В тюрьме спокойно спят лишь виноватые? А что делать тем, кто вне тюрьмы не может спать?
***
Вспоминая некоторые моменты из своего детства, Алекс хотел вернуться в то время. Время, когда заботы казались незначительными, мама была жива, а он сам не представлял, что проживет ещё три с лишним тысячи лет. Вернуться туда, где слышится детский смех его братьев, где он сам ещё не искушен всеми мыслимыми и немыслимыми грехами. Сейчас какая-нибудь бабка своим внукам рассказывает про него так: Давным-давно в королевстве Камелотском жил один маг. Он был самым славным магом на всей планете. О славе его слышали во всех землях к югу, западу, востоку и северу. И не было ни одного человека, кто не слышал бы о нём. И не было также живого и неживого создания, которое слышало бы о нём хоть одно худое слово. Молва о его добродетели дошла и до короля из рода Пендрагонов королевства Камелот. В то время маги повсеместно обижали простых людей, и Утер Пендрагон, как король, решил пригласить Мерлина на должность Королевского мага. Утер надеялся, что чародей согласится, примет сторону простых людей и поможет защитить жителей королевства от злой напасти. Мерлин же долго не хотел соглашаться. Он понимал, что его приглашают не на роль фокусника. Отнюдь, его, по факту, желали сделать военноначальником, убивающим магов. В конечном итоге Мерлин согласился, поняв, что только он сможет разрешить все разногласия мирным путём. В то время жил во дворце маленький принц. Он очень привязался к магу и пообещал, что однажды, когда он вырастет и станет королем, маги и простые люди будут жить в согласии и станут единым целым. И вот, когда Артур принял новый титул, и на голову его возложили венец, Завет был исполнен. Многие годы процветало королевство Камелот. Не было в нём войн; маги и простые люди жили мирно; нередко появлялись на свет полумаги. Все были счастливы. Тогда Мерлин ушёл из Камелота, сказав, что теперь ему нет нужды быть военноначальником, ведь война закончилась. Лишь уходящее солнце осветило его седую бороду. С тех пор его никто не видел. Ходит поверье, что и по сей день он странствует по миру. Да уж, смешно. И ведь люди верят. Неплохая сказочка для детей. На деле же правдивым является лишь последнее предложение. Он до сих пор не упокоился, несмотря на все старания Утера. Ещё правдой, отчасти, являются их отношения с Артуром. Он не нуждался во сне. Он вообще забыл, что такое усталость. И всё же, раз в три дня он спал, чтобы не вызывать подозрений. Дело в том, что он мог умереть. Но смерть эта длилась всегда недолго. Так, от недосыпа он умирал уже раз двести. И вот, сидя в четвёртом часу новых суток у каминного огня, он размышлял: а не лучше ли открыть людям правду. Виктор всегда просыпался рано. Открывая свои глаза по утрам, он мог, не глядя на часы, сказать, что уже двадцать минут идёт шестой час нового дня. Умыться, одеться, а теперь на улицу. Наверное, Виктор бы испугался, случись это с ним впервые. Но это было уже третье утро, когда, выходя из спальни, он видел Алекса. Тренирующегося в магии. В полшестого. Виктор с самого начала семестра не видел Алекса засыпающим или просыпающимся. Создавалось впечатление, что этот юноша вообще не спит. Однако и на лекциях он никогда не клевал носом. Несмотря на снедающее его любопытство, приставать к Алексу или следить за ним Виктор не стал, помня о правилах приличия. И вот, три дня назад, выходя, по обыкновению, на пробежку, болгарин увидел странную картину: Александр парил между полом и потолком в позе лотоса, а вокруг него летали разные предметы — от книг и канцелярских принадлежностей до стульев со столами. С тех пор подобную картину можно наблюдать в общей гостиной третьего общежития каждое утро. Видимо, Алекс понял, что болгарин его раскусил, и прятаться смысла больше не видел. Коротко поздоровавшись с русским, спортсмен пошёл на улицу. Он нарезал круги по стадиону, размышляя над странным поведением сокурсника. После того утреннего столкновения Виктор стал более тщательно присматривать за Алексом. Он не ходил за ним, не следил, просто наблюдал, если тот попадал в поле его зрения. Алекс ни с кем не общался. Только отвечал, если к нему обращались. Причём отвечал очень коротко. Например, если кто из младших спрашивал, как добраться до той же библиотеки, он либо просил жителей портретов проводить ребёнка, либо говорил:"Я иду туда же, следуй за мной.» Несмотря на то, что сам он в этом замке такой же новичок, как и первокурсники, Александр всегда прекрасно знал, где он находится и куда ему нужно идти. На лекциях он всегда получал только четверки. Ни одной пятёрки или тройки, не говоря уже о двойках. Это тоже было крайне странно. На вопросы учителей он всегда отвечал чётко, но будто специально не договаривал одно-два предложения:"Извините, дальше я не помню.» Когда же дело доходило до практики, он постоянно выполнял задание слишком долго. Виктор уже знал, на что способен этот человек, а потому даже не сомневался, что