок не утаил. Но вот в сам факт сверхъестественного он верил. «Она наверняка может и вещи подвигать, и поджечь что-нибудь… Меня, например, — перед глазами все еще стояло лицо ведьмы в окне, когда она сжимала кулак и неясная тень душила его. — Только это все не по щелчку пальцев происходит. — Женя пробарабанил по рулю в такт игравшей музыке. — Хуйня, в которую я попал, была создана заранее». «Ладно… Что это мне дает? Я буду в выигрыше, если воспользуюсь элементом внезапности. Если она поймет, что я иду за ней, сколько времени ей потребуется состряпать ответную пакость? Черт… Да она же видела меня сегодня… Она знает, что я приду за ней, а значит, она уже что-то готовит! Пока я здесь сижу, она готовит очередную ловушку!» Женя так погрузился в свои мысли, что совсем перестал следить за окнами, и когда опомнился, в них уже погасили свет. «Ушла?» — соломинка, за которую держался Женя, обломилась и больше не соединяла с сушей. Плана не было, он надеялся проследить за ведьмой и сымпровизировать, но она ушла. «И что теперь будешь делать, гений? — внутренний голос был строгим до неузнаваемости. — Попробуешь вломиться к ней домой?» «Говно идея, — Женя покачал головой. Окна казались обычными, но Женя знал, это обман. — Она наверняка понаставила там ловушек для защиты периметра». «И что тогда?» Женя вышел из машины, потянулся и еще раз посмотрел на окна. — Черт, неужели придется все же лезть? — Женя вцепился руками в волосы. «Ты же можешь увидеть их. Ловушки. Ты их видишь», — сказал внутренний голос интонациями тренера по бегу, у которого Женя занимался вечность назад. «Ага. Еще бы знать, что именно я вижу и как это включать». «Попробуй, ты же любил стереограммы». В детстве Женя часами залипал на эти картинки. Если правильно расфокусировать взгляд, они становились трехмерными и проступал скрытый рисунок. Он натренировался так, что мог правильно расфокусироваться на любой рельефной поверхности, хотя рисунка не проступало, но пространство заметно менялось. Потом Женя открыл для себя другие способы исказить восприятие и на стереограммы подзабил. — Ладно… Стереограммы, значит… — Женя закусил губу, сосредоточился на окнах, расфокусировал взгляд… И ничего не произошло. Он попытался еще раз и еще, но снова ничего не вышло. «Не… хуйня», — грустно резюмировал Женя и сел на поребрик. Не нужно было быть гением, чтобы понять: если у него и есть какие-то способности, то он ими не управляет. — Если они вообще есть, — пробубнил Женя себе под нос. В голове заново зажужжала назойливая мысль, что все его виденья просто галлюцинации. — Блять… — Женя раскинул руки и лег на промерзшую землю. Холод сразу пополз к костям, но Жене было безразлично. Он был готов валяться вечность, но, повернув голову, увидел знакомую фигуру. Ведьма! Она тяжелой походкой шла вдоль цепочки припаркованных автомобилей как раз по направлению к Жене. Он вскочил и спрятался за машиной. Жанна прошла и не заметила его, она села в седан и поехала. Жене ничего не оставалось, как поехать за ней. Водил он ужасно. Просто проехать по городу, ни разу не заглохнув, было для него тяжелой задачей, а преследование вообще выходило за пределы возможностей. Он быстро отстал и без сомнения упустил бы ведьму, но Жанна поехала на КАД. Женя еще не выбирался на кольцевую, она казалась ему особенно опасной из-за скоростей, но следовать за другим автомобилем там было легче. Нужно было просто держать нужную скорость и быть начеку. Он аж взмок от напряжения. Женя боялся, что пропустит тот момент, когда Жанна свернет на съезд, но ему удалось оставаться сосредоточенным на протяжении всего пути по кольцевой. Они ехали минут тридцать, затем свернули на трассу к Зеленогорску. На трассе уследить за машиной стало сложнее, на городских улицах тем более, и на выезде из Сестрорецка Женя запутался в развязке и отстал. — Нет-нет-нет-нет, — заскулил Женя, пытаясь углядеть в удаляющемся потоке серый седан. — Как так-то? Женя остановился на обочине и уронил голову на руль. «И что теперь делать?» Часы показывали почти девять утра, а значит, Юля скоро проснется. Времени мало. Было два варианта: ехать домой и следить, чтобы Юля не наложила на себя руки, и ехать искать ведьму. Женя грыз губу и сосредоточено