POVГермиона
В кабинете МакГонагалл нас уже ждали. Там сидели Невилл, Драко и Блэйз. Ну и сама МакГонагалл.
– Гарри! – подорвался Лонгботтом. – Я пытался тебя найти и предупредить, я услышал, как Малфой рассказывает своим дружкам, что поймает тебя ночью, когда ты будешь с дра-...
– Гермиона! – одновременно с ним вскочил Блэйз. – Ты как? Все нормально? Как все прошло? Прости, я сам не знаю, как так получилось, я просто отключился и все. Хорошо, меня Драко разбудил, но ты уже ушла, и я просто...
– Блэйз, – прервала его я, наслаждаясь виноватым видом, хотя и чувствуя легкие колыхания совести. – Успокойся. Все в порядке.
–Я бы так не сказала, – заговорила профессор МакГонагалл.
Руби: Она зла. Это плохо. Как там у Толстого? Le terrible dragon (1).
Лео: Все так плохо? Я имею в виду, да, она разозлилась. Она сейчас хуже злого Халка?
Руби: Не то чтобы хуже... Но думаю, они примерно на одном уровне.
Неф: Кто такой Халк?
Лео: Ты должно быть шутишь.
МакГонагалл выстроила свою версию произошедшего. По которой мы выдумали историю про дракона и дали Малфою подслушать, чтобы кто-нибудь поймал его ночью. А то, что попался и Невилл, нас повеселило лишний раз. Бред чистой воды. Зачем бы нам самим тогда так подставляться? Но поправлять ее я не стала.
Почти всех в детстве родители учат быть честными. Учат, что врать – плохо. Меня этому учила мама. А потом я попала в Лагерь и поняла, что теперь в моем мире будет очень много лжи. Тогда это меня напугало. Но тогда же в моем мире появилась и Руби (через некоторое время и это самое прозвище). И она сказала, что вовсе необязательно врать, чтобы скрыть правду. Достаточно дать своему собеседнику выстроить свою версию правды и не отрицать ее. Когда же соврать необходимо, нужно говорить как можно больше правды. Насколько это возможно. Так и звучать будет убедительней, и запомнить будет легче.
Поэтому сейчас я молчала. Знаете, я не очень люблю врать.
Хотя, когда МакГонагалл сказала, что «Подумать только – пятеро учеников бродят ночью по школе! Раньше такого никогда не случалось!», мне стало смешно. Это за полторы тысячи лет? Я вас умоляю.
– От вас, мисс Грейнджер, я такого не ожидала. Я думала, что вы куда разумнее, – она хотела продолжить, но эта фраза меня немного разозлила.
– При всем уважении, профессор МакГонагалл, но вы меня совсем не знаете.
Она посмотрела на меня как-то шокированно. Неприятно шокированно. Видимо, раньше никто не прерывал ее в такие моменты. И уж тем более первокурсница.
– Полагаю, в этом вы правы, – все же сухо и холодно вымолвила она. – Что ж, вы все пятеро будете наказаны – да, все пятеро. Никакие благие намерения не дают никому из вас права ходить по школе посреди ночи. Я дам вам последний шанс, чтобы объясниться. Мистер Поттер, мисс Грейнджер?
– Гермиона только пыталась остановить меня, профессор, – заговорил вдруг Гарри. – Она ни в чем не виновата.
– Но отчего ей вообще пришлось вас останавливать? – зацепилась за ниточку МакГонагалл. – Почему вы были этой ночью на Астрономической башне?
– Я... я-я поспорил с Роном, – выпалил он первое, что пришло в голову.
– Вы поспорили? – для профессора это была слишком очевидная ложь. Как и для любого.
– Да, – выдавил Гарри. Голос у него едва заметно дрожал. Как и он сам. – Гермиона пыталась меня отговорить. Она просто беспокоилась за меня.
Тут он повернулся ко мне и стал глазами и бровями показывать, что лучше бы мне не вмешиваться. Но я и не собиралась. Это лучше, чем если они начнут разрабатывать версию с драконом. Так что я лишь легко улыбнулась и чуть сжала его плечо.
