***
Драко недоумевал, когда мадам Помфри сказала, что в них с Гермионой попало мощное заклятье, о котором мало что известно. Но никаких повреждений, кроме физических, не диагностировано. Драко прекрасно знал о существовании проклятий, эффект от которых проявлялся на внутренних органах, поэтому наружных повреждений не бывало в данном случае. И он не чувствовал ничего, похожего на разжижение внутренностей. — И на что конкретно оно влияет? — спросил Малфой. Его рука уже почти зажила: мадам Помфри исправно поила парня костеростом. — Пока не могу вам дать конкретной информации, — Помфри покачала головой. — Возможно, это измененное заклинание, влияющее на общий тонус, ничего подобного раньше не встречала, но работаю над этим. Придется вам остаться здесь еще на несколько дней. — Прекрасно, — пробурчал парень. Он дождался, пока Помфри уйдет и подошел к Грейнджер. — Эй, ты все слышала? — Да, — Гермиона читала одну из книг, что передали Гарри и Рон. — У меня в последнее время начались жуткие перепады настроения. Но это было еще до того, как в меня попало заклинание. — Я тоже чувствовал себя… слишком опустошенным накануне. Хотя перепады потом были, — Малфой нахмурился. Он не хотел сутками валяться в постели, поэтому принялся ходить туда-сюда между кроватями. Ему почти ничего не болело, лишь в висках стреляло, но боль была терпимой. — Мерлин, как же мне это надоело. Свалилась на нашу голову… — Ты опять начинаешь? — Гермиона вздохнула. Отложив книгу, она скрестила руки на груди, со злостью взглянув на парня. — Думаешь, мне легко? Я до сих пор не понимаю как не сошла с ума, как не убила себя или кого-нибудь. За несколько дней моя жизнь перевернулась с ног на голову, да еще и с оскорблениями столкнулась со стороны гордых и чистокровных слизеринцев. О, а не напомнить ли тебе кто входил в число тех, кто меня задевал? Не хочу ничего слышать, Малфой. Дай побыть в тишине, прошу. — Как скажешь, — ответил Драко. Он лег на свою койку, подложив руки под голову, и закрыл глаза. Положение дел лишь усугублялось. Неожиданные гости, врывающиеся в жизнь, с ноги открывая дверь. Неизвестные доселе заклинания, которые могут добавить неприятностей. Пэнси, все еще не оставлявшая надежды на то, что у них сложится крепкий и долгосрочный союз, которому не суждено сбыться. По крайней мере, не по желанию Драко. Ну и год веселый выдался…***
Гермиона закрыла глаза и попыталась сосредоточиться. Первое время она не чувствовала ровным счетом ничего: словно ее заперли в большой темной коробке. Но потом в мыслях всплыл образ Гарри, лежавшего на земле и девушка, сглотнув, сжала кулаки, ощутив комок злости на тех, кто с ним это сделал. Гермиону окутало легким холодком, появилось уже знакомое покалывание. Энергия струилась с кончиков пальцев, а эпицентр ее закрутился в области живота и груди. Девушка ощутила жар, вмиг поглотивший холодок, что витал около нее. Лицо Гарри постепенно превращалось в серебряную маску и Гермиона едва успела направить руку в сторону кувшина, который стоял на тумбочке около кровати. Он разлетелся на куски, орошая стену и пол водой. — Что за хрень происходит? — Малфой встрепенулся. Он подскочил с кровати, озираясь по сторонам, автоматически принимая боевую стойку, но палочки у него не было: ее забрал Снейп до той поры, пока молодые люди не выздоровеют полностью. — Тренируюсь, — спокойно ответила Гермиона. Она даже насладилась видом Драко: его горевшими глазами, растрепанными волосами и недоуменно-раздраженным выражением лица. — Тренируешься, — повторил парень. — Ты собираешься разбивать кувшины, пока я сплю? И пока мы оба нуждаемся в лечении и покое, пораженные неизвестным заклинанием? — Извини, что выбрала именно такой путь вместо того, чтобы мучиться от видений, — голос Гермионы был настолько ровно-упрекающим, что Малфой даже ничего не смог ответить. — Для нашего общего блага тренировки полезны. Драко