Меч и посох

      Когда годами живешь с десятками и сотнями людей, запертыми вместе в четырех стенах без шанса на свободу, производимый ими шум со временем перестаешь замечать. Как и запахи, и отвратительные привычки, и постоянный, неусыпный надзор. Постепенно на подобные вещи просто прекращаешь обращать внимание. Начинаешь принимать как должное, что-то, с чем бесполезно бороться, вроде зимнего мороза или влажной летней духоты. Смиряешься, потому как попытки что-либо изменить равносильны борьбе со стихией, которая, в конечном счете, все равно сломает и уничтожит тебя, телесно и духовно. И это не просто метафора…       …С самого утра в Круге царило необычайное оживление. Подобный ажиотаж овладевал Башней, когда происходило нечто выбивающееся из привычного распорядка, что случалось здесь крайне редко. В этот раз беспокойство было вызвано прибытием храмовников-новобранцев. Сильнее всего новость затронула молодых учеников, что было вполне объяснимо — однообразная жизнь в изоляции любую мелочь возносила до ранга «События». Впрочем, пополнение рядов надсмотрщиков нельзя было назвать мелочью. В конце концов, с этими людьми теперь предстояло жить бок о бок всем обитателям Круга.       С самого утра по длинным коридорам Цитадели Кинлох гуляло эхо взволнованных голосов младших учеников, закованные в латы рыцари издавали больше лязга, чем обычно, даже усмиренные, неторопливые по своему обыкновению, суетились чуть больше, готовя места для прибывающих. Только старшие чародеи оставались невозмутимы, делая тщетные попытки призвать к спокойствию юных подопечных. Впрочем, не так уж старательны были эти попытки. Даже старейшие из магов когда-то были молоды.       Завтрак начался позже обычного, что тоже добавило суматохи. Чувствуя, что сами вот-вот разойдутся на вырезки, кухари поспешно выдали раздраженным чародеям по мелкому кислому яблоку, и трапезная заполнилась нервным хрустом, быстро сменившимся еще более голодным и угрожающим гулом. Впрочем, спешно расставленная по столам недоваренная перловая каша вскоре привычно захрустела на зубах, и раздраженное ворчание постепенно сменилось более благодушной болтовней. Храмовники настороженно бдели сквозь прорези шлемов вдоль стен трапезной.       Рассветные лучи начали бросать блики сквозь витражи высоких стрельчатых окон, когда взволнованный шепот волной пронесся по нижним этажам и, по пути набрав силу, беспощадным валом захлестнул трапезную. Захлопали двери комнат, застучали крышки сундуков, зашуршали листы книг и тетрадей. Делая вид, что торопятся на занятия, и путаясь под ногами тех, кто действительно туда торопился, стайки юных учениц, хихикая и перешептываясь, толпились в проходах и коридорах, надеясь раньше всех увидеть молоденьких храмовников, чтобы потом ещё долго делиться мнениями и прогнозами. Разумеется, ведь сплетни намного интереснее занудных лекций и выматывающих тренировок. Элен не могла их винить. Однообразная жизнь в башне скучна для молодых, жаждущих любви и приключений учеников. Особенно тех, кто попал в Круг не в столь юном возрасте, у кого еще свежа память о той, другой жизни.       Однако это не освобождало их от предписаний устава Круга.       Элен сжала корешки прижимаемых к животу учебников и решительно направилась к самой многочисленной компании. К счастью, у рыцарей хватает забот, чтобы гонять любопытных девиц, но нежелательное внимание к ним обратят уже скоро. Личность будущих надсмотрщиков, которая все равно раскроется в течение недели, не стоит этого внимания.       — Здесь не на что смотреть, — произнесла она строгим тоном, — вернитесь в свои классы.       