– Мистер Забини? – вздохнула МакГонагалл, поняв, что бо՛льшего от нас не добьется.
– А я просто беспокоился за Гермиону, – ответил Блэйз. И добавил громким шепотом: – И Малфой, кстати, тоже.
Драко смерил его уничтожающим взглядом. Я прикусила щеку, подавив смешок.
– Мистер Лонгботтом?
– Я... я-я-я просто...
– И он просто беспокоился, – вмешалась я. – За Гарри, не за меня.
МакГонагалл снова вздохнула и прикрыла ненадолго глаза.
– Мистер Поттер, мистер Лонгботтом, кроме дисциплинарного наказания вы получаете пятьдесят штрафных баллов.
– Пятьдесят? – выдохнул Гарри.
– Пятьдесят очков каждый. Что же касается вас, – она повернулась к нам с Блэйзом и Драко, – профессор Снейп уже поставлен в известность и снял с каждого по сорок баллов.
– С каждого? – впервые за все время заговорил Малфой. – Но вы уже сняли с меня двадцать баллов, когда поймали. Получается, ваш факультет потерял сто баллов, а мы – все сто сорок?
– И рискуете потерять еще больше, мистер Малфой.
Он собирался продолжить (наверняка это было бы что-то вроде «Мой отец узнает об этом»), но я схватила его за руку, глазами прося не усугублять. И, слава Богам, он послушался.
– Можете идти, – сказала профессор, не дождавшись продолжения. – О сути наказания узнаете позже.
***
Утром все уже знали, кто виноват. Джема и Маркус встали перед выходом из гостиной и выжидающе смотрели на нас с Блэйзом. Малфоя еще не было – наверняка волосы зализывал.
– И как так вышло? – спросил Флинт. – Джемма сказала, что вы уходили ночью. Что натворили?
Тогда я поняла кое-что, что будет удивлять меня даже спустя много лет. Никто из них не злился. Ладно, бо՛льшая часть. Нас не обвиняли. Нам не собирались устраивать мини-континентальную-блокаду, как это было с Англией с 1806 по 1814. Им... им просто было интересно, что такого могла натворить кучка первокурсников, чтобы за одну ночь потерять сто сорок очков. Просто интересно. Любопытно. Святая моя мама. Откуда вообще взялся стереотип, что слизеринцы – Вселенское Зло?
– Если кратко, – заговорила я, – то сегодня ночью я немного нарушила закон. И это не преувеличение.
– Вот “немного” – это преуменьшение, – подключился Блэйз.
– И как именно ты нарушила закон? – поинтересовался из кресла Люциан.
– Контрабанда, – не моргнув глазом, ответила я. И это даже не было ложью.
– И это тоже преуменьшение, – дополнил Забини.
На какое-то время в гостиной воцарилась тишина. Все переглядывались, кто-то шептался друг с другом. Но это все равно не напрягало, хотя сейчас почти наша судьба решалась. Ладно, напрягало. Но не так сильно, как могло бы.
– Что ж, – заговорила Джемма впервые за утро. Все затихли – несмотря на то, что она была только на третьем курсе (а старостой вообще была первый год), Фарли имела здесь авторитет. – Нарушить закон – и потерять сто сорок баллов. Неплохо. К тому же Гриффиндор потерял сто баллов. В конце концов, это еще не конец света. Все еще можно исправить, у нас есть время. Понимаете, к чему я? Работаем, девочки, работаем.
***
Через неделю Слизерин вернул себе девяносто баллов.
А спустя еще несколько дней я, Блэйз, Драко, Гарри и Невилл получили записки за завтраком. Все одного содержания:
«Для отбытия наказания будьте сегодня в одиннадцать часов вечера у выхода из школы. Там вас будет ждать мистер Филч.
Проф. М. МакГонагалл»
***
–Серьезно? – за спиной хлопнула дверь, а на меня уставились две пары глаз.
