Великолепная Гермиона Грейнджер и Этот Идиотский Философский Камень

POV Гермиона Когда мы приехали, уже стемнело. Было семь вечера. Все зачем-то столпились в коридоре и проталкивались к выходу, а я (как человек разумный) так и сидела у себя в купе – ждала, пока эта толпа рассосется. Карл все возмущался, что его в школу доставят отдельно от меня. Устав слушать его нытье (или скорее унылое шипение?..), я сломалась – пообещала протащить его под мантией. Точнее, попытаться протащить. Почему так? А вы сами попробуйте незаметно пронести куда-то пятиметровую чешуйчатую махину, которая вечно жрет! Да-да, это я про тебя, наглая морда. И не надо тут мне клыками щелкать! Бестолковая рептилия... Ну да ладно. Пора уже выходить, а то еще увезут обратно в Лондон. Я-то как бы и не против,... но тогда совесть в лице Хирона меня замучает. – Сиди тихо и не высовывайся. А то ведь я все еще могу запихнуть тебя в клетку, и будут тебя домовые по замку таскать, – пригрозила я Карлу. Он шикнул что-то оскорбленное и оскорбительное, но после все-таки заткнулся. Снаружи кто-то уже орал на всю платформу: «Первокурсники! Первокурсники, все сюда!». Судя по ощущениям, именно над источником голоса качалась лампа. И качалась она на высоте, куда большей человеческого роста. А значит, встречал нас тот полувеликан, которого отчислили то ли на третьем, то ли на четвертом курсе. Нет, кажется, все-таки на третьем. Там была какая-то темная история, в которой кто-то умер... Н-да, просто волшебно. Рубеус Хагрид, вот как его зовут. Хранитель ключей. Хотя это слишком пафосно. По сути, он просто лесничий. Если верить моему брату, конечно. А он у нас такой, любит оскорблять посторонних. Особенно, если ему что-то не нравится, а ему вообще мало что нравится. Ничего, по ходу разберемся. А пока я заинтересованно осматривалась по сторонам, хотя и мало что могла рассмотреть из-за людей и темноты. Станция располагалась в так называемом Хогсмиде, единственной деревеньке во всей Англии, где проживали исключительно волшебники, если верить книгам. И ни одного магла. На обычных картах не значится, на спутниках не отображается. Мы с родителями только про него вычитали, так тут же попытались определить его примерное местонахождение и нанесли на карту. Чисто назло, да и все равно этого никто не увидит. Так что да, мне было интересно. Совсем немного. Лесничий тем временем уже привел нас к озеру, откуда открывался (чего греха таить) потрясающий вид на замок. Он был выстроен на вершине высокой скалы, у него была куча башен и бойниц, и очень много окон. Аннабет ухо бы себе отрезала, лишь бы побывать здесь. Да и не только себе (и не только ухо). Какое строение! Ему ведь уже полторы тысячи лет, и ничего еще не обрушилось! Или реставраторы были на высоте. Пока все пялились на это чудо, я его фотографировала на телефон. Вы скажете: «Но ведь техника в Хогвартсе не работает!» И вы будете правы. Но чем объяснять, я лучше процитирую одну древнюю давнюю подругу. Кхм-кхм. «Гермиона, милая, этот телефончик по моей просьбе сделал сам Гефест. И он ловит отличный сигнал в глубинах Тартара, лично проверяла. Разумеется, он будет работать в Хогвартсе». Как-то так, теперь, надеюсь, все понятно? Да-да, у меня телефон от Гефеста, змея от Афины и подруга, которая запросто с обоими благотворителями общается. Ну что сказать? Я элита. [Примеч. автора: и не просто же так в жанрах Мэри Сью (Марти Стью)] – Четыре человека в одну лодку, не больше, – скомандовал лесничий, указывая на небольшую флотилию у берега. – Давно не виделись, – сказала я, как бы невзначай подсаживаясь к Поттеру. Тот улыбнулся и поприветствовал