- Что у вас с рукой? - Койки у вас неудобные и узкие. Уснул, неудачно перевернулся во сне, упал на пол, рукой ударился о железный угол.
Намджун смотрит тяжело, Тэхён - насмешливо. Чонгук смотрит на кровь, стекающую по чужой руке из рваной раны в том месте, где раньше красовался шрам, смотрит на перепачканный кровью металлический угол койки, таящийся под матрасом, из-за чего об него невозможно было бы порезаться случайно даже при эпилептическом припадке, и молча уходит. У него просто не осталось сил, чтобы бороться с двуличностью Тэхёна и его блестящим умением врать. Намджун догоняет на полпути к кабинету и приказывает отправляться домой, привести себя в порядок и выспаться. Чонгук не спорит, Чонгук слишком устал для этого. - Кролик, извини, но тебе придётся вернуться, - лепечет жалобно в трубку Хосок. - У нас тут дело с мёртвой точки не движется, вдруг ты сможешь его расшевелить. Пожалуйста. Чонгук не хочет никого расшевеливать, потому что самому шевелиться лень, но работа превыше всего. Он возвращается в участок и направляется в допросную, попутно забирая у Хосока ту самую коробку с запиской. Волосы забрал Юнги, чтобы провести анализ и узнать, кому те принадлежат. Вот только на его появление никак не отреагировали. Тэхён молчит. Почти сорок минут молчит. Сидит неестественно прямо, смотрит огромными пустыми глазами, на дне которых плещется животный ужас, и нервно сминает пальцами подол рубашки. Тишина давно действует на нервы, но Чонгук слишком устал, чтобы сделать хоть что-то. Он сидит сгорбившись, подпирает подбородок ладонью и почти засыпает с открытыми глазами. В ушах из-за тишины начинает пищать противно. Тоненький такой звук, как если бы комар летал рядом. Этот звук заставляет встрепенуться. - Тэхён, мы можем здесь сидеть до скончания веков, а можем наконец-то разобраться во всём. Прекращай этот цирк, ладно? Ты - единственная зацепка, единственный подозреваемый и, может быть, даже свидетель. Расскажи мне всё, и мы придумаем вместе, как вытащить тебя из этой передряги, ладно? Растирая глаза и щёки, Чонгук жмурится на секунду до цветных кругов под веками, а после смотрит вновь на Тэхёна. В глазах того чуть больше осознанности, мутная пелена погружённости в себя спала, как и холодная отстранённость. Он смотрит теперь не сквозь Чонгука, а на него, глаза в глаза. Не позволяя появиться даже зёрнам надежды, Чон смотрит в чужие глаза и ждёт хоть чего-нибудь, хоть какого-то знака. Секунда, десять, минута, две, три. Время растягивается приторной патокой, не позволяя измерить себя, и в конце уже хочется плюнуть на это дело, когда Тэхён медленно, очень медленно облизывает сухие бледные губы, чтобы после прикусить нижнюю. Как будто ледяная скорлупа начинает подтаивать. Тэхён больше не сидит статично. Он чуть сутулит плечи и оставляет в покое рубашку, принимаясь постукивать кончиками пальцев по колену. Раз за разом прикусывая и пожёвывая губу, мужчина осматривает беглым взглядом помещение, задерживая его чуть дольше на зеркальной перегородке, за которой всё это время сидел Хосок, а после смотрит вновь на Чонгука. В его глазах тот читает страх и неуверенность, желание рассказать о чём-то, дать хоть какую-то подсказку, и внутри всё-таки начинает прорастать росточек надежды. - Тэхён, я понимаю, что всё происходящее сейчас запутанно и непонятно, что мы давим на тебя, но пойми нас. Убийца должен сесть. Сколько ещё невинных людей пострадает от его руки? Если ты знаешь хоть что-то, расскажи мне. Ты ведь знаешь того, кто прислал нам эту записку, да? Он как-то замешан в том, что происходит, иначе