Великолепная Гермиона Грейнджер и Этот Идиотский Философский Камень

POVГермиона Оставшуюся часть ужина я сидела одна – все отсели подальше, чтобы “не марать руки”, как выразился Малфой. Хотя было несколько человек, смотревших на меня не с отвращением, а с интересом. Как на интересный экспонат в музее или как на редкую зверушку, которую никогда не видели вживую. А Забини, к моему удивлению, посматривал виновато. Все остальные смотрели с непередаваемым презрением. А что я? А я обрела относительную свободу передвижений (я могла спокойно вытянуть руки в стороны, то есть свободно взять любое блюдо) и относительную видимость зала (Поттер и мой брат были в моем поле зрения). Последний первое время кидал на меня обеспокоенные взгляды, но вскоре расслабился, видя мое спокойствие (подлинное спокойствие, прошу заметить). Стол ломился от появившейся на нем еды. Я взяла себе цыпленка, жареной картошки, бекона и парочку мятных леденцов на потом. Было, конечно, вкусно, домовики расстарались. Но все же в Лагере еда вкуснее, хотя, возможно, мне это только так кажется. Дома ведь и стены помогают. Призраки тем временем оживились, как бы абсурдно это ни звучало. Я видела, как сэр Николас показал новеньким гриффиндорцам, почему его называют “Почти Безголовым”. Кровавый Барон сидел рядом с заметно сдувшимся Малфоем. Заметив мой взгляд, он принялся с интересом рассматривать меня в ответ. А потом заговорил: – Так это вы, мисс, задаете вопросы о наших захоронениях? Понятно. Остальные призраки уже успели все растрепать (в том «зале ожидания» Барон не появлялся). – Видимо, я, – а что? Не ответить было бы грубо, а я и так тут мало кому нравлюсь. Причем, только по причине своего происхождения. Интересно, как бы они запели, если бы узнали, что моя мать – Богиня? – У меня еще много таких вопросов такого рода. – Если вам все еще интересно, то не все из нас погребены здесь. – Я приму это к сведенью. Барон едва заметно ухмыльнулся и кивнул мне. Я продолжила есть. «Ну, среди призраков я уже навела шороху». «С Бароном советую подружиться», – раздался голос Руби у меня в голове. – «Он жил еще во времена Основателей и знает больше других. Так же как и Елена, Серая Дама, дочь Ровены. Но она не слишком расположена к общению, так что с Бароном у тебя больше шансов. К тому же, ты ему понравилась». «Поняла». «О, Господи! Герми! – раздался другой голос. – Можно ли это считать некрофилией?!» Я подавилась беконом. «ЧТО?!» В моей голове стоял дикий ржач, заглушающий мои мысли. Я все еще была в ступоре, а когда пришла в себя, мне стоило больших усилий, чтобы не заорать на весь зал. «Лео, я тебя ненавижу!» «И я тебя люблю, дорогая!» – Эй, ты в порядке? – пробился чей-то голос сквозь смех. Голос Блэйза Забини. – Все супер, просто подавилась, – поспешила успокоить его я. Он кинул на меня еще один обеспокоенно-недоуменный взгляд и все же вернулся к еде. «Ну, Лео!» Я сжала левую руку в кулак. Разумеется, долго злиться я на нее не смогу. На нее вообще невозможно злиться, хотя я делаю все возможное. Да и это ведь была просто идиотская шутка, каких я от нее слышала уже очень много. Мне не привыкать. Вскоре тарелки вдруг опустели, а еще через секунду вновь наполнились. Сладким. Мороженое, пироги, торты, эклеры, пончики, бисквиты, желе, пудинги... Но мои родители, помимо норм поведения и знания оружейного дела, вдолбили мне в голову и информацию о вреде сладкого. Так что я взяла только немного клубники, пару эклеров и черный чай. Я уже знала, что в остальные дни в свободном доступе будет только тыквенный сок, так что... Когда исчез и десерт, Дамблдор снова поднялся. Все затихли. Я уже приготовилась к очередной чуши, но на этот раз все было вполне приемлемо. Он говорил, что ученикам запрещено ходить в Запретный лес, что им запрещено колдовать в коридорах в перерывах между уроками (а в остальное время, значит, можно?), что тренировки по квиддичу начнутся через неделю и что правая часть коридора на третьем этаже в этом году закрыта. А вот это уже интересно... – А теперь, прежде чем пойти спать, давайте споем школьный гимн! – воскликнул директор. На лицах преподавателей застыли натянутые