Время на нашей стороне

Дряк!       С громким скрипом дверь отворилась, и мы осторожно заглянули внутрь. Мортлин своими глазами осветил большое и просторное помещение со всяким хламом. Я убрала в карман заколку-открывашку.       Вообще лаборатории в катакомбах — явление довольно редкое, но подземельям Школы Монстров всё равно. Несколько столов и полок около одной стены, большая койка, батареи и генераторы тока у другой, клетки в углу. И столы, и полки были заставлены бумагами, колбами, от которых тянулись трубки, и наборами для шитья. На полу валялись кривые иголки, кусок мыла, катушки, обрывки бумаг. Мортлин сделал несколько шагов вперёд и наступил на осколки колбы или стакана. С генераторов и койки пучками свисали чёрные провода…       Все эти вещи заставили меня вспомнить одного человека.       — Эй! — воскликнул Мортлин, когда я схватила его за подтяжки и потянула к выходу.       — Нужно рассказать об этом Хексикаю. Мы кое-кого забыли.       «Последний раз его видели в нашей школе в мае 1894 года» — эхом пронеслись в моей голове слова правнучки Франкенштейна.       — Куда вы меня притащили, изверги? — без особой злобы спросил Хексикай, когда «изверги» привели его к дверям.       — Вам понравится, — ответил Мортлин и осветил лабораторию. — Что скажете?       Отец взял со стола пыльную тетрадь и стал её листать.       — Робекка права, — сказал он наконец. — Это Франкенштейновы каракули. Но непонятно, для чего ему убежище под землёй, если он пытался извлечь энергию из грозовых молний.       Тут я уловила какой-то шум из угла, где стояли клетки. Позади между Мортлином и Хексикаем уже разгорелся диспут насчёт того, зачем Спарки эта лаборатория. В одной из клеток что-то шуршало и шевелилось. Я боком подошла к ней и осветила своими глазами. За железными прутьями сидело существо. Оно чесало лапой ухо и напоминало собаку. Но какой странной была эта собака! Неаккуратные швы покрывали всё её тело и лапы. Животное в одних местах было просто коричневым, в других — розово-полосатым, а его грудь и живот пестрели цветочками. Эта собака была сшита из лоскутков ткани.       — Это у вас животные так выглядят? — спросил над ухом Мортлин.       Хексикай еле слышно вздохнул.       — Вряд ли Спарки остановился на собачке, — сказал отец. — Беспокоит, что его тут нет.       — Мы могли промахнуться с днями, — сказала я. — Но Френки может не знать точную дату его исчезновения, ведь это было так давно.       Мортлин рылся в чертежах Франкенштейна.       — Меня это раздражает, — ворчал он. — Сейчас бы искали Создателей, заставили бы Мелеагро пылать и рыдать, но вместо этого бегаем ищем какой-то мешок с мясом… Можно я его ударю, когда он найдётся?       Я вышла из лаборатории — и остановилась, потом начала тихо отходить назад, надеясь, что меня не заметят. Как назло, следом вышел Мортлин и спросил:       — Это тоже голем?       — Тихо ты, чтоб тебя на свалку отправили, извиняюсь великодушно!       Человек, стоявший перед нами, направил на меня пистолет. Глухой щелчок эхом разнёсся по каменному коридору. Осечка.       Сзади послышался топот — Хексикай вышел из лаборатории.       — Что такое? — громко спросил он.       Увидев его, человек отшатнулся. Я подлетела к нему и выбила из его руки пистолет. Тот откатился к ногам Мортлина. Незнакомец кинулся было к нему, но робот пнул оружие ещё дальше, а Хексикай схватил человека за шиворот.       — Отпустите! — крикнул пленник голосом Спарки.       — О, Франкенштейн.       — Кто это?       — Это ты!       — Спасибо, а то я запамятовал свою фамилию. — Эту фразу Спарки сказал уже язвительно. — Вы-то кто?       — Твой худший кошмар, — ответил Стим. — Неужто не узнаёшь своего любимого учителя?       — Не могу поверить! Вы… — начал было Франкенштейн, но тут Мортлин чуть не ослепил его своими глазами. Виктор заслонил лицо рукой. За одиннадцать лет он почти не изменился.       — Это что за чудовище? — спросил он.       — Сам ты чудовище! — обиделся робот, но Франкенштейн его уже не слушал.       — Я вспомнил! — спохватился он. — Уходите отсюда срочно! Пока оно не пришло сюда!       Он кричал шёпотом.       — А что за оно? — спросил Хексикай.       — Объясню, как только окажемся подальше отсюда. Но сначала я должен взять кое-что.       Спарки исчез за дверями лаборатории. Оттуда послышался лязг металла.       — Не хочу показаться невежливой, — заявила я, зайдя следом. — Но пару минут назад тебя вроде как преследовало вселенское зло.       — Не такое уж оно и вселенское!       Франкенштейн вернулся с той самой искусственной собакой.       — А что тогда?       — Изобретение моё.       Хексикай поднял брови.       — Хорошенькое изобретение, раз преследует своего же создателя. Зачем ты его вообще выпустил?       — Оно само выпустилось, когда я не видел. А потом внезапно сошло с ума. Наверно, я что-то не так прикрутил.       — Вот что значит использовать мозг в обратном направлении, — изрёк Мортлин с мудрым видом.       Виктор опустил собачку наземь. Мы пошли к выходу из пещеры. После Хексикая шла я, за мной Спарки со своей собакой, а Мортлин — последний.       — И откуда ты только фраз таких нахватался? — выспрашивал его Франкенштейн.       — От меня, — раздался спереди голос Хексикая.       — Сначала обучат роботов таким вот фразочкам, а потом жалуются, что машины умнее людей.       — Если надо, я могу талдычить чушь несусветную, — отозвался Мортлин.       — Например, «Франкенштейн — гений на все времена», — сказала я.       — Прекратите сие! иначе я ночью проберусь в ваш дом и разберу вас на карусели!       — Что ты там в нас разберёшь, мистер Руки-Из-Афедрона?       — Профессор Стим, ваши машины вышли из строя!       Хексикай вздохнул.       — Прости, Виктор, но в твоём случае «мистер Руки-Из-Афедрона» — это не оскорбление, а факт.