не было бы этой завуалированной угрозы. Расскажи… Забивая на то, что вновь нарушает всё, что только можно нарушить, забывая и о ведущемся наблюдении, Чонгук осторожно тянется через стол и опускает ладонь поверх чужого дрожащего запястья. Тэхён округляет глаза, взгляд его мечется с откровенно умоляющего лица Чонгука на тёплые пальцы, что бережно обхватывают его запястье, поглаживая большим пальцем нитки выпирающих синих вен. И что-то во взгляде его меняется, ломается. «Вон оно!» - вопит внутренний голос Чонгука, когда Тэхён наконец-то нервно ерошит волосы свободной рукой и открывает рот, чтобы что-то сказать. Но не успевает, потому что резко распахивается дверь. В допросную вихрем влетает Юнги, швыряя раскрытую папку на середину стола, туда, где только недавно лежали сплетённые руки. Чонгук в фантазии уже открутил голову хёну, который нарушил наладившийся доверительный контакт, когда тот делает хуже. Намного хуже, что становится понятно только после сказанным им слов. - Волосы из этой доставленной нам мини-посылки принадлежат мальчику четырёх лет. Я провёл анализ ДНК, ещё парочку для достоверности, а после взял на себя смелость позвонить вашему старшему брату. К вашему сведению, один из его сыновей вчера таинственным образом исчез, а в почтовом ящике нашлась записка с сообщением о том, что лучше панику не поднимать, иначе кто знает, что может с ребёнком случиться. А после мы получаем посылку с приказом вас отпустить, иначе хуже будет, и в ней находим состриженную с головы мальчика прядь волос. Итак, вы будете говорить или будем ждать, пока найдётся труп вашего племянника? Чонгук лично позаботится о том, чтобы Юнги влетело по первое число. Он подрывается с места и хватает злого, как сто чертей, судмедэксперта за полы халата и встряхивает, приказывая заткнуться. В это же время влетает Хосок, который не уследил за юрким Мином, а потому не успел воспрепятствовать его влому в допросную. В это же время резко со своего места поднимается Тэхён. На это реагируют все трое, поворачиваясь к нему, и Чонгук сдерживает себя из последних сил, потому что, когда видит тот самый ледяной острый ненавидящий взгляд потемневших янтарных глаз, врезать Юнги хочется ещё больше. - Кажется, вы совсем забыли своё место, господа, - прошипел Тэхён. - Попридержите язык и оставьте при себе свои больные догадки. Срок моего задержания истёк ещё вчера в десять вечера, я требую меня отпустить. У вас против меня ничего нет, а потому вы удерживаете меня сверх положенного срока незаконно. Я не нанимал адвоката по той причине, что знал о своей невиновности, но ваша наглость, видимо, не знает границ. Мне стоит подать на весь ваш отдел в суд, и я так и поступлю, как только найму адвоката, который и без моего присутствия позаботится о том, чтобы начальство занялось вашими манерами и освежило в памяти содержание устава. Юнги шипит проклятия под нос и порывается вперёд. Хосок хватает его со спины, оттаскивая, а Чонгук может лишь смотреть с лёгким восхищением за метаморфозой, что произошла с доселе загнанным, напоминающим овощ Тэхёном. Чёрт знает, могла бы иметь место драка в этой ситуации, но в допросную ворвался Намджун. Рявкнув на всех, чтобы заткнулись и прекратили балаган, мужчина вытолкал из помещения Хосока с Юнги, а после перевёл тяжёлый взгляд на оставшихся двоих. - Следователь Чон, вы освобождены на какое-то время от работы. Отправляйтесь домой. У вас есть три дня, чтобы прийти в себя и вернуть работоспособность. Ким Тэхён, пройдёмте со мной. Мне требуется пара ваших подписей на протоколах, а после можете быть