Тени. Разум

      Вдоль залива населенные пункты шли один за другим от самого Питера. Последние год-два земля здесь активно застраивалась, и огромные рекламные баннеры вдоль дороги снова и снова предлагали купить дом у моря. Женя слышал что-то про золотую жилу строительного бизнеса в этом районе, но, встретив за полчаса всего две машины, сделал вывод, что стройка стройкой, а заселение идет не особо активно.       По левую руку то и дело встречались отворотки к новым и старым поселкам. Жене пришлось еще дважды погрузиться в тени, чтобы найти нужную.       Во второй раз все прошло благополучно. Он быстро поймал волну и увидел в небе неестественные низкие тучи, которые оказались позади — как Женя и боялся, он неправильно просчитал расстояние и проехал дальше. Пришлось возвращаться.       А вот третий раз был еще хуже, чем первый.       Тучи оказались почти прямо над головой. Они стали темнее, приобрели контур очевидно чуждого для этих мест погодного явления и сгущались с пугающей скоростью. Обозначился центр, из которого вот-вот должен был обрушиться инфернальный вихрь. Поднялся ветер. Сверкнула молния, а затем еще одна. Было что-то неуловимое и неправильное в них.       Женя так засмотрелся, что забыл о времени. Он не успел покинуть тени, прежде чем появился гул. За пару секунд резонирующий звук набрал мощность, и Женя свалился на землю. Гул разрывал голову, череп готов был лопнуть, и в этот раз его не вышвырнуло обратно. Сосредоточиться, чтобы вернуться самому, было невозможно.       «Умереть, не дойдя до ведьмы какой-то пары километров. Как тупо…»       На него словно наступил великан. Давление изнутри, давление снаружи. Тот уровень боли, на котором все закончилось в прошлый раз, остался далеко позади. Голова хрустнула, кости черепа начали расходиться, и Женя почувствовал, как, минуя все законы анатомии, от виска и по шее к груди пошла трещина.       Женю выкинуло из теней.       Он еще минуту лежал на дороге, не понимая, что боли больше нет. Женя потрогал голову, боясь нащупать смятые кости, но все было в порядке. Это было как проснуться после очень реалистичного кошмара.       Все рассеялось, словно призрак на рассвете.       Он поднялся и отряхнул одежду. Из носа текла кровь, но никакого физического дискомфорта не ощущалось. По нервам словно бежал заблудившийся ток, и немного подергивало, как при тике, но не более. Отражение в стекле машины тоже говорило, что Женя в норме. Никаких вмятин, синяков или трещин. Что бы он ни пережил, это относилось не к материальному миру и под воздействие попало не тело.       «Походу, покалечиться придется разумом».       Мимо, возмущенно просигналив, пронеслась машина. Женя решил, что в следующий раз нужно держаться от дороги подальше. Он понятия не имел, что за финт ушами научился проворачивать, но догадывался, что при погружении в тени меняется его восприятие, а физическое тело никуда из реальности не исчезает. Это значит, на него могут наехать, если он будет вот так валяться на дороге.       «Надо будет потом заснять себя на камеру и посмотреть, что происходит, но сейчас нужно сконцентрироваться на главной проблеме… А то не будет никакого потом».       Женя вернулся в машину и повернул на уходящую в лес грунтовку. Ехать пришлось недолго. Дорогу размыло, и она превратилась в неровную ленту подзастывшей грязи с глубокой колеей. Женя остановился под пошедшим ржавчиной баннером «Дом у моря от застройщика! Успей купить!» Дальше пошел пешком. Было бы верхом дурости убить ведьму и оставить на месте преступления застрявшую в бездорожье машину, эффектнее было бы только вложить в руку трупа свой паспорт.       Через сто метров начинался крутой спуск и открывался вид на площадку. Ее окружал густой лес. С холма, где стоял Женя, был виден только один участок домов под двадцать, но к заливу вела дорога, и там, возможно, среди вековых сосен, скрывались еще. Внизу стояла техника, лежали бревна, огромные катушки с кабелем, в общем, стройка как она есть, только выглядело все заброшенным.       Убедившись, что по площадке не ходят строители или сторож, Женя спустился вниз. По спине побежали мурашки — жутковатое было место. Многие фирмы прогорали и сливались с проектов, но тут техника осталась на месте, будто в один день никто не вышел на работу и о поселке просто забыли.       В открытой настежь кабине экскаватора, грустно опустившего ковш у кучи щебня, висела кожаная куртка. По виду дорогая.       В затылке свербело беспокойство.       «И птицы не поют».       Женя провалился в тени так резко, что чуть не потерял равновесие. Там было неожиданно тихо. Из эпицентра бури выползло огромное щупальце вихря, но тучи остановили движение и еле заметно пульсировали. Словно тяжело дышала готовая кинуться в бой армия. Вихрь так и не коснулся земли, застыв в воздухе, как хвост огромной змеи.       — Ох, не к добру это… — Женя тяжело сглотнул.       Следовало торопиться. Он огляделся и уже собирался бежать к заливу, но его внимание привлек экскаватор. Из гладкого металла кузова торчало что-то живое, покрытое короткой шерстью. Аккуратно ступая, Женя приблизился. Это была собака. Точнее, ее бок и задняя лапа, остальное утонуло в машине. Лапа подергивалась, и оставалось только гадать, где находится и что чувствует все остальное.       