***
Грею было паршиво. Чертовски паршиво. Хотелось на стенку лезть от тоски заполнившей до краёв сердце. Словно стая бездомных котов залезла к нему в душу и теперь скреблась, скреблась, скреблась там, раздирая на бесполезные ошмётки остатки холодности и безразличия. «Это всё не по-настоящему, — убеждал себя Грей. — Это всего лишь чертова книжка. Всё выдумка». Но почему же тогда так отчаянно першило в горле, а вокруг всё окутал туман? Он бы сейчас всё отдал, чтобы завернуться в сто одеял, лишь бы не чувствовать этого расползающегося от самого сердца холода под кожей, который вот-вот грозился превратить его в ледышку, чтобы затем разбить на миллион мелких осколков. Они не должны были погибнуть. Это же было не справедливо. Как отобрать конфету у младенца. Два одиноких, истерзанных призраками прошлого, человека наконец-то нашли, ради чего просыпаться по утрам, почти дотронулись до зыбкой иллюзии нормальности, которой лишились ещё в детстве, но вмиг всё потеряли, так и не познав, какого это — чувствовать чужое тепло рядом. А ведь у них был шанс: книжный Грей совсем не боялся своих желаний, в отличии от настоящего Грея. Но Грей всё равно видел себя в нём — разбитом до самого основания следователе, посветившем себя единственной цели — мести — разделял его боль потери родных и близких. И, наверное, от этого было так особенно тяжело: словно собственную смерть пережил. Но большую боль в сердце вызывало почему-то совсем не это. Джувия. Он не сумел её спасти. А ведь дал обещание и как всегда всё просрал. Грей поерзал на кресле и, захлопнув книгу, убрал её. Откинулся на спинку, а, когда приложил пальцы к вискам, вздрогнул от того, насколько они оказались ледяными. Холод заполнил каждую клеточку его тела, и Грей уже не мог этому противиться. Тяжело опустив лицо на ладони, он покачал головой. Что же он за идиот? Как долго ещё собирался делать вид, что ничего не происходит? У книжных Грея и Джувии был шанс. Ведь там никто не говорил таких глупостей, как он едва ли ни ежедневно. То, что в этот раз лимит терпения Джувии был окончательно исчерпан, он не сомневался ни на секунду. Точка невозврата оказалась пройдена. И в этом был виноват только он, потому что допустил всё это. Допустил застой и то, что они слишком долго топтались на одном месте и теперь не осталось ничего, что могло бы удержать их отношения в это точке ещё хоть немного. Допустил ошибку, откладывая значимое решение «на потом», когда это станет условно удобно. А ведь жизнь-то у них была всего одна. Грей горько усмехнулся и заскрипел зубами от досады. Потерять так много времени из-за трусости — определённо рекорд, до которого даже Головешке было ещё очень далеко. Сколько лет он делал вид, что ничего не замечает и его совершенно не волнует, что Джувия не отходит от него ни на шаг. Что она всегда поддерживает его и помогает в трудную минуту. Любит, не требуя ничего взамен. И радуется даже капле его внимания, которое он лишь изредка ей уделяет. Чёртов эгоист. Ул бы точно всыпала ему по первое число, узнай, как ведёт себя её подопечный во взрослой жизни. И это оказалось так странно, ощутить всю глубину своей тупости, просто посмотрев на ситуацию со стороны, что Грей горько рассмеялся, спугнув птиц, устроившихся на подоконнике распахнутого настежь окна. Брал, брал, брал. Только это он и делал по отношению к Джувии. Купался в её любви, не желая усложнять себе жизнь заботой о ком-то кроме себя. И что мешало ему не морочить ей голову столько времени и дать ответ сразу, как только тот зародился у него внутри? Трусость. Именно это он ненавидел в себе больше всего, но при этом даже не пытался бороться. Чёртов идиот. Грей встал и принялся наворачивать круги по залу. Ошмётки так