Black Blood

Чонгук переступает порог собственного дома, щелкает дверным замком и смотрит в темный коридор. Легкая улыбка с лица исчезает, а в душу вновь закрадываются черные щупальца сомнений. Парень скидывает с себя пальто, оставляя его на полу, рядом с рыжими ботинками, и поднимается в свою комнату. Здесь так же темно, как и во всем доме, только через широкое окно пробиваются лучи придорожных фонарей и фар проезжающих машин. Тихий скрип петель и Чон обессиленно оседает на пол, скользя спиной по закрытой двери. Он зарывается пальцами в собственные смоляные волосы и тонет. — Папа, желтая машина! — темноволосый мальчик подается вперед и несильно стукает водителя кулачком по плечу. Это была их вечная игра: когда один видит желтую машину, он бьет другого в плечо за невнимательность. Такси не считались, а Чон-старший часто специально не замечал нужные автомобили. — Ой, а я и не увидел, — мужчина смеется, но не отвлекается от дороги, потому что вечер — самое опасное время. — Милый, тебе понравилось у бабушки? — впереди на соседнем сидении русоволосая женщина, что ловит зрительный контакт с Чонгуком через широкое зеркало заднего вида. Она широко улыбается, глядя на сына, который недовольно вертится из-за неудобного ремня безопасности. — Да! И Джерри такой крутой. А еще пирог был очень вкусным! — мальчик вспоминает пушистую собачку, с которой игрался все время, что провел у бабушки с дедушкой. А пирог был и вправду очень сладким с его любимым клубничным джемом. — Да уж, я вижу, — женщина отстегивает ремень и тянется к Чонгуку, вытирая тот самый джем с его щеки. Она довольно треплет мальчика по волосам и поворачивается обратно, но не успевает пристегнуться. Брюнет жмурит глаза и не чувствует мокрых дорожек на щеках. Последнее, что он отчетливо помнит, это напряженное «черт», брошенное отцом, и резкий вдох матери. А дальше все как в тумане. Похороны, больница, вновь похороны. Суд над Чунхеном и присуждение тому нескольких лет условно. Чон неспешно встает и на ослабших ногах направляется на балкон. Подрагивающими руками он прикрывает за собой стеклянную дверь и достает сигареты. Вредный дым не лечит раны, но хотя бы немного успокаивает нервы. Брюнет вытирает замерзшие мокрые щеки и затягивается. Он почти не помнит около полугода после аварии. Психолог говорил, что это из-за сильного пережитого шока. А Чонгук думает — из-за того, что он сам не хочет вспоминать. Только вот сейчас все по-другому. От детских душевных травм остались лишь размытые следы. Слишком много слез пролито мальчиком, который лишился всего в одно мгновение, чтобы тянуть это за собой так много лет. Но почему же тогда в душе разгорелся огонь, когда в заказе значилось имя самого ненавистного ему человека? Чон понимает, как ошибался. Он надеялся, что убийство Чунхена как-то поможет, но родителей не вернуть, память не стереть, а внутри теперь огромная дыра, потому что винить больше некого. Пустота, которая затягивает тебя и не дает вдохнуть полной грудью. Парень тушит сигарету и впивается взглядом в горизонт, пытаясь найти в себе силы снова все принять и жить дальше, как вдруг в кармане глухо вибрирует телефон. 0:51 Чонгук-а, ты там доехал? Обещал же написать. Чимин. У брюнета по спине мурашки, кажется, от холода. Или нет. Он вдруг улыбается, представляя надутые губы и нахмуренные брови Пака. Этот хен все еще не спит и ждет сообщение от него, ну что за дурак?

0:52 Прости, забыл написать~ Я дома, все хорошо. Спокойной ночи.

0:52 Сладких снов, Гукки. Парень вздыхает и уже собирается убрать телефон, как тот вновь загорается. 0:53 Слыш, говнюк, ты ахуел? Приехал, значит, и мне ничего не сказал. Не появишься завтра в универе — не будешь рад, что жив остался, понял меня? Секунда молчания и Чонгук прыскает от смеха, закашливаясь последней сигаретой перед сном. Кажется, Хосок-хен все рассказал Тэхену. Ну и как теперь от него спастись?

