Паутина лжи

      — Эй, Отмороженный! — голос Нацу раздался где-то неподалёку и Грей, дёрнувшись, закрыл книгу. Времени на раздумья совсем не оставалось, поэтому он спрятал её туда, где и нашёл — обратно в кресло.       Как иронично, подумал Грей, ведь то же самое сделал и сам Драгнил всего несколько дней назад, когда точно так же был застигнут врасплох. Воистину, волшебная книга. С ней совсем перестаёшь замечать ход времени и происходящее вокруг. Да ещё и эти странные мысли…       Противно скрипнула подгнившая половица, возвращая Грея к реальности, и из-за стеллажей появился Нацу. Его лицо не выражало абсолютно ничего хорошего: классическая сверкающая улыбка во весь рот никак не сочеталась с горящими недобрым блеском глазами.       Грей сразу почувствовал себя не в своей тарелке. И кресло вдруг стало как-то жёстче, и воздух показался слишком пыльным, и книга больно впилась углом в бок. Вся библиотека, будто кричала: беги отсюда, иначе этот псих разнесёт здесь всё до самого основания.       — Чего тебе, Головешка? — нахмурившись, всё-таки спросил Грей.       Раздался тихий смешок, а после затрещала проеденная молью бархатная обивка, когда Нацу буквально упал в соседнее кресло.       — Моя очередь читать.       — В смысле? — Грей застыл, не поверив своим ушам.       — В прямом.       Нацу вальяжно развалился на кресле и, положив руки на подлокотники, повернулся к Грею. В его взгляде читалось только одно: дикое желание втащить старому другу, но он почему-то сдерживался.       Прищурившись, он добавил:       — Понравилось быть сыщиком?       Казалось, ещё мгновение и он испепелит Грея своим взглядом, даже не применяя силу убийц драконов. Мелкая дрожь прошлась по всему телу и Фуллбастер напрягся, призывая все свои силы, чтобы, если что, тут же отразить удар магией. И что нашло на этого придурка?       Догадка щёлкнула в голове моментально: Нацу одолевала ревность. Собственничество было, если не самой, то точно одной из самых поганых черт характера Драгнила. Взять хотя бы их отношения с Люси. Сам постоянно выставлял её как боевую подругу, но при этом чуть что отгонял всех, кто смотрел на неё чуть внимательней, чем он считал возможным.       — Слишком банально, — решил подразнить его Грей. — Вот следователь куда лучше. Сильный, уверенный в себе мужчина, в самом расцвете сил. Да и девушка у него что надо.       — Какая девушка? — тут же оживился Нацу, забыв, что собирался начать разборки. — Сколько ты уже прочитал?       — Дай подумать, — Грей почесал подбородок, вспоминая, где остановился. — Десятая глава была про то, как певица пришла просить помощи у следователя…       — Стой! — воскликнул Нацу и протестующе замахал руками. — Ничего не говори! Я сам хочу прочитать.       — Кто ты и куда дел Драгнила-раздолбая, которого даже Эрза не могла заставить учиться?       — Отстань, — тут же посерьёзнев, огрызнулся Нацу. — Вали давай уже. Там тебя Джувия заждалась.       — А тебе-то какое до этого дело? Давно с Люси помирился что ли? Или, может, признался ей в чём-то?       — А вот и помирился! — вскочив с кресла, воскликнул Нацу. — А ты типа разобрался со своими обещаниями Джувии?       Нацу довольно хмыкнул и Грей понял, что так и застыл с открытым ртом.       Почему-то было так странно: услышать то, о чём и так все знают, но предпочитают делать вид, что ничего не происходит. При том, что сам он не так давно задумывался над этим, пытаясь понять, что чувствует и что Джувия всё-таки значит для него.       Или не значит ничего вовсе.       И этот вечер, впрочем как и любой другой до этого, явно не собирался быть простым и помогать в поиске ответа, а единственный, пускай и отбитый на всю голову, друг, очевидно, не хотел делиться всеми премудростями общения с девушками. Которыми, по большому счёту, и сам никогда не обладал.       — Вот ты отмороженный, — Нацу цокнул и привычным движением растрепал свои розовые волосы. — И что она в тебе нашла?       — Да пошёл ты, — буркнул Грей.       В глубине души он прекрасно понимал, что друг был прав и не следовало так поступать с Джувией, но говорить об этом вслух он точно не собирался. Ведь гордость была его самой поганой чертой.       