и не убранной Нацу пыли разлетались в стороны при каждом шаге, будто в ужасе разбегаясь. Тонуть в болоте ненависти к самому себе Грей прекрасно умел и часто практиковал, но вот впервые увяз в нем из-за девушки. Вообще, привыкнуть к присутствию Джувии в своей жизни оказалось до безобразия просто: он уже даже не представлял себе, как жить без её нежного голоса, постоянно окликающего его в гильдии или без дурманящего запаха свежести, как у горного ручья, исходившем от неё. Но до сих пор так и не разобрался в её характере и теперь, совершенно не знал, как сделать так, чтобы его попытка к примирению не выглядела подачкой или вынужденным извинением. Он же ведь именно такой образ себе создал. Образ бесчувственного скота. Грей так любил всегда гнать на Головешку, что тот не способен общаться с девушками и считаться с их чувствами, что и сам не заметил, как выкопал себе яму настолько большую, что теперь гордость уже просто не позволяла признать, что он и сам в этом деле ноль без палочки. — Твою ж мать, — ругнулся Грей и пнул со злости сухую тряпку под стеллаж с книгами. Да кто, вообще, хоть что-то смыслил в отношениях в этой проклятой гильдии?! У кого можно было бы просить совета? У Макао что ли? Или Арзака и Биски? Нет. Всё это такая ерунда. В этот раз не на кого было надеяться. И, пусть, он пока не был готов сказать Джувии что-то типа «ты и я — вместе навсегда», но с чего-то нужно же было начинать. Поэтому он не собирался сдаваться. Только не в этот раз. Твёрдо решив разыскать Джувию, как можно скорее (а то вдруг запал немного поутихнет), Грей отправился на поиски, которые только через пару часов увенчались успехом в женском общежитии гильдии. Занеся кулак для стука, Грей заметил, что вся дверь украшена маленькими сердечками и такими же миниатюрными портретами его самого. Это, конечно, льстило, но и немного пугало. Всё-таки сталкерские замашки Джувии стали одной из причин, по которой он не хотел давать ход их отношениям. Хотя с другой стороны, они во многом стали следствием его трусости, так что винить в этом он мог лишь себя. Костяшки пальцев коснулись деревянной поверхности и по ту сторону двери раздался приглушённый стук. Выждав пару секунд, Грей постучал ещё. Потом ещё и ещё, но почему-то никто не хотел ему открывать. Если бы не Эрза, сказавшая, что Джувия второй день не выходит из комнаты, он подумал бы, что её просто нет дома. А раз уж он не собирался сегодня сдаваться, то сделает всё, чтобы попасть внутрь. Например, заговорит с ней первым. — Джувия, — заскрипел Грей, будто несмазанная калитка. Всё чёртова пыль в библиотеке. Прочистив горло, он попробовал вновь: — Джувия, открой…пожалуйста. Нам нужно поговорить. И пусть это звучало чертовски глупо, но других слов он не смог подобрать. Ответа не последовало. Пораскинув немного мозгами, Грей решил, что всё равно продолжит свою исповедь. После последнего случая Джувия заслуживала честности, как никогда раньше. — Прости. Я виноват перед тобой… ужасно виноват. Мне не стоило говорить тех глупостей. Я ведь… я ведь не думаю так. Ты… э-м-м… ты не раздражаешь меня. Я сказал так…сказал так, потому что не хотел признавать, что… Слова застревали в горле, отчаянно сопротивляясь. Грей боялся, чертовски боялся, но несмотря на это должен был закончить начатое. Хотя бы один раз. — …признавать, что мне нравится, что ты всё время рядом. Ты…я…в общем, надеюсь, ты простишь меня когда-нибудь. Сзади раздался сдавленный всхлип, и Грей обернулся. Джувия стояла за его спиной. Глаза её наполнились влагой, а сама она еле сдерживала рыдания. Грей отчетливо видел, как глубоко залегли тени под её глазами, словно она не спала эти пару дней, как разрослась на весь белок паутина капилляров, выдавая