0:55 Понял, принял, осознал, перекрестился.

Чон с легкой ухмылкой блокирует телефон и хлопает дверью балкона. Переодевшись в серые спортивные штаны и белую футболку, он устало падает на кровать. Может быть даже проснется завтра на пары, но пока это не точно.

***

Парень просыпается от долгого и настойчивого звонка. Чонгук неловко хватает телефон и, приняв вызов, подносит его к уху. — Чонгуки, сладенький мой, мы подъезжаем, — слишком громкий возглас и последующие гудки сброшенного вызова. Брюнет смотрит на экран. Тэ-тэ Звонок завершен (00:04) Пара секунд и брюнет подскакивает на кровати. Время на часах близится к четырем вечера, а в телефоне несколько непрочитанных сообщений. Он не успевает толком их просмотреть, как тут же подрывается с кровати и несется ко входной двери, где все еще стоит сумка с работы и небрежно брошенное пальто с прошлого вечера. Чонгук так быстро, как только может в заспанном состоянии, закидывает вещи в подвал и запирает тот на замок, успев повесить слегка пыльное пальто уже под трель дверного звонка. — Привет, Куки, — Тэхен довольно улыбается, когда видит взлохмаченного друга в домашней одежде, что пытается до конца проснуться и немного отдышаться. — И вам не хворать, — парень недовольно фыркает и отходит в сторону, пропуская незваных гостей. Тэ сразу же забегает, таща за собой пару набитых не пойми чем пакетов, после заходит Хосок, который коротко кивает нахмуренному Чону и направляется за вихрем, который уже чем-то гремит на кухне. — Прости за вторжение. Доброе утро, — и конечно же Пак, куда без него? Он жалостливо поднимает брови и несмело переступает порог. — Ничего, чувствуй себя, как дома, — брюнет вздыхает, немного смягчается и закрывает за гостем дверь. Ладно, может немного даже приятный сюрприз, но с этим еще стоит разобраться. Чонгук проходит на кухню сразу за Чимином и щелкает электрическим чайником, разворачиваясь после ко всем присутствующим. Хосок что-то листает в телефоне и совершенно не собирается встревать в разговор, потому что кое-кто орал по дороге сюда: «сам со всем разберусь, не ссыти и не мешайте, этого дьявола спросонья надо держать в узде». Пак сидит как на иголках, и явно чувствует себя неловко в чужом доме. А тот самый «кое-кто» заинтересованно копается в одном из принесенных пакетов. — Ну и какого хрена? — взгляд хозяина дома направлен прямиком на самого веселого из всех — на Тэхена. — А ты что, сообщения не читал? — русоволосый наивно дует губы, что затем растягиваются в хитрую ухмылку. Вот лис, знал же, что спал и прочитал бы все только после его звонка. — Читал, но ничего не понял. Сначала ты мне угрожал, что прибьешь, если не появлюсь в универе, потом написал какую-то дичь про чей-то день рождения, а затем вы позвонили в дверь, — парень путается пальцами в собственных лохматых волосах и вздыхает, — я ничего не упустил? — Упустил, — Ким неспеша подходит к смущенному рыжему парню сзади и аккуратно кладет ладони на его плечи под пристальным взглядом Чонгука. — У этого милашки был день рождения и ты, — Тэ резко направляет указательный палец на собеседника, — его просрал в своих разъездах, но мы решили тебе немного помочь и принести праздник в твой дом. И тут Чон зависает. Давайте по порядку. День рождения Чимина. Когда он был? А черт его знает. Но, что важнее, почему нужно отмечать именно сегодня и в его доме? Вероятно, потому что это Ким Тэхен. Так много деталей, думать над которыми не хочется совсем. Особенно сейчас. Брюнет поднимает растерянный взгляд на виновника торжества. Пак неловко теребит край толстовки и не знает, куда себя деть. Он лишь одними губами произносит что-то вроде «я пытался его остановить». Хотя и не винит его никто. Всем понятно, кто главный затейник. Да и Чонгук не лучше. Он, конечно, не знал ничего, но от этого как-то не легче. Особенно за свое поведение стыдно. Черт. Короткий сокрушительный вздох и брюнет отворачивается, начиная греметь кружками. — Сначала кофе.