меня. Видно, немного отошел от прошлой нашей встречи и, вроде, не против подружиться. Отлично, то, что надо. А вот Уизли не выглядел таким довольным. Но у меня и не было цели понравиться ему. Он сдулся еще больше, когда к нам подсел Невилл, тоже не особо довольный жизнью. – Так и не нашел своего Тревора? Тот уныло покачал головой. Я, добрая душа, сочувственно ему улыбнулась. Я бы удивилась, если бы было иначе. Я честно обошла все купе (в буквальном смысле все), даже к машинисту сходила (в основном, правда, чтобы узнать, долго ли еще ехать), а вот в грузовые уже не пошла – там-то этой жабы уж точно не могло быть. Да и мало ли. Вдруг там нелегалы какие ехали. В картишки играли, сплетничали, строили планы. А тут я. Как сказала бы моя мама, il moveton(1). – Расселись?! – прокричал этот Хагрид из личной лодки. Чего ты так орешь-то? Тут же акустика хорошая. Тебя и так все услышат. – Тогда ВПЕРЕД! Ну что за человек. Тебе ж никто не ответил, а если сейчас кого-нибудь на берегу оставим? И как там, я не знаю, с правилами техники безопасности? Например, «И да, детки, не свешивайтесь за борт, пожалуйста. Тут у нас русалки, гриндилоу и еще гигантский кальмар. Утащат вас на дно, а нам потом много бумажной работы, а с вашими родителями столько мороки будет, кошмар». И тут рядом с нашей лодкой в свете фонаря на поверхности воды мелькнул чей-то чешуйчатый бок. Сглазила. – Вы это видели?! – Уизли тут же свесился за борт, раскачивая лодку. Все посмотрели в нашу сторону, вытягивая шеи. – Угробить нас хочешь?! – раздраженно (совсем не зло, нет-нет) воскликнула я и дернула его назад. Как я уже говорила, было бы неплохо обойтись без трупов хотя бы первый месяц. А этот рыжий идиот меня будто и не слышит. – Это точно была русалка, зуб даю! – Русалки на глубине обитают. Поднимаются, если хотят утащить кого-нибудь на дно и съесть там вместе с костями. Или если нужно поговорить с кем-то с поверхности. – Это может быть какая-нибудь другая тварь, тот же гриндилоу, но я тебе этого, разумеется, не скажу. – Так что расслабься. Тебе показалось. А если нет, то нет и причин для радости. После этого мнения разделились. Часть однокурсников вздохнула облегченно – понадеявшись на "показалось", часть разочарованно – что немного тревожит, а часть (к моему разочарованию, меньшая часть) аккуратненько отодвинулась подальше от бортов. К моему удовольствию, Поттер и Лонгботтом придвинулись ко мне поближе. Значит, относились к последним. И инстинкт самосохранения, значит, есть, а это хорошо. Дальше плыли в тишине. Потом был утес, зычное «Пригните головы!», заросли плюща, темный туннель и подземная пристань. Лесничий нашел Тревора, а Невилл выглядел так, словно нашел смысл жизни. Я его, пожалуй, понимаю. Если бы на его месте была я, а на месте Тревора – Карл... Хагрид повел нас наверх по каменной лестнице, и вот мы на лужайке у подножия замка, еще один лестничный пролет – уже перед огромной дубовой дверью. Убедившись, что никто не утонул, в озеро не падал и жаба все еще у своего хозяина, Рубеус трижды постучал в дверь замка. Та незамедлительно открылась (такая уж у нее функция, что поделаешь), а за ней обнаружилась высокая строгая мадам в изумрудной мантии (спорю на десять драхм, что это МакГонагалл). Будто специально под дверью стояла и нас караулила. Хотя почему это будто? Поттер едва заметно поежился, глядя на нее. Боится, значит. Ничего, привыкнет. В конце концов, она, с большой вероятностью, будет его деканом. Но вряд ли и моим тоже. – Профессор МакГонагалл, вот первокурсники, – отрапортовал Хагрид. Я так и знала! Где мой выигрыш? – Спасибо, Хагрид, – кивнула она