***
В пустынном зале неприступного замка — старинного родового поместья — звенела напряжённая тишина. Её нарушало лишь тихое хриплое дыхание существа на массивном каменном троне, бережно уложенного в свёрнутую наподобие колыбели чёрную мантию. Остальные трое собравшихся, казалось, боялись даже дышать. Полный, невысокого роста мужчина с уродливой физиономией, больше похожей на морду крысы, чем на человеческое лицо, держался ближе всех к свёртку. Он нервно переминался за каменной спинкой, периодически пристраивая свои маленькие когтистые ручки сверху, но осекался и тут же виновато убирал их, испуганно прикрывая рот. Двое же других мужчин замерли неподалеку от трона, склонив головы вниз. Высокие и статные, они были облачены в плотные чёрные мантии с длинными острыми капюшонами. Точно такие же одеяния еще несколько лет назад выделяли из массы волшебников приспешников культа чистой крови. Внезапно сверток пошевелился и что-то прохрипел. Крысоподобный мигом бросился к нему, навострив свои звериные уши. Из мантии показалось нечто отдалённо напоминающее недоразвитого младенца, хотя за ребенка его принять было сложно. Это было серое, сморщенное месиво: то место, где должно было располагаться лицо, шевелилось издавая тихий шепот, подобный змеиному шипению. Толстяк, склонившись над чудовищем, внимательно слушал его и понимающе кивал в ответ. — Господин желает знать, как прошёл ритуал, — передал он двоим присутствующим, — новички, они уже встречались со старейшиной? И, кгм, он сделал это? — Да, мой Лорд, они встречались, — начал один из мужчин, обращаясь к существу и делая кроткий шаг навстречу, — господин Бёрк посвятил их и благословил, так сказать, на службу. Подручный снова опустился к свёртку и в этот раз, уже не поднимаясь, озвучил: — Он провёл ритуал? — О, да, он их инициировал, Повелитель, — тут послушник замялся. В этот момент в зал спокойно, будто это было в порядке вещей, вползла исполинская змея. Её гладкая лоснящаяся кожа, соприкасаясь с полом, издавала неприятный шелестящий звук. Она неспешно подползла ближе к собравшимся и, обогнув двоих в капюшонах, проследовала напрямик к трону с маленьким чудовищем. Как ни странно, эту дикость будто никто и не заметил или, по крайней мере, сделали вид. Словно вместо гигантского монстра к хозяйскому креслу подбежал обыкновенный домашний лабрадор. Проследив взглядом путь зверюги, докладывающий мужчина продолжил уже более нервно и сбивчиво: — Мы не смогли узнать точно, мой Лорд. Он… их глава очень осторожен в последнее время, видимо, старческая паранойя. Он не передал рецепт, ни с кем пока не поделился, ждет достойного преемника. Провёл ритуал самостоятельно, — говоривший закончил, уже не в силах скрыть своего напряжения. Готовясь к чему-то явно суровому, он тут же склонил голову ещё ниже, чем прежде. Его компаньон тоже дёрнулся, так ни разу и не решившись поднять своих глаз на Господина. — Я — самый достойный преемник! — прошипело существо громко, отчаянно срываясь на хрип, и тут же закашлялось. — В этом нет никаких сомнений, мессир, — прошептал отвечающий чуть слышно. Предчувствуя неминуемое наказание от взбешенного хозяина, он упал на колени, неизбежно пачкая брюки дорогого костюма, выглядывающего из-под плаща, и едва не касаясь грязного пола серебром своих роскошных волос. На пощаду, конечно, надеяться было глупо. — Тупоголовые кретины! От вас, ничтожеств, никакого толка! — шипел, распаляясь, Тёмный Лорд. Одного его кивка хватило, чтобы в руках толстяка возникла палочка. Мужчины сжались, завидев это. Однако никто не смел сдвинуться с места. — Круцио!***
