Паутина лжи

      — А вы как думаете, милый Грей? — снова спросила Джувия и провела пальцами вдоль тела, будто поправляя платье.       Когда-то давным-давно у Грея была любимая игра — угадайка. Он затевал её при любой возможности: с родителями, с одноклассниками и даже с незнакомцами на улице, хоть и знал, что этого уж точно делать было нельзя. Но он не мог остановиться. Чувство собственного превосходства действовало, как наркотик, и чем больше он играл, тем сильнее зависел от дурманящего разум сладковатого вкуса победы. Ведь никому не удавалось его обыграть.       В конце концов, Грей так надоел всем, что дети перестали с ним разговаривать, а прохожие шарахались, только завидев его на дороге. И он искренне не понимал почему. Ведь это же было так интересно — угадывать, что задумал собеседник. По всяким мелочам вроде движения глаз или жестов, которыми соперники поправляли волосы или одежду. Мама потом говорила, что все они просто завидуют, и поэтому избегают, ведь он, её любимый и самый внимательный сын на свете, не мог не нравиться людям. Но Грей знал, что это неправда. Люди боялись его.       Потому что он никогда не ошибался.       — Ну, же, милый Грей.       Грей нервно сглотнул и отхлебнул ещё виски. Сейчас он совершенно не понимал: то ли в странном ночном визите Джувии, и правда, нет ничего такого уж необычного и всё происходящее можно объяснить абсолютно непонятной лично ему, но, тем не менее, существующей женской логикой, то ли он, наконец, нашёл достойного противника в своей любимой игре.       И он даже не знал, что ему было больше по душе.       — Дашь подсказку?       Затуманенный алкоголем, выпитым на голодный желудок, спросонья, да ещё и после трехлетнего запоя, мозг отказывался работать. Грей, конечно, подозревал, что от тупой монотонной работы в полиции он немного тупеет, но не настолько же, чтобы совсем потерять хватку и перестать читать людей, как глянцевый журнал с надписями на пол листа.       — Я в о-о-очень большой опасности, — с лёгким придыханием протянула она, а воздух в лёгких почему-то закончился у него.       Хоть все движения Джувии и говорили лишь о том, что она пришла сюда соблазнить измученного, потрёпанного жизнью и, очевидно же, что не избалованного женским вниманием, следователя полиции Магнолии, но её переполненные страхом глаза яснее ясного молили о помощи. И этот диссонанс так рвал уставшее сознание Грея, что он решил, что лучше будет уйти в полный отказ и сделать вид, что он ничего не понимает. Тем более, что он терял? Интуиция подсказывала, что это единственно верный выход.       А Грей привык ей доверять.       Гордо отхлебнув ещё виски, он упал в кресло и, как можно безразлично, сказал:       — Не знаю, Джувия. Не знаю. Я слишком устал, чтобы играть в эти игры.       — Можно? — спросила она и потянулась к бутылке в его руке.       Случайная догадка вспышкой отпечаталась где-то на задворках сознания, и Грей вдруг задался вполне логичным вопросом: почему же Джувия ходила всё время в таких высоких, чуть ли не до самого плеча закрывающих руки, перчатках.       — Тебе холодно?       Она удивленно вскинула бровь и вопросительно посмотрела на него.       — Твои перчатки. Тебе холодно?       Она едва заметно дёрнулась, будто хотела обнять себя, но тут же спохватилась и, обворожительно улыбнувшись, ответила:       — Это часть сценического образа, милый Грей.       — Врёшь, — он неодобрительно покачал головой и провёл рукой по волосам. Он не поверил ни на секунду этому милому и вроде бы искреннему тону.       — Лишь самую малость.       И эта её непринуждённость, с которой она так просто призналась в своей маленькой лжи, окончательно поставила всё на свои места. Джувия была не той, за кого себя выдавала, и уж лучше бы она скорее в этом призналась, иначе он за себя не ручался. Ну, или хотя бы накинула обратно пальто, а то стало как-то слишком уж интимно для разговоров о страшной опасности.       Грей отхлебнул ещё виски — нужно было срочно взять себя в руки. Или ещё лучше, чтобы бы она взяла его в свои руки… Совесть уколола так же внезапно, как и ушло видение о пальцах Джувии, нежно касающихся его лица, и он вспомнил, с чего вообще всё началось. Мысленно прокляв себя за тупость, Грей быстро протянул ей бутылку.       — Только у меня нет закуски.       — Это не страшно, милый Грей.       