***
— Мы прочесали всю округу. Не мог он пропасть бесследно! — слышался возмущенный сиплый голос Уолдена Макнейра, волшебника средних лет. Он сидел в таверне, облокотившись на деревянный столик, со здоровенной уже почти пустой кружкой пива в руке и обращался к своему сотоварищу, опрокидывающему не морщась уже третью по счёту рюмку местного дрянного пойла. За время их недолгой беседы тип уже успел порядочно раскраснеться. Он откинулся своим грузным телом в потертом кожаном пальто на спинку стула и отвечал на реплики приятеля теперь неохотно, даже с трудом. — Похоже, Лорд и так нас уроет, — выдал он наконец, потирая свои редкие усы, — ты видел, что он сделал с Северусом… — Поделом этому скользкому змеёнышу! — раздражённо отреагировал Макнейр. — Мне надоело его видеть в числе приближённых! Видал, с каким видом ходит? Да он на нас и не смотрит! А если и смотрит, то как на мусор! Чистоплюй хренов. — Полно, Уолден, ему и так сегодня досталось. Лорд не в духе, — вздохнул пожиратель. — Ещё бы ему быть в духе! Скоро мы все отправимся в Азкабан, а кое-кто и на тот свет, если его план на деле окажется фуфлом. —Тише ты! Тише! — зашипел приятель. Словно моментально протрезвев, он подобрался и нервно поглядел по сторонам. — А чего мне чураться? — только расходился хмельной Уолден. — Все здесь задумывались об этом! — громыхнул он. — И лишь учителишка преспокойно в случае чего подожмёт хвост и быстро перебежит на сторону повыгодней! Он было хотел ещё что-то сказать, но тут из-за стола слева вскочил другой маг. Ни на ком из присутствующих не было сейчас ни черного балахона, ни страшной маски, однако ошибиться с принадлежностью волшебника к последователям Тёмного Лорда было практически невозможно. Он выглядел гораздо более увесисто и устрашающе, чем сидящий напротив. Полноватый, с длинным шрамом на небритой щеке, он прижал свою палочку прямо к носу возмущающегося. — Неужто ты в нашем Повелителе сейчас засомневался, Макнейр? М-м? Бар вдруг затих в предвкушении близящейся стычки. Некоторые, затаившись, готовы были в любую секунду аппарировать или воспользоваться защитными чарами, иные ухмылялись и переглядывались, будто в ожидании отмашки, готовые поучаствовать в забористой сваре. Неудивительно, после встречи с Лордом выплеснуть наружу эмоции хотелось многим. — Нет, Гойл… гхе, — прохрипел Макнейр, пальцем осторожно отодвигая упирающуюся в лицо палочку. — Что-что? Я не расслышал! — Гойл наклонился к его лицу и повернулся ухом, якобы сильно прислушиваясь, хотя и без этого отлично слышал произнесённые слова. — Нет. Ты ослышался. Гойл повернул к Макнейру свой широкий нос и долго смотрел на него, а затем поднялся и, сплюнув прямо на пол, подобрал свою тяжёлую сумку. Он вышел из таверны, а за ним тут же двинулись ещё двое его компаньонов, занимавшие с ним один столик.***
В тёмной Гриффиндорской башне, освещённой лишь тусклым светом двойного подсвечника, перед тяжелой дверью стоял, прижавшись лбом к холодному дереву, уставший высокий мужчина. Глаза его были прикрыты, а ладони прятались в темноте его длинной мантии, прижимая одному Тёмному Лорду известные раны. Он был один и, видимо, поэтому его поза на редкость правдиво демонстрировала всю тяжесть его состояния. Сгорбленный, бледный, Снейп с трудом стоял на ногах. Он дышал тяжело, широко раздувая ноздри своего крючковатого носа, и хмурился, проявляя больше обычного глубокую морщинку на лбу. Он требовательно постучал по двери, но ответа снова не последовало. Теперь уже стук был дополнен устрашающей, насколько мог позволить его надрывный тон, фразой. Бесполезно. — Глупая ведьма, — прошептал он себе под нос, взявшись за переносицу и неловко качнувшись. Скривил губы, вероятно, от резко пронзившей боли. — И ты идиот. Он отступил на шаг от двери, чтобы сделать пару взмахов волшебной палочкой и, убедившись, что в комнате живой человек, а не хладный труп, подобрался насколько мог и пустился в подземелья.***
