Из огня, да ...

Кага оцепенело наблюдала за происходящим. Очень хотелось свалиться в обморок, останавливало лишь то, что кругом была вода. Увиденное потрясало и ужасало. Канмусу до этого как-то не очень задумывалась о боевой мощи Нахимова. Ну, казалось бы, что такого, ну новейший, ну ракетный, зато вон башня всего одна и та, тринадцати-сантиметровая. Вон, даже у Ашигары пушки больше. Теперь девушка, остановившимся взглядом, смотрела на бойню, учинённую единственным кораблем. В налёте на Морскую Гавань участвовали самолёты, как минимум, трёх авианосцев Во класса. Всё небо было заполнено машинами противника. Было… пока в бухту не вломился Нахимов. С каким-то утробным рыком «Уууррррраа», он рванул вперед, а затем, Каге показалось, что он взорвался… парень окутался дымом и во все стороны ударили огненные стрелы, и ещё раз, и ещё… Башенное орудие закреплённое на его спине завертелось волчком, полосуя небо огненными трассами, мелкие зенитные пушки, как-то захлёбываясь, выплевывали струи свинца, а вокруг… вокруг падали вражеские самолеты, Целый дождь из обломков, такого Кага не видела никогда ни в этой, ни в той, прошлой жизни. «Интересно, а мой Кузя так же может?» — подумалось ей вдруг. К тому моменту бой уже закончился. Зенитные орудия Нахимова ещё бешено крутили своими стволами, но целей уже не было. «О боги, он всех их убил. Один!» Кага не знала восхищаться ли ей этой мощью, или ужасаться ей. «Какое счастье что они на нашей стороне!» И тут до канмусу дошло, что у неё, вообще-то, дела поважнее есть — Коля-то в больнице на берегу был! С задушенным всхлипом Кага помчалась к берегу. Вы верите в сказки? Вы верите, что в последний момент появится принц на белом коне и спасет вас от всех бед? Нет? Вот и Гангут (или просто Ганя) не верила. Всё началось, как обычное задание, сопроводить конвой до Японии, а потом остаться там на усилении. Обычное дело. Правда, ходили упорные слухи, что приказ на перебазирование отдал сам Главком, но слухи, они на то и слухи. Вон, тут недавно говорили, что на Северном, то ли эсминцы, то ли тральщики саму Хоппо поймали и того… А ещё говорили, будто даже и вовсе не тральщики, а сам Михалыч её поймал, да и выдрал как сидорову козу. Кто таким небылицам-то поверит? Так, о чём мы? До Японии добрались без проблем, а вот дальше… Не успел конвой отдать швартовы, появились бомбёры Глубины. Тьма целая! Гангут вообще не любила самолёты. От них ей ещё тогда, в ту Войну досталось. А вот теперь похоже всё, отбегалась девочка. От такой стаи не отмашешься, заклюют, но русские-то не сдаются, и Гангут приняла свой последний бой. Ну, или она так думала. Когда она, увернувшись от десятка бомб и сбив три самолета, словила-таки одиннадцатую в обвес, канмусу уверилась, всё — финиш. Она ещё пыталась подняться, сманеврировать, но уже сама понимала — не успеет, никак не успеет. «Жаль, я не верю в сказки, сейчас бы прЫнц не помешал!» — улыбнулась про себя девушка. Случившиеся дальше сильно поколебало её неверие в чудеса. У входа в бухту раздался какой-то рев, и над ней встала сплошная стена разрывов. Самолёты тут же переключились на более опасного противника решив, видимо, потом добить повреждённый линкор. Канмусу подняла глаза: посередине бухты волчком крутилась канмусу в незнакомом обвесе, незнакомка вела такой плотный зенитный огонь, что задавака Атланта померла бы от зависти. Число бомбёров стремительно множилось на