молча вернулся в постель, опустился на подушку и вновь закрыл глаза. Пусть темнота была устрашающей, но именно так он любил сосредотачиваться. Парень даже не мог себе представить, что за короткий промежуток времени его жизнь может повернуться на сто восемьдесят градусов с появлением этой девчонки в школе. Но, стоило признаться, ему даже нравились те встряски, которые он испытывал. Даже столкновение с Пожирателями впрыснуло дозу адреналина в его кровь, подумать только! Малфоя и пугало и завораживало это одновременно. Быть может, он был адреналиновым маньяком? Иногда подобные мысли приходили в голову. Парень вспомнил, как в моменты боли и отчаяния пытался нарываться на драки, громил все в своей спальне, а затем восстанавливал и начинал по новой. Однажды он специально пошел в Запретный лес, где на него напало шесть пауков. Позже, залечивая раны, Драко шипел от боли, но при этом его кровь бурлила от больного наслаждения. Но заигрывать слишком сильно с таким желанием впрыснуть в вены очередную порцию адреналина все же не стоило. Не в то время, когда на кону стояли жизни тысяч людей.***
Гермиона проснулась от того, что ее кто-то дернул за плечо. Незримый силуэт склонился прямо над кроватью, опутывая все пространство длинными щупальцами. Девушка резко подскочила и отошла на несколько шагов, чтобы вглядеться в темноту, но ничего не обнаружила в ней. И от этого становилось еще страшнее. — Кто здесь? — онемевшими губами прошептала Гермиона, но вместо ответа получила толчок в спину. Упав на колени, она вскрикнула от резкой боли, пронзившей все тело. Словно изнутри резали лезвиями, затем давали всего одну секунду на то, чтобы глотнуть воздуха, а потом продолжали мучительную пытку. — Убей… Убей… Убей! — чей-то противный голос постепенно заползал под кожу и прочно там обосновался. — Нет, оставь меня в покое! — собравшись с силами, выкрикнула Гермиона. Перед ее глазами летали маленькие красные огоньки, которые постепенно превращались в силуэты летучих мышей, а затем в какие-то страшные лица, искаженные гримасой ярости. — Грейнджер? — Драко поднялся с кровати, услышав жуткий вскрик, который не был даже похож на женский голос. Он подскочил к девушке и сел рядом с ней на пол, обжегший его колени, словно февральский лед. Прямо как… дементоры. — Не трогай меня, — предупредила девушка. Она смотрела строго перед собой, чтобы не видеть тех силуэтов, которые все еще летали вокруг нее, нашептывая на ухо самые отвратительные вещи. Голова кружилась от какофонии звуков и боли. — Тебе нужна помощь, — парень оглянулся по сторонам, но мадам Помфри отсутствовала: лишь он и сгорбленная девушка, которую трясло от холода и боли, находились в больничном крыле. — Я позову мадам Помфри. — Не надо, сейчас пройдет, — отмахнулась Гермиона, но Драко крепко схватил ее за плечи. — Да уж, пройдет, — фыркнул Драко. — Если постоянно говорить, что «пройдет», то можно с ума сойти. Если запустишь свои приступы, то закончиться все может печально, сама знаешь же! Грейнджер, не дури, я не хочу знать, что мог помочь, но не сделал этого, знаешь ли. — Ого! Драко Малфой способен чувствовать вину? — не сдержалась Гермиона. — Так, я зову мадам Помфри, стой здесь! — Драко рванул к двери, но Гермиона схватила его за плечо. — Ты думаешь, мне можно помочь зельями в этом случае? Это не так работает, Малфой, забыл? — девушка покачала головой. — Очередной приступ. Его просто нужно пережить. Я открою окно, чтобы подышать свежим воздухом. — Уверена? — Абсолютно, — ответила Гермиона, но солгала. Она никогда не будет в порядке.***