свободны. Чонгук хотел возразить, но яростный взгляд начальника остудил его пыл и заставил позорно сбежать из допросной. По пути он наткнулся на ссорящихся Хосока и Юнги. Не обращая внимания на окрики и на кучу свидетелей, Чонгук со скоростью молнии оказался рядом, замахиваясь. Может быть, Юнги и смог бы увернуться, если бы вовремя заметил дикий взгляд парня, но он был слишком занят ссорой с Хосоком, который отчитывал его за аморальное поведение и нарушение всех норм. - Твою мать, - прорычал Мин, отшатываясь и хватаясь за ноющую челюсть. - Чонгук! - тут же оттащил повторно замахнувшегося парня Хосок, заламывая ему руку. - А ну успокойся. - Он, блять, почти заговорил! Он готов был наконец-то рассказать о том дерьме, которое происходит, а тут ворвался ты и всё на корню зарубил. Какого хрена ты влез? Чонгук на эмоциях даже не обращал внимания на то, что орёт во всё горло. Не обратил внимания и на ошарашенное лицо высшего руководства, вышедшего из кабинета на балаган, на многочисленных служивых, которые повыползали на шум из своих отделов. Даже на Намджуна и Тэхёна, последний из которых на секунду сменился в лице, смотря на Чонгука со смесью жалости, понимания и затаённой веры, внимания разозлённый парень не обратил. У Юнги кожа слишком светлая, синяк наливается почти мгновенно. Мужчина медленно стирает с подбородка текущую по нему кровь из разбитой губы и уже подаётся вперёд, намереваясь дать сдачи, как откуда-то вырастает Сокджин. - А ну прекратили, - таким тоном припечатал он, что дрожь по загривкам прошлась у всех, даже у застопорившегося Намджуна. - Вы не в детском саду, вы в участке, так что не позорьте себя и не позорьте отдел. Разошлись по углам. Юнги, ты идёшь со мной. Раз у тебя столько свободного времени, чтобы кулаками махать, так я найду, чем тебе заняться. Все расходятся на удивление быстро и бесшумно. Начальство скрывается в своём кабинете, делая пометку вызвать на ковёр всех, кто устроил балаган, пока Намджун мысленно материт обоих идиотов, из-за которых у него проблемы будут в первую очередь. Чонгук вырывается из захвата Хосока и, игнорируя все окрики, несётся к выходу. Вскоре он уже запрыгивает в машину и срывается с места, направляясь в ближайший паб, чтобы впервые в жизни напиться до такой степени, чтобы переблеваться по дороге и, возможно, вообще уснуть прямо на улице в какой-нибудь подворотне. Через какое-то время участок покидает и Тэхён, который в первую очередь набирает брата. - Бэкхён! - Тэхён? Тэхён-а, тебя отпустили? Тэхён, что происходит? - Я не знаю, Бэкхён, я понятия не имею. Кто из мальчишек пропал? - Никто. Тэхён, идущий по направлению к остановке, резко замирает. В него врезается какая-то девушка, окидывает недовольным взглядом и обходит стороной. Это и выводит из ступора, заставляя лёгкие судорожно сжаться, выдавливая из себя забитый туда воздух. - Что это значит? - Соён и Соджун дома. Я… Тэхён, мне позвонили из детского сада, я примчался туда. Госпожа Мин была вся в слезах, сказала, что долго не могла найти Джуна, он во время прогулки куда-то пропал. А потом нашёлся. У него в кармане куртки была записка о том, что если я не совру полиции о том, что ребёнок пропал, то в следующий раз малыш потеряет нечто большее, чем прядь волос. Недавно мне звонили из участка, спрашивали про ребёнка, я… Я сказал, что Соджун исчез, хотя он и Соён сейчас у родителей дома. Тэхён, что происходит? - Бэкхён, я… Я не знаю. Я позже тебе позвоню, хорошо? - Тэхён, т… Дослушивать мужчина не стал, сбрасывая вызов. Нервный взгляд метнулся по улице, ловя ярко-жёлтое пятно. Подбежав к дороге, Ким вытянул руку, голосуя. Такси мягко притормозило рядом, принимая пассажира.***
