Eternity

      Когда-нибудь я стану просто ветром… Возможно, это будет даже скоро. Я поднимусь на гору всех запретов И брошусь вниз бездумно и проворно.       Такого мрачного утра не было уже давно, тучи сгущаются, и солнце вовсе перестает пробиваться сквозь них. Скоро пойдет дождь. А ведь вчера вечером миловидная блондинка с экрана телевизора уверяла нас в том, что сегодня разъяснится, и лето таки возьмет своё. И невольно вспоминаются все моменты жизни. Ты останавливаешься, думаешь. О чем же?       И вновь возвращаешься в реальность, понимая, что стоишь посреди улицы, крупные капли дождя бьют по лицу. Ты вздрагиваешь и прибавляешь шаг. Дождь смывает с тебя всю злобу и агрессию, все худшие воспоминания. И, казалось бы, какие чувства и мысли должны быть в голове, когда тебе семнадцать? Всего семнадцать.

***

      Любовь. Такое красивое слово. Такое сильное чувство. Такое губительное событие в жизни человека. Мы влюбляемся, становимся другими. Любовь не делает нас хуже или лучше, она нас просто меняет. Меняет так, что мы не узнаем себя. Хотя зачем врать? Не пытаемся узнать. Мы отдаем всего себя этому чувству. Стараемся казаться лучше чем есть на самом деле. Но правда все равно рано или поздно раскрывается, маски спадают с лжецов. И каждый лжец получает по заслугам. Но так ли это? С детства нам говорят о том, что любая ложь рано или поздно откроется. Родители явно лукавят нам. Порой скелет в шкафу может храниться годами, столетиями, тысячелетиями. И где гарантия того, что когда-нибудь ты откроешь этот шкаф? Где гарантия того, что ты увидишь в этом шкафу то что хочешь увидеть? И захочешь ли ты его открывать? Порой мы сами закрываем этот шкаф, даже не пытаясь увидеть скелет другого человека. Но он есть. У каждого. Вопрос лишь в том насколько умело он его прячет.       Например я свои скелеты прятала плохо. Хотя почему прятала? У меня их просто не было. Или на тот момент мне так казалось? Хотелось казаться обычным человеком, девочкой-подростком, что ходит в школу, встречается с парнями. Но правда была в том что я ей никогда и не являлась. Это не я. И этой девочкой-подростком я никогда не стану. Мне казалось моя судьба была гораздо более… Исключительной. Будучи ребенком я мечтала не о принца на белом коне, как многие мои ровесницы. А о чем-то большем. Что-то большее пришло в мою жизнь вместе с приходом неё Кола Майклсона. Это знакомство поставила передо мной многие вопросы, заставило заново переосмыслить, казалось бы, давно продуманную жизнь. Из-за него я пошла против самой себя, из-за него отказалась от собственных моральных принципов. Но стоило ли он того? А как вы думаете? — Наша жизнь будет такой какой мы сами хотим ее видеть, — сказала я.       Мы далеко не первый час сидели на чердаке заброшенного дома. Он рассказывал мне своей жизни, я же пыталась изменить его взгляды на этот мир. Но проще было сдвинуть горы, чем заставить Кола Майклсона изменить свои взгляды и предпочтения. Он говорил о том что нашу жизнь выбираем не мы сами. Кто-то постоянно делает этот выбор за нас. Я же пыталась убедить его в том, что только от нашего решения зависит наша дальнейшая жизнь. Но кажется я веселила его своими доводами. — Ты мыслишь, как ребёнок, — он ухмыльнулся, но тут же стал более серьезен. — Ты думаешь я выбрал для себя жизнь вампира? Поверь этот выбор сделал не я. Мои родители думали, что так смогут защитить нас, но посмотри во что они нас превратили. Когда я сделал свой выбор и решил отделиться от семьи, то получил клинок в сердце и сотню лет провел в забвении. Даже сейчас здесь в Новом Орлеане я нахожусь по указке собственной семьи. Когда моему брату наскучит играть роль короля, и он решит бежать вновь, меня никто не спросит желаю ли я покидать этот город. Хотя почему? У меня всегда был выбор. Клинок или же идти на поводу у Клауса. И поверь, я столько раз был в забвение, что сейчас сделаю всё чтобы не попасть вновь в царство пустоты.       