результаты пролитых горьких слёз. Боже, как же он ненавидел себя сейчас за то, что стал причиной всего этого! Мелкая дрожь расходилась по её телу, и Грею вдруг показалось, что ещё чуть-чуть и Джувия рассыплется и он больше никогда не сможет собрать её обратно. Он должен был сделать хоть что-то, чтобы помешать этому, поэтому обнял её и прижал к своей груди. Поглаживая Джувию по спине, он чувствовал, как рубашка становится влажной от слёз. — Я не слишком опоздал? Она покачала головой. Он чуть отстранил и сделал первое, что пришло ему на ум: обхватил её лицо ладонями и поцеловал в лоб. Её кожа оказалась такой мягкой и нежной, как он себе и представлял, что захотелось раствориться в этом прикосновении навечно. — Спасибо, — еле слышно выдохнул Грей и улыбнулся. Затем поцеловал в висок. Другой. Спустился к щеке. И, наконец, прижался к губам. Дыхание тут же перехватило, а кожа покрылась мурашками. Губы Джувии оказались горячими и солеными. Прям как у той — книжной Джувии — и Грей ещё больше захотел, как можно скорее исправить то, что успел натворить за все эти годы. Ведь жизнь у них была всего одна.19. Ты и я - вместе навсегда
22 июня 2019 г. в 18:42
— Ой, да можешь не шептать там, я и сама представлюсь, — сказала Флёр и хрипло рассмеялась.
Грей не знал, что именно: этот жуткий смех или движения, будто все конечности женщины крепились на шарнирах, пугало его больше. Кожа вся покрылась мурашками, а волосы встали дыбом. И почему-то сознание подозрительно быстро стало проясняться, несмотря на количество выпитого виски.
«Адреналин», — подумал Грей и тут же испугался ещё сильнее, потому что вспомнил, что оставил пистолет на бортике раковины в квартире.
Организм уже не первый раз реагировал намного быстрее, чем сам Грей успевал сообразить, что его жизни угрожает серьёзная опасность. И этот случай, видимо, не станет исключением.
— Флёр Порло. Для друзей просто Смит. — Она игриво улыбнулась и склонила голову, продолжая извиваться так, будто не в состоянии пробыть хотя бы пару секунд без движения.
— Что вам нужно?
— От тебя — ничего. А вот от этой наглой мерзавки… — Дуло револьвера повернулось в сторону Джувии. — Её бесполезная жизнь и мои рубины.
Поддавшись эмоциям, Грей подскочил и закрыл собой Джувию, продолжавшую держать его за руку. Не прошло и пары мгновений, как девушка тоже встала, оставшись при этом немного за его спиной. Шею обожгло её горячее дыхание и сердце пустилось вскачь. Ох, как же не вовремя заявилась эта больная баба! Он ведь уже почти ухватился за нить, которая вела к ответу, почему его так тянуло к Джувии с первой же встречи.
И надо же было ему так облажаться и потерять бдительность! Как теперь выкручиваться, если из оружия с собой были только убийственный перегар и пара зубочисток в кармане куртки?
«Думай, Грей, думай», — подстёгивал себя Фуллбастер. Должно же было быть хоть что-то, что помогло бы спастись в этой ситуации.
Между тем, Флёр продолжала двигаться им навстречу, не опуская дуло пистолета ниже лба Джувии.
— Вот, значит, как? — Алые губы растянулись в хищной улыбке, обнажая острые зубы. — Нашла себе нового женишка?
Спиной Грей почувствовал, как Джувия напряглась, будто собираясь с силами, а затем отпустила его руку и вышла вперед, закрыв своим телом.
— Оставь его. Тебе нужна только я, — твёрдо произнесла девушка, показывая всем видом, что она ещё поборется хоть и за призрачную, но всё-таки надежду.
Почему же призрачную, задумался вдруг Грей и снова поймал дикий взгляд Флёр, которая продолжала идти к ним, покачивая бёдрами, как в танце.
Да потому, что такие чокнутые бабы не остановятся ни перед чем, чтобы добиться своего. И хочет того Джувия или нет, но он всё равно попадёт под раздачу.