Женя выскользнул в реальность. Голова шла кругом. Он шагнул назад, упал, потеряв равновесие, и отполз от экскаватора. Накатили воспоминания, как его чуть не утянуло в стену и как он ничего не мог с этим сделать и спасся только благодаря случаю.       «Идиот!» — Женя схватился за голову. Всю дорогу он думал, как найти ведьму, чтобы убить ее, и даже в голову не пришло подумать как. Как он сможет это сделать? Он даже не взял оружия.       «На что я надеялся? Убить ее силой мысли? Вырвать сердце руками? Забить до смерти зажигалкой?»       Обманчивый вид обычной базарной тетки сделал свое дело, Женя недооценил ее как противника, даже не подумал, что могут возникнуть сложности, а ведь она обладала сверхъестественными силами и можно было только догадываться какими.        «Она наверняка наставила таких ловушек, а может, что и похуже… — Женя раскачивался взад-вперед и тер виски, пытаясь взять себя в руки. — Ладно. Ладно. Ох… Ты же видишь эту хрень? Видишь. Так что смотри в оба и не наступи в паранормальное говно».       Женя встал — руки дрожали, он был как сжатая пружина — и нырнул в тени. Осмотрев дорогу, по которой собирался пройти, он вынырнул обратно. Прошел десять метров и нырнул в тени снова. Потом опять и опять. Ведьма действительно расставила ловушки. Первая, уже сработавшая, была в экскаваторе, а вторая сгустилась пучком поперек дороги и ждала жертву. В тенях все было и так мрачнее и контрастнее, но от этой штуки шли флюиды зла.       Она не имела конкретной формы: нечто условно вытянутое, но не имевшее объема, словно дыра в кармане. Обходя ее, он увидел, как внутри копошится нечто похожее на огромных черных слизней в мазуте. Один из них потянулся к ноге, и Женя дал деру. Он остановился метров через двадцать, побоявшись нарваться на другую ловушку, но ничего подобного на дороге больше не встретилось.       «Скорее всего, эти штуки не так легко сделать, и она расходует их экономно, — предположил Женя, пробираясь вдоль леса. — Все же хренотень в небе должна отнимать много сил. Интересно, это она готовит заклинание для меня или Юли, или мы тут ни при чем и она проворачивает колдунство помасштабнее?»       Женя перебрал в памяти все, что знал о ведьмах, по легендам они выходили довольно мелочными бабами: крали молоко у соседских коров, насылали импотенцию на обидевших мужиков и всячески пакостили. В то же время ведьмы собирались в шабаши и устраивали масштабные беды: эпидемии, неурожаи, стихийные бедствия. Женя понимал, что большая часть этих историй была результатом общей дремучести средневекового общества, но это мало что меняло — его реальная ведьма вполне вписывалась в стереотип.       «Она может из личных побуждений насылать проклятия на тех, кто ей не угодил, а сейчас создавать что-то эпохальное по приказу сил тьмы», — Женя погрузился в размышления.       Он осмелел и нырял в тени уже каждые тридцать метров. Дорога петляла, то по левую, то по правую руку встречались расчищенные под строительство участки на несколько домов. В воздухе стал отчетливо чувствоваться запах моря и появился легкий ветерок, просачивающийся сквозь деревья. В тенях эпицентр бури был прямо над головой. Все говорило, что он почти на месте, а вменяемого плана так и не появилось. Зато в голове разразился жаркий спор с самим собой, что случалось всегда, когда стоило бы сосредоточиться и перестать иронизировать.       «Допустим, она наколдовывает что-то вроде эпидемии, а разборки с Юлей проворачивает между делом? Значит, если я ее убью, то спасу кучу народу…»       «До-о… ты-то спасешь… Ева герой Кантона… Пф-ф-ф… Если это действительно так, то она сильнее, чем ты думал, а значит, у тебя больше шансов превратиться в жабу, чем спасти хоть кого-то. Возможно, она там не одна».       «Блять… — Женя вздохнул, мысль звучала слишком разумно, — но не разворачиваться же. Буду оптимистом».       Внутренний диалог остановился, но ненадолго, буквально через несколько секунд Женя огорошил себя новой догадкой:       «А если она не насылает эпидемию, а наоборот, защищает от злобного зла?»       «Да, тут все так и светится добрым волшебством», — скептично возразил Женя сам себе.       «И все же?»       «И все же, — осадил себя Женя. — Ты пришел сюда не мир спасать, а Юлю. И убить ты ее хочешь не за то, что она ведьма, а за то, что она делает с Юлей, и нет никакой разницы, добро или зло она творит в остальное время. Если тебе нужно стать тем человеком, который убьет великого героя, чтобы спасти свою наглую и вредную злодейку-сестру, то ты станешь этим человеком».       Следующую ловушку он увидел у входа в строительную бытовку. Тьма сгустилась рядом с дверью.       Женя подумал, что от подобного надо держаться подальше, но следом пришла мысль, что она тут явно не просто так. Первая ловушка должна была поймать случайного путника, который захотел бы поживиться курткой. Если бы кто-то любопытный прошел дальше, то его бы засосало на дороге. А эта определенно должна была не дать зайти в дом.       «Что там такого важного? Ее логово? Она уничтожила целую строительную площадку, чтобы создать себе место, где ей никто не будет мешать? — Женя вспомнил, как вбежавшая в комнату Настя помешала убить его. — Видимо, да, в хрущевке, с подростком под одной крышей трудно сохранить тайну».       Женя взглянул на небо: застывшие тучи еле заметно покачивались. Легкий ветерок сдул волосы со лба, и вихрь качнулся сильнее — движение вот-вот должно было возобновиться.       «И что случится, когда эта хренотень опять завертится?» — спросил Женя сам у себя.       «А черт его знает…»        «У тебя нет ни оружия, ни представления о том, с чем придется иметь дело. Найди хоть что-то».       Поколебавшись еще секунду, Женя пошел к бытовке.       Тьма у двери низко гудела, как электрощиток. Можно было бы аккуратно просочиться мимо, но Женя решил не рисковать, обошел дом и залез через окно. Сразу стало ясно, что он здесь не зря.       В бытовке стоял удушающий запах трав и гнили. Летали комары, хотя было уже холодно. В маленькой комнатушке два с половиной на два с половиной метра почти все место занимал хлам: мешки с гравием, одежда, строительное барахло, кусок линолеума, непонятные грязные железяки и пластиковые канистры. Это напомнило гараж, в котором никогда не убирались и складировали ненужный хлам. Среди мешков и железок Женя увидел топор. По виду старый. Он поднял его и повертел в руках. Заточенный, но деревянная ручка потемнела от сырости, если провести ногтем, то соскребался размокший верхний слой.       Женя нырнул в тени и сразу же выбросил его из рук. Топор был покрыт густой черно-бурой слизью, как и все вещи вокруг. Она казалась подсохшей, даже умирающей.       «Может, эта херня образуется при контакте с людьми, а сейчас людей нет, вот она и сохнет…!»       По углам росла черно-бурая плесень, рисующая на стене тонкие ветки. Женя не хотел трогать что-либо, это не казалось опасным, но наверняка он не знал.       «Топор был бы не лишним».       Женя поколебался, но все же взял его, натянув на пальцы рукав кофты.       Убедившись, что у двери не стоит еще ловушка, он прошел во вторую комнату.       Стены покрывала сажа, будто здесь жгли покрышку. Она образовывала знакомый ветвистый рисунок. «Походу, ведьма спалила всю эту потустороннюю дичь к чертям собачьим, чтоб не мешала, — подумал Женя. — А может, это случайно так вышло».       В затылке укололо, и Женя поспешил покинуть тени. В привычной реальности сажи не было. На стенах висели приклеенные скотчем карта, календарь, распечатки с лунным циклом, расписанием восходов, закатов и, внезапно, автобусов. Ближе к двери стоял почти пустой стеллаж. На полках пара литровых банок, наполненных темной мутью, и тарелка с недоеденными макаронами. Рядом тумба и у окна стол. Все очень грязное, особенно окно.       Женя небрежно кинул топор на стол и открыл тумбочку. Верхний ящик показался на первый взгляд пустым, но в самой глубине Женя нашел фотографию, проскользнувшую в зазор между досками. На ней была Жанна, еще молодая, очень довольная и даже счастливая. На руках она держала улыбающегося младенца в чепчике.       В груди все будто сжали огромной рукой и потянули. Женя поморщился от болезненных спутанных эмоций, которые застряли в горле.       Жанна почти не изменилась за пятнадцать лет. Она и в юности была полной, с чудовищно безвкусной одеждой и прической, устаревшей даже на то время. Но при этом человек на фото не казался ему отталкивающим. Жанна была несуразной, колхозной, но вполне нормальной, обычной, даже в чем-то милой. Глядя на эту счастливую женщину с малышом, Жене хотелось улыбнуться… а Жанну, которую он знал, он собирался убить.       В основном отделении тумбы лежала стопка журналов, а под ними коробка из-под бумаги для принтера. Женя достал ее и поставил на стол.       В ней он нашел тряпки и недошитые мягкие игрушки, такие засаленные, что было противно прикасаться. На самом дне валялась тряпичная кукла. Явно самодельная и жуткая, сшитая из обрывков. У куклы нитками были сделаны коричневые волосы, на щеке фломастером нарисованы знакомые родинки, у Жени были похожие, только чуть выше, на скулах. Из места, где голова и туловище соединялись, рос грибок. Вместо рта у куклы была неаккуратная дыра, и туда напихали спутанные грязные волосы. Они были утрамбованы так плотно, что тряпичное тело не выдержало, и на вспухшем животе разошелся шов.       У Жени затряслись руки и колени в очередной раз подкосились, чтобы устоять, он ухватился за стол. По всему телу проступил пот. Женя бросил взгляд на куклу и тут же отвел глаза — он не мог смотреть на нее. Он видел живое лицо сестры, полное отчаянья, и она мычала, пытаясь освободить забитый рот.       Это было невыносимо. Женя схватил куклу и стал вытаскивать всю дрянь, которую в нее напихали.       — Это так не работает, — раздался скрипучий голос за спиной. На тумбочке сидело существо с полметра ростом. — Это действует только в руках ведьмы.       Кожа была краснее и прозрачнее, чем у тех, что Женя встречал раньше. Ушные раковины отсутствовали. Ноги и руки казались тонкими несоразмерно туловищу. Пальцы на одной ладони срослись в клешню. Оно будто недозрело, покинув утробу раньше времени.       «Потому что пришлось торопиться», — догадался Женя.       — Ты… — от дрожи стучали зубы, и каждое слово давалось с трудом. — Рос… на моей… сестре.       — На Юлии, — существо благочинно кивнуло. — Проклятые прекрасный субстрат для демона.       Женя сжал кулаки, демон заметил это и, криво улыбнувшись, продолжил:       — Никто даже представить не может, насколько она мучается. Со стороны чужие страдания кажутся незначительными, а проблемы простыми, — внезапно скрипучее сипение демона сменилось на голос юной девушки, словно включилась запись: — Разве тяжело помыть голову, — затем голос сменился на другой, тоже по-девичьи высокий, но с совершенно иным тембром: — Это совсем надо воли не иметь, чтоб так на глазах жиреть. — Следующий голос принадлежал Юле, Женя помнил, как она сказала эту фразу в день, когда он пришел за ней в школу: — Я не обламываюсь следить за собой, и ты тоже, а ей, походу, лень. — Затем Женя услышал голос знакомый до мурашек: — Быть подростком вообще тяжело. У всех свои трудности. Ей еще повезло, мне было гораздо хуже. Ничего с ней не случится, справится, — твердый и шершавый, как замерзший бетон, голос матери.       — Я убью тебя! — хрипнул Женя.       — Ох, Ева. Моя смерть тебе не поможет. Проклятье — как пламя, его надо поддерживать. И это делает Жанна. Не станет ведьмы, и проклятие сойдет на нет. Только как ты собираешься это сделать? Зарубишь топором человека, подчиняющего незримые силы ада?       — Ты об этом не узнаешь! — Женя схватил топор и махнул, но рубило вошло в доску.       Демон исчез.       — Ты даже со мной справиться не можешь, — раздалось мерзкое хихиканье. Демон сидел на полке и ухмылялся. Спрыгнув на прежнее место, он продолжил: — Тебе нужна моя помощь.       — Зачем тебе мне помогать? — Женя догадывался, что за предложение последует.       — Я пришел в этот мир и должен заключить сделку с ведьмой, с любой ведьмой. Жанна сильна, но ты… Ты гораздо интереснее. Ты видишь нас, видишь незримое, ты моложе и гораздо злее, чем была Жанна в твоем возрасте. Я выбрался из пекла не для того, чтобы стать одним из двух десятков второсортных вредителей. Союз с тобой даст мне больше.       В воздухе повисла тишина.       — Я ведьмак?       — Нет, пока нет. Но ты им станешь в обмен на душу.       — Зачем мне это?       — А как ты собираешься спасти сестру? Твой дар видеть тонкий мир очень любопытен, но как тебе это поможет? Тебе нужна моя помощь. Что тебе терять? Ты все равно попадешь в ад. Твоя жалкая душонка гнилая, как этот топор. Я предлагаю тебе поддержку самого пекла. Все, что тебе нужно сделать, — отринуть бога и признать своим хозяином Зверя…       — Не хочу я никого признавать своим хозяином! — перебил Женя и возмущенно замахал руками. — Тем более того, с кем не знаком лично и знакомиться не собираюсь. И что из себя представляет душа? И какого бога я должен отринуть? Можно отринуть Одина? Или Ареса? — Женя нервничал, и Женю несло. — Может быть, Ганешу? Он меня всегда бесил. Не люблю слонов. Я могу выбирать любого бога? Или мне надо опираться на религию предков и отринуть Рода? Хотя, судя по фамилии, у меня должны быть предки евреи. Но фамилия наследуется по отцовской линии, а еврейство по материнской… Как-то непонятно. Кого мне нужно отринуть? Просто я ни во что конкретное не верю. В Зверя в том числе. Ты сам этого своего Зверя видел, или это бабайка, которой вас в этом вашем пекле пугают?       Морда демона исказилась в недоумении. Он застыл, пытаясь понять, что услышал. Взгляд устремился внутрь себя. Когда он понял, что происходит, и глаза наполнились ужасом, было поздно — топор рассек голову.       Рука еще дергалась, и вращался глаз, прилипший к металлу. Демон был в сознании, но жизнь быстро вытекала из него вместе с кровью и требухой.       — Я не верю ни в твой ад, ни в твоего Зверя, ни в силы твоего пекла, — сказал Женя, убедившись, что глаз демона смотрит прямо на него. — Но я точно знаю, что ты хуйло, которое мучило мою сестру.       Женя стряхнул разрубленное тело с топора. Ошметки еще подергивались.       — А теперь ты мертвое хуйло, — и наступил на остатки головы.       На улице вихрь уже вовсю пришел в движение. Он соприкоснулся с землей и кружил в пределах сотни метров за деревьями. Ломались ветки, но их треск почти полностью перекрывал заполнивший пространство гул, похожий на тот, что возникал в голове перед вспышкой боли, но сейчас он не ограничивался черепной коробкой, и Женя не знал, хорошо это или плохо. Ветер каждую секунду менял силу и направление, трепал волосы и бросал песок в лицо. Сверкнула молния, и на миг в небе появилась огромная тень, как в тот раз, когда Женя наблюдал грозу из окна квартиры. Он поудобнее ухватил ручку топора и поспешил к заливу.       Не успел он пройти и нескольких метров от бытовки, как ветер резко усилился и приобрел строгое направление. Мелкие камни на дороге с шумом покатились в сторону. Мимо ноги ветер проволок тень-слизняка размером с кошку, а следом с двери сорвало ловушку. Женя чудом успел пригнуться, чтобы его не задело. Воздух разрезал оглушающий скрежет металла. Будто огромный и проржавевший от старости механизм привели в движение. Женя увидел, что смерч теперь движется прямо на него.       