улыбки, и только Северус Снейп сначала мученически возвел глаза к потолку, а затем прикрыл их и сжал переносицу пальцами. Дамблдор взмахнул палочкой, из нее вырвалась длинная золотая лента, которая, поднявшись над столами, рассыпалась на слова, повисшие в воздухе. Отлично, песнопения! Конечно, в Лагере мы почти каждый вечер садились вокруг костра и пели песни. Но это совершенно другое! – Каждый поет на свой любимый мотив, – сообщил долбанутый старичок. – Итак, начали! И зал заголосил. Но это была не песня. Это просто какофония какая-то! Каждый пел, как хотел (кто-то не пел вообще). Одни близнецы Уизли меня не разочаровали – они пели на манер похоронного марша. Спросите, как я это услышала? А я и не услышала. Я это поняла по выражению их лиц и по движению губ. Я присоединилась к ним. Все уже молчали, а мы все тянули, нацепив скорбные мины и на удивление неплохо попадая в ноты. Они смотрели на меня, я – на них. «Искра. Буря. Безумие». «Заткнись, Неф». Дамблдор принялся дирижировать нам, грозя поджечь шляпу МакГонагалл, и когда мы все же допели, он хлопал громче всех. – О, музыка! – воскликнул он, вытирая заслезившиеся глаза. – Ее волшебство затмевает то, чем мы занимаемся здесь. А теперь – спать. Рысью – марш! Все стали подниматься из-за столов. Первокурсников зазывали старосты. Когда мы были уже в коридоре и направлялись в подземелья, в толпу протолкнулись уже небезызвестные близнецы и встали, чуть наклонившись, рядом со мной. – Как мы уже говорили, ты нам нравишься, – сказал тот, что стоял справа. – И, как выяснилось, у тебя отменный музыкальный вкус, – продолжил другой, стоявший слева. – Думаю, мы сможем подружиться. – Хоть ты теперь и со змейками. – Я Фред. – А я Джордж. – Не перепутай! – это они сказали уже вместе. Я только и успевала поворачивать голову в разные стороны, словно за настольным теннисом наблюдала. – До завтра! – и они ушли в сторону, очевидно, башни Гриффиндора. Джемма Фарли, наша староста, не обратила на все это никакого внимания. Было не особо понятно, одобряет она такое, не одобряет, или плюет с высокой башни. Она просто все так же невозмутимо вела нас в нашу гостиную. А гостиная была шикарна. Она располагалась почти на дне Черного Озера, так что за окнами были толщи воды. Низкий потолок, множество волшебных светильников, излучающих болотный цвет. Гобелены на стенах. Несколько сильно растопленных каминов с подозрительно белым пламенем. Вдоль стен старинные буфеты из темного дерева, наполненные книгами и разными вещичками (наверняка, небезобидными). Диваны, кресла и стулья с обивкой из темно-зеленой или черной кожи. Джемма дала нам пару минут, чтобы осмотреться, а затем произнесла приветственную речь (1). – Есть вопросы? – спросила она, когда закончила. Я подняла руку. Карл недовольно зашипел, как делал это на протяжении всего ужина. – А что насчет уборной? – Уборная есть в каждой спальне. Душ, мужской и женский, расположен отдельно. Я покажу вам, как туда пройти, завтра, прямо перед завтраком, поэтому все вы должны быть здесь не позже семи. Завтрак идет с семи до восьми тридцати, уроки начинаются в девять, – она вновь посмотрела на меня. – Что-то еще? – Да, – дождавшись от нее вопросительно приподнятых бровей, я спросила, указывая на камин. – Это драконье пламя? Джемма сначала удивилась, потом чуть улыбнулась, и ее взгляд, прикованный ко мне, стал оценивающим. – Ты первая, кто догадался так быстро. Да, это драконье пламя (2). Обычного огня недостаточно, чтобы прогреть нашу гостиную, так что... – немного помолчав, она добавила. – Надеюсь, ты понимаешь, что никто посторонний не должен об этом узнать? – Конечно, – ответила я. Уж что-что, а секреты я хранить умею, если даже родители не знают, что я руковожу значительной частью Лондона. – Круто. А что насчет окон? – А что насчет окон? – чуть нахмурилась Джемма. – Я понимаю, что они заколдованы, но бывали случаи, когда стекла разбивались? – я снова покосилась на окна, пытаясь прикинуть, с какой скоростью вода заполнит гостиную в случае чего. – И если бывали, то как часто и как производилась замена стекол? – Не хочу соврать, так что уточню это в школьных архивах и дам точный