Ученицы — совсем девчонки — испуганно обернулись, но, увидев перед собой всего лишь девушку, немногим старше их самих, поморщились, словно от неприятного запаха. В глазах, однако, узнавание. Нехотя, делая вид, будто сами так решили, подростки неторопливо обходят ее и удаляются. Странно, что плечами не попихали. Недовольное бормотание, презрительные взгляды через плечо. Когда проводишь жизнь взаперти среди толпы чужих людей, некоторые неприятные вещи учишься принимать, как есть, потому что бороться с ними бесполезно. Элен подавила вздох и обернулась к троице подростков, наблюдавших за ней из-за двухметровой статуи Андрасте со щитом. Срываются, убегают. Кто еще для кого неприятная неизбежность… Андрасте смотрела им вслед печальным каменным взором. Как будто даже с укоризной, только кому предназначался этот укор? Элен сердито нахмурилась и стремительно направилась в сторону учебных кабинетов, оставив за спиной вереницу осуждающих гранитных глаз.       — Вы слышали? Такой милый…       — …застенчивый…       — А темненький?..       — Нет, тот, светленький, такой…       — … мый красивый…       — Высокий!..       Бессвязные отголоски перешептываний бродили среди исполинских стеллажей, терялись в книжных переплетах, сливались с шелестом страниц. Библиотека всегда была пристанищем тихих, едва уловимых, будто потусторонних голосов, нагнетающих ту самую волшебную атмосферу, от которой приятно ускоряется сердцебиение и покалывает в кончиках пальцев. Но эти голоса были более чем реальны.       Элен захлопнула «Руководство по ботанике» и потерла переносицу. Бесполезно. Смысл строк не дается пониманию, когда вокруг царит такой гвалт. Объемный том вернулся на свое место. Девушка поправила смоляную прядку, выбившуюся из длинной тугой косы, и огляделась.       Полуденное солнце пронизывало насквозь пыльный воздух мерцающими нитями света, подкрашенными цветными стеклами витражей. Десятки свечей в массивных канделябрах, горящие ровным магическим пламенем без чада, освещали каждый уголок. Забытые на полу книги местами высились целыми башнями, а стеллажи, делившие огромный зал на секции, напоминали стены бастиона.       Оплот спокойствия и мудрости. До этого дня.       Чтобы хоть как-то занять себя девушка решила расставить по местам брошенные книги. Вопиющее неуважение — многим из этих фолиантов сотни лет. Конечно, чародеи и усмиренные изо всех сил поддерживают сохранность книг и свитков, но от беспечности учеников не застраховано ничто в Башне.       Шаткая лестница заскрипела под весом взобравшейся на нее девушки.       — Как думаешь, могла бы я?..       — Глупая, конечно нет!..       — Нам же запрещено…       — …читала историю про…       — …сказки! Хочешь неприятн…       Подслушивать не хотелось, но и уши не заткнешь. Очередной том встал на свое место.       —…рен сказал, что Финни снова не ночевал у себя…шлый раз…эти его записки…       — …гда-нибудь этих придурков поймают и усмирят, вот увидишь!       — Тише ты! Если кто…       Нога замерла в воздухе, не дотянувшись до пола, но, как Элен ни прислушивалась, разговор по ту сторону стеллажа больше не получалось различить. Шепот пошелестел еще пару мгновений, затем стих и он. Топот ног утонул в обсуждении красавцев-новобранцев. Девушка вернулась к бумажной башне, подняла новую стопку томов и так и осталась стоять с ними в руках.       Финни. Улыбчивый пятнадцатилетний мальчишка с доверчивыми глазами. Один из немногих учеников, кому хорошо дается алхимия. Конечно, стоило рассказать его наставнику. Что бы там ни задумал младший ученик, одни ночные прогулки — достаточный повод для беспокойства. Серые глаза пробежались по верхней обложке из стопки в руках. «Записки из-под земли» авторства брата Дженитиви. «Читала», — подумала с легкой грустью Элен и полезла обратно на скрипящую лестницу.       Часы свободного времени пролетели незаметно. Элен осознала, что солнце уже давным-давно село, лишь в очередной раз взобравшись к верхушке стеллажа со стопкой книг и бросив случайный взгляд на окно. Девушка оглядела библиотеку с высоты лестницы. Помещение полностью опустело. Половина свечей, повинуясь наложенным на них чарам, погасла с окончанием отведенного для чтения времени. Вся библиотека погрузилась в таинственный полумрак.       — Как это я не заметила? — Пробормотала девушка озадаченно.       