Время на нашей стороне

      Я подлетела к кабинету триглотографии. За эти пятьдесят лет на его двери появилась табличка, которая гласила:       Только познав весь ужас ночи без сна,       Башни книг прочитав и отведав сполна       Вытья на луну, адских мук, тяжелейших страданий,       Осознаешь — нет иного пути получения знаний.       Я заглянула в класс и удивилась: учителем оказался Роттер, один из бывших учеников моего отца.       — Глумкасл, не списывай всё подряд! — громко сказал он. — А то низший балл получишь.       — Не ожидала увидеть вас за этим столом, — сказала я, заходя в класс.       Увидев меня, Роттер удивился не хуже Бладгуд.       — Робекка, — воскликнул он и вскочил со стула. — Ты здесь? А… а-а-э-э-а… профессор Стим тоже?       — Тоже, тоже, — ответил Хексикай, проходя мимо двери.       У Роттера чуть уши не отвалились, он весь посинел, как мертвец. Студенты-монстры смотрели на меня с недоумением.       Я догнала Хексикая в коридоре — он явно куда-то спешил.       — Мне очень нужно в катакомбы, — сказал он. — Кое-что проверить.       — Тогда я, пожалуй, навещу Спарки.       — Вряд ли тебе удастся это сделать.       — Почему же?       Я летела к лестнице, проносясь мимо рядов одинаковых шкафчиков и изящных канделябров на стенах. Хексикай был прав. «Люди не бессмертны. Понимаешь, о чём я?» — ответил он. Да, понимаю. Спарки уже, если не умер, то стал дряхлым стариком. Может, он и не помнит нас…