«Твою ж мать», — пронеслось в его голове. Умирать сегодня, почему-то, отчаянно не хотелось.
Флёр остановилась в паре метров от них и жутко рассмеялась, закинув свободной рукой волосы назад. Словно поток лавы, смертоносный и беспощадный, они заструились по её спине, гипнотизируя, лишая воли. И лишь звук её голоса смог вывести Грея из транса.
— Не думай, что сегодня умрешь только ты. Мне не нужны свидетели. Особенно среди полицейских.
Джувия охнула и отступила чуть назад, прижавшись бедром к Грею. Его нога оказалась меж её, и он почувствовал, как что-то упёрлось в его ляжку сбоку.
— Флёр, я ни в чём не виновна… — начала Джувия, но та её прервала.
— Где мои рубины, сучка?
«Нож», — понял, наконец, Грей, вспомнив вечер их первой встречи. Джувия пела, а он, как завороженный, наблюдал за ней. Тогда-то он и заметил, что под платьем на одной ноге скрывался маленький нож. В голове тут же созрел план, который видимо пришёл на ум не только ему, но и Джувии пару секунд назад. А иначе зачем она пыталась отвлечь Флёр?
— Всё было у Лиона…
— Ой, да заткнись уже! Не надо лапшу вешать. Где мои рубины?!
Грей чуть отодвинулся, осторожно потянулся к ноге Джувии и аккуратно приподнял ткань платья, продолжая неотрывно смотреть на Флёр. Та была слишком увлечена жаждой мести и Джувией, чтобы обратить на него внимание, поэтому он, набравшись уверенности, начал захват оружия. И это стало для него настоящей пыткой.
Скользнув пальцами под изумрудный бархат, он тут же сам чуть себя не выдал, почти поддавшись накрывшим его ощущениям. Кожа Джувии оказалась такой приятной, нежной и горячей, что у Грея начали плавиться мозги. Ему безумно сильно захотелось припасть к ней губами и целовать, целовать, целовать каждый сантиметр её тела, пока планета не остановится или в нём самом не останется и капли жизни, чтобы дальше наслаждаться близостью с Джувией.
Будто ушат холодной воды, его отрезвила мысль о том, что ещё пара таких мыслей и уже в ногу Джувии будет упираться нечто крайне неуместное в сложившейся ситуации.
Нащупав всё-таки прохладную рукоять ножа, Грей аккуратно вытянул его и сжал в руке. Нож оказался не складным и это радовало, учитывая, что сильно тут негде было развернуться. Сейчас у него был только один шанс. И упускать его было нельзя.
— У меня их нет. Оставь нас, — ответила Джувия и сжалась в ожидании действий Грея.
— Как же ты меня достала, — прорычала Флёр.
Не теряя больше ни секунды, Грей перехватил нож за лезвие и, выглянув из-за Джувии, метнул его Флёр в горло. Тут же прозвучал выстрел, разорвавшись в груди Фуллбастера дикой болью. И нож, и пуля достигли своих целей.
«Какого чёрта у этой сумасшедшей такая реакция?», — пронеслось в голове у Грея и тут же потонуло в волне боли. Не помня себя от внезапно нахлынувшей слабости, он осел на пол, а затем и вовсе лёг.
Флёр с грохотом упала и схватилась за горло, из которого фонтаном лилась кровь. Похоже, Грею всё же удалось попасть в артерию. Талант не пропьёшь. А постоянные тренировки для сдачи нормативов в полиции тем более.
— Нет, нет! Милый Грей! — причитала Джувия дрожащим от сдерживаемых рыданий голосом. — Держитесь, я спасу вас. Только не умирайте умоляю.
Она с треском разорвала на нём рубашку, открыв вид на рану.
Тут-то он и понял, что песенка его спета. Флёр прострелила лёгкое. Дышать становилось всё тяжелее, в груди булькало, а от боли сознание постоянно ускользало.
— Нет… Нет! Пожалуйста! — бормотала, срываясь на крик, Джувия. Слезы лились из её глаз и капали ему на живот. — Умоляю… Держитесь! Я сейчас!