Она изящно присела на корточки и достала из кармана пальто маленькую шоколадку. Разрез на платье открыл молочно-белую кожу ноги Джувии, и Грей сглотнул, крепко зажмурившись: зря он столько выпил, контроль над эмоциями давался всё тяжелее и тяжелее.       — Вы плохо меня знаете, — она криво улыбнулась, вставая обратно на ноги. — К счастью, я знаю о вас очень многое.       «И это пугает», — озадачено подумал Грей.       Зашелестела оберточная бумага, освобождая терпкий запах какао, и упала на пол. Джувия взяла бутылку из рук Грея, сделала большой глоток, зажмурившись на мгновенье, а затем откусила кусочек от ароматной шоколадки.       — Чудесно, — довольно облизнувшись, сказала она и закрутила головой по сторонам, будто что-то пытаясь найти. — Можно?       — Что?       Но не успел он договорить, как она села на край матраса точно напротив него, изящно закинув ногу на ногу, и сказала:       — У вас жуткий беспорядок милый Грей.       — Угу.       В эту минуту Грей совершенно не понимал, к чему она вела и как они опять ушли от главного вопроса этого вечера. Вроде бы, всё же так просто: от Джувии всего лишь требовалось сказать, зачем она здесь. После чего он бы ей быстренько отказал, выставив за дверь, а затем предавался бы мукам совести и приступам ненависти к себе и своей жизни, заливая всё шикарным односолодовым виски. Но нет.       Почему-то именно эта непоследовательность и запутанность безумно располагали к ней, заставляли Грея внимательно следить за каждым движением Джувии и думать только о том, как бы дотронуться до её нежной, бархатистой на вид кожи, провести по блестящим голубым локонам, а потом сорвать к чертям собачьим это чёртово платье, швырнув его куда-нибудь в угол к пустым бутылкам и грязному белью. И слава богам, что именно этот беспорядок в квартире и останавливал его от необдуманных, но таких желанных действий. Джувия была слишком чиста и прекрасна, чтобы делать её частью этого болота из трехлетнего мусора и пропитанного ядом прошлого.       — Знаете, когда я вас впервые увидела, то подумала, что вы ужасный человек. Что вы грубый и грязный мужлан, — она неодобрительно покачала головой, будто коря себя за эти мысли, — Вы казались мне таким грубым и холодным… словно у вас совсем нет сердца.       — Тебе не показалось, — поспешил убедить её Грей. — У меня и, правда, его нет.       — Тс-с-с, — выдохнула она, приложив указательный палец к накрашенным яркой алой помадой губам, — не перебивайте меня.       Стиснув зубы, Грей с трудом отвел взгляд от настольно провокационного жеста, по меркам его изголодавшегося по ласке тела, и уставился на стену расследования. Изрезанный портрет Делиоры, как нельзя лучше отрезвил и привёл в чувства.       Хоть за что-то спасибо этому мудаку.       — Я не та, кем кажусь, милый Грей. Вам следует это знать.       Джувия легонько повела плечом, будто желая отделаться от ненужных мыслей, и сделала ещё глоток виски.       — Уже догадался, — ответил Грей, а потом понял, что жутко слукавил.       Ничерта он не догадался. В его голове не было ни одной дельной мысли с того самого момента, как Джувия переступила порог его квартиры. Всё, на что были способны, его проспиртованные извилины, так это на вялые попытки выцепить очевидные факты из происходящего и хоть немного держать себя в руках. Ни о каких реальных догадках и выводах и речи не шло.       — Знаете, — проникновенно начала Джувия, да так, что у Грея мурашки пошли по коже от бесконечной боли в её голосе, — Я ведь, совсем как и вы, росла без родителей. Правда, не с любимой тётей, а в приюте, на окраине Шафрана, в самом бедном его районе. Даже не знаю, как меня туда занесло, — она хрипло рассмеялась и выпила ещё виски. — Поэтому я, как никто другой, понимаю, через что вам пришлось пройти. Отчаяние, ненависть окружающих… А знаете, как травили меня дети в приюте? М? Говорили, что я краду у них солнце, что это из-за меня вечно туманно и сыро. Что мои волосы отбирают у них небо. Глупые… они же не понимали, что это из-за заводов расположенных рядом.       — Каких заводов? — нахмурившись, спросил Грей, в тайне желая, чтобы это было не то, о чём он предпочёл бы забыть навсегда.       — Заводов Делиоры, — она устало прикрыла глаза и покачала головой. — После того, как ваша тётя разнесла их, не оставив и камня на камне, жить стало намного легче. Но не вам. Правда же?       — Откуда?..       Горькие воспоминания с новыми силами начали раздирать затянувшиеся не так давно душевные раны, воскрешая образы мёртвых родителей, тётки Ур, пропавшего без вести Леона и уже давно забытого счастливого детства. А всё этот чёртов Делиора.       