***
Октябрь, 1864, домик на острове В древние времена в Горвегии жило племя троллей. По неизвестной причине покинув родные земли, оно переселилось на американский материк, где обосновалось в глубокой пещере. В то же время жил некий путешественник, который перемещался между реальностями с помощью камней Ксаратокки. Побывал он и в нашем мире. Один из своих Ксаратокки он оставил троллям. (Тут со слов Мортлина): спустя несколько сотен лет записи об этом путешествии попали в руки призрачных бандитов из этой реальности. Их давно преследовала полиция, и они решили укрыться в другом мире и, быть может, разбойничать там. Но они не могли ничего взять и ничего сказать там, нужны были контейнеры (то есть тела). Поэтому призраки попросили своих плотских друзей притащить для них троллей из катакомб Школы Монстров. В Гостлихейзе с помощью специальных реагентов их души выталкивались из тел. В эти тела вселялись бандиты, а души троллей помещали в марионеток, украденных из местного кукольного театра Вот что было написано на первых страницах моего нового «дневника». — А как с этим связан Цорцерер? — спросила я у Мортлина, сидя за столом в верхней комнате. Робот рылся в пыльных коробках с каким-то железным хламом. — Он изобрёл машину призраков. Ну, через которую души перегоняют. Он делал это не по своей воле, но деталей я не знаю. После этого он решил тоже уйти в ваш мир и следить за Мелеагро там. — Мда уж, мало нам своих бандитов — чужие прискакали, — отозвался Хексикай с кухни. Он там чай готовил. Я вскочила со стула и подошла к Хексикаю. — Тогда чего мы тут сидим и чаи распиваем? — И отобрала у него чашку. — Уже десятки, может, сотни ни в чём не виновных троллей стали куклами! Их насильно лишили собственных тел! — Я всё понимаю, чай мой верни. — Но надо ведь что-то придумать! — Придумай, — с хитрым прищуром ухмыльнулся Хексикай и взял свою чашку обратно. Наверняка уже сам что-то надумал. — Не надо впереди паровоза лететь, время теперь на нашей стороне. Не хотелось больше с ним спорить, поэтому я оставила его и подошла к Мортлину. Он тем временем убирал коробки в кладовку. — Хэй, барышня Робекка, — улыбнулся робот. У меня защемило провода: он всё улыбается, сохраняет радостный вид, но ведь на самом-то деле уже одной ногой на свалке! Мортлин уже никуда не годится, он даже коробки еле поднимает, а когда рулит «Пальмирой», его руки скрипят и дрожат, будто вот-вот оторвутся. И всё же он словно не замечает своего ужасного состояния, и эта настойчивость меня поражала и одновременно пугала. — Как ты вообще можешь двигаться? — спросила я, помогая ему убирать коробки. — Любой на твоём месте превратился бы в груду металла. — Это из-за Ксаратокки. Я работаю на его энергии. Он не даст развалиться даже через двадцать лет. Кое-как латаюсь, но починить себя полностью не могу. Я стала убирать коробки вместе с ним. Всё это время Мортлин болтал без умолку, то и дело ломая голосовой аппарат. Хексикай говорил, что этот робот и его заболтал. Но Мортлина можно понять: ему было очень одиноко столько лет сидеть в одном доме, и он решил высказаться нам обо всём, что эти годы хранил в себе. Поэтому я слушала его, не перебивая. Как только все коробки были убраны, Мортлин сел за стол. Я вышла на балкон: в небе сияли мириады звёзд, и кусочек колец переливался холодным лазурным светом, из-за которого мои железные руки казались голубоватыми. — А зачем Цорцереру нужна была машина времени? — спросила я. — А вы что с ней делаете? — Мы хотим найти больше доказательств о тех, кто построил катакомбы: ни в прошлом, ни в будущем никто не верит нам. — Хорошая причина, — сказал Мортлин. В его голосе слышалась какая-то печаль. — Может, я недостаточно долго жил среди мешков с мясом, но никогда не пойму своего механика. — Почему же? — А по-твоему, создать такой сложный механизм только для того, чтобы притаскивать из прошлого «нямку», которую уже не продают — уважительная причина? Я положила руку ему на плечо. — Поверь, друг, некоторые вещи нам, машинам, не понять. Просто прими это.Брошенный
8 мая 2021 г. в 00:13
Неспешно плавали разноцветные рыбки за окнами поезда. Впереди и по обеим сторонам от меня сидели какие-то монстры. Мигали лампы над сиденьями. Не было слышно лишь привычного стука колёс, но я была уверена, что еду именно в поезде.
Тихо брякала цепочка часов с Буги-песком. Я глянула на часы и заметила, что, в каком бы положении они ни были, песок всегда безостановочно сыпался.
Поездка продолжалась недолго, около минуты. Потом поезд остановился, и динамик протрещал: «Гостлихейз». Я встала и пошла к дверям, но как только открыла их, меня буквально сдуло на платформу. Ноги не коснулись земли.
Гостлихейз выглядел как обычный провинциальный город, но был совсем не похож ни на города двадцать первого века, ни девятнадцатого. Он был где-то посередине между двумя этими эпохами: старые особняки стояли рядом с небольшими лавочками, пабами и кабаре, сияющими неоновыми вывесками. Машин никаких не было, все монстры здесь летали, будучи призраками. У многих я заметила песочные часы со знакомой субстанцией.
Вдруг внимание моё привлёк некий человек в конце одной из улиц. Он был сильно похож на кое-кого… Нет, ошибки быть не может, это определённо он!.. Я побежала по воздуху, пытаясь лететь быстрее. Насколько же узкой была эта улица! Хорошо, что я призрак, иначе бы никогда не смогла её пересечь! Другие жители и гости Гостлихейза просто проплывали сквозь меня.
Хексикай завернул за угол и был таков. Как только я добралась до угла, взору открылась небольшая площадь, от которой тянулись в разные стороны улочки. Ба, пресвятые шестерёнки! Сама Вселенная не хочет, чтобы я нашла отца!
— Робекка! — раздался возглас справа. — Быстро ты!
Хексикай был в кабаре. Мы сели за дальний столик, около пыльного окошка. Я рассказала всё, что произошло со мной до нашей встречи. Хексикай выслушал молча и потом тихо произнёс:
— Мне очень приятно, что ты вернулась за мной. А за это время я успел узнать побольше об этом мире и об этом городе. Сейчас я расскажу тебе одну историю, отчасти я узнал её от нашего друга Мортлина. Она очень важна для нас, потому что напрямую имеет отношение к «Создателям».
…Как только мы покинули кабаре и направились к поезду, я по дороге купила брульон, в котором записывала все наши похождения. Потом эта тетрадёшка закончилась, и я начала новую. На первой строчке написала «Том второй».