Воздух вокруг раскалился и замёрз одновременно и, если бы не заурчавший так не вовремя желудок Грея, всё могло бы перерасти в очередную драку.       — Шуруй в зал. Там главный мужик кабана запёк.       Грей раздраженно хмыкнул, но послушался. Всё-таки голод не Джерар — в лес не убежит.       — Вот и пойду.       — Вот и иди, — кивнул ему Нацу и вытянул перед собой руку. — Только книгу отдай.       Молча, не собираясь больше испытывать судьбу, Грей вытащил книгу из кресла. Мягкая обложка приятно грела руку и в тоже время вызывала недоумение: как она могла так больно колоть всё это время его в бок. Может, она заколдована?       Нацу цокнул и переступил с ноги на ногу — пора было уже убираться из библиотеки. Грей тяжело встал с кресла, в котором провёл чуть ли не весь световой день, и, переложив книгу на ладонь Нацу, спешно направился к выходу.       За единственным окном в коридоре стремительно темнело, и Грей окончательно убедился, что провёл за чтением весь свой рабочий день. А ведь мог бы взять задание и вместе с Джувией спасать очередную деревню.       Тяжелый вздох отразился от стен, будто оглашая приговор. Идиот. Нерешительный и-ди-от. И полумрак коридоров, ведущих к выходу, полностью его в этом поддерживал, изредка скрипя половицами и оседая нитями паутины на плечах.       В общем зале почему-то тоже оказалось темно, но когда Грей понял почему, то решил, что лучше бы он остался там, в библиотеке, и подрался с Нацу, чем сейчас видел, то, что заставило бы любого поверить в мистику.       На небольшой сцене в другом конце зала стояла Джувия. Неуверенно переминаясь с ноги на ногу в ярком свете софита, она крепко держалась за стойку с микрофоном, так, что Грею на миг даже показалось, что он слышал скрежет, с которым та согнулась под её пальцами. Шумно выдохнув, Джувия наклонилась к микрофону и дрожащим голосом сказала:       — Д-добрый вечер. Сегодня Джувия споёт вам песню.       Раздались неуверенные аплодисменты, а вслед за ними дрогнули и струны гитары, которую, как оказалось, держал Гажил, стоящий позади Джувии в полумраке сцены.       «Почему Джувия собралась петь? — Грей нахмурился и почесал затылок. — Чёрт. Неужели благотворительный концерт уже сегодня? Мира меня убьёт…».       Глаза привыкли к скудному освещению и Грей, наконец, смог разглядеть, кто сидел в зале. К несчастью, первой он заметил Миру. Она смотрела прямо на него и тёмная аура вокруг неё не предвещала ничего хорошего. Ещё бы! Он ведь должен был помочь ей всё украсить. Встрял так встрял.       — Птицы, летающие высоко, вы знаете каково мне, — тихо запела Джувия и в зале воцарилось молчание. — Солнце на небе, ты знаешь каково мне. Камыши, плывущие мимо по течению, вы знаете каково мне*.       Грей медленно перевёл взгляд на сцену и в очередной раз пожалел, что вообще вышел из библиотеки.       При каждом движении Джувии её узкое длинное синее платье переливалось, словно бурный горный поток — от ослепительного белого до глубокого синего — приковывало к себе внимание каждого в зале. И ощущение, что он поступает, как последний мудак, держа напарницу в постоянном состоянии неопределённости, вновь накрыло его. А ведь Грей думал, что уже давно перестал чувствовать. Что ничто не способно ранить его больше, чем смерть Ур, пожертвовавшей из-за его глупости свой жизнью.       Но почему-то сейчас даже несмотря на ненависть к самому себе, которая с каждой секундой всё возрастала, странное, пугающее ощущение, засевшее где-то на периферии сознания, неприятным холодком прошлось по затылку и не отпускало, заставляя с ужасом думать, что происходит, что-то необычное.       Дежавю. Кажется, так это назвала Люси в одной из своих книг.       Грей неотрывно смотрел на сцену и не мог поверить в то, что бархатные перчатки, обтягивающие тонкие руки Джувии, были именно такими, какими он их себе представлял, читая про певицу. Что голос Джувии оказался таким же глубоким и с легкой хрипотцой. А чувственность, исходившая буквально от каждого слова такой же болезненно родной.       