Какого цвета

Во время допроса преступника, который бормотал и все косился со страхом на Волландера, у инспектора зазвонил мобильный. Едва взглянув на номер, он пулей вылетел в коридор: - Ну? – если бы на стенах были обои, он бы поотдирал их ногтями. Но с краской так не получалось. - У него термический ожог глаз первой степени, от выстрелов, которые слишком близко пришлись к его лицу, почти вплотную. Ничего страшного, зрение должно восстановиться в ближайшее время. – Анне-Бритт задыхалась то ли от радости, то ли от отпустившего наконец страха. Сам Курт от этой новости едва не сполз по стене вниз. Он даже не думал, что так переживал за этого непутевого мальчишку. – Он пока побудет в больнице, там нужно лечение. - Спасибо. – Волландер отключил телефон и с новыми силами, а главное – спокойствием – вернулся в допросную. Нужно будет еще узнать фамилию доктора и, если что, навестить его. И Магнуса тоже проведать. Да, надо, но попозже. Когда Курт сможет на него спокойно смотреть, не боясь увидеть его красные глаза и слезы, текущие из них ручьем. Быть может, через пару дней. Да, тогда надо будет сходить к нему в больницу. Так, надо открыть глаза. И понять, чем же закончилась операция-осмотр. Ну же, смелее. Вперед. Нет, для начала понять на ощупь, где же я. В палате. Укрыт одеялом. Мягкая подушка, хрупкая простыня. Все, как положено. А вот теперь – открыть глаза. Да, по-прежнему ничего. По-прежнему темнота. Так, не паниковать. Все нормально. Может, лекарство еще не подействовало, может, еще что, может, это наркоз такой… Все нормально… - Мистер Мартинссон? – доктор поразился тому, как быстро и нервно инспектор обернулся к нему всем телом, то ли ожидая опасности, то ли надеясь на чудо. И потому поспешил сказать самое главное: – Зрение у вас восстановится, а вот как скоро – сказать не могу. Я ваш врач, Аксель Ольссон. – Пациент немного успокоился, перестал нервно перебирать пальцами волосы. И доктор перешел к не самому главному, но важному: - Причем восстановление может быть двух видов. Первое – постепенное, словно вы смотрите через грязные очки, которые понемногу становятся чище и прозрачнее. Второе – вы начинаете видеть все и сразу. Но в этом случае зрение восстанавливаться будет дольше. Одно я обещаю вам твердо – через месяц вы посмотрите на меня и скажете, какого цвета у меня глаза. – Инспектор лишь кивнул головой, ничего не говоря. То ли потому, что приходил в себя, то ли потому, что собирался осваиваться со слепотой и еще не понял всей новости. – Мистер Мартинссон? – кивок головой в ответ, а взгляд – неизвестно куда. Пожалуй, что все-таки в себя. – Вы меня слышите? – еще один кивок. У полицейского, похоже, все еще шоковое состояние, а это уже нехорошо. – Как вы думаете, какого цвета у меня глаза? - Не люблю гадать. Скажу, когда увижу, - Мартинссон говорил хриплым голосом, комкая одеяло в руках, но было понятно, что он все осознает. Доктор вздохнул. Сложный случай. Не в медицинском, скорее в психологическом плане. Месяц. Месяц слепоты. Кошмар. И чего он привязался с этим цветом глаз, да я даже про свои-то не знаю! То ли голубые, то ли зеленоватые. Еще говорят, что серыми бывают. Темнота. Даже звездочек нет. Обидно. …Второй день Все по-прежнему черное. Кажется, я начинаю чувствовать чужие взгляды кожей. По крайней мере, когда приходят медсестры и делают мне перевязку, я знаю, как они на меня смотрят. С жалостью, от которой хочется выть. Хотя одна смотрит на меня прямо как моя мама, не жалеет, а поддерживает. Наверное. И у нее руки легкие и теплые. Это что, я так привыкаю быть слепым? …Третий день. Опять приходит доктор со своим дурацким вопросом. Я скоро его побью. Так, надо успокоиться, он ведь мне обещал, что я буду видеть. Буду. И – да, я спокоен, я не паникую, все будет... Опять эта дурацкая фраза! Так, попросить успокоительного, что ли? А темнота, оказывается, бывает разная. Ночью она отсвечивает красным, а днем – зеленым. А звездочек по-прежнему нет. Но все равно это тьма. Тьма. По-прежнему… - Подождите, - Волландер обернулся на крик. Доктор, подбежавший к нему, почти умоляюще посмотрел на него. – Вы ведь к мистеру Мартинссону, верно? - Да, я его коллега, - Курт подозрительно уставился на врача. – А что случилось? К нему нельзя? Или плохие новости? - Нет, что вы, - доктор успокаивающе взмахнул руками. – Новостей плохих нет, и к нему можно. Просто понимаете что, - он