Водрузив последний фолиант на его место, Элен осторожно, придерживая длинные полы одеяний, спустилась вниз. Прошлась по залу, заглянула в каждую секцию. Действительно, она осталась абсолютно одна. Должно быть, время ужина давно прошло. Странно, что следившие за залом храмовники не выпроводили ее вместе с остальными учениками. Наверняка снова перепутали с кем-то из обслуживающих библиотеку усмиренных.       Элен мысленно пожала плечами. Оно и к лучшему. Когда денно и нощно живешь под пристальным взглядом десятков глаз, учишься ценить редкие моменты одиночества. В желудке протестующе заурчало, напоминая о пропущенном ужине, но чародейка не обратила внимание. Найдя нужную полку, рука потянулась к отложенному «Руководству по ботанике», но тут же замерла в воздухе. Девушка задумалась. Почему бы и нет? Неизвестно, когда еще представится такая возможность. Поколебавшись еще с мгновение, девушка решительно направилась в дальний конец уставленного стеллажами зала.       Библиотека была ее любимым местом еще с тех пор, как наставница Винн научила Элен читать. Как наяву ей слышался глубокий голос доброй и мудрой чародейки, пересказывающей невероятные легенды о древних богах, о бродячих кланах лесных эльфов, о добрых духах, ведьмах и свободных народах из Диких земель. И даже теперь, читая те же истории маленьким обитателям Цитадели, Элен невольно окуналась в них с головой с прежними восторгом и трепетом. А сколько здесь было собрано знаний! Астрономия, ботаника, алхимия, география — десятки самых разных наук, не говоря уже о сотнях и сотнях книг о магии… Даже самый старый и мудрый человек не сумеет рассказать столько, сколько может дать Библиотека.       Девушка остановилась перед тремя стеллажами. От остальных их отличали перекрывающие доступ к книгам слюдяные дверцы, скрепленные между собой большим навесным замком. Замок, конечно, служил скорее наглядной защитой — хрупкое на вид стекло имело прочное магическое укрепление, а дверцы невозможно было открыть без нужных слов — но, тем не менее, оставался существенным препятствием для любознательных учеников. Усиленная защита объяснялась тем, что здесь, за стеклом, хранились книги, которые, хоть и имели высокую ценность, по мнению Церкви были недозволительны для свободного к ним доступа. Трактаты о древней магии, об эльфийских пантеонах богов, исследования Завесы и потаенных глубин Тени, редкие и могущественные заклинания, в том числе, в основе которых лежит магия крови…       Чародейка коротко огляделась и, вынув из волос нарочно припасенную пару стальных шпилек, привычно склонилась над одним из массивных замков. Древний, как сама библиотека, механизм, не поддавался.       — Ну же, — шипела девушка, ковыряя шпильками замок. — За целый год могла бы и научиться.       Подумать только, целый год прошел с тех пор, как она решилась на эту аферу в первый раз, а ее так и не поймали. Первому Чародею стоило бы серьезнее отнестись к охране запрещенных знаний.       Замок неохотно щёлкнул. Утерев со лба нервный пот, Элен прошептала давно подслушанные слова. Отыскала на полке нужный том, затем осторожно, стараясь не смазать обрамляющий корешок слой пыли, вынула книгу, тихонько закрыла дверцы, скрепив их магическим замком, и следом повесила замок навесной. Прижав к груди добычу, она со страхом вслушалась в тишину библиотеки. Кажется, стражник ещё не заступил на дежурство этих залов. Редкое везение.       Воровато озираясь, Элен выбежала из библиотеки и направилась в одно из любимых укромных мест, в котором даже днём редко бывали посетители. Коридор освещали редкие факелы, окрашивая серые камни в мягкий рыжеватый цвет. Элен бесшумно кралась вдоль внутренней стены коридорного кольца, привычно избегая освещенных участков. Каждые несколько шагов она замирала, прижимаясь к холодным камням, и чутко прислушивалась. Несмотря на холодный страх, свою ношу она крепко прижимала к груди.       