ему. – Я их забираю. Она повернулась и пошла вперед, приказав нам следовать за ней. Мы оказались в огромном холле, потолок которого терялся где-то вверху, мраморная лестница вела на верхние этажи. Поттер вытаращил глаза и вовсю вертел головой по сторонам. Конечно, такие хоромы нечасто увидишь. А учитывая его побитый вид, видел ли он хоть какие-нибудь хоромы в принципе? МакГонагалл завела нас в маленький пустой зальчик, где нам, разумеется, было жутко тесно. Хотя кого это волнует, кроме нас самих? Но замок-то немаленький – могли бы выделить комнатку побольше. Или, на худой конец, просто оставить нас подождать в коридоре. – Добро пожаловать в Хогвартс. – О, так есть введение. И вы все же обратили на нас внимание. Это все так гостеприимно с вашей стороны! – Скоро начнется банкет по случаю начала учебного года... – Еда, слава Богам! Дальше я уже не слушала. А зачем? «Вас распределят на факультеты, бла-бла, плюс/минус баллы, бла-бла, Кубок школы, бла-бла, а пока соберитесь с мыслями, ведь на вас скоро будет пялиться вся школа и преподавательский состав, и ведите себя тихо». Вот и все. МакГонагалл закончила свою речь, прошлась по нам пронизывающим холодным взглядом, задержалась на съехавшей мантии Лонгботтома, на все еще грязном носу Уизли, на волосах Поттера, похожих на взрыв на макаронной фабрике, и, приподняв брови, остановилась на моих джинсах. Посмотрела мне прямо в глаза. Вот вы сейчас подумали, что я испугалась/смутилась/”не заметила”/попыталась прикрыть их мантией, нужное подчеркнуть. А вот фигушки! На нас с отцом мама так каждый день смотрит, когда за стол садимся. А летом за нее это делает братик, пусть и не каждый день. Точнее, он делал это каждое лето, за исключением вчера закончившегося. На что я совершенно по-детски обиделась. Ничего, ему будет полезно потренироваться просить прощения, а то не все же мне. Так что я спокойно смотрела ей в глаза в ответ, а потом еще и улыбнулась. Такая реакция ей была, похоже, в новинку, и она молча ушла в Главный зал. То, что смотрела она именно на меня, просек только Гарри, стоявший рядом. Потому что я больше никак не могу объяснить то, что он вылупился на меня, как будто я сделала из драконьего яйца омлет, стоя прямо напротив мамы-драконихи. – Что? Ну, посмотрела она на меня. Что с того? Да, я не переодела джинсы на брюки, ибо лень отчасти правит миром. Да и что я сейчас-то могу с этим поделать? Вещи, скорее всего, еще в поезде. Я могу, конечно, махнуть палочкой, но в лучшем случае сожгу к чертям мантию, а в худшем будет много криков и запах горелой плоти. Тебе оно надо? Лично мне нет. А взгляд я уж как-нибудь переживу, это вам не Медуза Горгона. Он бы и дальше на меня пялился, но для этого у него появились новые жертвы. Сначала Уизли завел шарманку, мол, интересно, а что за испытания, а то Фред, мой брат, говорил, что это очень болезненно. Непросвещенные маги эту тему подхватили и теперь все вместе дрожали от страха. Я хлопнула Поттера по плечу, мол, успокойся, нормально все будет, не слушай ты его. А потом... Призраки. Они просачивались сквозь стены и делали вид, что не замечают нас. А может они и правда не замечали. Спор – это святое, особенно для них, ведь после смерти дружелюбным призракам делать больше и нечего. Да, я сказала “дружелюбным”, это важное уточнение, потому что есть еще более чем не дружелюбные призраки. Такие людей убивают. Например, своих убийц. И их детей, и детей их детей... Или каких-нибудь людей определенного типа. Или просто всех, до кого руки дотянутся: территория для перемещений-то ограничена (обычно их останками). Но я отвлеклась. – А я вам говорю, что надо