доверительно взял его за руку. – Восстановление зрения, впрочем, как и любое другое выздоровление, зависит от многих факторов, в том числе и от настроя пациента. - И? – Волландер не понимал этого доктора. И ему хотелось поскорее увидеть Магнуса. Потому что он впервые за эти дни вырвался в больницу и боялся увидеть парня с теми же красными заплаканными глазами, с какими он отправил его сюда после того злосчастного выстрела. - Настрой на выздоровление очень важен. А он… Понимаете, мистер Мартинссон здесь себя почему-то очень плохо чувствует. Здесь он вряд ли скоро выздоровеет. Я почти уверен, что ему будет лучше дома, – врач держал Волландера за рукав и не отпускал. – Медсестра будет приходить к нему домой, делать перевязку, с сиделкой вопрос тоже решим… - А от меня вы что хотите? – Курт торопился к Магнусу. Он и так сбежал с работы всего на полчаса. - Поговорите с ним. Меня он не слушает. Просто выполняет мои рекомендации, но не верит в них. Просто скажите ему об этом. Пожалуйста. Курт кивнул. А что он еще мог сделать? Возле палаты он на миг остановился, зачем-то постучал – почему-то это показалось ему очень важным. Если человек не видит, значит, он имеет право на защиту от нежелательного вторжения в личное пространство хотя бы за счет соблюдения другими правил этикета. Курт застыл на мгновение и дождался разрешения. Мартинссон сидел на постели и торопливо стирал слезы. - Магнус, - Курт присел на стул рядом с кроватью. – Ты как? - Нормально, все хорошо, прогнозы от врачей отличные. А у самого опять окаменевшее, ничего не выражающее лицо. Курт не удержался, провел рукой по его плечу, потом нарочно, зная, как тот этого не любит, взъерошил ему волосы – пусть на лице у него появится хоть какая-нибудь эмоция! Нельзя же сидеть вот так, как робот! – и начал: - Видел твоего врача. Он сказал, что ты можешь долечиваться дома, так что... – он не договорил, потому что Магнус на секунду застыл, словно сверля его взглядом, потом радостно вскинулся, наугад протянул вперед руки, наткнулся на Курта и тут же его облапил, неуверенно прижавшись к нему, словно не зная, как еще выразить свою радость: - Правда? - Правда, собирайся давай. Я тебя отвезу домой, а то ты пока до него доковыляешь… - Магнус не перестал улыбаться от этой грубоватой шутки, только согласно закивал головой. А через два дня Курт никак не мог дозвониться до Магнуса. Тот не брал телефон. Поэтому злой и встревоженный Волландер просто взломал его шкафчик в раздевалке отделения, нашел там его запасные ключи и поехал к нему домой. В дверь звонить не стал. Тихо на цыпочках прошел по коридору, на ходу набирая телефон Магнуса. Тот отозвался звоном в дальней комнате квартиры. А потом Курт услышал сдавленные хрипы. Три торопливых шага – и вот он на пороге кухни. Магнус сидел возле холодильника, из-под которого доносился писк телефона, прикусив костяшки пальцев, и качался из стороны в сторону от еле сдерживаемых рыданий. Еще два шага – и Курт уже обнимал парня, почему-то совершенно не боясь напугать его внезапным появлением. А тот, признав его – по шагам, по теплу, по запаху, по дыханию, неважно как, - тут же уткнулся лицом в ладони и прижался к нему. Проглотив «ты идиот» и «хватит реветь», которые так и просились на язык, Курт спросил, стараясь, чтобы голос звучал ровно, не выдавая его волнения: - Ты сегодня ел? – Магнус утвердительно кивнул головой, не отрывая от лица ладоней, но уже почти не всхлипывая. Что ж, бытовые вопросы всегда делают ситуацию обычной. – Что ел? Откуда? - Мне Анне-Бритт принесла, сказала, нужно просто разогреть, - шепотом прохрипел Мартинссон, отнимая ладони от лица и тыкая пальцем в холодильник. - Анне-Бритт? – Курт недоверчиво открыл дверцу, оглядел пирамиду контейнеров с едой. Покачал головой и подумал, что нужно будет сказать ей спасибо. Сам бы он не догадался вот так подкормить парня, который пока не видит. Но которого сейчас нужно отвлечь от его горестных мыслей. И на все остальное – работу, преступников, проблемы – пока наплевать. – Вот и хорошо, хоть отъешься немного, а то кожа и кости, смотреть страшно. Кстати, где твоя сиделка? Мне твой врач обещал… - У нее срочный вызов. Она ушла на час-полтора… - Понятно. – Было ничего непонятно, но сейчас это было неважно. Главным сейчас было другое – отвлечь Магнуса от его горестных мыслей. – Так, пока я достаю твой телефон из-под холодильника – и как ты его