ноль, и что ещё более удивительно, незнакомка плевалась ракетами на зависть «Катюше». Авиация противника как-то быстро закончилась и спасительница подкатилась к Гане, и тут бедняжка поняла ещё одно — перед ней парень… парень! — Вы в порядке? Гангут подняла голову, ну да, парень, высокий, темноволосый, сероглазый. Она открыла рот, чтобы ответить, но вдруг замерла и смутилась — парень смотрел на неё с таким восхищением, с каким на неё никто и никогда не смотрел. Ганя порозовела и отвела глаза. «А вот и принц», — неожиданно подумалось ей. От столбняка я очнулся, когда мимо меня с воплем «Куузя!» пронеслась Кага, обдав меня брызгами. Действительно, что я застыл-то? Дел других нет, что-ли? Стою соляным столбом и глазами лупаю, как первоклашка у лотка с порнухой. Спохватившись, я помог девушке подняться на ноги. — Как Вас зовут? — Ганя… то есть Гангут. — смущенно пробормотала она. — Нахимов! Очень приятно! Давайте я помогу добраться до госпиталя, его явно не успели разбомбить. Не слушая никаких возражений, я повёл девушку вслед за Кагой. Иду и сам себе удивляюсь, не помню я за собой такого поведения, разве что в школе. Я уж думал, что всю «романтику» у меня отбило навсегда, а вот надо же, топаю рядом с девушкой своей мечты, сжимаю в руке её прохладную ладошку и млею. Всё-таки, не только внешне мы помолодели, но и как-то внутренне, что ли? Даже мыслить стали как-то по-пацански, а не как взрослые дяди. Вот сейчас украдкой любуюсь Ганей, и не возникает никаких мыслей, что «вот она тебе в дочери годится» и всякой прочей «взрослой» ерунды. Просто со страшной силой хочется быть рядом с ней, желательно — всегда. Странно, я же её не знаю совсем, но чувствую — моя, никому не отдам. Наверно, это и есть любовь? До госпиталя добрались слишком быстро. Каюсь, посещала мысль провести девушку окольными путями, но скоростной бульдозер в лице Каги настолько явно указал путь, что финтить было, по меньшей мере, глупо. Да и про то, что Гане всё-таки досталось, забывать тоже не следовало. Сдав девушку медикам и убедившись, что всё будет в порядке (ну как убедился? Словил пенделя под зад от доктора, и заодно желание валить подальше, пока клизму не прописали), отправился проведать Колю. Да, с головой у меня определенно что-то не в порядке. Мог бы и сообразить, что я там не третий, а четвёртый лишний. Слава Богу, смыться успел быстрее, чем находящиеся в палате осознали, что кто-то вошёл. Пока шёл домой, тренированная память спецназовца услужливо подсовывала под внутренний взор ту единственную картинку, которую мой взгляд успел ухватить, пока я выскальзывал из палаты приятеля. Итак… небольшая белая комната, кровать, на ней полулежит Коля, на нём лежит Кага и целует его в губы, а с табуретки у окна привстает, с неописуемым выражением на лице, Акаги. Парень хотел гарем? Ну, будет ему гарем, ага, если выживет. А вот в этом, у опытного меня, были большие сомнения, уж больно интересное выражение было на мордашке Акаги. Такое знаете-ли, когда уже знает, что сейчас кого-то убьёт, но не определилась окончательно — кого. И когда она успела в Кольку втрескаться? Эхе-хе, прощай, дорогой мой боевой товарищ, пусть больничная земелька будет тебе пухом. Ну или как-то так. Несмотря на всё, а может, и благодаря пережитому за сегодня, настроение было лирическое и песенное. Заскочил домой за гитарой и пошёл на своё любимое местечко, на мыс у моря. И даже знаю, что спою!

