Очарование

      Всю неделю Орихиме после полудня навещала Ичиго в его номере отеля. Он предполагал остаться в Париже еще на один вечер, не более, но внезапно осознал, что если немного задержится и лично все проконтролирует, то это только пойдет на пользу бизнесу. Чисто деловое решение, убеждал он себя, никак не связанное с интересом к этой девушке, вдруг занявшей всю его вторую половину дня.       — Скажите же мне, — обратился он в одну из таких встреч, — как вы проводите время?       — О, как провожу время? — Орихиме замолчала, пытаясь сообразить, что такого вопиющего ей можно было бы рассказать. Она выхватила гвоздику из вазы на столике и уставилась на ее замысловатые белые лепестки. — Примерно так же, как и вы. Ну, знаете, с одной вечеринки на другую — мужчины, мужчины, мужчины…       — Серьезно? И сколько же их было в вашей жизни? — Ичиго придвинулся на диване ближе к ней.       Уголок ее рта чуть приподнялся.       — Вы имеете в виду до того, как я встретила вас, или во время?       — Вы прекрасно знаете, что я имею в виду.       Ичиго никак не мог отвести взгляд от ее сладких губ и мечтал дальше и дальше слушать нежный голосок, что бы она ни говорила… и как бы странно он себя при этом ни чувствовал. Ему не особо верилось, что она встречалась со столькими мужчинами… Она по-прежнему казалась для этого чересчур невинной… Но, с другой стороны, почему бы и нет? И почему его вообще это волнует?       — Вы просто застали меня врасплох, — дразнясь, произнесла Орихиме. — Мне понадобится какое-то время, чтобы всех вспомнить. Вас устроит приблизительный ответ?       — Я бизнесмен. Мне нужны точные данные.       Ичиго словно сам себя наказывал, но ему необходимо было узнать. Отчего именно сейчас это имело такое большое значение, он понятия не имел.       — Ну, в таком случае, начну с того, что опишу вам некоторых из них, — Орихиме закрутила стебель гвоздики между пальцев, воображение у нее разыгралось не на шутку. — Посмотрим-ка, как насчет номера… кажется, четвертого.       Перед глазами у нее вновь встал архив Соры. Она годами тайком почитывала его дела, невероятно увлекательные и такие романтичные, хотя подчас отдающие низменностью, душераздирающие. Вздохнув, она навесила на лицо задумчивое выражение.       — Четвертым был… учитель верховой езды, бывший казак. Чрезвычайно хорош собой и отлично ладит с животными. — Орихиме сделала паузу, но прежде, чем ее успели перебить, продолжила, с каждой новой цифрой касаясь кончиков пальцев: — Пятый — югославский скульптор, шестой — матадор.       — Матадор? — недоуменно помощился Ичиго.       — Да, он был очень храбрым, — проговорила она, улыбаясь в пространство. — И у него были такие узкие бедра. Видели бы вы его на арене — какой стиль, какая грация! — Начисто игнорируя брошенный на нее взгляд исподлобья, Орихиме понеслась дальше: — Хм-м, дайте подумать… Кажется, двенадцатым был инструктор по альпинизму.       — Двенадцатым! — Ичиго выпрямился и сдвинул брови.       — …очень сильный, светловолосый и с самыми красивыми коленками, — вещала она, блаженно улыбаясь и глядя куда-то вдаль.       — Коленками? — в смятении уточнил Ичиго.       — Да. Они носят такие короткие кожаные штаны, знаете? — склонила голову набок Орихиме. — У него были милые ямочки, вот здесь, — она указала на его колени и аккуратно коснулась их бутоном гвоздики.       Он нахмурился еще больше и отмахнулся от цветка.       — Выходит, их было двенадцать?       — Что вы, нет, — мягко засмеялась Орихиме. — После этого еще был банкир из Биаррица. Нет, постойте… — поправилась она, — это был тот, кто занимается экспортом-импортом.       — Экспортом-импортом? — недоверчиво переспросил Ичиго. — Что именно он экспортирует и что импортирует?       — М-м-м... Он импортирует… эм, ракетное топливо, а экспортирует, э-э, пасту из красной фасоли.       — По мне так не самая выгодная сделка, — мрачно сказал Ичиго.       — О, он был крайне успешен и очень богат, — заверила его Орихиме.       Ичиго устремил на нее пристальный взгляд.       — Знаете, сложно поверить, девушка вашего возраста и все эти мужчины…       Орихиме села ровно и вскользь покосилась на часы. Конечно, ему должно быть очевидно, что это выдумки, размышляла она. Ложь все больше изобиловала подробностями, становясь неправдоподобной. Но что, если она признается, что никогда прежде ни с кем не встречалась? Низ живота тотчас обожгло холодом. Если он узнает правду, то они мигом попрощаются и никогда больше не увидятся. Слишком хорошо она знала его по всем газетным вырезкам. Одна мысль о том, чтобы сказать «прощай», казалась ей невыносимой.       