Мне не составило труда заинтересовать собой Коди. Жидкая удача дала мне карт-бланш, а моего природного обаяния хватило, чтобы увлечь его без всяких приворотных. Зелья я использовала другие. И пусть я не могла похвастаться самым честным способом получения информации, но на войне, как известно, все средства хороши. Он был неплох: чистокровный аристократ с весьма подтянутым телом и приятными чертами лица. Однако я не видела в нём мужчины, даже человека не видела. Это был лишь объект моих манипуляций. Позже, анализируя весь этот спектакль, мне становилось не по себе от того чувства, что я испытывала с ним рядом, от моего мышления, близкого скорее Слизерину, чем Гриффиндору. Мои недурные навыки зельеварения очень пригодились теперь, когда за неимением сложных ингредиентов мне приходилось импровизировать, дабы не довольствоваться лишь простыми рецептурами. Приспособив рабочий стол в своих покоях, я развернула на нём что-то на подобие подпольной мини-лаборатории. Это было несложно, ведь куда бы я не переезжала, я таскала за собой всё необходимое: горелку, несколько котелков различных размеров, набор универсальных компонентов на все случаи жизни и ещё немало атрибутов, необходимых для изготовления снадобий. В основном я испытывала на Эйвери лёгкие дурманящие настойки разной степени воздействия, которые неплохо развязывали его и без того длинный язык и не оставляли явных пробелов в памяти. Правда, вёл он себя после их употребления в крайней степени распущенно. Уже на вторую нашу встречу, между нелепыми приёмами его «хмельных» ухаживаний, мне удалось зацепиться за главную его слабость — честолюбие. Хватило парочки наводящих вопросов и ещё парочки восхищенных вздохов, чтобы Коди выложил мне практически всю подноготную своей породистой семейки. А чуть позже, проникшись, не без помощи вспомогательных, необыкновенным доверием к моей персоне, он поведал и о неком зелье, которое ему предстояло выпить перед особым обрядом. По словам Коди, снадобье помогало магу обрести великое могущество и власть — стать полноправным наследником своего рода. Зелье Эйвери, конечно, мне не показал, но я нутром чуяла, что он таскает его с собой. Он был на нервах — всё боялся что-то упустить, сделать не так. Даже с братом он постоянно конфликтовал, ревностно оттесняя того от положенного, как он считал, только ему наследия. Нет, он не оставил бы зелье без присмотра. Мне же, слушая его трёп, до жути хотелось огреть чем-нибудь моего неудавшегося Ромео и немедля выкрасть драгоценное снадобье — это было так просто. Но я останавливала себя каждый раз, ведь делать этого нельзя было категорически. Стоило всё хорошенько продумать.***
Из-за беготни за нечистыми на руку, но чистыми по крови магами и их барахлом я совсем отстранилась от школьной нервотрёпки касательно предстоящего турнира. А тем временем незаметно подкралась дата первого испытания. Я была уверена, что участники, пользуясь каждый своим скрытым источником информации, уже выведали, что их ждет встреча с бойловскими зверюшками. Однако, несмотря на показное хорохорство, во всяком случае, троих претендентов на кубок, в их глазах пряталась такая тревога, что можно было бы с лёгкостью откормить с дюжину боггартов каждым. Уготовленное зрелище было потрясающим. Мне чудом удалось протиснуться к Дамблдору и занять место рядом с ним на той самой «министерской» трибуне, поэтому события разворачивались у меня как на ладони. Два ряда ниже были заняты преподавателями, а позади нас с Альбусом расположились представители министерства и некоторые уже известные мне волшебники из попечительского совета. И даже эти серьёзные джентльмены наблюдали за шоу с настоящим ребяческим азартом. Все были в восторге! Но не могло всё пройти идеально, ведь, правда? Нашей школьной знаменитости по жребию досталось самое ужасающее, кошмарное, жуткое, дьявольское (и далее по списку) отродье, которое только могли сюда притащить организаторы. Я никогда не пойму этот их черный юмор. После жеребьёвки компания слизеринцев при входе на трибуну глумилась на этот счёт, а я же, поднимаясь, нервно сглотнула подступавший к горлу ком, вспомнив своё личное рандеву с огнедышащим монстром. Я сопереживала ему, этому четырнадцатилетнему подростку. Для кого-то Гарри Поттер, может, и был знаменитостью, героем настоящей мыльной оперы первых полос «Пророка», но как по мне, так он был просто напуганным мальчишкой, на которого откуда ни возьмись свалились все эти злоключения. То, что происходило на «ринге», а другое слово сложно подобрать для этого злосчастного местечка — мне описать сложно. Я измусолила до дыр свой твидовый шарф, пока продолжались эти кошки-мышки. А позже, когда чудовище вырвалось из цепей и битва переместилась в воздух, я и вовсе чуть не потеряла сознание. Слава Мерлину, он остался жив! Мальчишка победил.