От волнения кровь гулко стучала в ушах, из-за чего девушка едва не выскочила прямо на дежурный патруль, в последний момент уловив звон железных подметок по гранитным плитам. Тело среагировало быстрее, чем она об этом подумала. Не оборачиваясь и не сводя глаз с приближающегося пятна света, Элен сделала несколько быстрых шагов назад, пока скользящая по стене рука не провалилась в пустоту, шмыгнула в спасительную нишу, вжалась в ее угол и крепко зажмурилась. Жар лизнул по щекам, и на мгновение ей показалось, что факел ткнулся ей прямо в лицо, настолько ярким был свет, пробившийся сквозь веки, но затем свечение стало быстро угасать. Элен нерешительно приоткрыла глаза и увидела две металлические спины, исчезающие за поворотом. Сердце колотилось, как после пробежки от подвала до самой комнаты Истязаний. Девушка выждала пару минут, восстанавливая дыхание, и продолжила путь, теперь еще более осторожно.       Остаток коридора и два этажа винтовой лестницы она преодолела без препятствий, еще один патруль встретился только на третьем этаже, совсем рядом с нужной ей дверью. В этот раз Элен заметила их гораздо раньше благодаря громкой болтовне, но и сидеть за колонной ей пришлось намного дольше — храмовники, как назло, остановились обсудить какие-то сальные сплетни, и, похоже, еще долго не собирались продолжать обход.       Ее спас вышедший с лестницы пожилой чародей, по-видимому, направлявшийся в сторону кухни за ночным перекусом. Многие старшие чародеи трудились по ночам, и застать во время ночного дежурства торчащую из овощного ларя или котла обтянутую мантией задницу для храмовников не было чем-то выдающимся. Поэтому с достоинством прошагавшего мимо мага храмовники только поприветствовали нагловатой шуточкой, еще немного помялись на месте, чтобы убедиться, что старик не промахнулся мимо кухонной двери, и, наконец, лениво удалились в противоположную сторону.       Девушка облегченно выдохнула и в три быстрых шага пересекла коридор. Едва слышный скрип петель показался ей оглушительным. Она прошмыгнула в приоткрывшуюся щель и прижалась изнутри спиной к захлопнувшейся двери, слушая, не раздастся ли лязгающий топот храмовников, бегущих вершить правосудие.       — Ты сошла с ума, Элен, — прошептала юная чародейка, сжимая до побелевших костяшек украденную книгу. — Тебя точно усмирят.        Часовня, как и ожидалось, была абсолютно пуста. Элен медленно приблизилась к статуе Владычицы. Двухметровую скульптуру от прочих гранитных изваяний в Башне отличала мраморная белизна с синеватыми венами-прожилками, а также отсутствие каких-либо символических предметов в каменных ладонях. Скульптор изобразил Невесту Создателя в образе нежной, милосердной, целомудренной женщины с протянутыми вперед руками, словно приглашающей в теплые материнские объятия. Склоненную мраморную голову покрывала искусно вырезанная накидка с ниспадающими до пола складками, придерживаемая тонким бронзовым обручем вокруг лба. Пророчица улыбалась тепло и печально, а неугасающие свечи широким кольцом опоясывали подножие статуи, озаряя ее мягким ровным светом. Сложно представить лучший образ Владычицы для часовни в Круге магов. Она как будто говорила: «Создатель милостив, Он простит вас за ваш богопротивный дар». Возможно, именно поэтому маги так редко здесь бывали.       Стряхнув оцепенение, Элен уселась на любимое место и раскрыла на коленях книгу. Света свечей оказалось достаточно, чтобы мелкие буквы различались без особого труда, и девушка погрузилась в чтение. Заклинания на страницах книги были сложными и могущественными, не чета тем, что заставляют зубрить наставники своих учеников. Девушка прекрасно понимала, почему эти знания спрятаны под замок. Магия — как огонь. Пока он под контролем, огонь дарит свет и тепло, но стоит вложить даже горящую лучинку в неумелые руки, и крохотная искра превратится в пожар, уничтожающий все на своем пути.       Погрузившись в невесёлые мысли, Элен рассеянно провела пальцами по ребру обложки, и оловянный уголок, до сих пор едва державшийся на своем месте, соскочил и звонко запрыгал по каменному полу, сопровождаемый многократно отразившимся от стен эхом. Девушка застыла, словно сама превратилась в изваяние. Не успел проклятый уголок дозвенеть, как за дверью послышались поспешные шаги.       — Проклятье, — в ужасе прошептала девушка.       Снова ее тело среагировало быстрее, чем она сама. Вскочив как на пружине, она метнулась к каменной Владычице и швырнула книгу в щель между стеной и мраморным пьедесталом. Будет непросто ее потом оттуда достать, но в данную минуту эта проблема занимала девушку в последнюю очередь. Затем, подскочив обратно к скамье, она упала на четвереньки, легла на живот, закатилась под сидение и притаилась.       В этот момент дверь часовни рывком распахнулась. Сквозняк ворвался в замкнутое помещение, заставив десятки огоньков забиться в истерической пляске. Свет факела в руках храмовника отражался в его латных сапогах, поэтому Элен хорошо видела, как тот, постояв на месте — видимо, озираясь, — настороженно двинулся вглубь зала по проходу между скамьями. В давящей тишине каждый его шаг гулким эхом отражался от стен, а сочленения доспехов скрежетали особенно отчетливо. По мере его приближения Элен даже начала различать потрескивание факела.       Девушка лежала ни жива ни мертва. Знакомый звон раздался совсем рядом с ней — храмовник не заметил и пнул ногой злосчастный оловянный уголок. Пламя стало светить ярче, когда тот наклонился, чтобы подобрать находку. Элен не видела, но красочно представила, как рыцарь вертит предмет в руках, разглядывая его на свет, как на лице проступает озарение, как он крутит по сторонам головой, в надежде обнаружить неурочного книгочея и, наконец, догадывается заглянуть в единственное возможное здесь укрытие. Словно в кошмарном сне Элен беспомощно смотрела на медленно приближающиеся к скамейке металлические ноги. Звука шагов она уже не слышала за гулом стучащей в ушах крови.       Наконец рыцарь остановился и, резко опустившись на одно колено, сунул факел под сидение. Поводил им из стороны в сторону. Заглянул под соседние скамейки. Прошла целая вечность, когда, никого не обнаружив, храмовник, наконец, разочарованно поднялся и уже обычными, уверенными шагами направился к выходу.       Лежа шестью скамьями дальше, девушка готовилась испустить дух. Как она умудрилась откатиться так далеко, да еще и незаметно, осталось загадкой даже для нее. Конечно, можно бы было не прятаться и наплести что-нибудь про проснувшуюся посреди ночи набожность, и кому-нибудь другому возможно бы даже и поверили, но в ее случае без последствий бы не обошлось.       Шаги храмовника уже давным давно утихли, когда Элен наконец решилась вылезти из своего укрытия. Спина ныла после встречи с холодным жёстким полом. Что ж, не самое страшное наказание из возможных. Каменная Андрасте смотрела с материнским укором. Потирая поясницу, Элен ответила Владычице сердитым взглядом.       — Можно подумать, ты была при жизни паинькой, — буркнула чародейка. Владычица многозначительно молчала.       Элен приблизилась к импровизированному тайнику и с отвращением уставилась на пыльную щель. Оттуда ей едва различимо подмигивал единственный оставшийся на книге оловянный уголок. Девушка тяжело вздохнула. К чему весь это страх и риск? Здесь, в Башне, ей никогда не представится возможность применить заклинания из запрещённой книги, хоть те и обещали ей лучшую жизнь. Не говоря уже о том, что разоблачение грозило ей самым страшным наказанием, к которому только могут приговорить в Круге. И всё же, всё же…       Магия — словно огонь. В неумелых руках пламя может стать смертельной угрозой. Однако, без этого риска не было бы жизни. Не было бы света, разгоняющего мрачные тени в ночи, никогда не появился бы первый домашний очаг. Если есть хоть малейший шанс, что риск будет оправдан… В конце концов, она ведь уже пришла сюда. Дважды топор с гвоздя не падает, если только судьба не занесла ее в самый черный свой список.       Собрав всю свою решимость и закатав рукав мантии до локтя, Элен опустилась на колени и принялась извлекать фолиант.