Для нас это лучшая улица Токио

Перемены в своей жизни Ойкава Тоору не любил. Если выбирать между динамикой и статикой, он определенно выберет последнее, но, по одобрению всех законов подлости, жизнь Ойкавы — череда постоянных перемен. Сначала он жил на краю Японии в префектуре Хоккайдо. Когда Тоору было семь и он отучился первый класс начальной школы, родители решили перебраться поближе к столице, так что оставшиеся младшие классы, а также всю среднюю школу он провел в префектуре Тояма. Там он успел стать довольно популярным игроком в волейбол, и из-за желания фанатов контактировать с ним ему пришлось зарегистрироваться в интернете. А также заменить любимую старую раскладушку на новый смартфон. Ойкава долго не решался на это — он хотел сохранить постоянство хотя бы в своих вещах, но поддался на уговоры друзей, родителей и девушки. С ней пришлось расстаться, когда родители решили, что сын обязательно должен учиться в Токийском университете, и будет лучше, если он заранее привыкнет к столице. Как будто этот город так сильно отличается от остальной Японии. Что ж, шумный Токио — это действительно не то, к чему Тоору привык в своих тихих, мало кому известных префектурах. В первый день он увидел столько людей, сколько не видел, казалось, за всю свою жизнь. Ойкава думал, что в таком большом городе никто на него не обратит внимание, однако он ошибался — он поступил в элитную школу с хорошим волейбольным клубом и быстро стал капитаном команды. А вместе с этим и его популярность в Бункё (районе Токио, где и находится Токийский университет) резко повысилась, так что пришлось еще немного поменять стиль одежды. Но не сильно — Тоору не мог себе позволить полностью изменить своим привычкам. Когда в последний год старшей школы родители сказали, что по работе им придется переехать в Сибуя, Ойкава даже не удивился и подготовился собирать чемодан, который успел повидать так много вокзалов и аэропортов. Однако мама с папой удивили сына, сказав, что не просят его ехать с ними. Они согласились оставить квартиру полностью на него, сами будут платить за нее — от сына требовалось только хорошо учиться. В итоге почти три года Ойкава жил один. Адаптация к одинокой жизни шла долго — хоть он и умел худо-бедно готовить и стирать, многие вещи все еще оставались сложными и непонятными ему. Но просить родителей о помощи не хотелось, Тоору считал, что как мужчина он просто обязан научиться выживать самостоятельно. В лучший университет страны на факультет педиатрии он поступил без проблем. Вот уже два года он успешно справляется со сложным и выматывающим обучением на медицинском, не забывая и про спорт. Он играет в юношеской лиге и показывает неплохие результаты, хотя из-за учебы ему не удается играть так часто, как раньше. Весной, на третьем курсе, родители позвали его к себе. У маминой сестры Норико-сан планировалась свадьба, и мама настоятельно просила приехать Тоору всего на пару деньков, чтобы помочь с организацией праздника и, конечно, чтобы присутствовать на таком важном семейном событии. Ойкава раньше никогда не бывал на свадьбах, а так как он уже совершеннолетний и мог жениться, ему нужно было знать, как проходят такие мероприятия. Родители очень обрадовались приезду сына, удивлялись, как же он повзрослел, хотя вообще-то последний раз они виделись в марте на Дне Рождении отца. Свадьба должна была состоятся на следующий день, так что у Тоору было время выбрать подарок. Мама порекомендовала хороший магазин бижутерии на Такешита-дори. Ойкава не любил шумные места, однако почему-то постоянно оказывался в таких. Несчастный студент уже выбрал подарок и сейчас шел с кокетливым розовым пакетиком. Неужели женские магазины не выпускают отдельных пакетов для покупателей-мужчин? Парень уже давно ушел с Такешиты и оказался на другой пешеходной улице, на которой, конечно, было куда меньше людей, чем на главной торговой, но все равно немало. Возможно, дело в предстоящем лете, или в хорошей погоде, или в выходном дне, однако это не успокаивало Ойкаву и не делало толпу вокруг него меньше. Также, помимо разговоров, слышалась музыка, чье-то пение. У Тоору было не самое лучшее настроение — недавно он завалил важный модуль и теперь не был уверен, что сдаст экзамены. Быть врачом резко расхотелось, захотелось по-быстрому перейти на спортивный факультет. Настроение катилось все ниже и ниже, пока Ойкава не заметил большой плакат со звездами и планетами на нем. Вещь, которую Тоору любил (помимо спорта и родителей) — это космос. Он просмотрел огромное количество фильмов (как художественных, так и документальных), и особой любовью он удостоил пришельцев, инопланетян, НЛО — в общем, всего того американского, чего так не хватало обычному азиатскому пареньку. И с таким увлечением он никак не мог проигнорировать постер, на котором сообщалось об открытии нового