За час до рассвета

Последняя неделя месяца оказалась до одури и восьми с половиной скуренных до фильтра пачек выматывающей. Каждый день, каждый гребанный день к нескольким идиотам-студентам приходило осознание того, что именно на его, Драко, занятии им пришла пора проститься с жизнью. И если сам слизеринец особой трагедии в этом не видел – внезапная склонность к суициду легко объяснялась сложностью изучаемого материала помноженной на банальную детскую невнимательность – то на фоне фонтанирующего гнева мадам Помфри ситуация приобретала до абсурда драматический размах. Настолько, что с каждым последующим визитом в больничное крыло голос в голове, требующий разнести это адское место в щепки, звучал все настойчивей. И сопротивляться ему становилось все трудней. За разыгравшимся представлением, от чего Драко, давясь от бешенства, чувствовал себя дешевым клоуном, ничуть не смущаясь, следило абсолютно все население Хогвартса. Абсолютно все. За исключением, конечно же, Грейнджер. Которая, как по учебнику, показательно игнорировала его существование, снисходя до общения лишь на совместных уроках по ЗОТС. Подчеркнуто вежливого, разумеется. До хруста ледяного крошева на зубах. О девушке, заставившей его на мгновенье протянуть руку себе прежнему, больше ничего не напоминало. И это просто идеально вписывалось в держись-от-меня-подальше концепцию. Вот только от того, что гриффиндорская святоша, словно долбаный феникс, переродилась в довоенную версию самой себя – педантичную, фригидную сучку, Драко крыло не хуже паленой блейзовской травки. Но неправильное, ненужное, не заглушаемое даже проверенной дозой огневиски ощущение пустоты оказалось далеко не последней каплей в чайной ложке его терпения. Неожиданно ею стал Итан Тернер, по какой-то необъяснимой сюрреалистичной причине посчитавший возможным дерзить ему. И делающий это настолько филигранно, что никто, кроме самого Драко, выросшего на подтекстах, не замечал ничего особенного. Безрассудная смелость мелкого засранца стоила возмущенному преподавательским произволом Гриффиндору тридцати двух баллов за четыре дня, но на самого Тернера это никак не повлияло. Напротив: наглость мальчишки взлетела до немыслимых высот. И хотя талант неизвестного учителя и полное отсутствие инстинкта самосохранения у ученика в какой-то степени восхищали Драко, не показать зарвавшемуся паршивцу его место он не имел права. - … три галеона на профессора Малфоя, - уверенно заявил чей-то детский голос. – Он проклянет мадам Помфри! Руку на отсечение даю. Запущенный слизеринскими выпускниками «тайный» тотализатор до первокурсников докатился лишь к пятнице. Но легче от этого не было. Погасив тысячную за эти дни вспышку злости, Драко почти открыл дверь, когда до его слуха донеслась ответная реплика. - О-о-очень в этом сомневаюсь, - излишне «задумчиво» протянул Итан Тернер под одобрительные смешки с гриффиндорской половины. – Этот болван и слова медсестре сказать не посмеет. После войны в нем смелости ни на грамм не осталось. Ему определенно не стоило подставлять себя, ввязываясь в настолько провокационную ситуацию, да только иной возможности поймать гаденыша с поличным могло уже и не представиться. Выбор был очевиден. - Думаете? – с откровенным удовольствием глядя на заливающегося краской мальчишку, ядовито процедил Драко, бесшумно проскальзывая в аудиторию. – Пожалуй, мистер Тернер, вам стоит узнать меня поближе. Субботние отработки в течение следующих двух месяцев, как мне кажется, отлично этому поспособствуют. Что ж, похоже, в их с мадам Помфри затянувшейся комедии пора разыграть достойный фамилии Малфой финал. Парень ловко спрыгнул с метлы и с удовольствием размял одеревеневшими пальцами мышцы шеи. Погода не располагала к