– Пожалуй, я зайду позже, – протянул хаффлпаффец и направился к выходу. – Грейнджер.
– Диггори.
– И что случилось? – спросил Северус, прислоняясь к столу и глядя, как я сажусь в его кресло.
– Запретный лес случился, – ответила я, закидывая ноги на столешницу. Брат кинул на мои конечности чуть недовольный взгляд, но никак по-другому возражать не стал. – Точнее, случится сегодня ночью.
– Откуда информация?
– У меня свои источники.
– Ты не выглядишь недовольной.
– Это да, – все же улыбнулась я. – Шерлок написал. Еще ночью. Слышал про “Лондонского вампира”?
– Что-то припоминаю. Похоже, дело закрыто?
– Отныне и, надеюсь, навсегда. И, что самое прекрасное, это оказался обычный человек, понятия не имеющий о существовании магии. Лет десять назад его брата убили путем обескровливания – да, это был вампир, и примерно в то же время его за это свои же и казнили – а недавно парень сбежал из психушки. Находил двух братьев и убивал одного из них, выкачивая кровь.
– Но ведь большая часть жертв неопознана? – нахмурился брат.
– Да, но это больше из-за того, что они уже серьезно так разложились и опознанию не поддавались. Закон не нарушали, так что в полиции не было ни их пальчиков, ни образцов ДНК. А вот свежие трупы все же опознали. Не сразу, но опознали. Но главное – все успокоились. И охотники, и оборотни, и вампиры, и маги. Все. Все хорошо, что хорошо кончается.
– Я думал, у того мужчины со Зрением не нашлось никаких родственников.
– Не нашлось, но нашелся друг из приюта, где они выросли и называли себя братьями. Бедняга заливал свое горе алкоголем, поэтому связаться с ним удалось нескоро. Но все же удалось, преступник найден, дело раскрыто, а наши сверхъестественные ребята больше не собираются начинать войну друг с другом.
– Значит, настроение у тебя сегодня хорошее?
– Превосходное.
– К чему тогда возмущения по поводу Запретного леса?
– А это вообще нормально? В смысле, вот так наказывать на несоблюдение комендантского часа? Как насчет нормальных наказаний? Вроде уборки в Зале наград или помощи профессорам в проверке контрольных. Так и делают, знаешь, нормальные люди.
– Одно слово, – усмехнулся Северус.
– Дамблдор? – поморщилась я.
– Дамблдор.
– Чтоб его феникс в ягодицу клюнул.
***
По пути к хижине Хагрида Филч запугивал нас старыми наказаниями (цепями и кандалами), Запретным лесом («Я сильно ошибусь, если скажу, что все вы выйдете оттуда целыми и невредимыми...») и так далее. Он такой милый. Так хорошо умеет общаться с детьми.
Невилл боялся молча (только чихал постоянно). Малфой боялся вслух (особенно оборотней). Он, конечно, немного успокоился, когда я сказала, что сегодня не полнолуние, то есть и оборотни с большой вероятностью нам сегодня не грозят. Хотя после этого, наверно, не стоило приводить примеры тех, кто грозит.
Гарри понуро молчал. Как и все время после той ночи. Это он так решил ни во что не вмешиваться. И вполне успешно, хотя все еще наговаривал на моего брата. Зато сидел тихо, так что меня почти устраивало. Почти.
Блэйз тоже молчал. И шел, прислоняясь к моему плечу. Как по утрам, когда мы идем на завтрак, а он еще не проснулся окончательно. Только сейчас он был напряжен гораздо больше.
– Я вернусь к рассвету... за тем, что от них останется. – Филч гаденько ухмыльнулся и пошел обратно к замку своей ковыляющей походкой, покачивая лампой.
– Милейшей души человек, – улыбнулась я, занося мантию в хижину, оставаясь в плотных джинсах и теплой куртке. – Предупреждаю сразу: увижу паука – спалю весь лес.
– Самое очаровательное и одновременно с тем пугающее здесь то, – заговорил Блэйз, – что она не шутит.