Грей зло зарычал и, подскочив с кресла, стал ходить кругами по комнате в надежде успокоиться. В стороны полетели пустые бутылки и пакетики от орешков, раскидываемые стёртыми носами ковбойских ботинок, а воздух, словно заискрился от нарастающего вокруг Грея напряжения. Почему тётка ушла тогда, ничего не сказав? Как она могла…       По металлическим отливам за окном затарабанили крупные тяжёлые капли, обещая, что дальше будет только хуже. Небо разверзнется, и из чёрнейших туч польются потоки нескончаемой воды, которые не смогут смыть и малой части всей грязи, накопившейся в городе. Потому что невозможно отмыть то, что гниёт изнутри.       — Люблю дождь. Он успокаивает. — Джувия отпила ещё немного из бутылки и, грустно посмотрев на Грея, добавила, — И вас я тоже люблю, милый Грей.       Сердце пропустило удар и болезненно сжалось. Может, он умер во сне от алкогольного отравления, а это последние видения перед концом? Иначе, как объяснить все эти откровения и то, что вся жизнь, считай, пронеслась перед глазами за эти несколько минут.       Глаза Джувии вдруг наполнились слезами, а её голос задрожал, когда она чуть погодя продолжила.       — Пожалуйста, не делайте глупостей. Оставьте поиски Делиоры.       — Почему?       — Он мёртв.       — Врёшь.       — Нет. Ваша тётя убила его.       — Как… — он не поверил ей ни йоту, потому что почуял что-то не то в её интонациях и в том, как отчаянно она пыталась убедить его в своей правоте, но всё же решил подыграть. — Как это произошло?       — Они взорвались вместе с заводом возле моего приюта. Я своими глазами видела это, — она прикрыла глаза и прижалась щекой к плечу, всем видом показывая, как больно ей говорить об этом. — Они стояли на крыше завода, держа друг друга на мушке. Выстрелы раздались одновременно.       Ох, как же красиво она лгала, думал Грей, смотря на представление, устроенное для него. Она не могла видеть взрыв, потому что рядом с этим заводом не стояло никаких приютов. Никогда. Он готов был поклясться, что той злосчастной ночью не было ни одного свидетеля ожесточённой схватки между отчаявшейся тёткой Ур и безжалостным Делиорой. Поэтому-то до сих пор не нашли их тела. Возможно, тётка даже жива…, но это, конечно, пустые надежды. Выжил только Делиора, но добраться до него Грей так до сих пор и не смог.       Но это было лишь делом времени.       — Откуда ты столько знаешь обо мне?       — Если я расскажу, вы обещаете защитить меня от опасности, которая мне угрожает?       — Да.       Отчасти он не солгал, Джувия нравилась ему, глупо было это отрицать, и знала она намного больше, чем хотела показать, поэтому могла пригодиться в его поисках, но что-то всё равно настораживало его. В конце концов, он далеко не рыцарь, чтобы самоотверженно бросаться на помощь даме в беде.       — Меня прислали арестовать вас за пособничество Леви МакГарден. Я знаю о вас даже больше, чем следовало.       «Час от часу не легче», — мысленно возмутился Грей и подошёл к Джувии.       — Так чего же ты ждёшь?       До Грея доходили слухи, что грядёт большая чистка в их отделе полиции, что кто-то в Шафране сильно недоволен беспределом, творящимся в городе, но это были всего лишь слухи. И то от всяких жмуриков и выживших из ума старожил отдела. Кто-то даже говорил, что в Магнолию направили толпу агентов под прикрытием из главного офиса, и что скоро в городе снова воцарится закон и порядок. Грей догадывался, что его это тоже может коснуться, но искренне полагал, что не доживёт до этого момента. Ну что ж. Дожил.       — Мне нужна ваша помощь.       — Это я уже слышал.       — Возможно, вы умрёте, помогая мне.       — Я не удивлён, — ответил Грей и криво улыбнулся.       Этого и следовало ожидать. Либо тюрьма, либо помощь с летальным исходом. На большее он и не рассчитывал.       — Давайте, я вас обниму, милый Грей, — неожиданно предложила Джувия и встала с кровати.       Она заключила его в кольцо своих рук, и он почувствовал, что тает от этих прикосновений. Грей обнял её в ответ, а она нежно поцеловала его в подбородок. Щёки. Нос. Так легко и неуловимо, что он даже не успел и заметить, как она прижалась уже к его губам.       «Дай палец — по локоть откусит», — любила повторять тётка Ур, когда он просил её о чём-то сверх дозволенного.       Похоже, Джувия и в этом его переплюнула.