это лишь театральная постановка. Оставался лишь один вопрос:"Зачем?» Было ясно, что Алексу так надо, но не ясна была причина. Болгарин испытывал любопытство такой силы, что даже стал несколько раздражительным. Он ничего не понимал, а все его догадки были крайне глупыми. Ну вот чего этому волшебнику в России не сиделось? Алекс сам не заметил, как наступило утро. Трёхчасовая тренировка превратилась в четырёхчасовую. И вот результат — его заметили. И хорошо, что это Виктор. Виктор умный, ему можно даже память не стирать. Он никому не скажет. Ведь не скажет? Ну и чёрт с ним. Сколько времени? Полшестого? Засиделся, однако. Ой, засиделся. — Доброе утро, — поздоровался маг, спускаясь на пол. Болгарин лишь кивнул и пошёл дальше. В целом, это даже к лучшему. Может и спортивные тренировки на утро перенести? Тогда вечером можно дать мозгу и телу отдохнуть нормально. К слову, Мерлин научился жить, как дельфин: он мог не спать вообще, но тогда каждые восемь часов спало одно полушарие мозга. Так выходило, что его мозг никогда не работал даже на семьдесят процентов. Всегда лишь на пятьдесят. Зато тело требовало нормального отдыха. Поэтому хотя бы два часа в сутки нужно было просто лежать и не двигаться. Обычно он делал это утром. Вечером его тело подвергалось нечеловеческим нагрузкам. Пробежка на двадцать пять километров в час, пресс, приседания, бёрпи и отжимания на час без остановки подходами по сотне. — Виктор, — поздоровался Алекс за завтраком с болгарином и сел рядом. — Приятного аппетита, — ответил тот и продолжил уничтожать картофельный суп. Алекс быстро просмотрел меню, и, обратившись к пустой тарелке, заказал творожную запеканку и кофе. — И тебе, — и принялся за еду. Через десять минут болгарин встал из-за стола, Алекс последовал его примеру. Они так и шли вдвоём. Занятия начинались только через полтора часа. — Ты сегодня рано закончил пробежку, — Виктор резко остановился и медленно обернулся. Он даже не заметил, что Алекс шёл рядом с ним всё это время. — Так получилось, — и они пошли дальше, теперь уже юноши шли вровень. — Ты спросить что-то хотел? Спрашивай. — Я завтра с тобой утром побегу, — это был явно не вопрос. Болгарин несколько удивился, но почувствовал, что спорить бесполезно. — В полшестого. — Я в пять побегу. Встретимся на стадионе. И всё. И не сказал больше ничего. Может, у него способ подружиться такой?***
В слизеринском общежитии было уютно. Свет был достаточно ярким, чтобы читать что-то, но не бил по глазам, даже если смотреть прямо на его источники. Камин всегда был зажжён, даже глубокой ночью. Дафна знала это, потому что мучалась от бессонницы. Старосты никогда не заставляли идти всех спать после отбоя. Единственные два правила, которые вступали в силу каждую ночь — правило тишины и правило нахождения внутри общежития. А смысла гнать всех спать никто не видел. Зачем человеку идти спать, если спать он не хочет? Но если утром он будет жаловаться на плохое самочувствие или головную боль, его просто проигнорируют. Дафна ещё со дня выписки не могла просто заснуть. Её не мучали кошмары, вообще-то ей просто ничего не снилось. Но она просто не могла заснуть. Казалось, что она недавно проснулась и полна энергии. И всё же Девочка чувствовала, что ей нужно поспать. Осознав тщетность попыток погрузиться в сон, она решила, что это время можно провести с большей пользой, и пошла читать. Примерно в час в гостиную спустился кто-то из мальчиков. Приглядевшись (после отбоя свет дарил лишь каминный огонь да настольная лампа), Дафна узнала Невилла. — Не спится? — вместо приветствия обратилась к нему Дафна. — Умираю, как спать хочу, если честно. Голова раскалывается, но уснуть не могу. Вспомнил, что что-то есть в гостиной от бессонницы. Не помнишь? Староста что-то говорил… ой, тебя же не было. — Наверное, зелье сна без сновидений. Мне даже оно не помогает. Не могу спать и всё, — пожаловалась Дафна. — Может, вчера выспалась? — предположил Невилл. — Вчера тоже не спала, — призналась девочка. — Ого! А с виду и не скажешь. — Тише ты, — шикнула на него Дафна. — Помни про послеотбойные правила. — Ой, точно, — Невилл покраснел. — А что читаешь? — «Теория заклинаний» Корвуса Глэнсби, — и показала ему обложку. — Интересно? — Нет, — честно ответила Дафна. — А зачем тогда читаешь? — удивленно посмотрел на неё Невилл. — А эти, — она махнула рукой на книжный шкаф, — я уже прочитала. Невилл неверяще уставился на шкаф. Но ведь Дафна выписалась лишь неделю назад. — Неужели… Сколько ночей ты уже не спишь? — беспокойство Невилла росло с каждой секундой молчания. — Как выписалась, так уснуть не могу. В коме отоспалась, наверное, — она улыбнулась. — Да ты не переживай, со мной всё в порядке. Её слова мальчика совсем не успокоили, скорее наоборот. Наконец, когда Невилл ушёл Дафна подумала, что пора надевать вещи с длинными рукавами, облегающими кожу — всё её тело стало одним сплошным синяком. И она догадывалась, что причина этому именно отсутствие сна.