Имперский феникс

      Машина с надсадным воем завалилась набок. Отсек накренился и почти сотня гвардейцев одновременно охнула. Два ряда сидений, протянувшихся по середине салона на добрые пятьдесят метров, угрожающе заскрипели.       — Какого хрена, козлы винтокрылые?! — среди возгласов гвардейцев и визга гибнущей машины на мгновение прорвался недовольный голос сержанта Кувалдорина. Но его и так никто не слушал — люди вцепились в рамы, державшие их на сидениях.       Эля огляделась в поисках своих бывших призывников. В трясущейся машине она разглядела только одного. Юрвен одной рукой держался за поручень, другой — за кулон-аквиллу.       Бледные губы шептали молитву.       Император, защити.       Первый удар наступил внезапно.       Заднюю часть левого борта шаттла смело, а саму машину швырнуло вправо. Почти два десятка человек с криками исчезли где-то позади. Центральный ряд сорвало, и металлическая конструкция с гирляндой пристёгнутых гвардейцев устремилась наружу. Для Эли все происходило медленнее — сказывался эльдарский метаболизм — и у неё хватало времени увидеть, как двух гвардейцев смяло в кашу прямо в креслах, как один из падавших солдат схватился за острый край салона, как за пробоиной проплыла серая громада горного хребта.       При ударе уши заложило, словно кто-то напихал туда ваты. Все звуки стали тихими и далёкими, можно было подумать, что катастрофа разыгралась где-то далеко, а не на расстоянии вытянутой руки.       Эле стало дурно, её захлестнула волна страха — своего и окружающих.       Машина падала.       — Держаться! — выкрикнула изо всех сил Эля, сгруппировавшись на сидении. Собственный голос звучал непривычно и тихо. Услышал ли кто её в грохоте?       Второй удар наступил через считанные секунды.       Металл заскрипел, завизжал, точно шаттл потрошили заживо. Корпус смяло, как жестяную банку под ногой. Машина изогнулась волной — тяжёлые двигатели по инерции «догнали» грузовые отсеки, зацепившиеся за землю. Потолок просто порвался, словно сталь превратилась в тонкую фольгу. Куски крыши посыпались на людей. Из прорех вывалились гроздья изорванных проводов.       Элю бросило вбок, только железная рука, намертво вцепившаяся в поручни на груди, удержала девушку от полёта по салону. Многим гвардейцам повезло не так сильно.       Люди кричали. Трескались крепления, сидения, кости. Одного из гвардейцев пронесло прямо перед Элей в сторону носа машины. Солдат продолжал сжимать в руках сломанный поручень даже после того, как его размазало о провалившийся в салон край крыши. От тех, на кого рухнула эта конструкция, разделив отсек надвое, тоже ничего не осталось.       В пробоинах на мгновение мелькнул зелёный ковёр леса, чтобы затем запустить пики сосен прямо в салон. Толстые стволы ломались как спички. Хлопья колючего лапника разрывались на кусочки и летали по салону. Корму челнока сорвало под напором перемолотых стволов.       В треске деревьев, корпус стонал, разламываясь с каждым мгновением. Рядом с Элей с лязгом рухнул кусок крыши, чуть не раздавив девушку как букашку. Соседу справа повезло меньше.       И вот, машина, наконец, замерла.       С шипением остывал металл. Посвистывали прохудившиеся баки с воздушной смесью. От салона остались одни обломки — противоположный ряд сидений перекосило, многие места пустовали, в том числе и вместе с сидениями. Куски металла, корпусные конструкции вывернуло внутрь отсека гротескными фигурами. В строгой симметрии машины больше не было ни одной прямой линии — словно прессом челнок выгнуло горбом вверх. На месте отвалившегося хвоста виднелась борозда, пропаханная шаттлом в лесу. По корпусу, точно удары от когтей, шли проломы. Через них можно было видеть снег и измочаленные ветви местного вида сосен.       И вокруг была кровь.       Уцелевшие и оставшиеся в сознании раненые стали понемногу подавать голоса. Кто-то просто стонал, кто-то просил помочь выбраться. Один истерично требовал бинт и стучал по стальному полу.       Эля с трудом отстегнула и подняла клинившую перекладину. Сильно болел бок, в ушах звенело, на языке чувствовался отвратительный вкус крови. Стоило подняться, как тело сразу повело в сторону — ноги не держали.       — Жива? — через стальную балку и ворох кабелей к девушке пробрался рыжеволосый парень с лазганом. Опустившись рядом на колено, он помог эльдарке сесть, не рухнув на торчавший вокруг лом. Веснушки на бледном лице, пристальный взгляд — даже с совершенно мутным взором Эля узнала бы своего Рыжика. И он на удивление легко пережил посадку. — Тебя не ранило? Ты вся в крови.       — Голова… кружится. Ещё легко отделалась, — кивнула девушка, прислонившись спиной к сидению, на котором только что сидела. Эльдарка только случайно увидела, что шинель из серой стала грязно-бурой — кровь от раздавленного соседа справа. Брызг на лице она тем более не ощутила. — Тут должна быть аптечка. У пилотов. Надо вытащить всех, кто выжил. Потом проверим рацию — подадим сигнал нашим, они вытащат…       — Спокойнее. У тебя язык заплетается. Посиди пока, я сейчас вернусь.       Эля послушно замерла. В голове ещё набатом звенели крики людей, точно вцепившиеся ей в подкорку, но вокруг было намного тише. Просто уцелевших оказалось не так много. Среди завалов протискивалось несколько человек. Флегматичные вальхальцы молча проверяли состояние неподвижных и стонущих товарищей. Кто-то, орудуя ломом, вытаскивал из мусора оружие или с жутким треском рвал одежду убитых на полосы.       С гарантией можно было сказать, что при посадке досталось каждому выжившему.       Взгляд Эли нашёл повисшего на поручнях Юрвена. Его сидение чудом осталось цело, и теперь возвышалось над всеми — салон смяло в горб прямо под призывником. Юноша оказался на удивление целым и чистым, только одежду слегка забрызгало кровью. Везунчик.       Рыжик вернулся через пару минут с пузырьком из тёмно-зелёного стекла. Не дав Эле сказать и слова, юноша сунул ёмкость девушке под нос. От резкого аммиачного запаха у эльдарки глаза на лоб полезли. Словно апперкотом в нос из головы вышибло все — сопли, туман, головокружение.       Прокашлявшись, Эля почувствовала себя намного лучше. Мир вокруг стал резче, словно кто-то подкорректировал внутреннюю оптику.       Обменявшись благодарностями, девушка поднялась, не без помощи стрелка, на ноги.       Пришла пора действовать.       Добраться до Юрвена оказалось нелегко — пришлось вначале протискиваться между завалами, а потом карабкаться вверх по салону.Мертвенно-бледный призывник не шевелился. Эля поднесла ладонь к лицу юноши. От слабого, но тёплого дыхания по коже пробежали мурашки.       Живой.       — Очнись! — велела Эля, приподнимая голову юноше. — Юрвен!       Юноша застонал попытался раскрыть глаза, но сил ему не хватило. Тихо ругаясь, Эля подняла поручень — слава Императору, не заклинивший — и, с помощью Рыжика, стащила бойца на пол. Несмотря на худобу — пост, частые молитвы и отвратительное питание делали своё чёрное дело — Юрвен оказался тяжёленьким.       Выбраться из шаттла оказалось проще некуда, через разорванную обшивку. Вокруг сиял бело-зеленый от лоскутов лапника снег и шумели высокие рыжествольные сосны. Под квадратным корпусом машины оказался громадный, высотой метров пять, снежный вал, перемешанный со стволами деревьев и ветвями. Вокруг валялись мелкие чёрные запчасти челнока. Некоторые еще дымились. Двое выживших уже находились внизу — один лежал на земле, второй нервно смолил лхо-палочки.        Сложно было только спускать бессознательное тело вниз — протиснувшись с ним через трещину и потом аккуратно двигаясь по следу прошедших ранее бойцов.       В лежачем положении на свежем воздухе призывнику заметно полегчало — дыхание стало ровнее, он даже приоткрыл глаза.       — Живой… Болит что? Не мутит?       Юрвен в ответ промычал что-то непонятное и откинул голову назад.       — Хотя бы живой… — облегчённо пробормотала девушка. В сложившихся обстоятельствах, это было более, чем прекрасно.       — Да держите вы его! Я сейчас чего не того отрежу ему! — раздался громкий голос из шаттла. Снаружи гигантская машина выглядела кошмарно — прямоугольный корпус вздыбился даже сильнее, чем было видно изнутри. Словно задняя часть челнока наехала на переднюю и сдавила посередине. С правого двигателя, размером с танк, сорвало защитные кожухи. Корма отсутствовала. Кабина пилотов, возвышающаяся над остовом, выглядела немногим лучше — чёрная и словно с откушенным «носом».       — Я помогу нашим. Позаботься о Юрвене, — велела Эля, вскарабкиваясь обратно по проторенной тропке ко входу.       Среди искорёженного отсека, на относительно ровной площадке, где едва могли поместиться пара человек, сгрудилось сразу восемь. В центре лежал парень. Его, с трудом доставая из-за нагромождений металла, держали трое, а он вырывался и плакал. Левая нога была вывернута чуть ли не пяткой вперед, штанина разодрана в кровавые лохмотья. Четвертый боец, держа в руках штык от лазгана, внимательно изучал рану возле колена. Его помощник стоял рядом, распутывая оторванный силовой кабель. Ещё пара человек держались, бесстрастно смотря на происходящее, извлекали из спрессованного лома тела погибших и тут же осматривали их на наличие чего-либо полезного. Расплющенный лазган уже лежал у ног мародеров.       — Да не дергайся ты! Всего пару надрезов…       — Не на-а-адо! Оставьте ее! — всхлипывал боец, а когда гвардеец положил руку ему на ногу, то дико заорал и стал звать маму. По надрыву Эля узнала голос, просивший бинт, едва она очнулась.       — …Нога только на сосудах держится. Сустав в крошки, тут ни один хирургеон не соберет… — гвардеец махнул рукой. Терпение его лопнуло. — Зажмите ему пасть! Или пусть сдохнет, лишь бы не мешал!       Эля не раздумывая, бросилась на выручку. Мгновенно перебравшись через солдата, державшего раненого за правую руку, девушка схватила парня за плечо стальной рукой.       — Пацан, ты меня слышишь? — для привлечения внимания, эльдарке пришлось хлопнуть бойца по щеке живой левой рукой. Парень мгновенно поднял бордовое от криков и напряжения лицо к девушке. Щеки были измазаны и блестели от слез. Зеленые радужки тонули в алых белках. — Вот так, хорошо, а теперь слушай сюда — ты мужчина или нет?       Эля встряхнула парня, держа за воротник. Раненый растерялся.       — Тогда терпи! Или сегодня ты сдохнешь с ногой, или будешь жить без ноги. Ты меня понял?! Понял, говорю?       Пока он отвлекся на девушку, один из вальхальцев быстро обмотал выше раны, на сохраняемой части ноги, кабель. Для надежности, боец даже уперся ногой в однополчанина, чтобы затянуть узел как следует. Парень закричал от боли и испуга, ощущая, как впился в плоть толстенный провод. Почти следом за ним, гвардеец со штыком начал операцию. Эля машинально отвесила раненному еще оплеуху, чтобы тот заткнулся.       — Мне год назад руку миной оторвало, и я молчала, а ты тут комедию устраиваешь из-за ноги! Не позорься перед женщиной!       — Мама… — прохлюпал парень пытаясь смотреть куда-то вверх, подальше от зрелища отрезания конечности. Один из гвардейцев протянул девушке что-то, похожее, на изгрызенный кусок ремня, и показал, что надо зажать во рту. Эльдарка кивнула, что поняла, и сунула приспособление раненому к губам.       — Держи зубами. Так, чтобы не выпал, — повторила Эля, похлопав бойца по плечу, как только юноша стиснул челюстями кожаный квадратик. Да, парень выглядел просто жалко.       Неправильно так холодно относиться к человеку — ему безумно страшно, как и Эле когда-то, но ведь её поддержали тогда. И почему она сейчас не успокоит раненого? Зачем она требует относиться к ампутации конечности, как к какой-то мелочи? Она-то вообще не чувствовала, когда осколками, точно бритвой, ей срезало руку.       Оглянувшись, Эля увидела, как гвардейцы аккуратно отделяют ногу от тела. Изодранный сапог сразу швырнули в сторону и начали накладывать бинт на культю. Кто-то успел брызнуть антисептическим гелем из индивидуальной аптечки. Белая ткань мгновенно пропитывалась кровью слой за слоем.       Эльдарка чуть приподняла корпус парня, обняв за плечи.       — Ш-ш-ш, самое страшное уже позади. Все хорошо. Ты все же молодец, — зашептала девушка на ухо раненому.       Боец ткнулся лицом ей в плечо и мелко затрясся от плача. Страхующие гвардейцы медленно отпустили его руки, и парень тут же вцепился в Элю.       Он — всхлипывал и кашлял. Она — утешала и гладила по коротким волосам, пока товарищи занимались перевязкой.       