Он бросился бежать, но дорогу перегородили бревна, слизь на них вытянулась в сторону вихря и медленно отрывалась. Женя почувствовал, что сам теряет равновесие. Он собрал силы и побежал в сторону, вгрызаясь протекторами в перерытую землю. Почти сразу путь преградила яма под фундамент. Чувствуя растущее сопротивление воздуха, он не глядя прыгнул туда и схватился за торчащую сваю. Внизу пенилась лужа черной жижи, она сразу вытянулась в щупальца и обхватила лодыжки. Вихрь метра три в диаметре прошел по краю ямы и всосал в себя все тени. Женя почувствовал, как поток воздуха пытается утянуть и его, но он крепко держался.       Женя выскользнул из теней.       Реальность поражала безразличием. Сложно было представить более обыденный для питерской осени пейзаж: над головой тусклое небо, где сквозь растянувшиеся облака светило ленивое солнце, верхушки деревьев чуть качались под легким ветерком с залива, тишина и ни одного следа разразившейся в тенях катастрофы.       Женя вылез из ямы и огляделся. Все казалось таким обычным и лишенным мистики, что он начал сомневаться, а не причудилось ли ему. Он попытался войти в тени — ничего не получилось. По спине побежал холодок.       «А если и вправду ничего этого не было?»       Женя еще раз попытался увидеть тени — ноль эффекта.       «Может, я просто надорвался?» Женя хорошо знал, что мышцы могут перестать слушаться, если слишком устают на тренировке. Он очень надеялся, что дело в этом.       Осторожно он пошел к заливу по той дороге, где прошел смерч. Вихрь всасывал в себя все тени и ловушки тоже, значит, это был максимально безопасный путь. Вот только шанс напороться на сам вихрь тоже присутствовал.       «Если это не плод воображения».       Женя предпринял еще несколько попыток, и даже что-то получилось. Выходило смазано и всего на пару секунд. Его спонтанно выбрасывало, но он тут же заходил обратно. Женя чувствовал, что за навык, приобретенный так быстро и настолько через силу, ему придется расплатиться, но даже завтра казалось слишком отдаленным будущим, чтобы волноваться о нем.       Когда Женя добрался до пляжа, он уже с трудом различал, где тени, а где реальность. Он словно сутки без перерыва просидел, играя в комп. Голова гудела. Привычный стремительный поток мыслей превратился в студень. Внимание критически ухудшилось. Он даже не заметил, что с левой стороны, поднимая слой земли, на него несется смерч. Вихрь пронесся в паре метров. Поток воздуха сшиб с ног и проволок по земле, но не затянул. Вихрь умчался дальше, а Женю бросил, будто вор, попытавшийся стащить слишком тяжелый мешок.       Женя встал, потер виски — ему показалось или вихрь уменьшился?       Залив был прекрасен. Холодные темно-серые воды уходили до горизонта и встречались с плотной завесой светло-серых облаков, сквозь которые просвечивало робкое солнце.       «Реальность?»       «Реальность».       Женя не без усилия заглянул в тени. Небо сливалось с водой, образуя туманную пелену без линии горизонта. Вдоль берега носился вихрь, разбрызгивая морскую пену. Его начало уходило к низким, очень низким черным тучам, образующим концентрическую воронку. Основание воронки было огромным, темным и плотным. Глядя на него, можно было подумать, что наступает пиздец если не мирового, то как минимум областного масштаба, но где-то в верхней трети вихрь ломался и мельчал.       «Будто что-то не так пошло на гончарном круге».       Женя заметил тонкий дымок, поднимающийся метрах в двухста. Причем в тенях его было не увидеть. Что показалось Жене странным: он подметил, что тени не отражаются в реальности, но все в реальности отражалось в тенях, все, кроме дыма.       «Видимо, кострик не самый обычный».       Женя, стараясь ступать как можно тише, пошел туда.       Берег Финского залива в этих местах представлял собой полосу грубого песка вперемешку с крупными камнями, лес подходил то ближе к воде, то отступал подальше. Жанну он увидел на небольшой полянке, с трех сторон окруженной деревьями с поломанными верхушками. Со стороны залива деревьев не было, и можно было наблюдать, как вдоль кромки воды носится смерч.       На поляне горел костер. Черный дым, невзирая на ветер, поднимался строго вверх. Женя не сразу понял, что его выбросило из теней и это происходит в реальности. Жанна с озадаченным видом и с книгой в руках ходила по поляне и бросала встревоженные взгляды на залив. Она была такой же неприятной, как Женя ее помнил: тяжелая походка, вдовий горбик, грузная фигура в безвкусной одежде — обабившаяся тетка, идеальная иллюстрация серой массы, которую все так презирают.       «Все не то, чем кажется».       Женя нахмурился — в этот раз он не позволит пустить себе пыль в глаза — и провалился в тени.       Огонь оказался не огнем. По центру поляны, пуская сполохи мрака, зияла чернота. Вокруг головы Жанны шевелил щупальцами ореол теней, похожий на осьминога, в остальном она была прежней.       «Даже в тенях не все то, чем кажется».       Женя лишний раз напомнил себе, что, несмотря на простоватый вид, Жанна мощная ведьма.       