планетария. Рядом с плакатом стоял молодой парень — наверное, тоже студент — в черной майке и порванных темно-синих джинсах. Он раздавал листовки, иногда выкрикивая что-то типа ''подходи'' и ''не проходи мимо''. Ойкава пошел прямо к нему, намереваясь узнать как можно больше информации о так заинтересовавшем его объекте. И действительно, почему за столько лет он так и не додумался сходить в планетарий? Хоть где-нибудь, где ему удалось побывать, наверняка должен был быть планетарий, хотя бы самый крошечный! Надо было поступать на астронома. Он слишком поздно задумался об этом. Раздающий рекламу не выказывал особого энтузиазма в своей работе, даже насильно не всучивал листовки людям, как обычно делают все наглые промоутэры, а держал бумажки перед собой в одной руке, полагая, что кто-то их возьмет, в то время читая что-то с телефона, который лежал в другой руке. Наверное, Тоору был единственным, кто вообще обратил на этого парня внимание. — А где он находится? — с энтузиазмом спросил третьекурсник медицинского. — И на плакате, и на листовке написан адрес, — быстро произнес парень. Того, казалось, вообще не заботило, что кто-то таки заинтересовался рекламируемым им объектом. — Я не местный, так что эта улица мне ни о чем не говорит. Можешь объяснить, где она находится? Парень перевел взгляд с телефона на достающего его молодого человека. — Тебе это так нужно? Ойкава даже обиделся. — Конечно! Ты тут вообще работать должен, но не особо стараешься, так что помоги хотя бы мне! — Да пошел ты. Улицу и загуглить можешь. Тут Тоору разозлился. — А у тебя язык отвалится помочь? Позвоню твоему начальнику, скажу, что их наглый работник ничего не делает! Вообще-то Ойкаве никогда не было дела до того, кто как работает, но в данном случае, когда последнее время произошел и разрыв с девушкой, и завал по учебе, и небольшая ссора с отцом, хотелось на кого-то выплеснуться. Ясное дело, что парень сначала не поверил угрозам. Тогда Тоору достал телефон и вбил номер, представленный на флаере. — Здравствуйте, это вы нанимаете раздавать листовки про ваш планетарий? Тут парень в майке наконец понял, что с ним не шутят, и начал размахивать руками. В трубке ответили согласием. — Вы знаете парня в черной майке и рваных джинсах, который раздает ваши листовки на пешеходной улице где-то около Такешиты? Голос у Ойкавы явно был угрожающий, поэтому мужчине на другой линии пришлось ответить согласием уже не с такой уверенностью, как в прошлый раз. — Его зовут Хаджиме Иваизуми-кун. Что-то случилось? Этот самый Иваизуми Хаджиме успел дотянуться до трубки и прикрыть телефон рукой — на то, чтобы выхватить его, ему не хватало силы, несмотря на внушительные мускулы. — Мне нужно еще всего 500 йен, чтобы расплатиться за квартиру в этом месяце. Если хочешь, настучи на меня завтра, но сегодня я должен получить свои деньги. Парень прошипел эти слова и отдал телефон обратно Ойкаве. Мужчина на том конце провода интересовался, все ли хорошо. — Да, все нормально, — медленно произнес Тоору. Ему вдруг стало неимоверно стыдно. За квартиру, за телефон, за многое другое платили родители, у Ойкавы своих собственных денег не было вообще. Он не работал, посвящая все время учебе, спорту и развлечениям, но только теперь, глядя на серьезное и немного отчаянное лицо собеседника, вспомнил, что далеко не все так живут. Многим приходится самостоятельно зарабатывать и на обучение, и на жизнь, параллельно с университетом еще работая на нескольких предприятиях. Тоору обратил внимание, что джинсы у парня рваные не из-за моды, а потому что износились. Майка была великовата и, наверное, бралась в б/у-шном магазине за крохи, если не за бесплатно. Телефон у парня тоже был самый простой — смартфон, но не навороченной модели, как у Ойкавы, а одной из самых старых, которая вообще уже, казалось, не выпускается. — Я просто хотел сказать, что ваш работник прекрасно справляется. Думаю, было бы еще лучше, если бы вы разрешили ему бесплатно посетить ваш планетарий в качестве небольшой премии. Когда у него заканчивается рабочий день? Мужчина на том конце провода явно растерялся, а Иваизуми и вовсе впал в ступор, уронив несколько листовок. — Он работает до тех пор, пока не раздаст все листовки, — Ойкава посмотрел на плакат — в графе ''часы работы'' стояло время с 9:00 до 22:00. Отлично. Есть еще несколько часов. — И вообще, я не думаю, что Иваизуми-кун захочет пойт- По лицу ''Иваизуми-куна'' было видно, что он никуда идти не собирается и вот-вот в кулаках объяснит Ойкаве, что бывает за то, что лезешь не в свое дело. — Все нормально. Главное — организуйте ему сегодня проход. До свидания, и спасибо, что построили планетарий! — и отключился. Хаджиме накинулся на Ойкаву. — Ты что делаешь, ненормальный? Не пойду я ни в какой планетарий, нет у меня времени на эту ерунду! — Не ори ты так, Ива-чан. — Какой я тебе к