ответ, – ответила староста через пару секунд. Достаточно быстро, чтобы не потерять авторитет, хотя всем было понятно, что ответа на этот вопрос у нее не было. Она хороша. После Фарли отправила нас по спальням. На двери каждой спальни была серебряная табличка с выгравированными на ней именами. Моими соседками оказались Миллисента Булстроуд, Дафна Гринграсс и Пэнси Паркинсон. В спальне было четыре шикарные кровати из темного дерева, постельное белье было в темно-зеленых и серебряных тонах. За окнами – Черное Озеро. Возле одной из кроватей лежали моя сумка и клетка Карла. Мои сожительницы были уже здесь. Одна из них была похожа на мопса и корову одновременно, другая – на быка, у третьей внешность была нейтральная. С последней, думаю, можно будет заключить, так сказать, договор о ненападении. А вот с первыми двумя не будет так гладко, судя по их взглядам, полным омерзения, кинутым на меня. Ну и ладно. Все равно большую часть времени я буду проводить в обществе Поттера, моего брата и, видимо, близнецов Фреда и Джорджа. Я подошла к своей кровати, взяла клетку, поставила ее на прикроватную тумбочку и чуть потрясла рукой. – Давай вылезай оттуда, – разумеется, сверкать парселтангом я не буду, но Карл и так поймет, что я от него требую. Неглупый все-таки. Змей послушно стал заползать в клетку. Я прямо спиной чувствовала взгляды, полные чистого ужаса. Через несколько секунд обладательницы этих взглядов завизжали так, что я действительно испугалась, как бы стекла в окнах не лопнули. В комнату ворвалась Джемма с палочкой наперевес. Не обнаружив никакой опасности, она посмотрела на меня, решив, что сейчас здесь только я (и она сама, разумеется) адекватна. Я пожала плечами, мол, не знаю, с чего они тут орут покруче банши, и встала так, чтобы она увидела Карла. Фарли закатила глаза, опустила палочку и посмотрела на вопящих. Вопили, кстати, только корова и бык, а вот Гринграсс (чемоданы-то подписаны) застыла с выпученными глазами и не совершала резких движений. Разумный человек. – А ну замолчите! – прикрикнула староста. – Это всего лишь змея! Тут уж я не сдержалась. «Всего лишь змея!» Да это оскорбление. – И ничего не «всего лишь»! Это Черная Мамба!.. – я хотела уже продолжить, но Фарли кинула на меня такой взгляд... Вы не подумайте, я не испугалась. Просто это был такой взгляд, а-ля «да знаю я, заткнись, не усугубляй ситуацию!». Я и заткнулась. Ненадолго. – А может, мне тогда отдельную комнату выделить? А то так ведь каждый день будет, – сказала я, указывая на притихший зоопарк. Джемма сначала посмотрела на меня, как на зазнавшуюся выскочку, потом задумалась, взглянула на Паркинсон и Булстроуд, потом снова на меня. – Я поговорю об этом с нашим деканом. А сегодня переночуешь у меня. Идем. – Ну, пока, – сказала я своим однокурсницам, закрыла клетку, закинула сумку на плечо и вышла в коридор, закрыв за собой дверь. – Это оказалось проще, чем я думала, – сообщила я Джемме. Та усмехнулась и велела мне идти за ней. Из других спален выглядывали любопытные, но многие закрывали двери, завидев Карла. Змейки боятся змей. Забавно. Спальни старост располагались отдельно от остальных, но все так же находились на территории факультета. Комната была значительно больше спален студентов. И обустроена была шикарнее. Двуспальная кровать, огромный стол, стулья, книжная полка, пара кресел, диван, камин, шкуры животных на полу, рабочий уголок “Все для зелий”, а в уборной наверняка была ванна с душем и там же проход в ванную старост. – Шикарно, – вырвалось у меня. Я привыкла к роскоши, так что получилось одобрительно. – Чур, я сплю там, – и я указала на шкуру, лежащую перед камином. Джемма посмеялась и дала добро, хотя я все равно легла бы там. Она дала мне подушку и одеяло, а сама отправилась в уборную. Я же сменила форму на пижаму, откопала учебники, положила их поверх оружия и закрыла сумку на замок. Он был устроен так, что открыть сможет только хозяин сумки, что приятно успокаивало мою паранойю. Проверила будильник на телефоне, сходила в уже освободившуюся уборную и легла спать. Мне предстоял насыщенный год. Правда, я не думала, что он окажется настолько насыщенным...