Гермиона была счастлива вновь завтракать за столом с учениками. Овсянка с мармеладным изюмом, тосты с карамелью и травяной чай казались самой вкусной пищей во всем свете, а периодически зудящий о квиддиче Рон совершенно не раздражал. Было невероятно здорово оказаться среди знакомых лиц, а не смотреть на серый потолок больничного крыла. Чувствовать себя живой, а не беспомощной куклой, к тому же имеющей проблемы с самоконтролем. — Какие планы на вечер? — поинтересовался Гарри, доедая омлет. — У меня занятия. Буду теперь усиленно учиться самоконтролю, — Гермиона вздохнула. — Мне это не помешает. Вдруг я причиню боль кому-нибудь? — Я верю в тебя, — Гарри взглянул украдкой за слизеринский стол. — Как они вообще к тебе относятся? — Ну, за то, что я пересаживаюсь к вам уж точно не убьют, — Гермиона улыбнулась. — Все в порядке, я четко дала понять, что со мной лучше не иметь дел. Ну, а Малфой… мы все еще хотим убить друг друга, но все не так уж и плохо, если так подумать. — Если что — мы всегда зададим этому хорьку жару, — пообещал Рон. — Уж на что вы способны я точно знаю, — усмехнулась Гермиона. Она прекрасно помнила, как Рон четыре года назад набросился на Малфоя, когда тот довел до слез девочку с младшего курса. Гарри рассказывал, что Уизли не смогли оттащить от слизеринца двое старшекурсников. — Но и меня не стоит сбрасывать со счетов. — Да уж, ты навела шуму и показала всю свою мощь. Тебя побаивается половина Хогвартса, — Гарри слышал краем уха разговоры гриффиндорцев в гостиной. Ребята и восхищались новенькой девушкой и побаивались ее одновременно. — Не стоит меня опасаться, — Гермиона почувствовала укол обиды. Она не считала себя опасной. Это была та магия, что в ней сидела. По своей воле девушка никогда не причинила бы боль окружающим. Но она все чаще думала о том, что однажды потеряет контроль и действительно убьет кого-нибудь. Это пожирало изнутри. Гермиона даже плакала по ночам, просыпаясь от кошмаров. — Мы прекрасно понимаем это, Гермиона, — Рон вздохнул. Ему было крайне жаль Гермиону. Попасть в водоворот событий, имея темное прошлое за плечами, о котором она сама не знала… такое испытание не под силу многим. — Можешь на нас положиться. — Я знаю. Как и вы на меня, — ответила Гермиона, посылая ответную улыбку парням.***
— О чем вы только думали, мисс Грейнджер? — Альбус повысил голос. Он грозно смотрел из-под очков на девушку, но Гермиона стойко выдерживала этот взгляд. — Вы совсем недавно вышли из больничного крыла, а уже вновь приняли самое активное участие в опасном событии! — Но я совершенствую свои навыки, мне даже палочка начала подчиняться, невозможно оставаться в стороне! — парировала Гермиона. Да, она не получала официального разрешения на то, чтобы отправиться на место предполагаемого нападения, но просто сидеть сложа руки не хотелось. К тому же, Малфой никуда не делся и взял ее с собой в последний момент, под свою ответственность, за что получил уже свой выговор. — Понимаю, мисс Грейнджер, но иногда стоит оставаться в безопасности, чтобы сохранить свои силы для не менее важных операций. — Но Аластар, его схватили, — перебила директора Гермиона. Ее покоробил слишком спокойный тон Дамблдора. Порой казалось, что волшебник лишен сострадания, настолько сухим и монотонным был его голос. — Если бы не мы, то он мог и вовсе умереть. — С ним все в порядке, мисс Грейнджер. Это был не он, а один из других авроров под оборотным зельем. Аластар слишком ценный участник войны, чтобы рисковать его жизнью, особенно не в самых масштабных операциях. Вы даже не заметили подмены, — директор сел обратно в кресло, открыл ящик стола и протянул девушке коричневую тетрадь, потрепанную временем. — Прочитайте, это дневник Тома. Я обнаружил его в пансионате, где он жил еще будучи десятилетним мальчиком. — Хорошо, — Гермиона взяла в руки тетрадь и сразу почувствовала, как по позвоночнику пробежался мороз. — Могу идти? — Ступайте, — Альбус махнул рукой. Он хранил дневник больше года и никому о нем не рассказывал. Многие вещи, касающиеся Волдеморта, должны оставаться тайной для всех, кроме Гермионы. Покинув кабинет директора, Гермиона еще с несколько минут стояла около статуи феникса, пытаясь переварить