Есть люди, которые не выносят одиночества, а есть те, кто им наслаждается. Это не значит, что разделение чёткое, ведь тот, кто любит общение, втайне может мечтать хотя бы о минуте тишины, а тот, кто держится на расстоянии, порой желает оказаться в толпе. Есть люди, которые не выносят самой мысли о том, что придут домой, а там пусто и тихо, а кто-то стремится в пустую квартиру, чтобы спрятаться за прочными стенами и раствориться в этой тишине. Чонгук пьян. Чонгук очень сильно пьян. Он вваливается на порог собственной квартиры и почти не осознаёт, где находится. Не рассчитав силы, парень захлопывает за собой дверь слишком громко. Настолько, что наверняка проснулась ворчливая соседка, которая после вновь будет пилить его тяжёлыми взглядами при встречах у подъезда, но плевать. На всё плевать. Ключи, брошенные на тумбочку, из-за силы броска проскальзывают по поверхности и сваливаются с другой стороны на пол под чертыхания хозяина, который запутался в рукавах куртки. Вскоре та всё же поддаётся и летит на пол, оседая поверх снятых надоевших ботинок. Перед глазами всё крутится и вертится, тошнота подкатывает к горлу, и Чонгук лишь чудом успевает добраться до ванной и откинуть крышку унитаза. Господи, что он вообще пил? Всё началось с крепкого тёмного пива, после завязался разговор с барменом, который оценил степень чужой заёбанности и не стал надоедать излишними расспросами, поделившись лишь своими соображениями по поводу выпивки, которой будет легко и относительно вкусно нажраться в хлам. Совет был дельный, и Чонгук начал повышать градус. Кружки, стаканы, рюмки, стопки. Чем меньше стеклянная тара, тем выше градус, и вскоре единственное, на что Чонгука хватает, это невнятным мычанием дать понять, что кондиция достигнута, пора бы расплачиваться и ползти в сторону родных пенат. Родные пенаты встретили темнотой, холодом и долгожданной тишиной. Чонгуку, осевшему на холодный кафель небольшой ванной комнаты, просто повезло, что отработанные до автоматизма привычки срабатывают даже тогда, когда мозг не контролирует тело. Удерживая подступающий к горлу ком, парень всё-таки успел щёлкнуть выключателем, включая свет, а иначе пришлось бы ещё и драить полы. Под негромкий шум слива, Чон на какое-то время завис, заторможено оценивая своё внутреннее состояние. В животе больше не крутило, на языке привкус желчи и алкоголя, но новой порции возврата от возмущённого желудка не предвидится, что радовало. Кое-как стянув с себя одежду, Чонгук заполз в душ, закрывая пластиковую створку и к ней же прижимаясь спиной. Тёплая вода вуалью опустилась на голову, медленно пропитывая сухие пряди, мягкими касаниями огладила лицо и шею, плечи и грудную клетку, спускаясь ниже. Закрыв глаза, Чонгук откинул голову назад, упираясь затылком в перегородку. Навалилась сонливость. Если бы не остатки ноющего разума где-то на задворках сознания, то парень тут бы и уснул. Впрочем, он почти отключается, когда звонит мобильник. Звук глухо доносится из кармана смятых брюк, и Чонгук даже не думает отвечать. Сначала он просто слушает песню, которая ему нравится до чёртиков, а после начинает посылать мысленные сигналы в космос, прося тамошних обитателей передать Намджуну, что тот может катиться в Ад со своими звонками. У Чонгука три дня незапланированного отпуска, и чёрта с два он хоть раз подойдёт к телефону. Пусть там хоть ещё десять трупов по их делу нашлось, пусть хоть убийца пришёл сдаваться, пусть хоть трупы неожиданно вылезли из морозилки и принялись