– О, я серьезна, как сам Бог Смерти, – подтвердила я, продолжая улыбаться и щелкая зажигалкой в подтверждение своих слов.
Хагрид рассказал о мертвом единороге, которого он нашел на этой неделе, и о раненом единороге, которого мы сейчас будем искать. И заверил, что никто нас не тронет, раз уж мы сюда с ним пришли.
– Оптимистичное заявление, – шепнул Блэйз нам с Драко. – Особенно учитывая, что мы сейчас ищем полумертвого единорога, которого и увидеть-то не так просто, не то что ранить.
Мне подумалось, что тут запрятана отсылка к Красной Шапочке. Сами подумайте: дремучий лес, ночь, оборотни, «не сходи с тропинки – ничего и не случится». Красная Шапочка. Может, Шарль Перро учился в Хогвартсе?
Лесничий сказал, что нам нужно будет разделиться (Лео
сказала подумала что-то про идиотов, не смотревших ужастиков), и Малфой тут же застолбил Клыка, у которого действительно были внушающие – угадайте, что – клыки. И который сам страшно боялся. Забини прилип к моей руке, которая уже начала неметь из-за этого, еще сильнее:
– Ты нас не разделишь, Хагрид. Мы как сросшиеся сиамские близнецы – умрем друг без друга.
– Я выживу, – возразила я.
– Хорошо, один из нас умрет без другого.
– Да и ты не настолько беспомощен.
– Я бы на твоем месте не был так во мне уверен.
В итоге мы с Гарри и Блэйзом пошли с Хагридом, а Невилл и Драко – с Клыком. Так себе распределение.
Мы шли молча, в темноте, выискивая пятна голубовато-серебристой крови, которые поблескивали от едва пробивавшегося сюда света луны. В какой-то момент я не выдержала (надоело отбивать пальцы ног об корни деревьев) и включила фонарик. Гарри и Блэйз начали что-то подозревать.
– Почему у меня такое чувство, – начал Поттер, – будто ты знала, каким будет наше наказание?
– Потому что я знала, каким будет наше наказание, – флегматично ответила я. Можно было бы уже и привыкнуть, что я все знаю.
– И почему тогда мне не сказала? – тут же возмутился Блэйз.
– Но ты же любишь сюрпризы.
– Да. Я люблю
приятные сюрпризы. Как и все. Ночная прогулка по Запретному лесу похожа на
приятный сюрприз?
– Зависит от контекста, – откликнулась я через пару секунд.
– БЫСТРО ВСЕ ЗА ДЕРЕВО! – воскликнул вдруг Хагрид, обернулся, схватил нас троих и поставил под дуб, а сам выхватил стрелу из колчана и натянул тетиву.
Блэйз стоял, выпучив глаза:
– Он только что просто взял нас и..?
– О некоторых вещах лучше не задумываться.
Послышалось едва различимое шуршание мантии о листву. Но насколько быстро оно появилось, настолько быстро и исчезло. Когда мы пошли дальше, Блэйз (он просто пытался себя успокоить) зашептал так, чтобы могли услышать только мы с Гарри:
– Это ведь был живодер, которого мы не ищем?
– Вероятно.
– И наш потенциальный убийца? Я имею в виду, убийца нас?
– Ага.
– Ясно. Прекрасно. Знаете, во мне такая жажда жизни проснулась. Она, конечно, почти никогда не спит, но все же...
– Блэйз, – вмешался Гарри. – Если ты не заткнешься, мы не услышим, как этот потенциальный убийца подкрадывается к нам со спины.
Забини нервно и резко обернулся и стал тыкать палочкой в темноту.
– Только не спали тут все. Пауков я пока не наблюдаю.
Тут Хагрид снова приготовился стрелять, но роялем в кустах оказался кентавр. После их премилой короткой беседы лесничий решил нас познакомить:
– Да, забыл совсем – это Гарри Поттер, это Блэйз Забини, а это Гермиона Грейнджер. Школьники наши, из Хогвартса. А это Ронан. Он кентавр.