Орихиме твердила сама себе, что это только на пару дней, пока он не уедет из города, не пересядет на следующий самолет и не улетит из ее жизни. Она понимала, что ведет себя совершенно иррационально, но была не в состоянии что-либо с этим поделать. Разве нельзя ей провести несколько дней в компании мужчины, с которым она ощущает столь глубокую связь? Подумав о том, что вскоре их время подойдет к концу, Орихиме почувствовала, как ее окатило ледяным отчаянием, и осознала, что пора уходить, иначе дольше поддерживать этот спектакль она не сможет.       — Я удивлена, — беззлобно усмехнулась Орихиме, — мне казалось, вы знакомы со множеством опытных дам. Однако посмотрите на часы! Мне нужно идти, — она встала, подошла к вешалке и накинула пальто.       Ичиго двинулся следом. Он очень странно себя чувствовал. Ему однозначно не нравилось ощущение беспомощности, охватывающее его каждый раз в ее присутствии. И никаких сомнений — слишком рано она собралась уходить.       — Могу я проводить вас до дома? — спросил он.       Орихиме застыла и уставилась на него своими чудесными, полными ужаса глазами.       — Что вы, нет, это слишком опасно! — выпалила она.       — Почему? Вы замужем?       — Нет… — странно, но даже после всех россказней про воображаемых мужчин в важных вопросах ей хотелось оставаться правдивой.       — Но вы живете не одна, — не унимался Ичиго. На этот раз он хоть что-то о ней узнает.       — Да, — признала Орихиме, отведя взгляд.       — С мужчиной?       — Да.       — Он ревнив?       — Скажем так, — уклончиво ответила Орихиме, — если он узнает, что я была здесь…       — Но он не знает?       — Ну… — она прижала пальчик к подбородку и покосилась в сторону.       Ичиго подошел ближе, сокращая дистанцию между ними.       — И если вы будете предельно осторожны, то нет причин для паники.       — Нет, — на ее лице застыло непреклонное выражение, — мне надо идти.       Орихиме подхватила с углового столика сумочку со шляпкой и опустила вуаль. Она мило улыбнулась и, уклонившись от объятий, ловко нырнула ему под руки, после чего выскользнула в коридор.       Ичиго еще какое-то время неотрывно смотрел на закрытую дверь, а затем вдруг от досады ударил кулаком в стену. Никогда прежде он так не реагировал на женщин. Он всегда старался держаться подальше от юных невинных особ — слишком скоро они жаждали серьезных отношений. В итоге все сводилось к изнурительным драмам, слезам, истерикам и взаимным упрекам. Его прельщали опытные дамы, с жизненным опытом за плечами, которые знали правила. Пока есть возможность, наслаждайтесь обществом друг друга, а потом расходитесь каждый своей дорогой.       С ней же… С ней отчего-то все было совсем иначе. Ему невольно хотелось ее уберечь. На этот раз он не желал становиться причиной чужой боли или страданий, поэтому надеялся… Надеялся, что она в самом деле столь искушенная в любви, как заверяет; что и вправду проявит легкомыслие и беззаботность, когда ему неизбежно придется покинуть ее.       Ни разу он еще не получал такого удовольствия от общения с женщиной: она была исключительно умна, обладала невероятным воображением и очень добрым сердцем. Большинство дам, с которыми он встречался, полагали, что его филантропия преследует корыстные цели, — она же мгновенно уловила в нем потребность оберегать слабых и беззащитных. Он сам не заметил, как начал в красках расписывать истории детей, которым помогал, разбитых и загнанных душ, что пытался спасти, и видел по глазам: ей это искренне интересно. Ей было не все равно. Она так сильно отличалась от циничных и отполированных до блеска женщин — и мужчин, — с которыми он обычно имел дело.       Раньше он никогда не ревновал своих дам, но сейчас… Возможно, виной тому было некое наложение внешней невинности на излишне богатый опыт. Больше двенадцати! В таком-то возрасте. Ичиго нахмурился. Ему претила мысль о том, как эту нежную кожу ласкали чужие губы, как эти огромные глаза взирали на чужое лицо, как эти губы… Он гневно развернулся к окну. Возможно, она лгала. Вероятнее всего, она лгала.       Но разве можно быть уверенным наверняка?       Он вновь нарисовал в памяти лицо «сердечком», серые глаза в обрамлении густых светлых ресниц, гриву золотисто-каштановых волос, в которую так хотелось зарыться ладонями… Вспомнил сладкие губы и невинные поцелуи. Ичиго не мог перестать думать о ней. Казалось, он сходит с ума.       — Инструктор по альпинизму, — помрачнев, пробормотал он. Затем прошел в ванную, приспустил брюки и оглядел в зеркале свои колени. — Хм-м, никаких ямочек.