рассказывать, когда, где и кто их убил. Из-за не перестающего трезвонить мобильного начала просыпаться злость. Задолбали. Неужели нельзя просто оставить его в покое? Сами выпнули, фактически отстранили от расследования, а теперь дёргают. К чёрту всех. Бурлящее в крови негодование начало понемногу прояснять сознание, и Чонгук несдержанно ругнулся под нос, потянувшись к полке, где стояли бутылки с гелем и шампунем. Взяв последний и вылив на голову чуть ли не треть, парень начал взбивать шапку пены. Три дня работы без продыху, сна и нормальной еды. Три дня в одной и той же одежде, хорошо хотя бы, что рубашка запасная завалялась в шкафу. Ещё и ночное дежурство. Наверное, своим видом Чонгук мог довести до нервного тика любого, кто попался бы ему в тёмном коридоре. Вот так и становятся заиками. «А, может, всё-таки что-то важное?» - неуверенно шепчет внутренний голос, когда звонит уже домашний телефон. Чонгук даже замирает на мгновение, а после мотает головой и поднимается с пола, выпрямляясь и вставая под воду, чтобы смыть пену. Скорее всего, Хосок отследил сигнал служебной машины, а её Чонгук оставил в квартале от своего дома как раз недалеко от паба, где напился. За руль в состоянии нестояния он, разумеется, не сел, до дома шёл пешком. Прекрасно, ещё и нагоняй получит за то, что машину бросил чёрт знает где. Наверняка Намджун больше не позволит на ней до дома кататься. - Это самый дерьмовый день в моей жизни, - бурчит себе под нос парень и через секунду матерится, не сдерживаясь в выражениях. Пена в глаза попала. Больно. Жжётся.***
Где-то на другом конце города в ванной комнате царит тишина, нарушаемая лишь звуком капающего крана. От горячей воды разве что пар не поднимается, вся поверхность покрыта густой шапкой ароматной пены, распространяющей в воздухе запах эвкалипта. И если не приглядываться, то показалось бы, что в воде никого нет, но под шапкой пены к поверхности поднимаются мелкие пузырьки воздуха, покидающие маленькими порциями чужие лёгкие. Десять секунд, пятнадцать, и из-под воды показывается макушка, волосы на которой из-за влаги кажутся чёрными, хотя в жизни имеют каштановый цвет с золотым отливом в лучах солнца. Шумно втянув воздух, Тэхён откидывается на бортик ванны, так и не открыв глаз. По лбу с чёлки стекают ручейки воды и пена, шапкой осевшая на голове. Пенные потоки спускаются по щекам, тронутым щетиной, лопаются микроскопические пузырьки воздуха, лаская кожу лёгким покалыванием. Горячая ванна - то, что доктор прописал. Наконец-то перестаёт ныть спина, не болят больше мышцы, не ноет истёртая одеждой кожа. Не так-то просто сидеть несколько суток в изоляторе, где не предусмотрено никаких удобств.«Сынок, приезжай к нам, хорошо? Бэкхён сказал, тебя выпустили наконец-то. Дорогой, пожалуйста».
Мама была так взволнована, названивала долго, а после принялась писать. Тэхён не стал отвечать. Нет, он не чёрствый сухарь, который игнорирует чувства матери, но выслушивать упрашивания, а затем и упрёки желания нет. Всё, чего сейчас Тэхёну хочется, так это исчезнуть с лица земли, но это невозможно. Поэтому он уже почти час отлёживается в ванной, чувствуя, как вместе с постепенно оседающей пеной оседают и все эмоции, бурлящие внутри. Долгожданное привычное одиночество и тишина расслабляют. Перестаёт болеть голова без всяких таблеток, выветривается усталость, обмякшие мышцы приятно покалывает, а ментоловый запах успокаивает нервы окончательно. В душе снова царит штиль, а по оболочке изнутри тонким слоем ползёт лёд.«Тэхён, пожалуйста. Нам нужно поговорить о том, что происходит».
