Домой

Ворвавшись в дом не хуже вьюги, он потащил свою находку к камину. Но там лежали лишь черные остывшие угли и серый пепел. В ванной, обычно заполненной жарким паром, одиноко стояла пустая лохань да в ковшике рядом мерцала холодная вода. Бильбо метнулся в одну спальню, другую – везде холод и пустота – слишком долго его не было дома, слишком долго он провожал друзей. В конце концов он уронил мальчишек в глубокое мягкое кресло, в котором сам любил дремать после обеда. Тут же накрыл их парочкой одеял и разжег камин. Весело затрещало пламя, освещая комнатку. Бильбо притащил чайник и кастрюлю с супом, поставил их на плитку. Постелил возле камина еще одно одеяло и перетащил одного из мальчишек туда. Принялся растирать ледяные руки, снял громадные – размеров на двадцать больше – сапоги, согревая в ладонях маленькие ступни. Мальчишка прислонился к его груди, помотал темноволосой головой: - Больно. - Сейчас все пройдет, - стянул с него рубашку с отцовского, похоже, плеча, вытряхнул из штанов – и как они на нем держались? Они и Бильбо были велики! Закутал в одеяло, напоил не сильно горячим чаем. Тот довольно засопел, устраиваясь поудобнее у него на руках. И заснул. Потом потянулся, освобождая руку, захныкал, как будто искал кого-то. Бильбо тут же подскочил. Второй... Второй мальчишка приходил в себя дольше. Видно, последние крохи тепла все-таки умудрился отдать темненькому – младшему. Отогрев и кое-как укутав и его, Бильбо принялся кормить их супом. Они жадно глотали горячий бульон, не замечая вкуса, и сонно жмурились. А потом и вовсе уснули с ложками во рту. Бильбо, прогоняя прочь сомнения и тревоги, уложил их спать в жарко натопленной маленькой спаленке в разных кроватях. Но минут через пять, вернувшись к ним со свечой, чтобы те не напугались в темноте, нашел их в одной постели. Светленький бережно обнимал младшего, прижимая к себе, накрывая своими ладонями его маленькие пальцы. Увидев Бильбо, он прошептал одними губами, чтобы не разбудить малыша: -Так теплее. Бильбо поправил на нем одеяло. – Ладно, спите. Оставил свечу на столике и тихо вышел. А сам все не мог избавиться от ощущения того, что он уже видел эти глаза. На этом же лице. Правда, гораздо более взрослом.

***

Проснулся Бильбо от веселой беготни и звона. Недоуменно почесал затылок, посмотрел в окно – там все еще было темно. Прошлепал на кухню. Вчерашние найденыши в поисках чего-нибудь вкусненького (не очень вкусное, но полезное и так стояло на столе) обыскали все шкафчики (а их было не меньше десятка), переворошили все тайники и поснимали крышки со всего, с чего их можно было снять. При появлении сонно потирающего глаза Бильбо на пороге разграбленной кухни один из мальчишек от неожиданности уронил крышку, отчего та с пронзительным звоном завертелась по полу. Второй тут же спрятал младшего себе за спину – на всякий случай. - Мы просто есть хотели. - Доброе утро, - проворчал Бильбо, глядя на все еще крутящуюся крышку. – Нашли? - Да, - светленький кивнул на две пустые тарелки из-под каши. – А вот к чаю… - Понятно. Бильбо подошел к полке, до которой малышня просто не дотянулась, взял коробку печенья и протянул ее мальчишкам. Те тут же сцапали ее в четыре руки и аппетитно захрустели. Бильбо взял печенюшку, что ему выделили, сел на табурет и спросил: - Вы кто? И откуда сюда пришли? - Мы провтм… - Прожуй сначала, а то подавишься, - Бильбо не забывал о питании. Старший послушно дожевал сладость и, глядя, как младший хрустит печеньем прямо в коробке, пояснил: - Мы проснулись в пещере, там было холодно, и мы решили найти кого-нибудь. Но на улице было холодно, и снег, и пусто… - он слегка вздрогнул, вспоминая вчерашние ужасы. – А потом ты нас нашел. Здорово! – но, заметив какой-то странный взгляд Бильбо, переспросил: - Здорово? -Да, здорово. – Бильбо еще раз потер лоб от ощущения, что он все это уже где-то видел. – Кстати, меня зовут Бильбо Бэггинс. А вас как? Мальчишки тут же забыли про печенье. Старший смотрел на Бильбо большими испуганными глазами, младший держался за его рукав. Бильбо поперхнулся. - Что случилось? – шепотом спросил он. Найденыши переглянулись. А потом младший неожиданно разревелся, тыкаясь мокрым носом в рукав старшего. Тот прерывающимся шепотом сказал: - Я не помню. Мы не помним. – Он повернулся, обнял второго, погладил по голове, а сам отчаянными глазами все смотрел на Бильбо, словно ждал, что тот выгонит их на улицу только потому, что у них нет имен. Впрочем, закашлявшийся хоббит быстро прогнал эту мысль. – Ничего не помним… - добавил мальчишка, глядя сквозь Бильбо. И тот понял его правильно. Дело было не в именах, не только в именах. Просто все было неизвестно, позабыто, но при этом странно и до боли знакомо. Похоже, ощущение того, что все это уже было, испытывал не только хоббит. И Бильбо, подчиняясь ему, негромко сказал: - Ничего страшного, - он улыбался через силу, показывая мальчишкам, что ничего плохого не случилось. Младший поверил его словам, тут же перестал реветь и с интересом уставился на хоббита. Старший смотрел на него с надеждой. Бильбо еще раз поперхнулся. Откашлявшись, он сказал: - Я знаю два отличных имени, - теперь он вспомнил, где видел эти улыбки, эти ужимки и переглядывания. Эти темные и светлые волосы. Эти светлые и темные глаза. – Фили и Кили. Пару секунд мальчишки стояли молча, словно повторяли про себя имена и раздумывали, нравятся они им или нет. А потом темненький радостно подскочил за спиной брата – теперь брата, а иначе никак, - и воскликнул: - Чур, я буду Кили. – Он подпрыгивал за спиной брата, цепляя его длинные, ниже плеч, волосы. А потом вдруг сообразил, обежал его вокруг и просительно уставился на него темными глазами: - Ты же не против? Ты же будешь Фили, ладно? -Ладно, буду, - тот взлохматил волосы брата и озорно ухмыльнулся. Бильбо закрыл лицо ладонями. Неужели все повторяется?

