***
Утро согревало комнату ласковым весенним солнцем. Где-то под окнами, далеко внизу шелестел ранней листвой игривый ветерок. С площадки для квиддича доносились обрывистые возгласы студентов. Замок понемногу оживал после затянувшейся зимы. Я лежала на постели и чувствовала себя сломанной куклой, распластавшимся на простынях манекеном, замершим в неестественной позе. Моё одеревеневшее тело будто больше мне не принадлежало, было тяжёлым и непослушным. За окном раздался треск. Я насилу открыла глаза и скосила взгляд на источник звука. Огромная холёная сова, с трудом взгромоздившись на карниз, противно царапала пологую поверхность коготками и настырно стучала в окно. Мне захотелось запустить в неё непростительным заклятием. Именно так начался мой первый день в новом амплуа — полноценной ведьмы. Ещё с полчаса я пролежала не двигаясь и в отмеску издеваясь над бедной птицей. Не было сил встать, не было сил даже думать, словно в голове проделали огромную дыру. Однако недовольное уханье за окном уже перерастало в отчаянные вопли, и мне пришлось-таки подняться, с трудом выпутываясь из месива простыней и одеял. Плотнее запахнув сбившийся за ночь халат, я ощутила чуть слышный травяной аромат, спрятавшийся в его складках. Пообещав себе подумать об этом позже, я наконец впустила сову, взяла из своего редеющего арсенала ободряющее зелье и отправилась умываться. Письмо было от брата. Сказать, что он слегка переживал, значит, не сказать ничего. Дрожащий почерк и сбивчивые предложения выдавали сильное беспокойство. Его легко можно было понять: мы прочли подозрительное тёмное заклинание, я полоснула себе руку и испарилась. Райли, наверное, чуть с ума не сошёл. Я поискала взглядом злосчастный медальон — он бледно мерцал на солнце среди складок одеяла. «Книжку, кстати, надо бы забрать — полезная вещь, как оказалось!» Если честно, для меня было странно, что Райли ограничился письмом, а не обивал с утра пораньше пороги Хогвартса. Я лениво черкнула ему в ответ пару строк и, потянувшись, принялась приводить себя в божеский вид. Подойдя к зеркалу, я едва узнала саму себя, и дело было вовсе не в чёрных кругах под глазами или необычайной бледности кожи. Нет, на меня смотрело всё то же смазливое личико с нечёсаным безобразием на голове, с тем же курносым носом и карими глазами, однако что-то в них определённо поменялось. Взгляд уже не был прежним. Холодный и чужой, он пугал своим стальным блеском. Я поёжилась — казалось, будто напротив сидел двойник, доселе мне незнакомый. Я долго всматривалась в зловещее отражение и молчала. Мы обе молчали. В конце концов, насилу оторвавшись от зеркала и путанных мыслей, я поспешила из своих четырёх стен на свежий воздух. Мне повезло подгадать время завтрака — внутренний двор был безлюден, поэтому ничто не отвлекало меня. Кислород подействовал отрезвляюще. В голове понемногу прояснялось, и я попыталась разобраться в сложившейся ситуации, насколько это было мне под силу. Вспоминая события прошлого вечера, я сама не заметила, как начала ходить по лужайке кругами. «Слишком много, слишком много всего для одной недоведьмы! Нашла место силы, прочла тёмное заклинание, чуть не попалась пожирателям, убила одного из них, получила его магию. Магию получила…» — на этой мысли я впала в ступор. Рука медленно потянулась за палочкой, которая чудом осталась цела после всего произошедшего. Я взвесила её на ладони — казалось, этот упрямый кусок дерева всем своим существом противился мне. Было удивительно, что мне удалось запечатать двери с её помощью. Хотя, может, и не удалось, ведь утром они заперты уже не были. «Если вы думаете, что мне не под силу вскрыть эти чары — вы глубоко ошибаетесь!» Я вздрогнула, припоминая вчерашние сновидения. Кто знает, может, Снейп и правда заходил проверить, всё ли со мной в порядке. «Охраняет, значит. Бережёт свою добычу, мерзавец!» Я никак не могла сообразить, что же делать дальше. Первой мыслью, естественно, было отправиться к Альбусу, это бы всё упростило. Это казалось заманчивым — перекинуть ношу на директора и больше не чувствовать ответственности. Он бы сам разобрался: в Азкабан меня сажать или прощать, лечить и ограждать от общества или изучать в лаборатории. Он всегда был моей последней надеждой, той незыблемой скалой, что высилась впереди и придавала уверенности. Но тут мои мысли свернули в другое русло. Сдавшись Дамблдору, я уже ничего не смогу сделать самостоятельно. Оказавшись под его опекой и цепким взглядом, я ничего больше не буду решать. А ведь я могла бы. Могла бы изменить что-то! Могла бы наказать тех, кто виновен во всех моих злоключениях, да и не только моих! Разве это не было бы справедливо? «Нет, Альбус никогда не допустит такого самоуправства». От понимания ситуации внутри меня будто что-то оборвалось, а потом вспыхнуло. Я почувствовала гнев. Ведь если не взяться за дело самой, этот скандал просто замнётся, а виновные ускользнут, точно так же, как это происходило раньше. Разве могла я теперь это допустить? Я зацепилась за эту мысль, как за спасательный круг. Было довольно легко убедить себя в том, что мной движет не месть, а жажда справедливости. В конце концов, кто я такая, чтобы лишать людей того, что они заслуживают?***