***

      Оказавшись в нашем убежище, Франкенштейн присвистнул.       — Неплохо вы тут устроились. И все эти годы вы прятались здесь?       — Нет. Прилетели вчера на машине времени.       — Чего? Так вы всё-таки создали её? И где же она?       — Вон, в углу.       Спарки с видом ястреба устремил свой взор на машину. На всякий случай я бочком приблизилась к ней и загородила пульт управления. Внезапно рядом возник Мортлин. Видимо, он тоже не доверял Франкенштейну.       — Успели даже в параллельном мире побывать. — Хексикай сел за стол.       — А что там с вашей теорией? Всё ещё не признали?       — Я больше не за теорию пекусь. Всё оказалось куда сложнее, чем обычные слухи. Мелеагро-то давеча бандит.       Вскоре Виктор, уже посвящённый в тайны мадридского двора, озабоченно пил чай.       — И что вы с этим собираетесь делать? — поинтересовался он.       — Для начала стоит отрезать всей его банде путь в свой мир, — сказала я, опёршись о стол. — Нужно заполучить Ксаратокки, с помощью которого они переместились сюда. Если он не у Мелеагро, то должен быть где-то в катакомбах.       — Но где — неизвестно, — продолжил Хексикай. — В общем, как только мы его найдём, можно схватить шайку этого индюка, закинуть в машину призраков вместе с куклами, и вернуть троллям их тела.       — А призраки будут летать по всему миру и ничего не смогут сделать. — Франкенштейн захихикал.       Я отвела Мортлина в сторону и тихо сказала:       — Спарки, когда смеётся, похож на злобного учёного, который придумал коварный план. Даже ручки потирает.       — Я бы тоже ручки потирал от предвкушения, что мы наконец избавимся от Мелеагро. Этот мартын в нашем мире уже всем надоел, теперь на ваш перешёл.       — Троллей жалко. Их собственные тела сделали контейнерами для бандитов…       — Но мы ведь спасём их, Робекка?       — Конечно. Ой, у тебя электролит по лицу течёт.       — Так, а это что за карта? — внезапно спросил Спарки, глядя на ту самую карту с неправильными ходами. Она служила подставкой для кружек.       — В библиотеке валялась, — равнодушно ответил Хексикай.       Франкенштейн взял листок, вышел на середину комнаты и стал нарезать круги и бормотать:       — Так… здесь не сходится, но если… м-м, да, вот… можно даже по-другому… Профессор Стим, это правильная карта.       — Но мы проверяли её.       — Не там, значит, проверяли. Я недавно нашёл один проход и там походил. Кое-какие коридоры запомнил наизусть, потому что ходил там часто. Ещё посудина какая-то стояла примерно в том месте, где пятно. Что это вообще за пятно, от соуса?       — Посудина! — воскликнул Хексикай. — Возможно, её мы и ищем!       — А, ну, я её в свою лабораторию перенёс, хотел узнать, как она работает… Но в ней никакого камня не было.       — Значит, он у Мелеагро.       — Тебе помочь? — спросила я у Мортлина. Он кивнул, при этом вода потекла по его плечам. Некоторые болты вылетели из деталей лица. Робот подошёл к отцу и пожаловался:       — У меня из головы течёт! Кажется, я сейчас развалюсь.       — Пап, давай ты пойдёшь домой чинить Мортлина, а я пока послежу за Спарки? — предложила я.       — Хорошо. — Хексикай вышел из-за стола. — Только инструменты свои возьму.       Он исчез в верхнем кабинете. Франкенштейн утопал нарезать круги рядом с убежищем. В комнате остались только Мортлин и я.       — Робекка, — тихо сказал мой друг. Он держался за моё плечо, потому что боялся, что его ноги откажут. — Можно попросить тебя об одолжении?       — Каком же?       — Не могла бы ты поместить Ксаратокки из машины времени в себя?       — Ты шутишь? Я работаю на энергии пара, а не на объекте внеземного происхождения!       — Я не шучу.       — И для чего это?       — Не доверяю я вашему Франкенштейну. Слишком сильно он ручки свои потирает.       Я вздохнула. Похоже, он совсем сломался.       — Кто же будет следить за ним, пока я на ремонте? — продолжал Мортлин. — Пожалуйста, Робекка… Тебе от этого хуже не станет.