черту ''Ива-чан''? Не зови меня так! — Я — Ойкава Тоору, можешь звать меня Ой-чан или То-чан, если тоже хочешь произносить этот милый суффикс! Ива-чан свирепел на глазах. И чего это с ним? Ива-чан же удобнее и практичнее, чем длинное И-ва-и-зу-ми. Кто вообще называет своих детей такими длинными именами? Хотя вот Хаджиме определенно звучит очень красиво. — Ничего больше Дурокавы ты не заслуживаешь! Ну, пусть так. У Ойкавы поднялось настроение и таким детским оскорблением его не понизить. — Я выбил тебе бесплатное посещение планетария — сходим, развеемся! Мне скучно идти одному, а ты заработался уже. Можем по дороге зайти куда-нибудь — я плачу. От этих слов парень разозлился только больше. — Не надо за меня платить! Я вообще не голоден! Законы подлости действовали не на одного Тоору — именно после слов Иваизуми стало чуть тише и можно было расслышать, как бурчит живот промоутэра. Ойкава усмехнулся. — Почему бы тебе и не сходить, а, Ива-чан? — Ойкава проигнорировал еще один крик ''не зови меня так'' и выжидательно уставился. — Дел много, — буркнул парень, которому уже надоело орать. — У меня важный зачет на носу. — Дел у всех много, но нужно же иногда расслабляться? Я вообще на медицинском в Токийском учусь — и ничего, нахожу время на развлечения! У Иваизуми округлились глаза. — Ты тоже? Случайно не третий курс ветфака? — но не успел Ойкава ответить, как Хаджиме встряхнул головой. — Да не важно. По тебе все равно видно, что ты мало чем занимаешься. Тоору хотел было возразить, что занимается спортом, но вовремя понял, что Иваизуми имеет в виду другое. — Я поступил в Токийский, когда у нашей семьи было хорошее состояние, однако через год отец обанкротился и уехал в другую страну, мать умерла незадолго до этого, так что мне приходилось самому начинать зарабатывать, чтобы закрыть некоторые долги отца, а также покрывать расходы на обучение и жилье. Квартиру я продал и теперь снимаю у милой бабушки, которая скосила мне половину суммы, однако даже ее мне не всегда удается погасить в срок. Ты, золотой мальчик, вообще понимаешь, каково это? Ойкава сглотнул. Его семья никогда не была богатой, но можно было сказать, что они были довольно обеспечены — Тоору никогда ни в чем не нуждался и жаловаться было не на что. Он так привык к этому и так жалел себя из-за того, что приходится часто менять жилье и друзей, что совсем не думал, что все могло быть еще хуже. На самом деле, парень не уважал себя и не считал себя достойным человеком. Тоору мог уважать только отца, мать и Иваизуми Хаджиме — но никак не себя. Наверное, раздающий листовки заметил его остекленевший взгляд, потому что сразу прекратил кричать и стал как-то странно на него смотреть. Ойкава молча взял все листовки, что были в руках у Иваизуми, и пошел прямо в гущу толпы, начиная мило улыбаться и раздавать рекламу. До этого Ойкава спокойно относился к своим провалам — единственное, что он пытался усовершенствовать, касалось спорта. И то, зачастую ему начинало казаться, что он неспособный и не имеет таланта. Обычно Тоору всегда опускал руки, но теперь, смотря на Иваизуми Хаджиме и слушая его тяжелые, но чертовски правдивые слова, хотелось сделать что-то значимое, как минимум первый шаг к тому, чтобы перестать быть парнем, ослепленным хорошей жизнью, и начинать готовиться к реальности. В конце концов, у его родителей есть более интересные идеи, куда тратить свои деньги, чем на наглого сынка, любителя роскоши. Благодаря своей улыбке Ойкава раздал чуть ли не половину листовок. Иваизуми подошел к нему и все хотел что-то спросить, сказать, наконец, хотя бы отобрать листовки — но пока не мог. Тоору смотрел на него, когда отдавал очередную бумажку. Глядя на этого парня, хотелось работать все больше и больше, как будто доказывая, что он — не тот золотой мальчик, каким его считают. Вдруг Хаджиме положил руку ему на плечо и повернул к себе. Ойкава даже удивился, как у парня так легко получилось развернуть его. — Ты действительно Дурокава. Но, кажется, я тебя понимаю. Хорошо, давай сходим в твой планетарий, но платить я буду сам! Ойкаве вдруг не к месту пришла ассоциация с неуклюжим соглашением пойти на свидание. Студент педфака даже немного порозовел, но это скорее от того, что руки Иваизуми уж больно сильно его держали. Как будто еще немного, и сломают его кости. — И не зови меня Ива-чаном! — пригрозил тот. Тут уж Ойкава не сдержался и рассмеялся. Разумеется, он будет звать Ива-чана Ива-чаном. Ну, может, переключится на Хаджиме, потому что это имя и в правду красивое. А еще он обязательно заплатит за него в кафе. И кстати, раз он тоже из Токийского: почему бы им не жить вместе? Иваизуми не придется платить аренду, да и от дома Ойкавы до универа ехать на полчаса быстрее. Когда после планетария Ойкава рассказал об этой идее Иваизуми, тот его ударил. А через неделю они стали жить вместе.