Ребята, надо верить в чудеса, Когда-нибудь, весенним утром ранним Над океаном Алые взметнутся паруса, И скрипка пропоет над океаном…

Вот не знаю, что на меня нашло, но песня хорошая, правильная. Вот так, наигрывая на гитаре и мурлыкая себе под нос, я сидел почти до ужина. Да уж — надо верить в чудеса, ребята! Но чудеса этого дня ещё не закончились. Пришёл домой положить гитару, и попал в засаду. Наши красавицы — авианосцы грамотно взяли меня в «коробочку» и устроили допрос. Самым главным было — где Николай? Сделал искренние, круглые глаза (как у кота из Шрека, помните?), и честно заявил, что в госпитале. Узнал, что там его уже полчаса как нет. Потом, меня буквально выпотрошили — девчонки вели себя как матерые НКВДшники на допросе. Что любит, что не любит, какой любимый цвет, какие девушки нравятся. Ужас. Самое обидное — смыться не получалось никак, видимо, наученные горьким опытом, девицы вцепились в меня мёртвой хваткой. Сколько кар египетских получит от меня Колька — не знаю, но знаю, что сам ужаснусь своей мсте. Девушки угомонились примерно через час, всё-таки влюблённые канмусу — это страшно, хе-хе-хе. Дождавшись, когда авианосцы отойдут на приличное расстояние, я сказал в пустоту: — А сейчас одна сволочь огребёт по самые помидоры, за подставу такую. Но, у этой сволочи есть ещё шанс отделаться лёгкой смертью, если она, тварь такая, выползет из-под кровати и чистосердечно раскается. Кровать отозвалась настороженным напряжённым Колиным голосом: - Ушли? — Ушли, ушли, вылезай давай. Из щели вывернулся Колька, ну да, кажется, что промежуток маленький и влезть туда нереально. На самом деле, вы удивитесь, как компактно может сложиться человек, если ему припрёт. Как понимаете — Кольку припёрло. Итак, выполз этот таракан из щели и принялся исповедоваться. Выслушав, я ему всё простил. Ну правда, грешно гневаться на убогого — ему всё равно недолго осталось. Такими темпами его разорвут. Как я понял, из постоянно сбивавшейся на русский-командный язык, речи товарища, произошло примерно следующее. После того, как мы ушли из гавани, к Николаю пришла Акаги, она, оказывается, получила лёгкие повреждения и отдыхала в соседней палате. Вот так слово, за слово, и коротали они время милой беседой пока конвой не пришёл. Из окна палаты вид на гавань отличный, Акаги устроилась у окна и стала комментировать перестроения конвоя. По её словам — при такой организации, конвой лакомая цель для авиа-атаки. Ну, что сказать — профи, он и есть профи, и думают они одинаково, явно. Но первая атака была сорвана канмусу сопровождения, ну, а потом Акаги стала свидетелем массового уничтожения авиации одним (очень скромным и симпатичным) крейсером. Потрясённая до глубины своей авианесущей души Акаги плюхается на табуретку и пытается склеить разорванный шаблон. У ней, может и получилось бы чего, но тут дверь с треском распахивается, в палату врывается Кага, решительно подходит к Коле, и с заявлением: «Кузя, я люблю тебя!» Бросается ему на шею и целует в губы. Далее, немая сцена и исчезающий командир (да-да, я тебя тоже видел). А потом очнулась Акаги, и с ходу шарахнула из ГК — «Кузнецов-сан, я тоже тебя люблю!» Пока девушки пытались решить, как жить дальше и кто, собственно, Колю любит больше — он дал дёру. Я подошёл к Николаю и вписал ему леща. — За что, командир?! — А за гарем, поганец! Выпросил у судьбы подачку? Вот теперь хлебай полной ложкой. Не боись — Адмирал гарем тебе разрешил, пользуйся. Слушай, а давай тебе туда и Конго с сестричками запишем? Адмирал будет только рад! На ужин я отправился практически счастливым. А там меня отловила Нагато, и обрадовала тем, что наша банда отправляется на какую-то секретную базу, для соединения с остальным флотом. — Заодно и в отеле отдохнём. — ехидно прокомментировала она. Я тогда не совсем понял, о чём это она, но предпочёл не переспрашивать, придёт время — сам увижу. Вообще — меня как-то насторожило поведение нашего командира. Обычно спокойная и невозмутимая Нагато, сегодня так и излучала ехидство и сарказм. После того, как она поинтересовалась, удобно ли мне было ходить под ручку, мне стало как-то не по себе. «Да нет, не может быть, чтобы Нагато ревновала! Кто угодно, только не она, не, ну ерунда же, правда?» А подсознание начало судорожно подыскивать укромные местечки, ну так, на самый разный случай.