a mental case

А в субботу парни едут в больницу. Чонгук долго готовится, суетится, что-то репетирует перед зеркалом, проверяет, как выглядит, волосы по-разному укладывает, как будто сниматься где-то собрался. Они едут вместе, и Гук больше всех волнуется, хотя тщательно пытается это скрыть. «Небесный приют» огромный и правда похож на отель: всё красивое, как в кино, но попасть внутрь непросто, приходится заполнить документы, постоять в очереди. Подождать разрешения. Хорошо, что родители Тэ сказали врачам, что к Тэхёну приедут «друзья», не уточняя, сколько их приедет, и кто они. — Можно я первый зайду? — просит Чонгук, топчась у двери в комнату Тэ. Ещё пару минут назад он хотел предложить обратное и спрятаться за широкой спиной Сокджина, но его кидает от уверенности в обратную сторону и снова обратно. Он сегодня как будто на качелях, которые вот-вот и прокрутятся солнышком вокруг перекладины. Намджун разрешает: — Конечно, иди, — и отводит своего парня к окну в конце коридора. Сегодня тут много людей, не только к Тэхену приехали. Рядом то и дело кто-то ходит, но тишина всё равно такая, что хочется шепотом говорить, чтобы не потревожить никого. Сердце у Чонгука кажется не бьётся вовсе, когда он стучит и переступает порог чужой комнаты. Он не знает, что там увидит, каким стал Тэхён за это время, может он его вообще забыл, никогда в жизни Чонгуку не было так страшно. Парень сидит за столом, на окне белая витая решетка и тонкая голубая штора, взволнованно дрожащая от любого сквозняка. Тэ как будто и не вырос совсем, по-прежнему худой из-за отсутствия физической активности, бледный, как человек, редко бывающий на солнце, и глаз его из-за отросшей чёлки не видно почти. Но больным он не выглядит. Тэхён не сразу слышит, что кто-то пришёл. Он просто не привык, что к нему приходят. Он сосредоточенно складывает мозаику из кусочков, рассыпанных по столу, двигает их тонкими пальцами, рассматривает. А потом, когда Чонгук делает шаг в комнату, внезапно вскидывает голову и поворачивается к нему лицом. Он смотрит ему прямо в душу, не моргает совсем. Его глаза на худом лице кажутся огромными. Гук долго репетировал, что сказать, но сейчас у него нет слов, он стоит и смотрит в ответ Тэхёну в душу, смотрит с тоской, болью, любовью, страхом, безумием. В его взгляде отражается сразу всё. Проходит целая вечность — Тэхён моргает. Один раз. Другой, третий. Парень сжимает кусочек мозаики в кулаке, а потом встаёт, медленно поднимается из-за стола. Он кажется не верит тому, что видит, но картон больно впивается в ладонь — это не сон. И Чонгук не пропадает. — Гуки? — неуверенно зовёт Тэ, протягивая руку. У посетителя в руке маленький белый букетик, он и забыл, что принёс его с собой, потому что тянет вперёд другую руку — левую, без букета. Он хочет потрогать Тэхёна, коснуться его и тоже убедиться, что это всё не сон. А когда их пальцы касаются друг друга, букет из правой руки падает на пол, Гук резко шагает вперёд и хватает Тэхёна обеими руками, сжимает его на грани того, чтобы сломать. Перед такой встречей конечно представляешь её, думаешь, как это будет. Но Чонгук не думал, что сразу расплачется. Он тихо хнычет, ткнувшись Тэхёну в волосы носом. Тот стоит, как столбик, сжимает кусочек в кулаке и не может прийти в себя. Его оглушила эта встреча. Он бы упал, не держи его Чонгук так крепко. Тэ давно уже перестал истерить, кидаться на стены в попытке вырваться. Ему сказали, что Чонгук умер, попал в аварию, так что теперь Тэхён боится, что тоже умер. Но Чонгук горячий и пахнет как живой Чонгук, и трогать его так знакомо. Спустя ещё одну вечность Тэ его и трогает — кладёт ладони ему на спину. У него образовался ком в горле, дышать тяжело и говорить — тем более. Чонгук осторожно отстраняется, чтобы увидеть лицо Тэ. Заглядывает в него, смотрит, очень хочет потрогать руками, но руки заняты, поэтому Чонгук трогает губами. Они солёные и горячие, а кожа Тэхёна очень мягкая и нежная. Чонгук целует его лицо, смотрит и снова целует. И не может вообще ничего сказать, но вовсе не из-за комка в горле. У Тэ дрожат губы, но он не плачет. Они как два немых. Два потерпевших после крутой аварии, оба в шоке, в крови, но живые. Оба не верящие тому, что пронесло. А потом Тэ резко сжимает пальцами одежду на спине Чонгука. Губами к его губам жмется. Он совсем разучился целоваться. Чонгук думал, что он нормальный. Тесты проходил. И они ему тоже самое говорили: психически здоров. Только хрена с два, Тэхён всем собой возвращает его в то самое состояние. Одним поцелуем. Нормальные посетители точно не сползают на колени перед больными, не тычатся лицом им в штаны