смотрел вдаль, где за холмом скрывалась дорога. «Юля сбежит, а убедить родителей помочь не получится». Женя решил ни с кем не делиться теорией про проклятье — он очень живо представлял себя в палате с мягкими белыми стенами орущим в маленькое окно в двери. Не было никаких сомнений, что ему никто не поверит. Искать ведьму по всей Ленобласти казалось еще менее здравой идеей. «Ну почему же, — возразил он сам себе, — дорога тут одна, едет она небыстро, если ведьма намылилась куда-то за Зеленогорск, то ты имеешь шанс догнать ее на трассе». Женя не стал терять время. Он завел восьмерку и помчался. Через полчаса надежда стала угасать, а через час сменилась отчаянием. Он уже проехал Зеленогорск и несколько идущих друг за другом поселков, но ничего не нашел. Женя остановился на обочине широкой и пустой дороги, вышел из машины и без сил опустился на землю рядом с колесом. Пора было признать, он упустил возможность. Ведьма, скорее всего, свернула на отворотку много километров назад. Небо было затянуто плотными серыми облаками, и шел мелкий дождик. Женя подставил лицо острым холодным каплям. Настроение стремительно скатывалось все ниже и ниже, он буквально физически ощущал отчаяние. Оно облепило его голову и тянуло к земле. Хотелось опуститься на землю и рассыпаться в прах. Женя прислонился затылком к борту машины, закрыл глаза и просидел так, пока не замерз. Руки привычно тряслись. Когда он открыл глаза, то увидел на пальцах и куртке следы, словно от мазута. Они шли полосами вдоль рукава вверх. Женя подскочил на колени и посмотрелся в боковое зеркало машины. Все лицо тоже было перемазано, а на голове сидел черный полупрозрачный слизень размером с кошку. — Блять! — Женя замахал руками, пытаясь сбросить это с себя. Слизня удалось сорвать с головы, но от руки он никак не желал отцепляться. Женя приложил слизня к земле, придавил его сапогом и стал тянуть руку, но бесполезно. — Что за хрень?! — первичный аффект прошел, слизень не пытался его сожрать, и паника отступила. Женя попытался рассмотреть, что же прилипло к нему. Сфокусироваться не выходило. Слизень был нечетким и словно из другого мира. Чутье подсказывало, что это не проделки ведьмы, хотя Женя не списывал эту вероятность со счетов. Существо было больше похоже на элемент окружающей среды, что-то природное, пускай и невидимое человеческому глазу. Обычно невидимое. Слизень казался Жене смутно знакомым, будто нечто подобное уже встречалось раньше. «Да, на проводах тогда висело, и все вокруг было таким странным», — Женя вспомнил, как уже днем шел в Криворучку. Слизень, до этого медленно колыхавшийся, как водоросль в стоячей воде, словно почувствовал взгляд и повернулся. Глаз не было, но было подобие рта. — Что? — Женя изо всех сил пытался сфокусировать зрение. Все вокруг потускнело, но слизень стал четче. Изображение будто догрузилось. Слизень сжался и укусил за палец. — Блять! — заорал Женя, скорее из-за испуга, чем от боли, и замахал рукой. На этот раз слизень легко отцепился и, не успев долететь до земли, развеялся черной дымкой, оставив на траве след, похожий на мелкодисперсную золу. Женя хотел рассмотреть его, но зрение вернулось в привычный режим, реальность налилась яркостью, а след исчез. — Что? — Женя схватился за волосы и начал носиться туда-сюда. — Думай же, думай! Все внутренние голоса заговорили сразу: «Окей, что мы имеем? Невидимая человеческому глазу хрень». «Но ты ее увидел». «Да, я ее увидел. А что еще я видел? Тех чертей, что подослала Жанна». «Эта тварь, возможно, ее рук дело». «Может, но навряд ли. Те бесы, или кто они там, были вполне сознательными, а интеллект этой хрени максимум как у улитки». «Ну, это не точно». «Черти были удивлены, что я их увидел. Они даже испугались. Значит, обычно люди не могут их видеть, а я могу. И, стало быть, не только их». «Окей, избранный. И как мы можем использовать эту суперсилу?» «Не время шутить… Ночью, когда я убежал от ведьмы, я видел тучи в небе над ее домом… Если эта штука концентрируется в небе во время активации ее… сил? Все же она не самую рутинную штуку творит, ей нужно много сил, это что-то крупное…» «Она меня тогда чуть не убила с помощью колдовства, наверняка это не так просто и отражается на