Мне не нравилось то как он рассуждает о своей семье. Они были монстрами, но он почему-то искал им оправдание. Как можно человека одновременно ненавидеть и любить? Впоследствии я пойму каково это. — Ты считаешь все то, что происходит вокруг поддается такому легкому объяснению. Но это не так, — Кол лег, положив руки под голову. Любой бы подумал, что абсолютно безмятежно, но любой не я. И я видела напряжение во всем его теле. — Я и не говорю о том, что все легко, но ты предаешь своей семье слишком большое значение. — У тебя ее нет, поэтому ты не понимаешь этой связи, — и тут он понял, что сказал лишнее. Самое странное было то, что мне было все равно. Вампир был прав. Не мне судить о семье, коей у меня никогда не было. — Я не подхожу для твоего мира, — впервые озвучила я свой главный страх. — Не подходишь. Согласен. Но именно ты делаешь его полным смысла. Я хочу быть твоим героем, Давина Клэр.       Конец POV Давина       POV Автор       У Кола Майклсона было больше, чем много женщин за 1000 лет своего существования — в основном на обед, а после сомнительная возня под простынями. Этого порядка действий он придерживался много лет. Но даже давно отработанная система, порой дает сбой. Встреча с тобой, Давина Клэр, дала сбой в моей системе жизни.       Несмотря на переполненную комнату, Кол не мог перестать восхищаться ее выдающейся красотой. Той, которой он никогда раньше не видел. В ее спокойности была чистота. Она слегка нахмурилась стоя в своем коротком девичьем платье, которое она выбрала, чтобы стать королевой этой ночи. — Ты смотришь, — она говорила тихо. — И ты пьян.       Кол встает, чтобы помочь девушки с платьем, но прежде чем застегнуть его, он медленно проводит рукой вдоль позвоночника девушки. Она сама старается продлить это касание. Но Кол понимает, что сейчас ее следует отпустить. Ее следовало отпустить еще давно, но он не смог позволить себе такой роскоши.       Как он мог знать, что делать? Это была полная физическая невозможность, такая что он даже не пытался справиться со всем этим. Его первый опыт любви был ограничен бабочками в животе, поцелуями и целомудренными взглядами. Раздражение и незаинтересованная любовь еще не были изучены, но он хотел бы думать об этих аспектах как о ненужном украшении.       В следующий раз они встретились только вечером.       Он сидел прямо, пытаясь прочитать ее эмоции, пока она разговаривала с Джошем, смеясь над тем, что он сказал, указывая на Айдена. Улыбка Давины казалась пророческим откровением, способным разорвать все существо Кола, послав теплое и соблазнительное тепло с головы до ног. Жара, вызвавшая содрогание, стекала по его позвоночнику, а ладони потели. Это было восхитительно, величайший порыв, который он впервые испытал после превращения в вампира. Он не мог не одарить ее улыбкой, она повернулась к нему, и он казался себе полным идиотом.       Это была любовь.       Она это знала. Он это знал. Но ни один из них не сказал это вслух.       В тот момент, когда он обвил руки вокруг ее талии, все, что он хотел, это крутить ее вокруг и целовать ее так, чтобы все увидели, что она была занята. Но он сдерживал свои любящие побуждения, чтобы делать то, что было прилично и правильно. Маленького румянца, который он мог увидеть на ее щеках, когда он поцеловал ее в щеку, было достаточно. — Здравствуй дорогой.       Он почувствовал, как она слегка прижалась к его телу, пытаясь получить более удобную позицию, Давина потянула его за руки и крепче обвила вокруг своей крошечной талии. Как будто она хотела сама показать всем, чьей она является. Он бы сделал для нее многое. Все. — Добрый вечер, Кол       Злость, играющая в ее тоне, была гадкой, слегка ироничной. Она что-то придумала, что-то плохое, что-то о чем он бы не осмелился подумать, если бы не был самим собой. — Кажется, что 10 баксов — мои, Айден, — восторженно вмешался Джош. — Кол сделал это, и у него все получилось плохо. — Молодец, Джошуа, эта маленькая леди обвела меня вокруг пальца. Я не мог отказать ей в чем-то.       Слова умерли в конце, когда он почувствовал, что его язык высох, что быстрее билось его сердце. Может ли один парень умереть от слишком многого? — Я считаю, что должен тебе танец, дорогая.       Молодые пары сопровождали мягкие шепотки и тихие шепоты удивления или ревности. И впервые в том, что было близко к вечности, Кол был благодарен, чтобы не слышать смысла за языками толпы. — Я не понимаю, что происходит с тобой, Кол? — ее голос был встревожен, первое время. — Думаю ты узнаешь об этом позже, — сказал Кол, почти коснувшись губами ее уха. — А пока танцуй, моя дорогая.