услышанное. Значит, это был не Аластар. И то, с каким хладнокровием Альбус сказал, что вместо него был другой аврор, скорее всего, уже мертвый, когда действие оборотного зелья закончилось… Это испугало девушку. Она даже ничего не ответила на эту информацию, просто не смогла от удивления. Если директор все знал, получается, он позволил и Драко, Гарри, Рону оказаться в опасности? Что же происходило такое?! С этим предстоит разобраться. А пока ни слова никому об этом. Вздохнув, Гермиона направилась в Выручай-комнату, где договорилась встретиться с Малфоем. Да, она проводила все больше времени с ним. После того, как они вышли из больничного крыла, прошла неделя. За это время они успели и снова поругаться, вместе провести ночное дежурство в качестве наказания и даже потренироваться. Не сказать, что девушка испытывала огромное наслаждение от общества парня, ведь он все еще был довольно заносчивым, грубоватым и вредным, но не самой худшей компанией в итоге, как оказалось. — Сильно влетело? — спросил Драко, когда Гермиона появилась в комнате. — Вау, где мы? — девушка осмотрелась: сочная и безумно мягкая трава приятно щекотала оголенные лодыжки. Вокруг возвышались деревья с пышными темно-лиловыми кронами, кое-где среди зелени светились нежные серебристые колокольчики неизвестных цветов, а пахло… свежестью и морем. — Просто первое, что пришло в мысли, — парень пожал плечами. Он сидел на траве, прислонившись спиной к дереву. Волосы Драко в этом лесном мраке выделялись ярким пятном и Гермионе показалось на секунду, что они тоже светятся. — Потрясающе красиво, — Гермиона опустилась на колени. Она еще раз восхищенно рассмотрела окружавшую их обстановку, а затем спросила: — Это место из твоих воспоминаний или ты полностью его выдумал? — Разве это сейчас важно? — Драко повернулся к девушке. Половина его лица утонула в тени и Гермиона могла поклясться, что увидела две абсолютно разные грани этого человека. Свет и Тьма. В Малфое словно боролись две противоположности. Он то притягивал к себе, завлекая, увлекая, растворяя, то отталкивал — резко, больно и без сожалений. — Куда важнее исполнить обещание и продолжить с тобой тренировки. Хотя почему эту миссию не могли поручить Снейпу? Он тоже отличный легиллимент. — Снейп — профессор. Он очень занят, а у нас больше свободного времени в итоге. Тем более, я хожу к нему на занятия. — И как успехи, кстати? — Драко совершенно забыл поинтересоваться как прошло занятие со Снейпом без его участия. — Он поручил мне одно из продвинутых зелий, но оно у меня не получилось, как в первый раз, — Гермиона нахмурилась. — Думала, что Снейп начнет с более простых зелий, но в итоге решил наверное сразу окунуть меня в пучину раздражения и ему это успешно удалось: у меня ничерта не получалось, я злилась и ругалась ощущала прилив сил и даже не заметила, как лопнуло несколько пробирок. Не смогла сконцентрироваться до самого окончания занятия. С тобой и то лучше получается. — О нет, я не готов проводить с тобой все свое свободное время, Грейнджер! — Малфой скривился. Да, он все еще пытался разузнать как можно больше про девчонку, влиться в ее доверие, поэтому крутился рядом. Но у него оставались собственные дела, да и Грейнджер до сих пор раздражала своей идеальностью. Драко любил, когда внимание и восхищение витало вокруг него, а теперь маггловская выскочка это все отобрала. Эго парня негодовало. — У меня есть и личные дела, знаешь ли. — С Пэнси? — на автомате спросила Гермиона. Она сразу отметила реакцию Малфоя — раздражение. — Это не должно тебя интересовать, — Драко уже было собирался уйти, но вспомнил, что следовало придерживаться плана «Войди в доверие, чтобы быть впереди», поэтому собрал силы в кулак и добавил: — Не тот случай, когда можно долгими ночами дискутировать на тему неразделенной любви. — Я заметила, что это не особо взаимно, — Гермиона не врала. Она давно отметила, как