***

Все не повторилось. Следом за Фили и Кили не пришли еще десять гномов во главе с Торином. Наоборот, в долине было так пусто, словно она вымерла. Никого, ничего… Тишина. Даже вьюга улеглась, и Бильбо теперь был согласен со старым Боббером – она была неспроста. Она словно явилась для того, чтобы принести братьев – и исчезнуть. Впрочем, тишина была только за пределами дома. С появлением Фили и Кили в норе стоял такой шум, словно здесь пировала толпа гномов и хоббитов. Еще в первый день Бильбо устроил раскопки в одной из кладовок – нужно же было найти мальчишкам одежку, потому что, похоже, на них было одето то, что они носили возле Одинокой горы. И если по дому еще можно было ходить в громадных, волочащихся по полу рубашках, то со штанами было сложнее. Фили не доставал Бильбо до плеча, Кили был еще меньше, так что хоббит рассудил, что в его позабытом гардеробе должно найтись что-нибудь подходящее для их роста и возраста. Хотя в последнем он сомневался. Потому что все никак не мог определить, сколько мальчишкам лет. Им можно было дать то по двадцать, то (особенно после долго сидения на месте) по десять: так они рвались все потрогать, пощупать, попробовать на вкус. Вот и теперь Кили в кладовке придирчиво рассматривал предлагаемые вещи, морщил нос и долго капризничал, как маленький ребенок, отказываясь надевать что-нибудь из находок, пока Фили не ткнул в подходящую по размеру одежду и не сказал: - Вот это, - и тот молча напялил на себя детские вещи то ли Бильбо, то ли еще его отца. Сам хоббит только тяжело вздохнул – его они не слушали совершенно, зато друг с друга глаз не спускали и все старались поймать каждое слово, перемигивались, словно прожить не могли без взаимной поддержки и одобрения. С того дня маленькие гномы жадно обыскивали весь дом, переворачивая его вверх дном. Бильбо радовался, что тех фокусов с посудой, которые они во взрослом состоянии проделывали пару лет назад, они сейчас не повторяют. Зато все остальные вещи были в опасности. Братья не пропустили ни один предмет, ни один закоулок или кладовку в норе. Они все ощупали, обнюхали, попробовали на зуб, разобрали (если разбиралось), сломали и попытались сложить вновь. Они даже умудрились повисеть на люстре, да еще вдвоем, добравшись до нее по сложенной из комода, трех стульев и коробки из-под печенья пирамиде. Странно, что после их выкрутасов люстра осталась на месте, а не рухнула прямо на голову хоббиту, который спускал шалопаев вниз. Бильбо еле дождался того момента, когда смог выгнать эти два стихийных бедствия на улицу. Через неделю после памятной вьюги снег растаял, и теперь мальчишки куролесили на улице. Впрочем, возле норы они были только первый час. А потом пошли осваивать всю долину. Так что уже во второй час выгуливания гномят Бильбо сначала услышал недовольные вопли вернувшейся только вчера соседки, а потом появилась и она сама. Хотя, надо отдать ей должное, после истории о нахождении братьев в снегу, подкрепленной взглядом двух пар наивно-невинных глаз Фили и Кили, которых она притащила за уши, соседка немного остыла. И простила их. До следующего раза, который наступил уже через день. Бильбо все надеялся хоть как-то передать весточку про детей Гэндальфу или гномам, да хотя бы эльфам, но никто из них не забредал в Шир. Правда, был один странный тип, человек, который что-то забыл в их тихой долине. Он наткнулся на сидящего в засаде Кили. Тот от неожиданности вылетел из кустов прямо в объятия Фили, где и затих, испуганно глядя на чужака через плечо и падающую на глаза челку. Фили тут же нахмурился и, потихоньку – потому что Кили висел на нем и не думал шевелить ногами, - попятился от незнакомца к дому. Человек приветливо помахал им рукой, поздоровался и вообще старался сделать вид, что он добрый и хороший. Но братья ему не поверили и все-таки умудрились сбежать в нору. Возле двери на скамеечки сидел Бильбо, курил трубку. Он тоже подозрительно покосился на чужака, но тот миролюбиво протянул ему кисет и спросил, что тут, в Шире, далековато от Синих гор, делают два маленьких гнома. Хоббит от угощения отказался, буркнув что-то вроде «Наш лучше» и сказал, что те заблудились. Незнакомец покивал головой, а потом неожиданно сказал, что все равно сообщит об этом гному – владыке Синих холмов. Бильбо, неожиданно для себя, пробормотал: - Лучше Торину, правителю Эребора. Человек удивился, но потом кивнул и ушел. А Бильбо понял, что больше не может – не должен – здесь оставаться. Он должен пойти к Одинокой горе, чтобы вернуть Фили и Кили домой. И как можно скорее. Иначе… Что – иначе, он не знал, но чувствовал, что все может плохо кончиться. Поэтому на следующий день они на пони отправились на восток. Правда, на этот раз носовые платки хоббит все же взял.