тренировкам, но телу и, что было куда важнее, раскалывающееся на сотни частей голове требовалась привычная нагрузка. Рывком стянув с себя джемпер и оставшись в одних лишь штанах, он быстро опустился на остывшую траву. Кожа недовольно отреагировала снопом мурашек, но Драко не обратил на это внимания – в Азкабане бывало холоднее. С третьим подходом пришла долгожданная тишина. Шум крови и бешеный стук сердца отодвинули на задний план разрывающие сознание на кровоточащие куски мысли. И даже преследующий его весь этот чертов месяц образ раздавленной Грейнджер наконец-то потускнел и практически стерся, оставив на прощание блевотный металлический привкус. Ощущение чужого присутствия пришло внезапно – холодными омертвевшими губами ласково скользнуло по разгоряченному затылку, оставшись царапать острыми когтями натянутые нервы. Плавным скользящим движением Драко поднял с земли волшебную палочку и резко, на автомате приняв боевую стойку, развернулся в сторону зрительских трибун. Первая, неконтролируемо-паническая мысль «Отец» сжала горло стальными тисками, но тут же потонула в испуганном писке…ослепленной Люмос Максима Грейнджер. - Какого хера?! - С ума сошел?! – выкрикнули они одновременно. В следующую секунду Драко отбросил палочку и в бешенстве подскочил к растерянно растирающей глаза девушке. - Твою мать, Грейнджер, ты совсем мозги потеряла так подкрадываться?! – рявкнул он, с силой хватая ее за худые покрытые шалью плечи и впечатывая поясницей в деревянное перекрытие. – А если бы я боевое кинул? - Отпусти! – ударяя его по рукам, яростно зашипела в ответ гриффиндорка, морщась от боли. – Я всего лишь шла мимо, а ты напал на меня! - Напал? – опомнившись, отшатнулся от нее Драко. – Да это ты притаилась в темноте, как вампир! - Я. Шла. Мимо, - с расстановкой произнесла она, упрямо скрещивая руки на груди. - Во втором часу ночи по полю для квидича?! Серьезно, Грейнджер? Ты, правда, думаешь, что я поверю в эту гнилую отмазку? На хрена ты следила за мной? Даже в тусклом свете затянутой облаками луны было заметно, как вспыхнули ее щеки. Драко недоверчиво прищурился, не веря, что так легко брошенными наобум словами попал в цель. Не могла главная школьная ханжа, как сопливая первокурсница, подсматривать за его тренировкой. Да знай Грейнджер, что он здесь, крюк в три километра накинуть не поленилась бы. Но на секунду отведенные в сторону глаза и предательски алеющая кожа говорили об обратном: могла. Не успев остановиться, не успев понять какого черта он это делает, когда сам просил ее не приближаться, Драко медленно почти лениво шагнул к напрягшейся девушке. - Я прав, Грейнджер? Ты следила? Гриффиндорка вздрогнула и, скидывая с себя оцепенение, воинственно вздернула подбородок - Знаешь что? Засунь свою малфое-центрическую паранойю себе в задницу, - ткнув его указательным пальцем в грудь, процедила она. – Не тебе одному бывает необходимо проветриться. Понятно? Уж извини, что не согласовала с тобой время для этого. И да, на будущее: если бы я действительно следила за тобой, то не попалась бы так глупо. Драко видел, как открывается ее рот, слышал вылетающие из него слова, но не понимал и половины сказанного. Все его до надрыва оголенные чувства были сосредоточенны на маленьком участке кожи, куда она с такой яростью впечатывала свою правоту. Спустя месяц болезненных, едва ли не мазохистских воспоминаний это было слишком по-настоящему. Но Грейнджер в очередной раз по-своему истолковала его красноречивое молчание и поспешно отдернула руку за спину. - Давай сделаем вид, что ничего этого не было, - со вздохом предложила она, - и просто вернемся к обычной жизни. Драко кивнул и, молча, отвернулся к лежащим на земле вещам. Когда он оделся, Грейнджер на поле уже не было.