Неожиданно раздался вой пиломеча, и скрежет адамантиевых зубьев по металлу. Эля крепче прижала парня к себе и оглянулась. Искры сияющим потоком били из-под куска крыши, перегородившего полсалона и проход к кабине. Через несколько секунд в салон прорубился хмурый, с перекошенным от злости лицом сержант. Мешавшие куски крыши он просто отбросил ударом ноги. На левой руке из пореза стекала кровь, напитавшая уже войлок рукава, но вальхалец продолжал упорно сжимать рукоять болт-пистолета.       Позади сержанта стоял Бренгвал, державшийся рукой за обычную лестницу из скоб, ведущую к кабине пилотов. Из-под ушанки выглядывали полосы бинтов, но несмотря на ранение, призывник крепко держал лазган, готовый к бою. Парню тоже досталось при крушении.       — Ты! — несмотря на боль, Кувалдорин указал болт-пистолетом на гвардейца с бинтом в руках. — Ко мне! Перевязывай!       Вальхалец понятным жестом указал на почти безногого парня — мол, нужно добинтовать разрез, хоть бы чтобы не нанес грязи.       Сержант не стал долго думать — он просто перевел ствол чуть в сторону и нажал на спуск. С оглушительным грохотом болт пронесся через полсалона и влетел раненому в живот. Через секунду перемолотые внутренности фонтаном брызнули во все стороны. Парень только успел охнуть, держась за Элю, прежде чем эльдарку накрыло кровавой волной.       — Без ноги он все равно не жилец! — объявил на весь салон офицер. — Орки! Несколько машин. Они на серпантине выше нас в десятке кломов!       Эля так и замерла, забрызганная кровью, с верхней половинкой человека в руках — поступок сержанта поверг ее в шок. Кто-то тихо плюнул на пол: «Только зря промедол кололи».       А сам Кувалдорин тут же подозвал «перевязывателя» к себе и, устроившись на сидении, ждал, пока его порез не осмотрят. Болт-пистолет он переложил в здоровую руку на случай, если найдутся недовольные.       Эля словно очнулась от транса — рядом настоящие враги, а она ноет из-за убитого парня.       — Сколько у нас оружия? На этом летающем баркасе было хоть что-то? — заявил щуплый гвардеец, оглядывая разрушенный салон.       — Похоже, мы — единственное оружие тут, — «Лев» — он тоже уцелел — достал из валенка длиннющую заточку, больше похожую на короткий меч, размером с голень человека. — Порешаем их тем, что есть!       — Завалились нахрен, дебилы недобитые! Нас тут всего горстка, — сержант бросил косой взгляд на Элю, стоявшую рядом с ним, — чертова кучка против целой орды. Будем драпать отсюда, пока эти твари продираются через лес. Живо ноги в руки и собрать, нахрен, все рабочее оружие! Быстро!       Эля бросилась через проем, сделанный сержантом, в сторону кабины, и, чуть не сшибив Бренгала, стрелой взмыла по стальной лестнице. Как далеко орки? Куда вообще принесло гвардейцев на проклятом шаттле?       Отсек пилотов был довольно просторным из-за отсутствия всей передней части кабины и обоих кресел летчиков. На их месте зияла дыра. Пол и стены покрылись копотью. Похоже, именно сюда пришлось первое попадание, сбившее челнок. Другого объяснения резкому падению у Эли не находилось.       Холодный ветер щипал лицо и сбивал дыхание.       Машина угодила в широкую долину между длинными серыми хребтами, терявшимися в дымке под облаками. Вокруг шумел сосновый лес — верхушки ближайших деревьев качались прямо под ногами девушки — высота даже искалеченной машины позволяла возвышаться над трех-четырехметровыми соснами. С левой стороны, выше по склону горы, виднелась полоса, пропаханная космолетом и серпантин, объятый черным как смоль, дымом. Орочьи машины — Эля слишком часто сталкивалась с ними. Точное количество транспорта нельзя было различить. С другой стороны шаттла, справа, глубже в долине, виднелся городок в десятке километров.       Лес выглядел густым и плотным — машины орков не должны там проехать, а значит, можно успеть добраться до поселения. Там должны быть транспорт, связь и медикаменты. Если только орки не похозяйничали там с самого начала.       Но выбора не было — либо оставаться на разбитом челноке, при этом неизвестно, найдут ли их свои посреди гор, либо бежать навстречу неизвестности.       Гарантированная гибель против… возможного спасения.       Хотя бы с этим Эля была согласна с Кувалодориным.       — Рядовая Шатова, какого фрага ты там застряла? — крикнул снизу сержант. Легок на помине. — Спускайся!       Эля послушалась — в кабине она увидела всё, что хотела, и теперь надо раздобыть оружие. Солдаты, хоть как-то державшиеся на ногах, переворачивали салон верх дном. Лазган Юрвена уже нашёл нового хозяина.       — Эля! Я… кое-что нашёл… — заявил Рыжик, опрокинувший кусок обшивки. — Тебе надо это увидеть.       Под разломанной секцией лежало тело, проткнутое вырванной из-под пола трубой. Впрочем, хрипящую с каждым вздохом размазанную кашу сложно назвать «человеком» — просто черная от крови шинель из которой выглядывали раздробленные кисти рук и окровавленная голова. На изорванном, еще сочившимся кровью лице шевелились два глаза. Они смотрели прямо на Элю.       — Томас! — эльдарка опустилась на колени возле тела, не понимая, не зная, что ей предпринять. Состояние призывника могло объясняться только чудом. — Врача!       — Боюсь, уже поздно, — сообщил Рыжик, опустив голову.       — Что там у вас? — позади эльдарки возник Кувалдорин. Его гнусавый голос ни с чем не перепутать. — В этом ни одной кости целой. Добейте его нахрен и дело с концом. И пушку этот хрен выпустил… Косорукий.       Рыжик протянул Эле лазган.       — Он бы хотел, чтобы это сделали вы.       — Но… но я не могу! Томас, я… — слова застряли в горле девушки. На нее смотрел не смазливый призывник, бесстрашно спасший ее от первого культиста-слаанешиста, и даже не человек, а измочаленный кусок мяса с глазами. Говорить гвардеец уже не мог, но глаза молили — убей.       А Эля… откажет ему в последней просьбе? Заставит его страдать? И все из-за того, что у неё духу не хватает выстрелить? Что волевой стержень исчез, точно и не было?       В голове мелькнула мысль попросить о добивании сержанта, но Эля мигом представила, как стоит за спиной Кувалдорина. Как прячется. Совсем как за Дедом…        — Я сделаю это, — эльдарка буквально вырвала оружие из рук Рыжика.       Сняв с предохранителя, Эля стала твердо, громко читать литанию.       — Император, даруй мне силы свершить то, что надо свершить…       Девушка поднялась на ноги.       — …Собрат мой, прости меня за то, что я должен свершить…       Ствол лазгана задрожал между глаз Томаса.       — …Все кончится скоро, и врата Вечности распахнутся перед тобой…       Эля закрыла глаза, не в силах смотреть на то, что собирается сделать.       — …Ты исполнил свой долг, так позволь и мне исполнить… свой.       Палец нажал на спуск.       Выстрел оказался громче обычного.       Эля с трудом разлепила веки, боясь смотреть на то, что натворила.       Томаса больше не было. Тело с разлетевшейся на ошметки головой мирно лежало посреди салона, все также пришпиленное к железной балке.       — До встречи у Золотого Трона, — выдохнула Эля, уже не в силах отвести взгляда от убитого. Лазган настойчиво забрали из ослабших рук.       — Рядовая Шатова! — голос сержанта как нож прорезал туман в голове эльдарки. — Что за нюни, твою мать? Встать! Смирно!       Эля резко выпрямилась, аж в спине хрустнуло — вопль сержанта словно снес все мысли о Томасе и напомнил, что она остаётся гвардейцем.       — Предъявить оружие!       — Оружия нет.       — Живо нашла! Или порожняком на орка пойдешь!       — Так точно!       — Отставить! — Кувалдорин вытащил из груды мусора и швырнул девушке длинный, застроенный лом. — Получи оружие. Стройся!       Эля возмутиться не успела — сержант скомандовал строиться. Не было ни одного гвардейца, вышедшего без единой царапины из крушения, у каждого нет-нет, но виднелся бинт или тряпичные полосы. Далеко не все бойцы оказались вооружены лазганами. Некоторым достались куски инвентаря. «Лев» так и остался с родной сабле-заточкой. Не было даже простенького пистолета.       — А теперь всем на выход. Ходу! — велел Кувалдорин, махнув рукой в сторону большой трещины, через которую Эля вернулась обратно на борт.       Выбравшись из челнока одной из последних, Эля тут же провалилась в сугроб по пояс — десятки ног обвалили тропинку.       — Вы трое, какого хрена тут прохлаждаетесь? — раздался крик сержанта снаружи. — О, пушки хотя бы есть! Не бесполезное мясо, хорошо! А этот? Пусть валяется, хрен с ним.       