Таких совпадений не бывает. Уж не с ним-то точно. Вообще, вся эта книжная история, жутко напоминающая его собственную жизнь, пугала с каждой главой всё больше и больше. Будто книга знала про того, кто её читал всю подноготную и делала так, чтобы этот кто-то точно увидел себя в ней. Не зря же Нацу так разозлился, застав Грея в библиотеке. Детектив ведь, и правда, был копией самого Драгнила. А Джувия… Как оказалось, общей у них была не только внешность.       И Грею не хотелось, чтобы всё остальное тоже было правдой.       С тех пор, как Нацу нашёл эту чёртову книгу, Грей не мог отделаться от мысли, что он где-то крупно вляпался. И образ Джувии с микрофоном, намертво впечатавшийся в сознании, был, пожалуй, одной из причин. А, может, и нет… Может, это всё чёртова скрытность Локсар. Грей ведь честно пытался понять, что знает о напарнице, но в итоге выяснил, что совсем ничего. У него даже закралась мысль, что у Джувии не было прошлого, ну кроме того, что она рассказала тогда, когда они сражались друг против друга. Будто она призрак, существующий только в его воображении. Но так же не могло быть.       Прямо сейчас она стояла на сцене. Пела, прикрыв глаза, чтобы меньше нервничать, нежно держала микрофон, больше не сжимая его до хруста металла, и светилась, будто изнутри. Грей никогда раньше на замечал за ней подобного. Впрочем, как не замечал и всего остального.       «Ну, и чёрт с ней. Потом разберусь», — подумал Грей и подошёл к одному из столов, за которым сидели Леви и иксид Железного.       — Не против?       Леви вздрогнула и уставилась на него глазами, полными слез. Кажется, песня Джувии проняла не его одного.       — Садись, — она слабо кивнула и отвернулась обратно к сцене.       Бесшумно расположившись на лавке напротив, Грей пригляделся к тому, что за закуски стояли на столе, и был приятно удивлён, заметив того самого запечённого кабана от главного мужика. Очевидно, ни Лили, ни Леви не собирались есть что-то кроме фруктов, поэтому он со спокойной совестью принялся уничтожать мясо.       — Не знал, что она поёт, — съев кусочек, решил завязать разговор Грей.       Леви укоризненно глянула на него и покачала головой. По её взгляду он понял, что она недовольна тем, что он мешает ей слушать подругу, но молчать не собирался. Голос его совести всё равно был громче. А это чертовски мешало есть.       — Ты многого о ней не знаешь.       — Ты права. Не так много как хотелось бы.       — Нет, Грей, — она покачала головой и устало прикрыла глаза, — в твоём случае всё серьёзней. Ты вообще ничего не знаешь.       — Мужики. Что с них взять? — вдруг вклинился в разговор Лили, приняв свою боевую форму. — Гажил такой же.       Щеки Леви моментально вспыхнули, но она сделала вид, что ничего не произошло, и уставилась на сцену, где Джувия, дотянув последнюю ноту, краснела от обрушившегося на неё гула аплодисментов.       Лили раздраженно кивнул в сторону Гажила, застывшего с гитарой позади Локсар, и, наклонившись к Грею, сказал вполголоса:       — Этот остолоп до сих пор не может извиниться перед Леви, хоть та давно уже его простила.       Память услужливо подкинула Грею инцидент, из-за которого, собственно, многие в гильдии до сих пор боялись и недолюбливали Гажила. По большому счёту, он и сам-то не до конца понимал, почему Макаров решил дать второй шанс этому отморозку, но слово Мастера — закон, поэтому Фуллбастеру было глубоко плевать, что там происходило с Железным и как он собирался искупать свою вину. Грея в принципе мало что интересовало в этой жизни.       — Кулаками-то все горазды махать, а вот поговорить по-человечески не каждый может, — продолжал Лили, многозначительно глядя Грею в глаза.       Вертикальные кошачьи зрачки гипнотизировали, заставляя Фуллбастера чувствовать себя не в своей тарелке, и он отвернулся. Притворятся, что он не понимает, о чём шла речь, не было смысла и он ответил.       — Она меня с ума сводит. Куда я — туда и она. Раздражает.       Грей услышал сдавленный всхлип за спиной и сто раз проклял себя за то, что потерял бдительность. Он обернулся, но было поздно: Джувия уже добежала до выхода и скрылась за массивными дубовыми дверями.       — Слово не воробей, вылетит — не поймаешь, — глубокомысленно изрёк Лили. — Поэтому в следующий раз хорошо подумай, прежде чем говорить подобные вещи.