Black Blood

С каждым несмелым шагом парня напротив брюнет нервно затягивается вредным дымом и никак не может разобрать рой мыслей в собственной голове. Он чувствует на себе взгляд, когда Чимин обходит машину и садится на переднее сидение, не с первого раза захлопывая дверь. Ну что за хен? Чонгук выкидывает догоревшую до фильтра сигарету, и, сев за руль, рывком заводит двигатель. На другой стороне дороги Хосок, что улыбчиво машет ладонью и садится в только что подъехавшее такси. Младший слишком громко и быстро выдыхает, трогаясь с места даже не пристегнувшись. Чон почти не следит за дорогой, наблюдая краем глаза за Паком, который то смотрит вперед, то поворачивается в его сторону, порываясь что-то сказать или спросить. По радио тихо играет Electric Century — I Lied и брюнет крепче сжимает руль, продолжая бороться с самим собой. Пару часов назад. Чонгук наконец вернулся домой. Темнота и тишина в доме слишком успокаивают, чтобы продолжать думать о какой-то ненужной ерунде. Выйдя из подвала в домашней одежде, парень лениво перекусывает наскоро приготовленными макаронами и идет на балкон, чтобы покурить перед сном. Проходя мимо зеркала в спальне, брюнет останавливается, когда замечает собственное отражение. В нем нет ничего особенного: мешки под глазами и бледная кожа хоть и говорят о сильной усталости, но парня это совсем не волнует. На руках виднеется несколько синяков, а из-под футболки торчит бинт, что почти пропитался темной кровью. Меняя повязку, парень неожиданно для себя вспоминает Пака. А точнее тот день, когда старший так неаккуратно разбил стакан и упал ладонями на осколки. Они оба тогда не на шутку перепугались. Чон невольно сравнивает белоснежную кровь Чимина и собственную, слишком черную. Он дергается, сбрасывая наваждение, и тут же усмехается, когда думает о том, что старший «немного» боится крови. Знал бы тот, как долго младшему приходится отстирывать одежду и оттирать маску после сложной работы. Хотя нет, лучше бы не знать. В мыслях вдруг ярким воспоминанием проносится слишком красивая Lost on you и начало октября, что заполнено рыжим цветом волос и сладким запахом до самых краев. Чонгук одевается, садится в машину и уже на автомате едет к излюбленному кафе. Он не знает, работает ли сегодня хен, не знет, во сколько они закрывают заведение. Чон просто хочет поверить, что все это — не плод его больного воображения. А сейчас что? Он везет Пака домой и не может размотать огромный клубок из собственных мыслей. Объяснить все? Притвориться, будто ничего не случилось? Извиниться? Да хуй его знает. Чонгук немного опускает окно и поджигает новую сигарету, теряясь окончательно и решая пустить все на самотек. Он впервые за сегодня поворачивается и открыто смотрит на Чимина измученным взглядом. А тот дергается, уже не ожидав, что на него сегодня обратят внимание. — Чонгук? — голос предательски подрагивает, а руки напряженно сжимают сиденье. — Извини, что-то задумался… — совсем не то, что нужно. И брюнет резко сворачивает с проспекта в узкий переулок. — Куда мы едем? — рыжий не узнает домов вокруг. В голове проносится мысль, что Чон решил его похитить, и парень тихо смеется, что не остается незамеченным. — В одно место. Чего смеешься? — младший улыбается на такую странную реакцию и почему-то начинает чувствовать себя чуть уверенней. — Да так, ничего, — Чимин увлеченно следит за мелькающими зданиями, пытаясь запомнить местность. Он, кажется, тоже слегка расслабляется и решает поддаться течению. Будь что будет. Завтра к первой паре, домашнее задание не подготовлено, а Пак сейчас несется в неизвестном направлении на встречу ночи и, кажется, почти не жалеет. Рыжий нетерпеливо топает носком в такт неизвестной