Подловив Помону в коридоре после завтрака, я объявила ей, что мне необходимо отлучиться. Она ещё волновалась насчёт вчерашнего, но легенда о настигшей меня мигрени, коей, к слову, я страдала частенько и чаще всего фальшиво, её вполне устроила. Сославшись на то, что мне нужно в город за ингредиентами для индивидуального лечебного зелья, я выбила себе отгул. Мне и правда следовало кое-что прикупить в лавке Салливана, ведь, несмотря на ободряющее зелье, чувствовала я себя неважно. Настоящий же интерес в Косом Переулке для меня представлял мастер Оливандер. Не теряя времени даром, я отправилась в Хогсмид, чтобы воспользоваться камином в «Сладком Королевстве». Ах, какое это было удовольствие, перемещаться при помощи летучего пороха самостоятельно! Кожу пощипывало как после мороза, нос щекотало, и я громко чихнула уже на другой стороне — выбираясь из камина в «Дырявом Котле». Через пару минут я пробиралась сквозь толпу волшебников в Косом Переулке, а через полчаса уже добралась до Бейсвотер-стрит.***
— Я тебе голову оторву! — Вот это гостепри… — не успела я договорить фразу, как была втянута внутрь родного дома. — Я отправил тебе три совы! Три! Уже сам хотел заявиться в Хогвартс! Ты издеваешься? — распалялся Райли, стремительно переходя в верхний регистр. — Успокойся! Ну, видишь, живая, — я постаралась как можно нежнее успокоить братца, показательно ощупывая себя ладонями, — ничего плохого не случилось… — Тебе повезло, что Элфи и мама с папой не в курсе! Скажи спасибо! — Ну Ра-а-айл! — протянула я вместо извинений, наклонив голову и состроив наимилейшее выражение лица; раньше всегда срабатывало. — Где, кстати, мой томик? Тут братец покраснел и запыхтел, как кипящая кастрюля с бодроперцовым, плотно закрытая крышкой. Того и гляди задымится. Нужно было срочно что-то предпринять, чтобы взрыв не накрыл с головой, а лишь обдал по верхам. Я выхватила из-под плаща новенькую палочку и протянула её брату: — Гляди! Сработало! Райли ничего не оставалось, как только выдохнуть весь свой гнев. Его внимание теперь было направлено на мою обновку. Он осторожно взял древко и покрутил в руках, чтобы лучше рассмотреть. Я своей новой палочкой жутко гордилась: чёрное дерево и кожа саламандры. Почти идеально ровная, гладкая, с шестью резными трапециями у основания. — И что с ней делать будешь? На стенку повесишь? — съязвил брат после недолгого молчания. — Ну… у девушки должно быть много аксессуаров. Старую буду по будням носить, а эту — по выходным. Я пожала плечами и состроила наивную мину, а до братца тем временем потихоньку начал доходить смысл моей покупки. Внезапно у него будто пропал дар речи. Он лишь наклонился ко мне заговорщически-близко и промычал что-то трудно различимое с вопросительной интонацией. — Что ты несешь, сумасшедший! — расхохоталась я. Мне и правда было смешно видеть его озадаченное лицо. Брат не верил, что это могло быть правдой. Тот, с кем я прошла все стадии отчаяния, с кем я делила все печали, тот, с кем я научилась жить среди магии без неё. Видно было, как Райли хочет расспросить меня обо всём, как у него в глазах мелькает тысяча вопросов. Я обняла его крепко-крепко и попросила пока ни о чём меня не спрашивать. Мы долго простояли так, прижавшись друг к другу, общаясь на каком-то немом родном языке. — Ты стала такой… взрослой, — наконец сказал брат, отступив, чтобы рассмотреть меня получше. Его глаза блестели, и я сама была готова разреветься, — я даже не заметил, как это произошло. — Да уж, взрослая, — хмыкнула я, утирая нос. То ли от сдерживаемых слёз, то ли в наказание за утреннюю ложь Помоне, моя голова действительно начинала болеть, и я решила поторопиться. Нужно было ещё заглянуть к Салливану, а потом поскорее вернуться в замок. Брат проводил меня до двери и, не выдержав, снова крепко обнял на пороге. Мне стало так тепло на душе после этой встречи. На мгновение даже захотелось бросить свои грандиозные планы и устроить себе спокойную жизнь с семьей на Бейсвотер-стрит. Но это было лишь мгновенье.***
К Салливану я собиралась за ингредиентами не только для обычных элементарных зелий. Теперь, когда передо мной открылись новые горизонты, глупо было не опробовать более сложные рецептуры, недоступные мне ранее. Многие из них требовали использования палочки, той самой, что приятно оттягивала теперь мой внутренний карман. Однако моим планам не суждено было сбыться, по крайней мере пока. Сделав всего несколько шагов от родного дома, я почувствовала режущую боль в груди. Голова закружилась, и на секунду раскинувшийся передо мной Гайд Парк превратился в зелёное месиво. Я мысленно списала недомогание на отсутствие завтрака и продолжила путь, но новая волна боли заставила меня согнуться пополам. Я не смогла сдержать крика и повалилась на асфальт, а боль продолжала расти, будто кто-то резал меня изнутри. Через мгновение кричать я уже не могла, в горле что-то неприятно булькало, мешая дышать, слёзы застилали глаза. Где-то невообразимо далеко раздавались встревоженные крики Райли, перед лицом мелькали тени, кто-то пытался поднять меня с земли. Образы и звуки смешались в моей голове в невыносимый давящий на мозг гул. — В дом её, живо! — услышав над собой властный голос Северуса Снейпа, я наконец потеряла сознание.