С Бэкхёном разговаривать тоже не хочется. Тэхён не собирается брать трубку. У него далее по плану нормальная помывка и чистка зубов, после - запуск стиральной машины и облачение в чистую растянутую мягкую домашнюю одежду. Поход на кухню, где в холодильнике дожидается шоколадный торт, купленный в круглосуточном магазине на полпути к дому, и долгое кофепитие перед телевизором. А после, когда желудок будет до отказа забит сладким, Тэхён пойдёт спать. Родная двуспальная постель с тремя мягкими подушками и бесконечным одеялом - конечный пункт, а потом… «… вы проведёте в тюрьме остаток вашей жизни, жалкой и унылой, как ваша писанина», - шепчет внутренний голос. Тэхён не может не согласиться. Да, он проведёт остаток своей жизни в тюрьме, но то не простая тюрьма, в которой держат заключенных. То тюрьма ледяная и холодная, построенная им самим, чтобы обезопасить себя и родных. Вот только получается ли? Спорный вопрос, потому что вообще-то всё шло очень даже неплохо до того, как не вмешалась полиция. И пусть это «неплохо» существовало за счёт превращения жизни Тэхёна в сущий кошмар, уж лучше так, чем страдали бы родные и близкие. Тэхён не может точно сказать, когда всё началось, когда в его жизнь ворвался неизвестный, перевернув её с ног на голову. Оглядываясь назад, Тэхён думает о том, что всё же нужно было обратиться в полицию, но после вспоминает, как на пути к участку ему позвонил обеспокоенный Бэкхён. Брат с лёгкой паникой в голосе и раздражением заявил, что это не смешно, и что если Тэхён забрал близнецов из садика, то нужно было хотя бы предупредить его. Потребовав вернуть малышей в родной дом, мужчина отключился, не позволяя вставить ни слова. Вот только проблема была в том, что Тэхён не забирал племянников. Это сделал кто-то другой. Закрутилось всё резко и быстро, без переходных ступенек. В фильмах обычно требуют выкуп, после угрожают, после присылают части тела заложников. На Тэхёна давили морально. Не было никаких игр, неизвестный, забрав близнецов, дал понять сразу, что не стоит пытаться его обдурить. В тот день Тэхён развернулся, так и не добравшись до полицейского участка, и почти бегом направился домой. Носясь по квартире, он судорожно пытался придумать, что ему теперь делать, а спустя минут сорок раздался звонок в дверь, за которой оказалась соседка, держащая за руки жующих конфеты близнецов. Женщина так и не поняла, почему Тэхён разрыдался, падая перед детьми на колени и обнимая их так сильно, словно до этого чуть не убил. И ни она, ни кто другой никогда не узнают, что так и было. Тэхён смирился. Смирился с тем, что его семья на прицеле, и только от него зависит, будут они жить или же не встретят новый рассвет, смирился с тем, что обрёк себя на одиночество, вечное одиночество, потому что казалось, кошмару нет конца и края. Не сразу, но Тэхён смог привыкнуть к тому, что сам находится под постоянным наблюдением, с тем, что помимо основной работы у него теперь есть другая, к которой его принудили. Он никогда не задумывался о том, почему именно он, но после аварии поверил в то, что даже молния может ударить в одно место дважды. И эта вера привела к тому, что мужчина выстроил вокруг себя ледяные стены, отгородился от всего мира, запираясь в своей квартирке. Потому что никто ничего узнать был не должен. Тэхён сильный, он выдержит, но если случится что-то с дорогими людьми, он себе не простит. «Будешь хорошим мальчиком, никто не пострадает», - гласила одна из записок. Тэхён старался, очень старался. А после в нём что-то надломилось.«И чего тогда ждать от полиции, что должна защищать нас, если стражи порядка и сами не прочь позабавить себя подобными зверствами?».