и не завывают оттуда, как волки голодные. Тэ его по плечам бьёт, за волосы дергает. Он обижен, оказывается, и пытается это Чонгуку показать, но бить его в полную силу всё равно не может. Гук терпит, прижимаясь к нему. Так проходит ещё одна вечность. А потом Тэ проливается на Чонгука крупными слезами. Он давно так не плакал, слёзы из его глаз ручьем текут, но Тэхен улыбается. И вскоре вообще смеется, странно немного, ведь это он тоже делать разучился. — Тэхён-а… — хрипло зовёт Чонгук, глядя вверх. — Что? Голос Тэ сломался за то время, что они не виделись и звучит теперь совсем взросло. — Я больше не хочу без тебя жить. — Почему ты так долго? — Тэ рычит на Чонгука и глазами его пожирает, а сам краснеет, потому что вся кровь приливает к голове, захваченной желанием завалить Чонгука. И Тэ это устраивает — укладывает парня на лопатки, седлает бёдра. Чонгук расстилается на полу послушным побеждённым зверем, руки только не раскидывает — Тэхёна за ноги держит. — Я хотел стать врачом для тебя. Но не вышло. Стал санитаром, но сюда непросто устроиться… я долго искал путь, чтобы прийти к тебе, но оказалось, что всё было просто… Прости, что я так долго? — Я думал ты умер, ты понимаешь? Это было… больно. Всегда было больно! — Тэхен кричит на него, а потом падает. И в губы Чонгука целует. Очень быстро вспоминает, как нужно целоваться на практике. Гук круто хватает его за задницу и в процессе поцелуя перекатывается по полу, с силой давит сверху и ни разу не нежничает в поцелуе. Тогда Тэхён шипит ему в рот, кусается, сжимает пальцами шею. — Давай сбежим! — рычит Чонгук очень угрожающе, как будто если Тэ откажется — он его в клочья порвёт и сбежит с ними. — Нет, — Тэхён упрямится и вредничает, явно на зло. Потому что всё ещё сердится за то, что Гук не пришёл раньше. — Ты хочешь жить тут? Без меня? — Не хочу. Мотнув головой, Тэ рукой к ширинке Чонгука тянется, сжимает его член сквозь штаны и смотрит на него большими деланно невинными глазами. — А ты скучал, Гуки? — Безумно… — хрипит Чонгук, тычется носом в нос, лбом в лоб, бодается. — Тэ, пожалуйста, давай убежим? Я не хочу жить в больнице. Хочу гулять с тобой, ездить везде, смотреть кино, ужинать и завтракать… Хочу, чтобы нас не трогали, Тэхён-а, никто, ни твои родители, ни какие-то врачи… Я не хочу больше без тебя. Я больше не могу без тебя… Тэ… Проходит очередная вечность. Последняя перед той, самой счастливой и окончательной. — Ладно. Тэ смиряется. В душе он давно уже смирился с тем, что повязан с Чонгуком накрепко, он его любит очень и больше мучить не хочет. Гладит его ладонью, в глаза смотрит. — Хорошо, Гуки. Давай убежим. Ликуя, Чонгук снова его целует и силой отрывается попозже, когда губы уже немеют от поцелуев. Позже он просит Намджуна с Сокджином помочь, потому что хочет сбежать прямо сегодня, пока открыты ворота для посещения. — Могу походить голым по коридорам, чтобы отвлечь охрану, — тут же предлагает Сокджин очень буднично. — Или с Намджуном в коридоре переспать. Намджун на него таращится и машет руками. — Сокджин-а, не надо доходить до крайностей. Может просто пожарную тревогу включить? — А как её включить? — Джин улыбается. Кажется, он просто так шутит. — Устроить пожар? — предлагает Тэ. — Отличная мысль! Что подожжём? Гук держит Тэхёна за руку и может спалить весь этот приют, если потребуется. — Ребята, не надо ничего поджигать! Должна быть кнопка. Где-то должна быть! Ведь может же случиться настоящий пожар! — волнуется Намджун. Ему давно не казалось в чьем-то обществе, что он единственный нормальный. — Кнопку искать долго. А скоро уже выгонять начнут! — Чонгук резко оборачивается к Тэхёну. — Бумаги есть? Вещи ненужные? И зажигалка! — Здесь всё ненужное, — Тэ обводит руками комнату. — Забирай всё. — Намджун, дай детям зажигалку, — кивает Джин. Чонгук не разбирает, где что. Не нужно, так не нужно. Соорудив из тряпок, бумаг и тэхёновских паззлов пирамиду посреди комнаты, он поджигает её. И даже обливать ничего не надо — бумага разгорается моментально, а постельное бельё и подушки — ещё и дымовуху создают. Сигнализация срабатывает быстро, по всему зданию орёт, Чонгук хватает Тэхёна, кивает Намджуну, мол, побежали! и бежит. Они бегут сквозь охрану, а за их спинами огонь подхватывает шторки и комнату целиком охватывает пламя. Чонгук почти не помнит, как им удаётся пробежать пост, но бегут все — охрана в сторону пожара, а пациенты и их посетители — в обратную сторону, к выходу. Арендованная машина стоит за оградой на парковке, каким-то чудом им удаётся до неё добежать, а дальше Чонгук держит Тэхёна двумя руками и не отпускает, пока они не приезжают к отелю.