– Да ну? – откликнулась я, будучи в полнейшем... не-шоке. – А я-то думала, это русалка с дуба упала.
– А я, что это пикси-переросток, – присоединился Блэйз.
– Их легко спутать.
– Это да.
– Добрый вечер, Ронан, – все же вспомнила о приличиях я. – Хотя уместней будет сказать: «Доброй ночи».
– Доброй ночи, Гермиона Грейнджер.
– Ронан, – протянула я предупреждающе и недовольно.
– Доброй ночи, просто Гермиона.
– Хотя бы так, – вздохнула я и наткнулась на удивленный взгляд Хагрида. – Каюсь, я здесь не первый раз. И что ты сделаешь? Сдашь меня? Меня накажут каким-то подобным образом? Вообще это как-то глупо: мы нарушили правила, гуляя ночью после отбоя, и в наказание за это нарушаем правила, гуляя ночью после отбоя. По Запретному лесу. С риском быть убитыми или покалеченными. Хотя определенная психология в этом есть. Не нарушайте правила – или мы отправим вас на верную смерть. Мило, педагогично, гуманно. Отпад. Это должно быть девизом школы. А в Хогвартсе есть Книга Жалоб и Предложений?
– Когда-то давно была, – ответил Ронан. – Но от нее быстро отказались.
– Почему? Было слишком много жалоб?
– История умалчивает об этом, – уклончиво сказал кентавр.
Руби: Наоборот. Там никто не писал. Одни не хотели быть стукачами или нытиками, другие были теми еще подлизами.
Я: А остальные?
Руби: А остальных не было: все разделились на два лагеря. К тому же тогда все было по-другому.
Я: Понятно. Эй, а ты ведь помнишь, как замок только строился!
Руби: Я тебе больше скажу. Я участвовала в его построении. Но давай оставим это на другой раз?
Я: Ладно. Но обещаешь, что расскажешь?
Руби: Обещаю.
– Марс сегодня очень яркий, – сказал вдруг Ронан. Но было понятно, что он просто отвечал на вопрос, который я благополучно прослушала. – Необычайно яркий.
– То-то меня потряхивает сегодня от всего (2), – ни к кому конкретно не обращаясь, заметила я. Потом запрокинула голову, нашла Марс и, не обращая внимания на непонимающие взгляды, почтительно выкрикнула в небо: – Ave, Ares! Ave, Mars!
Точка на небе (да, Марс) на мгновенье вспыхнула. Меня услышали.
– Что? В этой стране свобода вероисповедания. Не надо смотреть на меня как на умалишенную. К тебе, Ронан, это не относится: ты так ни на кого не смотришь.
– Ну, так, – неуверенно заговорил Хагрид. – Ронан, ты точно ничего необычного не видел?
– Лес скрывает много тайн, – ответил кентавр примерно через полминуты.
Тут на сцене появился новый участник.
– Доброй ночи, Бэйн, – поприветствовала его я.
– Доброй ночи, Гермиона Грейнджер. – Бэйн наткнулся на мой тяжелый взгляд. – Доброй ночи, просто Гермиона.
– Хотя бы так, – повторила я. – Слушай, тут единорога недавно убили, а мы сейчас его раненого собрата ищем. Ты ничего странного не слышал, не видел?
Бэйн подошел к Ронану и тоже поднял глаза к небу.
– Помимо необычайно яркого сегодня Марса.
– Лес скрывает много тайн, – повторил он фразу Ронана.
– Да уж, – протянула я, раздраженно растягивая губы в улыбке. – Как и весь этот мир.
– Ладно, если что увидите или услышите, мне сообщите, – проворчал Хагрид. – Ну все, пошли мы.
Гарри оглядывался на парочку кентавров, пока тех не загородили деревья. Тогда Хагрид решил немного излить душу:
– Ну никогда кентавры эти напрямую ничего не ответят. Звездочеты проклятые! Если что поближе луны находится, это им неинтересно уже.
– Да ладно, не все они такие, – улыбнулась я. – Большинство те еще развратники и кутилы.