забыть о его прегрешениях и простить его, – произнес дух какого-то толстого монаха. – Я считаю, что мы просто обязаны дать ему еще один шанс... – Заметьте, он сказал не “второй”, а “еще один”. Сколько ж раз этот неизвестный уже провалился? Всех, похоже, уже достал. – Мой дорогой Проповедник, разве мы не предоставили Пивзу больше шансов, чем он того заслуживал? – Какая я умная. Интересно, сколько лет они его уже терпят? – Он позорит и оскорбляет нас, и, на мой взгляд, он, по сути, никогда не был призраком... Призрак в трико и круглом пышном воротнике (который, кстати, называется «мельничный жернов», если кому интересно, можете погуглить), говорящий пока что разумные вещи, замолчал и уставится на нас, словно только заметил. То чувство, что ты настолько ничто, что даже призрак тебя не замечает. – Эй, а вы что здесь делаете? – а нет, все-таки замечает. – Стоим вот, ждем, – невозмутимо ответила я, тем самым обратив на себя всеобщее внимание. – А вы? – Ну, эм-м-м... – немного растерялся призрак. – А мы... парим вот. Дискуссируем. – Понятно, – все так же невозмутимо ответила я. И как бы невзначай спросила. – А вы все где-то на территории школы похоронены? Призрак в трико издал звук, свойственный человеку, который поперхнулся бы воздухом, если бы испытывал в нем потребность. Остальные же давно усопшие хлопали глазами и открывали-закрывали рты. Такого у них, наверно, еще никто не спрашивал. Что странно. – Что, прости? – спросил призрак, вновь обретя способность говорить. – Да нет, ничего. Сама узнаю. Тут очень вовремя (действительно вовремя, без шуток) вернулась профессор и отправила летучих мертвецов восвояси. После сказала нам выстроиться в шеренгу и идти за ней. Поттер побледнел и еле переставлял ноги. МакГонагалл повела нас в Главный зал. Когда мы прошли через двойные двери, я почувствовала, как мое сердце забилось быстрее. Я увидела его. Моего брата. Он сидел за столом и бегал по нашей толпе взглядом, видимо, ища меня. Мы встретились взглядами, и я сразу же посмотрела в другую сторону. Он сильно похудел с прошлого лета, мешки под глазами. Я даже подумала не строить из себя обиженную младшую сестренку. Вот только я и была сейчас обиженной младшей сестренкой. Хотя обиженной уже не так сильно. В этот момент профессор МакГонагалл поставила перед нами табурет и положила на его сиденье старую остроконечную шляпу. Ах да. Церемония распределения. Все в зале смотрели на шляпу. Та шевельнулась, а потом запела что-то о своих умственных способностях, о красоте других шляп, о факультетах. Я не особо слушала. Когда она закончила, весь зал зааплодировал. Шляпа поклонилась четырем столам факультетов и застыла. – Значит, каждому из нас нужно будет всего лишь ее примерить! – тихо возмущался Уизли. – Я убью этого вруна Фреда, ведь он мне заливал, что нам придется бороться с троллем. Я подавила смешок, но не слишком успешно, судя по уничтожающему, как ему казалось, взгляду Рональда, брошенному на меня. Классные у него братья. Поттер выдавил из себя улыбку, но выглядел так, словно его вот-вот стошнит или он потеряет сознание. МакГонагалл вышла вперед с длинным свитком пергамента. – Когда я назову ваше имя, вы наденете шляпу и сядете на табурет, – произнесла она. – Начнем. Абботт, Ханна! Девочку с белыми косичками и порозовевшим лицом шляпа отправила в Хаффлпафф. Один из столов разразился аплодисментами, и Ханна пошла туда, заняв свободное место. Призрак-Проповедник помахал ей рукой. Распределение продолжалось. Особенно громко хлопали за столом Гриффиндора, и я заметила среди кричавших рыжих близнецов Уизли. И выглядели они так дружелюбно и невинно, что