туда загнал, в хоккей играл? – ты идешь и одеваешься. У нас с тобой сегодня прогулка по расписанию. Они неторопливо вышагивали по пустынному из-за жары парку. Магнус держался обеими руками за локоть Курта, а тот временами успокаивающе поглаживал его пальцы. Когда они спускались по лестнице вниз из квартиры Магнуса, Волландер пытался вспомнить, как же ходил слепой по роли Аль Пачино в фильме «Запах женщины», не держась за своего поводыря и не пользуясь палкой, но так и не вспомнил. Пришлось идти так, а потом оказалось, что так вполне удобно и ему самому, и его ведомому. Волландер рассказывал парню о новом деле, которое они расследовали. «Подрывник», как окрестил его сам Курт. Были взорваны два частных дома, расположенные неподалеку друг от друга. Взорваны профессионально – так строители сносят дома, чтобы потом на этом месте построить новое здание. При таком взрыве дом просто складывается внутрь себя. И это было странным и подозрительным, тем более что оба дома были застрахованы на кругленькую сумму. Но сами пострадавшие были настолько убиты крушением своих жилищ, что предъявить им обвинения в мошенничестве не представлялось возможным. Магнус уже успел расспросить Курта про всех знакомых пострадавших, вспомнить адрес одной такой строительной компании и сделать пару дельных предложений, как они оба вздрогнули от удивленного: - Папа? – Линда круглыми глазами смотрела на них. Волландер, не ожидавший встретить дочь в Истаде, от неожиданности поперхнулся. Магнус же опустил руки, потому что Курт застыл, обернулся на ее голос, кивнул головой в знак приветствия и стал ждать продолжения разговора. Вот тут Волландер, пожалуй, впервые пожалел, что попросил парня надеть темные очки, иначе бы и объяснять ничего не пришлось, а так Линда наверняка станет задавать весьма неприятные для напарника вопросы. Помолчав секунду, пытаясь сформулировать фразу так, чтобы не обидеть Магнуса, Курт выдавил из себя: - Линда, привет. У Мартинссона больничный, но мне нужна была его помощь, вот мы и… - тут Магнус, словно почувствовав его неловкость, снял очки, и Линда увидела его глаза. Он вроде смотрел на нее – но все-таки не видел. А парень, «глядя» поверх ее головы, улыбнулся через силу и сказал, тоже подбирая слова: - Скорее наоборот. Мне нужна помощь, потому что я пока ничего не вижу. – Линда, раскрыв рот от удивления, закивала, мол, понимаю, не сразу сообразив, что тот не поймет ее без слов. Тогда она сказала, недоверчиво рассматривая его и с трудом находя слова, потому что хотела сказать вовсе не это: - Понятно, извини, но я у тебя ненадолго папу украду, буквально на пару минут, ладно? Она только потянула отца за рукав, как тот скривился, нетерпеливо отцепил ее пальцы от одежды, аккуратно подвел Магнуса к ближайшей лавочке и усадил. Только после этого он отошел к Линде: - И? - Я хотела с тобой поговорить, но раз ты занят… - Я не занят. - Занят. Ты с Магнусом. И не можешь его бросить. Не должен. Иди, а вечером мы поговорим, ладно? Буду ждать тебя к восьми. – Курт взглянул на часы и выругался. – Что? Опаздываешь на работу? – Он кивнул и зашагал к Мартинссону. – Давай я его домой отведу? - Я сам, - Курт подхватил Мартинссона под локоть и повел к выходу из парка. Тот на ходу обернулся, помахал рукой на прощание – неважно, что получилось не совсем ей, - и послушно пошел за напарником. Ошарашенная таким развитием событий Линда осталась стоять на месте. Но она догнала их возле самого дома: - Магнус, прости, конечно, но я поговорила с Джамалем, у него есть знакомый врач, замечательный офтальмолог. Мы можем завтра-послезавтра к нему съездить на прием, если ты, конечно… - Не стоит, - Магнус улыбнулся, но как-то нервно. – Спасибо, Курт, тут я сам дойду. Удачи тебе завтра с твоей поездкой к соседу пострадавших. - Где это? – Линда перебила Магнуса, но, одержимая своей идеей, даже не заметила этого. Ее отец опять скривился, недовольный ее поведением, и покачал головой: - Неподалеку от Мальмё. - Он, этот доктор, живет там же, мы можем съездить с папой к нему на прием. Магнус, послушай… - она тронула его за рукав, но он вырвался и пошел наверх, держась за перила. Линда опустила руки и теперь ломала пальцы от волнения. – Но ведь оттого, что тебя осмотрит еще один врач, хуже не будет, правда же? Мартинссон так и не обернулся, но по тому, как он дрогнул и застыл, пусть на мгновение, она поняла, что он согласен.