песне и хочет спросить что-нибудь, да в голову ничего не идет. А Чонгук лишь сильнее давит на газ, путаясь в словах, что хочется сказать. Машина вновь поворачивает и перед глазами появляется крутой винтовой подъем на какую-то парковку. У обоих уже голова кружится, старший почему-то улыбается и крепче хватается за дверную ручку, а водитель скорость не сбавляет. Через минуту вокруг все темнеет и машина останавливается. Пак трет глаза и только сейчас понимает, что они находятся на крыше. Впереди огромный город, что горит сотнями огней, а чуть выше темное ночное небо, усеянное редкими мелкими звездами. Слишком красиво, чтобы быть реальностью. Слишком спокойно для бушующего внутри урагана. — Чимин, ты прости меня. Взял и уехал, ничего не сказал, — брюнет опускает руки с руля и меняется на глазах. Обычно такой уверенный в себе и серьезный, а сейчас будто щенок, которого ругают за то, что тот тапки погрыз. Рыжий дергается и эмоции в себе душит, чтобы лишнего не сказать. Только сложно это и голос может сорваться в любой момент. Глупый, глупый Чим. Как и вся эта ситуация. — Эй, Чонгук-а. Все нормально. Я ведь не настолько близкий человек, чтобы передо мной отчитываться, куда ты там пропадаешь. Все понимаю, — выдавленная улыбка и горький осадок где-то в горле. Чона от такого загнанного взгляда передергивает и пнуть себя хочется очень. — Ты не прав. Пак поднимает голову и удивленно смотрит на брюнета. А у того в голове оглушающе громко — похоже, мысли решили подраться уже друг с другом и выявить, наконец, победителя. — В смысле? — Ты не чужой человек для меня. И не думай так больше, окей? Чон хмурится и выглядит недовольно, злясь больше на самого себя и смотря прямо в глаза, а до Пака долго доходит и приходится лишь тупо кивнуть, прокручивая фразу в голове уже, кажется, сотый раз. Щелчки перед самым носом и старший приходит в себя, смущенно почесывая затылок после, но замирает, кажется, решив что-то для себя. — А кто я для тебя? Слишком пристальный взгляд и теперь теряется Чонгук. Он совершенно не ожидал такого вопроса. Сам в себе разобраться не может, а тут надо бы честно ответить, только вот столько этих «но», что больно пульсируют где-то в висках. — Я не знаю, Чимин. Очень страшно и отталкивать совсем не хочется, когда кажется, что вот он, перед тобой и ждет, наивно поджимая губы. — Мы, кажется, общаемся с тобой около месяца. И для меня сложно это все, с чувствами к людям разбираться, понимаешь? — старший внимательно слушает и кивает, отгоняя непрошеные мысли и стараясь не делать поспешных выводов. Только получается плохо и колени подрагивают, а Чонгук лишь зарывается пальцами в собственные волосы и боится ошибку совершить. — Но знаешь, хен, мне хочется общаться и проводить с тобой время. С тобой весело и спокойно, ты меня понимаешь, и я, эм, хочу поддерживать тебя и помогать, так что… Чимин, будем друзьями? В темноте почти не видно, но у Чона, кажется, уши покраснели и взгляд нервно бегает по всему салону. А у Пака улыбка и глаза полумесяцы. Он вдруг подается вперед и притягивает парня к себе, обхватывая того вокруг шеи. — Конечно будем. Брюнет судорожно вдыхает и мягко обнимает в ответ, слегка расслабляясь от знакомого фруктового запаха рыжих волос. — Чимин, я просто дурак, который заставляет всех волноваться, — несмелый шепот и теплое дыхание где-то за ухом. — Только больше не пропадай так, не предупредив, хорошо? — так же тихо и слегка сжимая пальто младшего пальцами. — Хорошо. Они, возможно, нуждаются друг в друге больше, чем могут представить, и сейчас, кажется, нашли слово для описания этих чувств. А ноябрь, подобно своему предшественнику, начинает понемногу тонуть в рыжем парне, утягивая Чонгука за собой.