Эльдарка видела, как цепочка уцелевших по одному спустилась вниз, к подножью снежного вала. Кувалдорин, отчитав Рыжика и двух прибившихся бойцов, шагал к лесу, проваливаясь в густой снег.       Эля, спустившись с вала, бросилась к лежавшему призывнику и принялась тормошить его.       — Юрвен, нам пора уходить. Очнись! — Эля затрясла призывника-священника. Никакой реакции. Призывник захрипел, но в сознание не пришел. От страха за жизнь юноши, девушка выкрикнулапрямо в ухо. — Рота, подъём!       — Оставь его — хотел бы выжить, очнулся бы. Добей, если так жалко, — велел Кувалдорин, повернувшийся на голос эльдарки.       Девушка замерла. Юрвен максимум ударился головой и обязательно оклемается, нужно только время, но времени нет, и сержант ждать не станет — орки наверняка движутся прямо к рухнувшему челноку. А отказаться выполнять приказ, значит кончить также, как парень, лишившийся ноги.       Эля перевалила руки призывника себе на плечи и попыталась проволочь его по снегу. Сил не хватило, и хрупкая эльдарка свалилась в сугроб.       Скрип снега под валенками раздался перед Элей. Подняв глаза, девушка увидела косматого «льва». Боец неожиданно нагнулся к ней и легко поднял бессознательное тело Юрвена, забросив себе на плечо.       — Рядовой Вольных, нас нет времени, — Кувалдорин, остановив строй, обратился ко «Льву», махнув болт-пистолетом.       — Товарищ сержант, этот хрен мне косарь должен. Пусть сначала вернет, а потом подыхает, как хочет, — боец       — Отстанете, возвращаться не будем, — предупредил сержант, убирая оружие в кобуру. — Отделение, за мной! Походным! Марш!       Рослый вальхалец шепнул поднявшейся эльдарке на ухо:       — С тебя должок за эту мелюзгу.       Эля, еще не веря в свалившуюся на нее удачу, быстро закивала.       Солдат зашагал вперед, пристраиваясь в хвост колонне, а эльдарка побрела сразу за ним по проторенным гвардейцами следам. Идти было проще, чем по сугробам, но самое страшное то, что такую борозду не присыплешь аккуратно снегом — да и вокруг места аварии было натоптано так, что и орк узнает, что выжившие есть. Лёгкий начавшийся снегопад не смог бы даже толком припорошить прорытые тропы.       Покачав головой, девушка перехватила лом и побежала вперед, нагонять вальхальцев.       Надо оставаться начеку.       

***

             Городской автобус потряхивало на неровной дороге. Снег с шорохом бился о стекла.       В салоне, кроме нескольких человек, возвращавшихся со смены на аэродроме, находилось еще две личности, никак не вписывающиеся в общий образ — оба в серых армейских шинелях, меховых шапках и с оружием.       Солдаты примостились в самом хвосте. Один — старый и совсем разбитый — бессильно полулежал на сидении. Голова безвольно качалась в такт с тряской автобуса. Второй, выше своего соседа на полторы головы и обременённый внушительным когтистым протезом, стоял на колене перед стариком и активно ему вещал. Лазганы обоих гвардейцев висели на плече верзилы.       — …Не знаю, как себя, но нас ты своими закидонами в гроб точно загонишь! Эта дурочка, возле которой ты разлёгся, додумалась позвонить не куда-нибудь, а прямо в штаб. Ты осознаешь, как досталось всем? Майору вдруг сообщают, что гвардеец шляется фраг знает где, когда должен быть со своим подразделением, готовиться к сражению с орками. И это на глазах у СПО! Мы, гвардия Империума, сели в лужу перед зайчиками-раздолбайчиками из местных!       Старик только развел руками. Что он мог поделать, если лишился чувств от внезапных новостей о сбитом челноке?       — Следующая остановка — воинская часть номер девять, — пропел нежный девичий голос из динамиков.       — Ну, вот, сейчас выходим.       — Гром. Мы обязаны разъяснить комиссару…       — Он и так все знает — эта дурочка все растрещала. Ох, и скандал там разразился. Майор вызвал нашего капитана, такой разнос устроил. Комиссар еле оттащил его…       — Гром, он знает не только это. Он понял, кто такая Эля, а теперь она пропала. Ты понимаешь, что он может подумать? Что это мы виноваты в гибели шаттла.       От ругани рослого вальхальца вздрогнул весь автобус.