***

      Ичиго мрачнее тучи сидел в баре отеля и ждал очередную порцию мартини. Оно всегда здесь было лучшего качества, точно как ему нравилось, и этот раз исключением не стал. Ичиго поерзал на барном стуле из красного дерева с мягкой кожаной обивкой, бездумно разглядывая элегантные красивые светильники на противоположной стене. На мужчину, усевшегося рядом, он не обращал ровно никакого внимания.       До тех пор, пока этот мужчина не откашлялся и не обратился к нему:       — Кажется, у кого-то выдался плохой денек.       Тут Ичиго повернулся и недовольно воззрился на непрошеного нарушителя спокойствия. У того были светлые волосы, чудная шляпа в бело-зеленую полоску, надвинутая на глаза, и дорогой, но явно не подходящий ему, костюм кремового цвета, болтающийся на тощей фигуре.       — Вам-то какое дело? — спросил Ичиго, чуть сощурившись.       Незнакомец примирительно поднял руки.       — Эй, я всего-навсего пытаюсь помочь. Когда мужчина сидит здесь и залпом осушает три порции мартини, несложно догадаться, что у него не все ладно. Я только лишь хочу, чтобы меня окружали счастливые лица, не более. Так что позволите угадать… — задумчиво протянул он, и Ичиго, раздраженно фыркнув, отвел взгляд в сторону. — У вас проблемы любовного характера. Как может быть иначе, верно?       Ичиго, насупившись, хмыкнул в бокал.       — Но знаете что? Я вас понимаю. Бывал я как-то на вашем месте, — вздохнул мужчина и всмотрелся вдаль. — По уши влюбился в одну темнокожую красотку. Мастер боевых искусств и танцовщица с волосами невероятного фиолетового оттенка, богиня скорости — ни одна профессионалка ей не чета.       Невольно заинтересовавшись, Ичиго повернулся.       — Профессионалка?       Мужчина покачал головой.       — Нет, не в том смысле. Профессиональная спортсменка, бегунья. Пробовал я как-то догнать ее — дохлый номер.       Ичиго смотрел на своего собеседника, и перед глазами тотчас встала картинка: тощий, нескладный парень неуклюже скачет по улицам Парижа следом за стройной и изящной девушкой. Не сумев удержаться, он прыснул от смеха.       — Я встречаюсь с дамой, но понятия не имею, профессионал она в своем деле или нет. На вид такая невинная.       Незнакомец надвинул шляпу еще ниже.       — Невинные особы мастерски обводят вокруг пальца. Ты считаешь их чистыми и нетронутыми, как только выпавший снег, а затем вдруг обнаруживаешь следы сотен мужчин.       — Сотен? — переспросил Ичиго, осознав вдруг, что двенадцать названных ею кавалеров могут быть только началом.       — Короче говоря, у меня закрались подозрения, что она встречается с марафонцем. Он участвовал в Олимпийских играх и вполне мог бы за ней угнаться, — незнакомец замолчал, отпив глоток своего напитка.       — И что в итоге? — подтолкнул Ичиго, когда молчание затянулось, а мужчина так и смотрел в пространство перед собой.       — Я нанял частного детектива, — покосился на него блондин. — Лучший в Париже. Дороговато берет, но работу делает качественно и не навязчив.       — Вот как? — выпрямился Ичиго, вперившись взглядом в собеседника. — Вы правы, это вариант.       — Да… — протянул тот. — Всегда лучше узнать правду. Если она действительно чиста — волноваться не о чем. А если успела замараться, то… — он пожал плечами. — Так или иначе, решайте сами.       Ичиго наклонился чуть ниже.       — А вы не назовете мне имя этого детектива?       — О, конечно, — сказал мужчина, хлопая себя по карманам. — Я более чем уверен, что где-то у меня завалялась его визитка. Ага! — он извлек на свет небольшой картонный прямоугольник.       — Сора Иноуэ, — прочитал Ичиго, забрав карточку. — Частный сыщик.