Паркинсон смотрела на Малфоя, как пыталась при любой возможности дотронуться до него, позвать в Хогсмид и как испепеляла взглядом Гермиону, а потом пыталась быть максимально вежливой с ней, чтобы разузнать побольше о своей сопернице. Да, Гермиона считала себя помехой из-за того, что Драко к ней точно не был равнодушен. Но интерес этот был вызван явно не симпатией, а исключительно холодным расчетом, какой был и у самой девушки. По-другому не выживешь, тем более, когда попадаешь в водоворот событий, происходящих в разгар магической войны. Так что взаимовыгодное времяпровождение — то, что нужно. — Извини, конечно, но изливать душу я тебе точно не буду, — парень покачал головой. — Чистокровные браки, знаешь ли, далеко не всегда подразумевают под собой любовь до гроба. — И ты на ней женишься? — это Гермиона спросила уже с искренним любопытством. Браки по холодному расчету, безусловно, до сих пор существовали в немагическом мире, но чтобы практически с самого рождения тебя уже ожидала пара… Такое практиковалось далеко не у всех народов. А в магическом мире, судя по всему, традиции сватовства, основанные на статусе и финансовом положении, жили по сей день. — Моя голова сейчас забита совершенно другими вещами. Почему заклинание Пожирателя попало в нас, но я не почувствовал боли, а ты вскрикнула машинально, ничего не произошло с телом. Что это было? И что мы будем делать с твоим проявлением силы? В следующий раз вместо кувшина может оказаться человек. И то заклятье, которым ты убила Пожирателя… ты ведь понятия не имеешь что делаешь, это уже становится проблемой, — Драко покрутил свою волшебную палочку в руках. Иногда он задумывался о том: что будет, если он ее лишится? Да, можно пользоваться магией без ее помощи, но Малфой не был в этом настолько хорош, да и палочка помогает сконцентрировать энергию и увеличить мощность заклинаний. — Как много вопросов, — Гермиона вздохнула. Ее начинала одолевать ноющая усталость. Все было слишком сложным. Весь этот водоворот событий, шпион-Малфой, неизвестные заклинания, собственные возможности, не поддающиеся контролю… — И так мало ответов, — вздохнул парень. Его глаза постепенно начинали слипаться от усталости, дни тянулись слишком медленно, наполненные опасными и раздражающими событиями. Хотелось попасть в детство, в какой-нибудь прекрасный денек, когда можно было приказать Добби изображать рыцаря, вместе отбиваться от невидимых драконов в саду, а потом съесть десяток пирожных с шоколадной помадкой… — Я пойду, разберемся завтра, а сейчас все, чего мне хочется — принять ванну и поспать. Малфой ничего не ответил. Гермиона вышла из Выручай-комнаты. Ее обуяло чувство жалости. Жалости к Драко. Каким бы он ни был саркастичным засранцем, ведущим свою игру… в нем все равно читалась та человечность, за которую хотелось цепляться, разгадывать и вынуть наружу, даже если для этого потребуется разодрать крюком всю глотку. Гермиона была уверена — Малфой не хотел быть Тьмой. Но она кружила над ним, заманивая в свои сети. Впрочем, как и над ней. Девушка чувствовала, что внутри оседает все больше вязкого черного пепла, который остается после того, как зальешь пепельницу водой, сотканного из злости, жестокости и эгоистичности. Да, она была такой наполовину. Она чувствовала это. Как и чувствовала потребность в теплых улыбках, поддержке и любви. Как в ней это сочеталось? Почему? Что делать с этими внезапными сменами настроения и чувств? Так много вопросов и так мало ответов…***