Это произошло в тот день, когда Тэхён впервые встретил Чонгука. Он и сам не понял, зачем подошёл к нему. Наверное, всё дело в затопившем его отчаянии из-за очередной тяжёлой депрессии. Жить, зная о том, что за каждым твоим шагом следит маньяк, не так-то просто. Жить, зная о том, что каждый твой неправильный вздох может подвести мать или отца, брата, любимых племянников под лезвие ножа или пистолет, и не сойти с ума от постоянного невидимого давления почти нереально, но Тэхён держался. На таблетках и алкоголе, но держался.«Я не верю в правосудие».
Тэхён действительно не верил. Сначала в нём ещё горела вера в то, что доблестные полицейские смогут поймать того, кто умелым кукловодом держит ниточки жизней его семьи, но после того случая с близнецами она погасла. Что полиция может сделать, если даже Тэхён не видел того, кто его шантажирует и принуждает писать все эти жуткие истории, основанные на реальных событиях? Это безликая тень, мелкие буквы на многочисленных записках и эфемерные угрозы в те моменты, когда Тэхён артачился. А он артачился, постоянно взбрыкивал в начале, порываясь пойти в полицию, вот только на полпути его всегда что-то останавливало. То мать звонила, жаловалась, что кто-то звонит и молчит в трубку, то Бэкхён вскользь упоминал, что жена жалуется на какого-то подозрительного типа, что как будто наблюдал за ней во время прогулки с близнецами. Такие вот тонкие намёки, красноречивые послания, говорящие о том, что не стоит лишний раз дёргаться, что этот безликий психопат всегда где-то неподалёку, и спасения от него нет. Тэхён не простил бы себе, если бы что-то случилось с его близкими. Им не нужно знать о том, что происходит, пусть хотя бы они живут спокойно и не вслушиваются в шорохи по ночам. А Тэхёну не нужно лишний раз дёргаться в оплётшей его паутине, и тогда у его безликой тени не будет причин зайти в гости к его матери на чай или вновь незаметно забрать племянников из детского сада. Да и как признаешь, что стал причиной нависшей угрозы? Стыдно неимоверно и страшно, что родные сами пойдут в полицию, начнут раздувать скандал из происходящего, и тогда даже чёрт не знает, чем это обернётся.«Смирение. Вам нужно научиться смирению. Если догнать не получается, если не получается докопаться до истины, значит так нужно. Не стоит биться о закрытые стены и причинять себе лишнюю боль. Просто смиритесь, и всё».
Такой совет Тэхён дал Чонгуку. По этому принципу он живёт уже почти полгода. Зная о том, что он бессилен в борьбе против неизвестного, зная, что только от его поведения зависит благополучие близких, зная, что даже если полиция и прознает о происходящем, то ничего сделать не сможет, Тэхён просто смирился. Да, ему страшно и одиноко, больно и хочется кричать от разрываемых его противоречий и горьких мыслей. Да, ему хочется кидаться на стены, сбивая кулаки в кровь и воя от безысходности, да только как это поможет? Когда не можешь ничего сделать, нужно смириться и плыть по течению. И Тэхён смирился. Смирился с тем, что до конца своих дней будет писарем серийного убийцы.«Когда знаешь, что в любом случае умрёшь, стоит перестать дёргаться и сопротивляться. И тогда, когда смерть придёт, боли не будет. Сильной уж точно. Свою плату кровью и слезами смерть пожнёт, но лишний раз не тронет».
И это не пустые слова. Тэхён не раз думал о том, что пусть и находится на волоске, но жаловаться грех. Его могли похитить, могли держать в грязном сыром подвале, обращаться как с животным, избивать и резать, пытать, через боль заставляя слушаться и подчиняться. Но ничего из этого не случилось, как будто судьба не смогла уберечь от злого рока, но смогла хоть как-то смягчить приговор. Тэхён получает посылки, которые находит на пороге своей квартиры. Обычные небольшие картонные коробки, в которых распечатанные фотографии и иногда флешки с видео. На каждой коробке аккуратным почерком выведен его адрес, а внутри неизменная записка.«Будь хорошим мальчиком, Тэхённи. Не разочаруй меня».