***

      Орихиме раскинулась на кровати на животе, рассеянно вытирая волосы полотенцем и в который раз мурлыча под нос «Очарование», глаза у нее были задумчивые и мечтательные. Сора замер у входа в ее комнату и после некоторой паузы поинтересовался:       — Что это ты поешь, Орихиме?       — А? — отвлеченно отозвалась она. — Просто мелодия, которую услышала в консерватории, — и продолжила напевать. Сора задержал взгляд на ней несколько дольше.       — По моим подсчетам, — сообщил он, — ты за эти три недели семнадцать раз мыла голову, Орихиме. Очень подозрительно.       Она лениво моргнула.       — Подозрительно?       — Да, и плюс я заметил, что ты начала спать на животе. Согласно недавним исследованиям, шестьдесят три процента женщин, которые спят на животе, тайно влюблены.       — Влюблены? — невинно переспросила Орихиме.       — Кроме того, ты съела в два раза больше пасты из красной фасоли, чем обычно.       Тут она возмущенно села.       — Сора, это моя любимая еда.       — И, наконец, прибавь ко всему регулярные таинственные исчезновения одежды из нашего гардероба на протяжении последних трех недель. То зеленое парчовое платье, горностаевая шубка в пол…       — Все вернули на место, разве нет? — с не меньшим возмущением выдала Орихиме и, отвернувшись, вновь легла. Без лишних слов было очевидно, что дальше слушать она не желает.       Сора пожал плечами.       — Не хочешь сказать, в кого это ты влюбилась?       Она загадочно улыбнулась и отвела глаза.       — М-м… А ты не думаешь, что это Урю?       Вздохнув, Сора покачал головой.       — Дорогая моя Орихиме, отчего-то я сомневаюсь в этом.       Сора задержал на ней взгляд. Ей было уже восемнадцать, совсем взрослая, но при этом она всегда оставалась для него такой юной. Он напомнил себе, что ему так же было всего восемнадцать, когда он остался в этом мире совсем один с трехлетним ребенком на руках. Однако Орихиме всегда казалась моложе своих лет.       За все время он повидал столько разрушенных надежд и разбитых сердец, особенно по работе. Его вынудили рано окунуться во взрослую жизнь, и Сора не желал, чтобы подобное случилось и с сестрой. Ему хотелось сберечь ее, сохранить ее невинность… по крайней мере, еще ненадолго. У него снова вырвался вздох. В данный момент он был очень занят, чересчур занят для того, чтобы уделять Орихиме столько внимания, сколько она заслуживает. Вскоре ему придется уже сунуть нос в ее личное пространство и выяснить, кто этот таинственный возлюбленный. Как только в делах все более менее встанет на свои места.       В следующий момент в дверь позвонили, и Сора испустил еще больший вздох.       — Извини. Я пойду открою, наверняка это клиент. Мне ужасно жаль, что моя работа так сильно отражается на твоей жизни, Орихиме.       — О, не переживай по этому поводу, Сора, — отмахнулась она, и на лице ее вновь появилась едва заметная улыбка. — У меня все хорошо.

***

      Ичиго окинул взглядом доходный дом из красно-коричневого песчаника на Левом берегу и пожал плечами. Велев таксисту подождать, он поднялся на два лестничных пролета и позвонил в квартиру справа на третьем этаже.       Дверь открыл мужчина лет тридцати приятной, ничем не примечательной наружности со светло-каштановыми волосами и карими глазами. Увидев посетителя, он широко распахнул глаза.       — Мсье Иноуэ? Извините, что без предупреждения, — бесцеремонно выдал Ичиго, — но у меня срочное дело, а вас мне очень рекомендовали.       Детектив понимающе усмехнулся и посторонился.       — Ну конечно. Это большая честь для меня, — расплылся он в улыбке. — Входите, мсье Куросаки.       — Вы знаете меня? — уставился на него Ичиго.       Тот засмеялся.       — Знаю ли я вас? Может ли искусствовед не знать Пикассо? Сюда, пожалуйста, — сказал детектив, проводив гостя в небольшой, но чистенький и хорошо обставленный кабинет. — Прошу, присаживайтесь, — указал он на стул перед письменным столом. — Принести вам что-нибудь?       — Нет, — отрезал Ичиго. — Я пришел по делу и надолго не задержусь. Речь идет о юной леди, почти девочке, она сводит меня с ума, и я хочу, чтобы вы проследили за ней. Мне необходимо выяснить, кто она такая.       — Сводит вас с ума? Вот это поворот, — пробормотал Сора, доставая блокнот. — Пожалуйста, расскажите мне все, что знаете о ней. Начнем с имени.       — Я ничего не знаю. Даже имени. И это самое безумное.       — Что ж, тогда пойдем по порядку, — проговорил Сора. — Где вы с ней познакомились?       — В моем номере, в «Рице», — нахмурился Ичиго. — Она обладает уникальным талантом играть у меня на нервах. Похоже, у нее есть и другие мужчины, и их немало. С другой стороны, вполне возможно, что она водила меня за нос. Сложно сказать, и это выводит меня из себя.       Сора нацарапал что-то в блокноте.       — Что она говорила обо всех этих мужчинах?       — Один из них — инструктор по альпинизму. Она познакомилась с ним на курорте в Швейцарии, — Ичиго помрачнел, вспомнив об этом.       Сора задумался.       — Хм. Кажется, я припоминаю похожий случай.       Он подошел к картотечному шкафчику и порылся в ящиках.       — Да, вот, английская герцогиня, сорок пять лет.       — Нет, — покачал головой Ичиго. — Ей далеко не сорок пять, скорее двадцать. Были еще и другие. Матадор из Испании. Тип, который занимается импортом-экспортом.       Застыв, Сора поднял на него взгляд.       — Матадор и импорт-экспорт? — он вновь покосился на шкаф. — Звучит очень знакомо. Даже чересчур знакомо. Что тот тип импортировал-экспортировал?       Ичиго нетерпеливо взмахнул рукой.       — Я не помню, что-то необычное, — на лбу у него залегла морщинка. — А, точно, пасту из красной фасоли.       Сора помотал головой, лицо его приобрело задумчивое выражение. Он украдкой глянул в сторону комнаты Орихиме.       — Вы не могли бы ее описать?       Взгляд Ичиго стал таким далеким, отсутствующим, какого Сора никогда за ним не замечал, ни разу за все то время, что выслеживал его для других клиентов. Он отметил, что глаза у него тепло-коричневого оттенка. Что странно, ведь ему они всегда казались светлыми.       — Она… Она очень красива, — нежным голосом произнес Ичиго. — У нее милейшее личико, огромные серые глаза и такие длинные ресницы, каких вы прежде и не видели, — губы его изогнулись в слабой улыбке. — Волосы рыжеватые, длиной примерно до сюда… — он провел рукой где-то посередине спины. — А фигура… э-э, фигура… — Сора несказанно удивился, когда известный казанова залился краской, — крайне, эм… пышная. Но у нее тонюсенькая талия, — он вытянул ладони вперед, сложив их так, словно бы охватывая женскую талию.       Сора сузил глаза. С большой долей вероятности, это просто совпадение. Он вновь покосился на дверь комнаты Орихиме. Та была плотно закрыта, как и маленькое окошко наверху. Вполне вероятно, в Париже множество женщин, подходящих по описанию, встречавшихся (или заверяющих, что встречались) с инструкторами по альпинизму, матадорами, импортерами-экспортерами… торгующими пастой из красной фасоли. Он нахмурился.       — Как она обычно одевается?        Ичиго в ответ также сдвинул брови.       — Странно. Всегда элегантно, но… будто наугад, иногда даже чудно. Однажды на ней было зеленое парчовое платье, а потом она явилась ко мне в длинной шубе. В разгар лета! — покачал он головой.       Во взгляде Соры забрезжила подозрительная нотка.       — Горностай? — уточнил он.       — Что… да! — уставился на него Ичиго. — Как вы догадались? Вы и вправду ас.       Сора пожал плечами и натянуто улыбнулся.       — При такой профессии иногда приходится рассчитывать на везение.       — Как бы там ни было, сегодня днем она будет у меня в номере и уйдет в районе пяти. Надо проследить за ней. Вы хороший сыщик? Она не должна ничего знать!       Сора вскинул бровь.       — Вы когда-либо замечали, что я слежу за вами?       — Что? — ошарашенно переспросил Ичиго.       — Значит, я хороший сыщик, — подытожил Сора. Он поднялся и с вежливой улыбкой, но тяжестью на сердце повел клиента к выходу. — Не волнуйтесь, мсье. Думаю, я быстро разберусь с вашим делом.       Когда Ичиго принялся спускаться вниз, Сора заметался. Его никак не покидала одна мысль, и ему отчаянно нужно было все прояснить прежде, чем что-либо предпринимать.       — Еще один вопрос, мсье! — окликнул он. — Вас интересует эта юная леди?       — Интересует? — тот замер на лестнице и оглянулся. — Что вы имеете в виду?       — Вы ее любите?       Ичиго мгновение колебался с ответом, но затем его глаза посветлели, а на лице застыло равнодушное выражение.       — Кто говорил про любовь? Я сказал, она меня интересует, у меня разносторонние интересы.       — Понятно, — протянул Сора, со вздохом отвернувшись. — Что ж, тогда до встречи.