атмосфере… Я же видел в небе… И те молнии во время дождя… Значит…» Женя боялся даже дышать, чтобы не спугнуть озарение. «Значит, если она поехала колдовать… А ей по-любому нужно форсировать задуманный план, ведь она знает, что я ее вычислил… Значит, над местом, где она колдует, должна образоваться подобная же штука в небе! Да!» Женя аж подпрыгнул от радости. Градус надежды в крови резко пошел ввысь — он нашел зацепку и может вылезти из этой, казалось бы, тупиковой ситуации. «Ок, гений, ты молодец, и как мы увидим эту хрень? Как это работает?» В последнее время ему часто что-то чудилось, иногда на ровном месте, совершенно без какой-либо видимой причины. И все же в подавляющем количестве случаев был катализатор, запускающий процесс. Тревога. Лавинообразное чувство, что что-то не так, которое нарастало и срывало фильтры восприятия с разума. Женя вытянул руку — пальцы по-прежнему тряслись. «Отлично, вот что-что, а накрутить себя я могу». Женя вышел на середину пустой дороги. Порыв ветра облизнул лицо. Справа было поле, слева лес и где-то там жилые поселки, выходящие прямо к заливу, но и залив, и поселки были далеко, а тут в пределах его видимости не оказалось никого живого. «А неживого?» «А откровенно мертвого? Может, я закрою глаза, а когда открою, увижу вокруг сотни фигур, в молчаливом крике открывающих рты? Может, разум… человеческий разум не просто так фильтрует изображение. Может, нас окружает что-то слишком страшное?» «Я готов сорвать предохранитель?» «Ты же видишь это не потому, что у тебя есть особая сила. Наоборот, это уязвимость, — внутренний голос стал похож на голос тети Иры. — Это защитная мембрана твоего сознания дала трещину. Если ты будешь эту трещину ковырять, то она будет становиться шире. Ты к этому готов?» — Да, черт возьми! Давай же! Легкий ветер сошел на нет, и стало совсем тихо. Где-то далеко завыла собака, и в воздух взлетела стая ворон. «Будто огромное и злющее лихо проснулось и идет к дороге», — Женя старательно накручивал себя, но тревога не превращалась в страх. Он чувствовал себя охотником, и растущее волнение было ближе к азарту. «Убавь кураж, инфантильный говнюк!» «Соберись!» «Ведьма уничтожит тебя, если ты не соберешься!» «Представь, что будет с Юлей, если…» Внутри словно переключили тумблер. Женя легко расфокусировался и провалился в тени. Место осталось прежним, но воспринималось другим. Расстояния исказились, как если бы на камере резко изменили фокусное расстояние на широкий угол и обрезали края кадра. Завесы плотных облаков исчезли. В небе светило солнце, но его яркость снизилась, как при затмении, и оно больше походило на прожектор. На траве, где исчез слизняк, все еще оставалось черное пятно золы. Несколько похожих пятен полосами лежали на дороге, словно слизняков размазало на асфальте колесами. Женя обернулся на север и увидел, как в небе собираются низкие плотные тучи. Это было похоже на самое начало смерча. Он не ошибся с направлением! Ведьма выехала к заливу далеко за Зеленогорск. Тучи только начали заворачиваться в воронку, а значит, он мог еще помешать ей. В голове загудело. Он будто простоял концерт Продиджей у самой мощной колонки. В тишине гул казался очень громким и нарастал. Очень быстро он начал давить на стенки черепа. Дискомфорт превратился в боль. Женя испугался, что голову сейчас разорвет. За считанные секунды стало невыносимо. Женя упал на колени, схватился за уши и закричал. Собственный крик тонул в шуме. Достигнув пика, гул и боль исчезли, а восприятие вернулось в прежний режим: серое небо, никаких черных следов и туч. Женя рухнул на асфальт. Было страшно пошевелиться или даже вздохнуть. Казалось, гул уничтожил в теле все связи между атомами, от любого движения он рассыплется в золу и станет еще одним черным пятном на дороге. Прошла секунда, вторая, десять. Женя робко вздохнул. Кислород обжег легкие, и Женя закашлялся. Тело не развалилось. Наоборот, он чувствовал себя вполне нормально. Женя встал и огляделся. Было сложно понять, над каким именно местом образовывалась воронка, но приблизительное направление он знал. Женя сел в машину и помчался на север, выжимая девяносто километров в час. Жанна исчезла из вида где-то час назад и не могла уехать далеко.