– Серьезно? – повернулся ко мне Блэйз. А учитывая, что он и так к моей руке прилип...
– Ага, – я чуть отодвинулась от его лица. – Я как-нибудь проведу тебя на одну из их вечеринок. Может, на твою бар-мицву (3)?
– Не выйдет, – досадливо поморщился он. – Она посреди лета (4).
– Не кисни. Не только же в Запретном лесу они живут. Будет классно попасть на их свадьбу в следующем году! Кентавры их обычно зимой устраивают, когда звезды лучше видны.
– Свадьбу Ронана и Бэйна?
– Да! Они помолвились недавно! Я точно выбью нам с тобой приглашение.
– Чего? Ронан и Бэйн? – всколыхнулся Хагрид. – Я и не знал, что они вместе!
– Вместе? – очнулся Поттер. – То есть как? Они... вместе? Вместе в смысле...
вместе?
– У тебя с этим какие-то проблемы, Поттер? – холодно и надменно поинтересовался Блэйз.
– Что? Нет. Нет! Нет у меня с этим никаких проблем! То есть... я имею в виду... Да нет у меня с этим проблем!
После этого мы увидели в небе красные искры. Я закричала: «Красный код! Красный код!». Хагрид бросился в чащу, велев нам оставаться на тропинке. А теперь минутка критики. Единственный взрослый сопровождающий оставил трех первокурсников посреди довольно опасного леса. Ночью. После того, как отправил двух других первокурсников гулять по этому лесу одних (ладно, не одних – со своей трусливой собакой). И только этот взрослый имеет при себе оружие (ладно, не только он, но обо мне-то никто не знает). М-да. Хогвартс – с заботой о детях.
Красный код оказался ложной тревогой – Малфой подкрался к Невиллу со спины и напугал, а тот сориентировался. После этого мы снова разделились (тут мы с Лео одновременно подумали, что ничему людей жизнь не учит): с Хагридом идут Невилл, я и Блэйз; с Клыком – Гарри и Драко. Я была особенно против такого разделения. Сами подумайте: моя миссия – защищать Поттера, а он будет без меня шастать по Запретному лесу и искать труп единорога? Рискуя наткнуться на того, кто его прикончил? Серьезно? Но раскрываться мне было нельзя, так что, стиснув зубы, вслух я возражать не стала. Только дала небольшое напутствие сначала Гарри («Умрешь – убью». «Но это же бессмысленно». «Уверен?» «Уже не очень».), а потом и Драко («Убьешь его – убью». «Ты ничего не докажешь». «Уверен?» «Не знаю, но ты меня немного пугаешь». «Правильный ответ».). Мы шли, пятен крови становилось все меньше, и уже было понятно – единорог шел не сюда, а отсюда. Так что вскоре мы дружно повернули назад.
В какой-то момент Невилла повалил на землю взявшийся из ниоткуда Клык, после него на меня налетел перепуганный Драко, а минут через двадцать (наверно, самых долгих в моей жизни) я увидела Гарри (
живого Гарри) верхом на кентавре, которым оказался Фиренз.
Гарри рассказал мне о мертвом единороге, о странной фигуре в балахоне, пившей его кровь, о том, как Фиренз спас его и непрозрачно так намекнул, что философский камень пытается украсть Волан-де-Морт (какая неожиданность). Точнее, что это Северус пытается украсть для него камень (но это уже домыслы самого Поттера). Сейчас я не треснула его за это только потому, что он и так был близок к приступу паники.
До начала экзаменов оставалась неделя, чуть больше – до конца учебного года. Время кончалось, а значит, Квиррелл скоро начнет действовать.
***
Утром Гермиона узнала, что Дамблдор (а кто же еще?) вернул Гарри мантию-невидимку.
Но никто не узнает, что этой ночью Драко напугал Невилла совсем не для своего удовольствия. По крайней мере не только для него. Просто гриффиндорец пробурчал себе под нос: «И что Гермиона в тебе нашла?». И был услышан.