Иногда там приписана похвала его литературному таланту, но от этого только ком в горле и отвращение к себе. Задача Тэхёна проста. Просмотреть фотографии, просмотреть видео, чтобы через себя пропустить их страдания и увидеть финал казни. А после всё это описать. И Тэхён описывает, старается, хотя не знает, читает ли Тень его рассказы, нравятся ли они этому безликому преследователю или нет. Но пока не поступает никаких других указаний, пока Тень не даёт знать о своём недовольстве, Тэхён просто пишет эти проклятые кровавые истории, не замечая совсем, как начал вкладывать частичку себя в страдания каждой из жертв. Он знал, с самого начала знал, что вряд ли останется в живых, даже если никогда и не видел Тень вживую. Просто свидетелей, какими бы они ни были, всегда убирают, чтобы не оставлять за собой никаких, даже призрачных следов. И Тэхён, описывая раз за разом смерти героинь, давно смирился с тем, что однажды поедет снова в тот заброшенный дом в пригороде, адрес которого ему дал Тень, чтобы там и только там уничтожать все улики, развеивая их пеплом, и уже не вернётся. Никогда не вернётся. И вот она, долгожданная кульминация. Тэхён подозреваемый, полиция следит за каждым его вздохом, и неизвестно, как поведёт себя Тень, от которой и пришли указания, что делать, куда идти и что говорить. Тэхёну сказали быть хорошим мальчиком и сыграть свою роль. Роль, где он всего лишь автор жутких историй, который следователя Чона видит впервые в жизни. И Тэхён сыграл. Сыграл не так хорошо, как от него требовали, потому что в итоге не смог убедить всех в своей невиновности и оказался в изоляторе, откуда Тени пришлось вытаскивать его. С учётом того, что полиция прознала о его наличии, кто знает, как Тень поведёт себя теперь. Вряд ли этот психопат рад, что копы не бросят дело и продолжат копать. Но Тэхён уже не боится, он готов умереть. Лучше так, чем из-за него пострадают близкие. Лучше так, чем он будет мучиться ещё долгое время, зависнув на грани. У него было достаточно времени, чтобы принять этот факт, ведь подсознательно он готовился покинуть этот чёртов мир ещё тогда, когда проговорился Чонгуку в кафе про Жозефину. Это была его промашка, возможно, даже осознанная, чтобы подтолкнуть Тень оборвать его жалкую жизнь, наполненную одними лишь страхами и сомнениями.«Смерть красавицы Жозефины будет последней историей. Концом «Кровавой симфонии».
Остался последний сборник, в котором будет семь историй. Коробка с фотографиями и серой флешкой уже дожидается Тэхёна, убранная на время в шкаф, скрытая за коробками с зимней обувью и упакованными в защитные чехлы пальто и тёплыми дутыми куртками. Он видел её содержимое, успел просмотреть перед тем, как начать игру и позвонить Чонгуку, назначая встречу. Две истории уже готовые, Адели и Арабела, две родные сестры, распрощались с жизнями. Ещё пять историй, последней из которых будет та, что расскажет о молчаливой смерти Жозефины, не способной позвать на помощь, не способной попросить отпустить её, но достаточно смелой и внутренне сильной, чтобы признать свою слабость и беспомощность, чтобы сдаться и прекратить сопротивление. Чтобы умереть быстро и легко, почти безболезненно. Тэхён тоже хочет уйти так, а потому выполнит свою часть негласного уговора. И когда последний сборник выйдет в свет, Тень придёт за ним, чтобы убить. Тэхён знает это. Тэхён к этому давно готов. Тэхён этого ждёт.to be continued...