Книга в ее руках была больше. Из раскрытой ладони, которую она держала над ней, исходило зеленоватое свечение. Она что-то бормотала и оглядывалась то на залив, то на небо, где концентрировались тучи. Женя ни черта не смыслил в магии, но было очевидно, что смерч стремительно портится.       Жанна нервничала, поток света из ладони стал дергаться и прервался. Жанна со злостью кинула книгу на раскладной туристический столик со склянками в духе средневековой алхимии. Она обошла костер, заламывая руки, пару раз посмотрела на небо, где тучи без подпитки быстро рассасывались, и вернулась к столу. Кусая губу, она полистала книгу. Встряхнув руками, Жанна попыталась снова, но из ладони вышел лишь куцый плевок. В ответ на неудачу вихрь развеялся в серую дымку.       — Блядство! — взвыла Жанна и раздраженно кинула одну из склянок в костер.       С неба со смачным шлепком шлепнулась густая темная жижа, которая, видимо, осталась от вихря. Ее было довольно много, но из-за вязкости брызг почти не было.       «Это фиаско, братан», — Женя нервно хихикнул.       Жанна шумно выдохнула и, достав телефон, начала надиктовывать. Женя обратился в слух.       — Проба номер четыре продержалась до третьей фазы. Это лучший результат на сегодняшний день. Напомню, что проба номер два успешно преодолела третью фазу, но нестабильность делает ее непригодной для работы в группе… Уф…       Жанна отложила телефон и влажной салфеткой вытерла лицо.       Кинув салфетку в огонь, она начала собирать вещи.        «И что теперь? Я так и дам ей собрать вещи и свалить?»       Женя был максимально смущен: он перся через лес под эпическое буйство природы, и тут все прекратилось само собой и без его участия.       «Да, чувак, — заерничал внутренний голос. — В реальной жизни тебе придется обойтись без голливудского драматизма».       «И как мне начать? — спросил Женя сам у себя. — Мне нужно выйти и представиться?»       «Можешь молча подойти и рубануть топором».       «А если она начнет задавать вопросы?»       «Не отвечай».       «Это невежливо!»       Телефон Жанны зазвонил и прервал внутренний диалог Жени.       — Да… Да… Нет, не в этом проблема… нет… Я приеду и все расскажу подробно. Нет… Да, сейчас еще одно небольшое дело сделаю и поеду. Нет, это недолго.       Она положила трубку и недовольно фыркнула.       Жанна достала из сумки бутылку, к горлу которой был привязан лоскут ткани, поразительно похожий на кусок от его старой футболки, зажгла свечу и забубнила, низко склонившись над ней.       Женя услышал, как за спиной что-то глухо хлопнуло. Он обернулся и увидел, как между сосен озирается мелкий демон. Тот самый, что ускользнул от него, превратившись в тряпку.       Демон побежал к ведьме. Видимо, он был оглушен от резкой смены места и не заметил спрятавшегося между кустов Женю, который на удивление легко и бесшумно разрубил его топором, когда тот пробегал мимо.       «Ебать у меня талант!»       Жанна замолчала, огляделась по сторонам и, не увидев демона, повторила, потом еще и еще раз. Вконец разозлившись, она ударила по столу.       — Где тебя носит, тварь!       «Пора!»       «Нет-нет-нет! Идиот! Подкрадись со спины!»       «Поздно!»       Женя вышел на поляну и потряс разрубленным телом демона.       — Боюсь, тебе нужен новый, этот сломался.       На лице Жанны отразилась гамма эмоций — удивление, непонимание, узнавание, тревога, но в конце ее губы дернула еле уловимая ухмылка. Женю это насторожило — она точно придумала план.       «Она придумала план за три секунды, а у тебя его нет до сих пор!»       Жанна изобразила непонимание и спросила, указав на мертвого демона:       — Что это?       — Это ты мне скажи… — Женя перевел взгляд на руку и увидел в ней тухлую половую тряпку. — Ебаный насос, опять?       Женя закатил глаза и отбросил ее. Он хотел получить ответы, но ведьма определенно решила сыграть в игру «Я вообще не при делах».       — Ты действительно думала, что я позволю тебе заколдовать себя и Юлю?       — Кого? Подожди, я, кажется, поняла. Ты брат Юли Ивановской. Я слышала, что у нее проблемы. Нервный срыв и булимия… Это же булимией называется? Приступы неконтролируемого обжорства? Думаешь, я ее заколдовала? — Жанна притворно фыркнула.       — Ты не первый раз влезаешь с возмездием, когда обижают твою дочь. Я видел, что ты сделала с парикмахершами. Они поступили мерзко, но наказание слишком жестокое. А то, что ты сотворила с Юлей, вообще выходит за грани разумного. Это все лишь мелкая стычка двух девочек.       — Мелкая стычка? — Жанна с силой сжала зубы. — Твоя сестра ужасный человек. Моя дочь этим летом так старалась, так работала над собой, чтобы стать интересным человеком и завести друзей. Знаешь, сколько книг она прочитала за лето? Двадцать три! — Женя понял, что Жанна уже не притворяется, а говорит искренне. Ее глаза блестели от слез, она погрузилась в воспоминания о дочери и, казалось, забыла о Жене, стоявшем перед ней с топором. — Она ходила на курсы по развитию устной речи, ходила к психологу, чтобы научиться заводить друзей. Она питала такие надежды на новый учебный год. И у нее начало получаться! Она стала раскрываться, одноклассники стали ее замечать, она начала ходить в школу с радостью. Даже плечи расправила! А потом появилась твоя сучка-сестра! — лицо Жанны исказила ненависть. — Вся из себя королева. Она же ничего из себя не представляет, впрочем, как и ты, просто красивая оболочка. Она стала травить Настю. И за что? Да ни за что! Когда Юля появилась, Настя сразу предложила ей свою дружбу. Я помню, как она пришла домой и рассказала, какая красивая и крутая девочка пришла к ним в класс и как она хочет с ней дружить! Твоя сестра подлая тварь! Я рада, что все это случилось с ней. Если бы я могла такое устроить, то определенно устроила бы! Но, видимо, есть в этом мире справедливость. Хотя… — Жанна пожала плечами, — это было вполне ожидаемо. Балет не для всех. Это сложно, отдачи мало… многие ломаются. А семья у вас специфическая. Группа риска.       — Да, молодец, хорошо постаралась. Все идеально сходится, я оценил, — хмуро ответил Женя, когда Жанна закончила монолог.       — Думаешь, я ведьма и околдовала твою сестру, потому что ее проблемы слишком легко объяснить логически? Ничего себе! Да ты прямо прирожденный инквизитор! — усмехнулась Жанна. — Может, в твоих проблемах с алкоголем тоже я виновата? — она смерила Женю презрительным взглядом и изогнула бровь. — Я навела кое-какие справки после нашей первой встречи. У тебя своеобразная репутация.       — Мои проблемы с алкоголем сильно преувеличены. Тебе стоило наводить справки лучше, возможно, тогда бы ты не налажала, пытаясь меня споить.       — Что?! То есть ты действительно думаешь, что в твоем алкоголизме, в булимии твоей сестры, в ее блядстве и прыщах виновата я? И как же я это сделала? Наверное, отложила все свои дела и часами следила за вашими окнами. Мне же больше заняться нечем.       — Ты ведьма, ты не сидела под окнами сама, ты послала своих демонов, с которыми заключила союз.       — Мальчик, у тебя психоз. Ведьм не существует.       — Давай опустим этот нудный момент, где ты делаешь вид, что не при делах? — Женя подошел, отчего Жанна боязливо попятилась, и положил на стол куклу.       — Жуткая поделка! — Жанна наигранно поежилась. — Это и есть твое доказательство? Неубедительно.       — С чего ты решила, что мне нужны доказательства? — с хриплой усмешкой Женя перехватил топор удобнее.       Уверенность и спокойствие схлынули с лица Жанны. Женя замахнулся, но она удивительно ловко ушла от удара. Она отбежала метра на три, вытянула руку к нему, очертила в воздухе круг и сжала пальцы в кулак. Женя заглянул в тени, но было поздно — из земли поднялся маленький вихрь, налетел прямо на него. Он вырвал топор из рук, сшиб с ног и исчез.       Жанна расправила плечи. Тень, сгустившаяся у ее головы, зашевелилась и прыгнула на Женю. Он попытался увернуться, но неудачно. Темная тварь обвила его щупальцами.       Жанна встряхнула головой, будто бы у нее были длинные волосы, и начала медленно ходить вокруг Жени. Она еле заметно двигала пальцами, будто управляла марионеткой.       — Если бы я и вправду была ведьмой, — на этот раз она не пыталась врать убедительно, а открыто издевалась, — то лезть ко мне было бы глупо. Не думаешь? Кто знает, сколько тузов у меня может найтись в рукаве?       Женя не мог пошевелиться. Его выбросило из теней, но он по-прежнему чувствовал захватившие тело щупальца.       — Твоя сестра не справилась со стрессом. Подсознательно она решила, что ей лучше быть толстой, прыщавой и некрасивой, чтобы никто ничего от нее не требовал и не давил завышенными ожиданиями. Все как по учебнику. А если копнуть, то можно обнаружить трихофагию, довольно редкий и малоизученный феномен. Ты знаешь, я в молодости была психиатром… Что? Удивлен? Думал, я на рынке торговала. Эх… Все вы, не такие как все, склонны мнить себя великими мыслителями, а остальных считать дураками. Надеюсь, уяснил урок? — Жанна склонилась над ним и с издевательским прищуром переспросила: — Так уяснил?       — Более чем, — буркнул Женя, пытаясь заглянуть в тени.       Жанна продолжала:       — Ты же хотел ответов, вот я и даю ответы. Ничего в ее смерти не будет сверхъестественного. Даже если все вокруг начнут ломать голову, то найдут только логические причины. Даже если найдутся особо пытливые, кто не остановится на трихофагии, то доберутся до вашего недоинцеста, и все вопросы совсем отпадут. Кстати, ваши нездоровые отношения не имеют ко мне никакого отношения… даже если предположить, что я ведьма, — Жанна усмехнулась. — Я бы даже не додумалась, вы просто сами по себе две блядины.       Женя хотел послать Жанну, но щупальце пролезло в рот.       — Что касается тебя, то ни у кого не возникнет ни одного вопроса. Ты просто пропал в какой-то канаве. Все именно этого и ожидали.       Щупальце перекрыло доступ воздуха. Женя не видел его, но дышать не мог. Перед глазами появились черные мушки, Женя сконцентрировался на них, вспомнив ощущения в тенях, и провалился в них.       Голову облепил черный полупрозрачный осьминог, сквозь который лес казался совсем черным и мутным, а ведьма расплылась до еле узнаваемого силуэта.        «Слезь с меня, слезь с меня, слезь с меня!»       «Сдохни! Сдохни! Сдохни!»       Но тень лишь туже стянула руки и ноги. Женя сжимал зубы, но мягкий и склизкий отросток все равно медленно просачивался и заползал в глотку. В затылке появился знакомый гул, он начал нарастать, и от боли Женя закричал, в этот момент щупальца кинулись в рот и нос, одно из них забралось под выбившуюся из берца штанину и поползло вверх по ноге.       Гул и давление усиливались. Боль стала невыносимой настолько, что ощущения от тени-осьминога ушли на второй план. Тело пошло трещинами, Женя почувствовал себя полупроводником, через который пустили слишком мощный заряд. Трещины начали расходиться, выпуская энтропию.       «Сдохни, тварь!»       Тень забилась в конвульсиях и разлетелась на мелкие склизкие ошметки.       Женю выбросило из теней, и он упал на землю, судорожно хватая ртом воздух и откашливаясь.       Где-то очень далеко гул сменился на крик. Женя опомнился. Орала ведьма. Она кричала от боли и прижимала к груди обваренную до самого локтя руку. Из-под лохмотьев, в которые превратился рукав, виднелась покрасневшая, пошедшая пузырями кожа.       Женя хотел быстро подскочить, но голова кружилась, и поднимался он целую вечность. Ведьма все еще орала.       — Ты! Ты! — сквозь зубы прорычала она.       — Да, я… — Женя пошатнулся, его все еще вело, но устоял на ногах. — Могу удивить. — Женя расплылся в ухмылке. — Так кто из нас напрасно считает других дураками?       Жанна глубоко втянула воздух, закатила глаза и зашептала. Губы быстро-быстро шевелились в речитативе заклинания. Женя нырнул в тени.       В тенях ее рука была не обожженной, а обугленной и сочилась черной жижей. Ранение выглядело серьезным, но не смертельным. Медлить было нельзя, но пока Женя оглядывался в поисках топора, в метре от ведьмы в воздух поднялись ветки и листья. Метровый вихрь направился на Женю. На этот раз он успел увернуться. Жанна скривилась от натуги и продолжила шептать, вихрь на мгновение распался, но собрался вновь и опять помчался на Женю. Ведьма шаталась, она с трудом держалась на ногах — контроль над вихрем забирал много сил.       Женя ушел от него четыре раза, прежде чем она обессилела.       — Силенок не хватает? — усмехнулся Женя, глядя, как закруживший в воздухе песок устало ложится обратно на землю.       Он уже почувствовал запах скорой победы, как в голове возник знакомый резонирующий гул и начал стремительно набирать обороты.       «Нет, нет, нет! Не сейчас! Почему так быстро?!»       — А тебе мозгов! — ведьма мерзко засмеялась.       Женя согнулся пополам от боли. Краем глаза он увидел, как она здоровой рукой будто дергает невидимую скатерть. Женя потерял равновесие и упал на спину.       Ведьма с отчаянным криком кинулась на него, но Женя пнул ее в грудь, и она упала, свернув переносной стол. Женя попытался подняться, но не смог. Нарастающий гул грозил расколоть кости черепа. От боли Женя схватился за голову, инстинктивно пытаясь закрыть уши, и получил в челюсть банкой. Жанна бросилась на него и вцепилась ногтями в лицо. Женя зажмурился, изо всех сил защищая глаза, и попытался стащить ее с себя, но она оказалась неожиданно сильной. Он начал шарить по земле рядом, пытаясь найти камень или острую палку. Листья, ветка, уголек от костра. Край тонкого полена. Женя выхватил его из огня и вслепую ткнул тлеющей головешкой в лицо ведьмы. Он попал прямо в раскрытый от крика рот. Она зашипела и подалась назад. Женя сбросил ее с себя, запрыгнул сверху и, схватив за волосы, стал бить затылком о камень кострища. Он бил, пока череп не проломился и не вытек мозг. Женя бил, бил и бил, пока не понял, что вокруг уже стоит полная тишина и он не слышит сводящего с ума гула.       Только ветер чуть качает верхушки деревьев и трещат угли.       Женю выбросило из теней.       Тишина, легкий ветерок чуть обдувал мокрое и грязное от земли лицо и трепал волосы. Гул пропал и боль тоже, как будто ничего и не было.       Жанна была мертва. Рукава куртки пропитала ее кровь. Под ногтями скопились мозги. Женя почувствовал кожей, как вязкая капля, стекшая с пряди, проползла по носу и упала на тело. Перед ним лежала совершенно обычная женщина лет сорока с грузной фигурой, в стандартных бабских шмотках, с ярко-красным лаком на ногтях и кровавым месивом вместо головы. Женя в ужасе отполз от трупа.       «Я убил ее?»       «Убил».       «Она мертва, точно?»       «Мертвее быть не может».       Женя поднялся, его всего трясло. Он оглядел поляну: у тела догорали угли костра, рядом валялся перевернутый и сломанный стол. Вокруг валялись грязные стеклянные банки, пластиковые бутылки с мутной жидкостью. Никакой алхимии. И книга. Женя поднял ее и посмотрел на обложку: «Пестициды и регуляторы роста. Прикладная органическая химия».       Тревога, свернувшаяся между лопатками, подняла змеиную голову.       «Она же работает в какой-то садоводческой штуке… работала…» Женя поспешил нырнуть в тени, но ничего не вышло. Он обернулся и посмотрел на тело Жанны — вдоль позвоночника побежали мурашки.       Все, что казалось таким очевидным всего пять минут назад, стремительно теряло реальность и таяло, как мираж.