Вопреки указаниям Снейпа, в его покои я не явилась, а, напротив, крепко-накрепко заперлась у себя, применив к двери и окну всевозможные защитные чары, какие только сумела припомнить и сотворить. Моя собственная палочка не хотела признавать меня и колдовать ей было настоящим мучением. В конце концов это так меня разозлило, что я чуть было не поломала её в щепки. Не так я себе представляла возвращение магии. Думала, с первым же заклинанием звёзды посыпятся с небес, на деле же мне самой хотелось провалиться под землю. Я убила этого несчастного… «Пожирателя!» — хотелось оправдаться. Неважно! Каким бы он ни был, я уничтожила его. Забрала всё, что у него было — магию и даже жизнь. Нет, я ничем не лучше этих фанатиков. Я хуже! Они хотя бы следуют своей идиотской философии, а я — лишь своим эгоистичным порывам. «Убийца!» — пульсировало в висках, комната перед глазами расплывалась от вновь и вновь накатывающих слёз. Я отправилась в ванную и долго соскребала с себя всю эту грязь, весь этот вечер — до боли, оставляя красные следы на коже. Ревела в голос, и становилось легче. Немного. Сколько я там провела — не знаю — час, может, два. Выплескивала наружу всю эту дрянь, скопившуюся внутри, в истерических рыданиях и чувствовала себя теперь опустошённо. Когда я вернулась в комнату, ко мне уже вовсю стучали. Я уставилась на дверь своими отёкшими пульсирующими глазами. Больше не чувствовалось ни отчаяния, ни страха, ни злости — только апатия и безразличие. Голова гудела, точно её зажали в тиски. Я отступила назад и, как какой-то взлохмаченный дикий зверёк, забилась в щель меж комодом и кроватью, спрятав босые ноги под полами длинного халата. А он стучал снова и снова. Послышался слегка осипший голос, какой-то усталый, непривычно слабый для Снейпа. — Если вы думаете, что мне не под силу вскрыть эти чары, вы глубоко ошибаетесь! Я свернулась, опустив голову на колени и прикрыв сверху руками, и начала покачиваться в каком-то забытье. Мне уже было наплевать, вскроет ли он эту чёртову дверь, заавадит ли, наложит ли Обливиэйт или начнет насмехаться в свойственной ему манере. Мир поплыл, как только веки мои сомкнулись. Где-то вдали очень тихо играл нежный вальс, а за окном сыпались пушистые хлопья снега. Спустя какое-то время приходила Помона. Она неуверенно постучала, тихонько справилась о моём здоровье. Профессор, вероятно, хотела узнать, что со мной случилось. Я, оказалось, обещалась вернуться ещё до обеда и составить ей компанию в Хогсмиде, но и на ужине не появилась. Она постояла у запертой двери и, не дождавшись ответа, ушла обратно к себе. Я так и дремала, свернувшись в своём укрытии на полу, пока не услышала её голос, но и после этого — лишь лениво перебралась в кровать под одеяло. Меня сильно знобило, и неудивительно — сколько мы пробыли там, в лесу, по колено в грязи и мокром снеге. Да и сидение на холодном полу после ванной наверняка не пошло мне на пользу. Я долго решалась на вылазку к комоду за бодроперцовым, но так и не нашла сил на это. Ещё минут пятнадцать я маялась в постели, переворачиваясь с боку на бок, а после уснула, но и тут мне не было покоя. Все пережитое проигрывалось в голове снова и снова. Я всё старалась что-то изменить, но сценарий уже был написан. Подушка вымокла от слёз — а я не замечала, только вздрагивала в неспокойном сне, пока постель не прогнулась, а меня не обняло что-то большое и тёплое. Я знала, что он вернется. Я, может быть, не осознавала, но точно знала где-то внутри, что он не даст мне сожрать себя, не даст мне остаться наедине с этим. Он прогнал их — мои кошмары отступили, и теперь меня ждал иной сон. Мерлин, как это было приятно. Мне стало вдруг так спокойно. Он аккуратно убрал растрепавшиеся пряди с моего лица, стёр мокрые следы от слёз. Он дышал, он просто дышал рядом со мной, и этого было достаточно, чтобы снова захотеть жить. Я чувствовала его тёплое дыхание на своей шее, чувствовала спиной, как размеренно вздымается его грудь, чувствовала его расслабленные руки, подмявшие меня под себя. Это был плен, из которого вовсе не хотелось выбираться, напротив — хотелось остаться в нём навсегда. Я позволила ему спасти меня, поддалась этой обманчивой нежности, ведь то было лишь сновидение. Не более, чем плод моего воображения, красивая фантазия. Но пусть хоть здесь всё будет так, как надо. В какой-то момент мне захотелось дотронуться до моего призрака. Я повернулась к нему и нежно обхватила ладошками его немного колючее от щетины лицо. Зажмурилась — боялась, если открою глаза, мираж растворится, и я снова останусь в этой холодной постели наедине со своими кошмарами. Я потянулась вверх и кончиком носа провела вдоль его лица. Совсем необязательно видеть — эти тонкие губы, выдающийся профиль я узнаю из тысячи. Я легонько поцеловала этот всюду следящий за мной нос, потом щёки, ещё и ещё, уголки губ один за другим. Мои пальцы медленно вплелись в его волосы, а затем спустились, нежно оглаживая шею. Потом он поцеловал меня так, как я от него не могла ожидать. Это было так осторожно и нежно, будто я всё ещё спала, а он не хотел потревожить меня. А я и спала, этого ведь и правда не могло быть на самом деле.