***

      Ворота дома Франкенштейнов были заперты. Трава во дворе разрослась, её заполнили сорняки. Дом за эти годы облез и выглядел теперь необитаемым. Где же хозяева?       На воротах висел почтовый ящик, из которого торчали письма. Внизу валялось несколько газет. Я подняла их. Самой старой из них было семь лет. Это лишний раз доказывало, что Штейны уже давно не бывали дома.       Внезапно в окнах мелькнуло какое-то свечение. Ага, там кто-то есть! Я включила свои сапоги на полную мощность и перелетела через ограду. Пробежав по извилистой, мощённой плитками дорожке, добралась до парадного входа. Дверь была заперта, но мне не составило труда её открыть.       Мои фонари в глазах осветили тёмную прихожую и коридор. Здесь было пусто — ни канделябров, ни вязаных дорожек, ни книг, ни картин — одни шкафы пустые да комоды стоят. На углах и потолке серым занавесом колыхалась паутина.       Вдруг что-то блеснуло в лучах фонарей, врезалось в моё плечо и отскочило. С громким звяканьем предмет упал на пол. Я посветила на него — это оказался кинжал. И как только я нагнулась, чтобы поднять его, как над головой пролетел ещё один кинжал и врезался в дверь.       — Кто там кидается?       В ответ — кухонный топор. Я увернулась и схватила его за лезвие.       — Поки-и-и-инь этот до-о-ом! — раздался вой, который эхом разнёсся по коридорам и комнатам. — Иначе пожалеешь, что явилась сюда-а-а!       Я посмотрела на лестницу. Белая призрачная женщина растворилась в лучах моих глаз и появилась внизу, около комода.       — Убирайся! — завопила она.       Я подбежала к большому шкафу и спряталась за него.       — Простите! Мне хотелось бы узнать…       — Ничего тебе не скажу! Знаю-знаю, зачем ты пришла! Бедная, бедная я!       Она причитала бы до бесконечности, если бы в дверь внезапно не постучали. Белая Леди сразу утихла.       Дверь распахнулась. На пороге был… Хексикай.       — Пап, уходи! — крикнула я ему из-за шкафа. — Тут ножами кидаются!       Неожиданно Белая Леди полетела к двери, её белые одеяния развевались, словно паруса. Она приблизилась к Хексикаю и упёрла руки в боки.       — Стим, какая встреча! — воскликнула она, прищурившись.       — Рад тебя видеть, — ответил отец, не слишком удивившись. — Хоть и не в таком состоянии.       — У меня была тяжёлая жизнь. — Призрак взвился к потолку.       — Вы знакомы? — спросила я, выйдя из-за шкафа.       — Вместе учились. Похоже, эта дама не сказала тебе, куда делись Штейны.       — И спросить не позволила.       — Марседес, — обратился Хексикай к привидению. — Не знаешь, где пребывают хозяева этого дома?       — Не имею понятия, — ответила Марседес. — Я не так давно поселилась здесь.       Попрощавшись с привидением, мы покинули поместье Штейнов.       — Как думаешь, машина сможет перенести нас в двадцать первый век? — спросила я.       — Сейчас узнаем, заодно проверим, найдутся ли следы Создателей в будущем. Кстати, я зашёл к Оливеру, а он, оказывается, умер уже.       Уже десятки лет учителя, ученики, да и многие монстры задавались вопросами: откуда же появились катакомбы в самой известной для них школе? Кто их построил и зачем? Но мало кому хотелось туда лезть, поэтому ответа на эти вопросы всё не было. И вот Хексикай предположил, что эти подземелья когда-то были целой цивилизацией неизвестных монстров. Он поделился этой мыслью со мной, и мы начали исследовать катакомбы, рисуя карты и немного побаиваясь — не зря же вход в эти тёмные коридоры запрещён. Я перерыла все книги в школьной библиотеке, но не нашла ничего нужного. Наконец в тайнике под полом обнаружились потрёпанные бумажки с картой подземелья и какой-то точкой в его глубине. Но ходы были нарисованы так криво и так отличались от реальных, что я просто бросила эту карту в ящик.       Мы обшарили с фонарями чуть ли не все катакомбы, рассмотрели каждый камень, пару раз даже заблудились. И поход дал результат: найденные черепки, булыжники с неизвестными письменами и даже чьи-то кости подтвердили догадки Хексикая. Вскоре он составил теорию и опубликовал статью.       Каково же было нам обоим, когда эту теорию назвали бредом сумасшедшего, а находки — фальшивкой. Некий Мелеагро распускал о Стиме сплетни, рассказывая о нём как о безумце. Из-за этой клеветы у нас не нашлось сторонников. Многие сочли отца фантазёром, а Мелеагро назвал его теорию бредовой. Хексикай так и не смог её продвинуть, хотя ему и мне ради неё пришлось днями и ночами кочевать по подземельям, выискивая хоть какие-то следы Создателей.       Ну, а Оливер был механиком-изобретателем и нашим близким другом. Именно он подарил Хексикаю камень Ксаратокки. Что интересно — никто из нас и других друзей Оливера не знал, к какому виду монстра он принадлежит. Его кожа бледная и покрыта чешуйками, но у него нет ни хвоста, как у рептилоидов, ни плавников, как у морских обитателей. Оливер держал это в секрете и, казалось, проще отыскать редчайшего чёрного вампира, чем узнать этот секрет.       Я повернула рычаг, и кольцо озарило нас своим ярким золотистым светом. Мы прошли сквозь него, и оно вдруг погасло. Вокруг была темнота. Чёрное пространство, кажущееся бесконечным. Свет моих глаз озарил узкий пятачок перед машиной — пол непонятно из какой материи. Тем временем я заметила, что рычаг всё ещё повёрнут, то есть цепь замкнута. Я дёрнула рычаг, затем вернула обратно. Ничего не произошло.       Что это? Неужели мы застряли между веков? Но нет, стрелка на реле пути показывала на надпись «На месте». Хексикай постучал по амперметру и вольтметру. На обоих приборах стрелки переместились на ноль.       — Не знаю, что это было, — сказал отец. — Но мы куда-то прибыли.       Меня начала охватывать паника. Где же мы? Хексикай, словно чувствуя мой страх, положил руку мне на плечо, а затем ступил на тёмный пол и сделал пару шагов вперёд.       — Стой! — сказала я, боясь, как бы он не исчез во тьме. В ответ он ободряюще помахал мне протезом.       Тут я уловила тихий треск и, оглянувшись, увидела, что кольцо начало понемногу светиться. Значит, мы всё-таки улетим отсюда!       — Папа! — крикнула я.       — Что?       — Заработало!       Из темноты выбежал Хексикай. Я обрадовалась, но, по неуклюжести своей наступив на подол платья, споткнулась и упала прямо в портал. Золотой вихрь закружил меня, словно ураган щепку, котёл в голове заскрипел от давления. Вокруг мелькали какие-то чёрные молнии. Внезапно сияние исчезло, и в тот же миг меня куда-то швырнуло. Подождав немного, я подняла голову и увидела, что лежу на пыльном полу отцовской лаборатории. Сквозь задёрнутые шторы была видна луна. Передо мной стояла машина времени.       Но я была одна. Путаясь в своих юбках, встала с пола и подошла к машине. Цепь была замкнута, но Ксаратокки еле светился. Приглядевшись, я заметила внутри него чёрное пятно. Нет! Неужели отец остался в той темноте?! Быть такого не может! Я стала дёргать подряд все рычаги и стучать по всем кнопкам — ничего! В конце концов треснула по вольтметру с такой силой, что он разлетелся, и села на пол.       Роботы не могут плакать, поэтому я просто сидела с закрытыми глазами, уткнувшись лбом в металлическую поверхность пульта управления.