Гермиона не могла привыкнуть к этой невероятной ванной. Настоящий бассейн, покрытый воздушной ароматной пеной, в которой можно нежиться часами, ведь температура воды постоянно оставалась одинаковой. В каждом углу ванны — по большой колонне, похожей на те, что поддерживали великие памятники Древнего Рима. Огромный витраж с русалкой, оживавшей при появлении учеников. Иногда она расчесывала волосы, иногда пела, а сегодня… смотрела на Гермиону грустным взглядом? Или это только показалось? Девушка погрузилась в воду и, закрыв глаза, постаралась выбросить из головы дневник, который ей дал Дамблдор. Его она прочитает ночью. А пока… лицо, обрамленное платиновым облаком волос автоматически вырисовывалось в мыслях. Проклятый Малфой. Свалился на ее голову. Это не мог быть Гарри или Рон? С этими ребятами было гораздо проще, чем с неукротимым слизеринцем. Хотя, в тот день, когда они столкнулись в гостиной, когда он прижимал ее к столу, почему-то показалось, что Гермиона могла найти способ обуздать эту нарочито властную энергию Малфоя. Ну не верилось, что парень был настолько непроницаемым. Это можно исправить. Стоит только найти подход… Девушка открыла глаза. Русалка на витраже вдруг беззвучно вскрикнула и спряталась за камнем, на котором сидела. Гермиона обернулась, но никого не увидела. В ванной было тихо, только крупные пузыри душистой пены лопались с приятным звуком. — Кто здесь? — прошептала Гермиона. Она с минуту прислушивалась к темноте, пока не уловила странный шорох, доносившийся от двери. Она же была заперта специальным заклинанием. Только изнутри, коснувшись ручки, можно было ее открыть, снаружи — нет, если ванная занята. Или кто-то нашел лазейку? Гермиона вышла из воды, наспех обернулась полотенцем и взяла в руки палочку. Дамблдор разрешил ей пользоваться, несмотря на произошедшее с Пожирателем. Нормальный человек в первую очередь подумал бы о безопасности окружающих, рисковавших попасть под импульсивное, никому до этого неизвестное заклятье. Но директор без колебаний вернул волшебный артефакт девушке. Это было еще одной странностью. Неужели Альбус вел свою, никому неизвестную игру? Девушка не решалась подойти к самой двери, так и осталась стоять около бортика, крепко сжимая в ладони свое оружие. Вода капала с волос и тела на пол, собираясь в маленькие скользкие лужицы вокруг Гермионы. Постепенно они превращались из мутно-молочных в глянцево-рубиновые. Как кровь. — Кто здесь? — повторила свой вопрос Гермиона. Она обернулась, чтобы посмотреть на витраж: русалка все еще сидела за камнем. Ее расширенные от ужаса глаза все также смотрели на дверь. По коже пробежал мороз. Капли воды, оставшиеся на теле, словно превратились в ледышки. — Гермио-о-она! — свистящий шепот раздался по всей ванной. Голос отражался от стен, врезался в колонны и уже звонким набатом врывался в уши застывшей от ужаса девушки. — Я не ручаюсь за себя, могу убить, — голос Гермионы сорвался. Какую бы силу и дерзость она не ощущала, но ей тоже часто было страшно. — Гермио-о-она! Убей. Убей! Убе-е-ей! — Нет! Палочка выпала из рук девушки. Голову разорвало от адской боли, перед глазами вспыхнуло пламя. Зловещий шепот все еще звучал в голове. Колени обожгла мраморная плитка — Гермиона рухнула на пол, закрывая уши. Она почувствовала тонкую струйку на своих губах. Теплая и соленая. Кровь. — Хватит, пожалуйста, хватит… Комната наполнилась женским криком. Пузырьки пены в ванной исчезли, русалку уже не было видно за камнем совсем. По витражу растеклись тонкие паутинки мороза, а трубы загудели низким металлическим басом. Ванная комната превратилась в огромный склеп, окутанный февралем, хотя на за окном был еще сентябрь. — Гермиона? Гермиона! Чей-то голос прорвался спасательным кругом сквозь адский шум в голове. Гермиона с трудом поднял голову, чтобы посмотреть на силуэт, но перед глазами все плыло. Чьи-то теплые руки коснулись стремительно бледнеющей кожи. Невероятно знакомый запах ворвался в легкие и Гермионе захотелось кричать от облегчения. Она знает кто это. Она цепляется за образ этого человека, с которым у нее пусть и не самые близкие отношения, но сейчас это неважно. Спасение. За ней пришло спасение. — Я держу тебя, — последнее, что услышала Гермиона прежде, чем темнота схватила ее за ноги и потащила на самое дно.