я невольно напряглась. С ними нужно будет подружиться, чтоб не доставляли лишних проблем. – Грейнджер, Гермиона! Я даже чуть вздрогнула от неожиданности, но потом быстренько протолкнулась к МакГонагалл, которая снова неодобрительно смотрела на мои джинсы, нацепила шляпу и уселась на табурет, чувствуя каждой клеточкой тела взгляд братишки. – Трудно, довольно трудно, – раздался голос шляпы у меня в голове (так я думала). Но судя по тихим шепоткам, понесшимся по залу, она сказала это вслух. Здорово. – Давно у меня такого не было. Куда же мне определить тебя? – Вы, конечно, извините, но нельзя ли потише. Это вроде как личное, – ответила я ей. Тоже вслух. Как вы со мной, так и я с вами. В зале раздались смешки. Шляпа ничуть не смутилась и продолжила. Вслух. – Определенно не в Хаффлпафф. – Ну, я же попросила. Даже вежливо. Смешки стали отчетливее. И теперь они раздавались и со стороны преподавательского стола. – Эй, Грейнджер! Давай к нам! – раздался голос какого-то парня, одного из учеников. – Ты нам нравишься! Скучно не будет! – продолжил почти полностью идентичный. Что-то мне подсказывает, что это близнецы Уизли. Может, действительно подружимся. – Я бы с радостью, но мое мнение тут, похоже, не учитывается! – крикнула я им в ответ, показывая рукой на шляпу. МакГонагалл цыкнула на нас троих, и в зале через несколько секунд снова установилась тишина. Но ненадолго. – И определенно не в Гриффиндор, – категорично заявила шляпа. – Я еще от Мародеров не отошла. Я виновато развела руками, смотря (хотя из-за этой шляпы я ничего не видела) в сторону стола Гриффиндора. Мол, простите, но Вселенная против. Со стороны близнецов послышался разочарованный стон. Смешки за преподавательским столом стали слышны отчетливее. – Да, решено! – зал замер в предвкушении. Интересно было уже абсолютно всем, даже завхозу с его кошкой. – СЛИЗЕРИН! И тишина. Потом стол Слизерина зааплодировал, и я пошла туда. Куда брат, туда и я, блин! Села на свободное место, пожала некоторым руки, от некоторых приняла приветственные кивки. Чувствую, не будете вы так дружелюбны, когда узнаете, что мои родители – маглы. Скрывать-то я этого уж точно не собираюсь. Распределение шло дальше. Невилла отправили в Гриффиндор, некоего Драко Малфоя (лицо у него такое знакомое; наверное, я в его купе заходила, когда искала жабу) – в Слизерин, Поттера, Уизли и одну из близняшек Патил – в Гриффиндор... Последним в списке был Блэйз Забини, и попал он в Слизерин. Когда он сел рядом со мной, Дамблдор поднялся со своего трона, широко развел руки и заулыбался. У меня кулаки зачесались ему врезать. Позаботился, называется, о нашем так называемом “национальном герое”. – Добро пожаловать! – начал толкать речь он. – Добро пожаловать в Хогвартс! Прежде чем мы начнем наш банкет, я хотел бы сказать несколько слов. Вот эти слова: олух, пузырь, остаток, уловка. Все, всем спасибо! В зале радостно закричали и зааплодировали. Я недоумевала. И что это должно значить? Боги, да какая разница, что?! Он же свихнулся! – Ты привыкнешь, – не слишком уверенно сказал чернокожий мальчик рядом со мной. Блэйз Забини. – Мама предупреждала меня, что он уже немного того. В силу возраста. Я нервно хохотнула. – Немного?! У нас бы его давно в дурку сдали. А если не в дурку, так в дом престарелых. Забини ухмыльнулся и согласно закивал. – У кого это, у нас? – надменно спросил тот самый Малфой, сидящий напротив. – У нас, то есть у маглов. Мои родители – не волшебники, – таким же тоном ответила я. Ой, что сейчас начнется. – Так ты грязнокровка! – с омерзением воскликнул Малфой. – Грязнокровка на Слизерине! Ну вот. Началось.