Она приложила к дыре в его груди обрывки рубашки, пытаясь остановить кровь, которая слишком быстро покидала его тело. Но они оба понимали, что шансов у него ноль. Пуля, по ощущениям, на выходе застряла в ребре, в баре не было телефона, а до ближайшей больницы было около получаса езды.
— Виски… — прохрипел Грей и почувствовал, как кровь подкатила к горлу.
Джувия тут же подскочила, схватила бутылку со стола, а затем вновь опустилась на колени подле Грея. Почувствовав холодное стекло на губах, он дернул головой, чтобы Джувия наклонила бутылку, и он смог сделать глоток. Немного обезболивающего сейчас очень не хватало.
Особенно, чтобы смириться с неизбежным концом.
Несмотря на то, что Грей прекрасно знал, что умрет молодым (всё-таки затянувшийся на несколько лет запой в сочетании с расшатанной психикой и полнейшим нежеланием жить многого и не обещал), но как-то слишком уж скоро это произошло. Да, он понимал, что был обречён на такую участь уже в тот день, когда видел, как его отца зверски пытал Делиора. Но чёрт. Сейчас?
Сейчас он хотел бы не истекать кровью, а прожить очень долгую жизнь вместе с Джувией. Женщиной, подарившей ему надежду на то, что даже он может быть счастлив. Может стать обычным человеком с нормальной жизнью и совершенно обычными проблемами. Может обзавестись семьей и жить долго и счастливо, а потом на старости лет нянчить внуков и умереть со своей такой же старой женой в один день, потому что так и должны заканчиваться все хорошие истории.
Заслуживал ли он этого? Вряд ли. Но всё равно очень хотел.
Все эти годы он жил одной лишь местью. Убивал, когда того требовала ситуация, избивал, обворовывал, лгал, угрожал и даже шантажировал. Был плохим полицейским. Закрывал глаза на бесчинства начальства, коррупцию и беспредел. Потворствовал нелегальной торговле алкоголем, потому что свои интересы считал выше присяги, данной жителям Магнолии. Бухал, как не в себя, не думая о последствиях.
И вот теперь на смертном одре он искренне сожалел лишь о нескольких вещах. О том, что так и не посетил могилы тётки и родителей, не отомстил за их смерти. Не стал ни для кого примером для подражания. Не построил дом, не посадил дерево и не родил сына.
О том, что прожил жизнь зря.
И от этого было так пронзительно больно в груди. Там, где должно быть доживало последние секунды его чёрное чёрствое сердце, не знавшее до этого ни любви и нежности.
Больно. Слишком больно. И совсем не от крови, наполнившей лёгкое и готовой вот-вот пойти горлом.
Нет.
Больно от умоляющего голоса Джувии и ускользающей мечты.
— Люблю… люблю вас… — в полубреду шептала Джувия и гладила его по волосам. Целовала его лицо, оставляя влажные от слёз следы на лбу, щеках, губах.
Он так бы и уснул (вечным сном), убаюканный её заботой, если бы где-то на границе ускользающего сознания не хлопнула громко дверь, ударившись о стену, и сквозь пелену белого шума, всё громче раздававшегося в ушах, не услышал бы давно забытый, но чертовски знакомый голос.
— Где она?
В голосе мужчины… Джерара? проступала злость и нетерпение.
Зачем ему Джувия, думал Грей, как же он теперь защитит её? Конечности уже не слушались, а в глазах темнело.
— Кто? — всхлипнув, спросила Джувия.
— Уж точно не ты.
Грей даже не успел толком испугаться за жизнь Джувии, как раздался выстрел. Она вскрикнула и обмякла. Её руки ослабли, выпустив пропитавшуюся кровью ткань, и скользнули вдоль его тела.
Последнее, что почувствовал Грей — мягкие, влажные от солёных слёз губы Джувии на своих. И запоздавшее осознание, что ради неё он с удовольствием прожил бы ещё не одну такую мучительно-несправедливую жизнь.