Потерянное поколение

      Стася болезненно застонала, когда тонкие тугие ветви дерева хлестнули её по лицу. Дэн вздрогнул, обернулся. Стася коснулась пальцами щеки, поморщилась, вздохнула:       — Мог бы и придержать.       — Извини, задумался, — Дэн вернулся, поднял ветки, позволяя Стасе поднырнуть и поравняться с ним.       — Ничего, — неохотно буркнула Стася, провела ладонью по щеке: — Кровь есть?       Дэн скользнул внимательным взглядом по бледному лицу подруги. Взгляд его зацепился за три маленьких припухлости на скуле. Прищурился, скривился и неопределённо покачал головой. Стася вздохнула, поморщилась:       — Может, сделаем передышку?       — А что — уже устала? — иронично улыбнувшись, спросил Дэн, но рюкзак-таки бросил на землю и сам сел рядом с ним на траву.       — Ой, можно подумать, что ты нет, — в тон ему отозвалась Стася, приземляясь рядом с Дэном, наваливаясь спиной на рюкзак и с наслаждением вытягивая гудящие ноги.       Они шли без остановок уже часа три. Проходили как уже кем-то хоженными, так и ещё никем не тронутыми тропами. Шли молча, всё ещё пытаясь уложить в сознании случившееся. Версий было много. И все они назойливо крутились в голове и на языке. Лучшего времени, чтобы обсудить свой взгляд на ситуацию, чем привал, было бы не найти. Поэтому Стася, неловко покусывая губу и смахивая с джинсов мелких муравьишек, первая задала главный вопрос о том, что с ними случилось.       — Понятия не имею, — равнодушно пожал плечами Дэн, роясь в рюкзаке. — Может, сон?       — Не-ет, — Стася мягко улыбнулась, — ты реален. Я реальна. Это скорее какой-то параллельный мир.       Денис незамедлительно отложил рюкзак в сторону и презрительно фыркнул: в параллельные миры он не верил, потому что их существования доказать нельзя было никак. Стася закатила глаза и не без яда в голосе предложила версию шизофрении. Дэн опять фыркнул и покачал головой: в коллективное сумасшествие он тоже не верил. Мама-врач не раз говаривала: «Коллективно болеют вирусными да депрессией, а шизофренией по одиночке». Был ещё вариант: они попали в загробный мир, который Дэн не причислял к параллельным, но и верить в эту версию не торопился. В результате споров Стася и Дэн пришли к общему мнению, что они просто-напросто переместились в пространстве.       — Значит, в параллельные миры ты не веришь, а в телепортацию — веришь? — не удержалась от едкого вопроса Стася, кидая на Дэна взгляд из-под ресниц.       Тот невозмутимо пожал плечами:       — Да. По крайней мере, телепортация входит в сферу планируемых достижений в двадцать первом веке. Да, маловероятно, но… — развёл руки в стороны: — В это верится легче, чем в параллельные миры.       — А мы могли переместиться не только в пространстве, но и во времени?       Дэн вздохнул, поднялся, потёр шею, озадаченно оглядывая простиравшиеся пейзажи. Они шли долго, но ещё ни разу не наткнулись на свежий след человека. Конечно, местами были тропинки, но и те уже успели зарасти травой. Вопрос Стаси действительно застал его врасплох. С одной стороны, в окрестностях их города не встречалось такого хорошего леса, не тронутого человеком. А с другой — люди сейчас редко наведывались в лес, так что в отсутствии человеческих следов не было ничего сверхъестественного.       — Почему бы и нет? — вздохнул, вскинул руку, посмотрел на часы, прищурившись, задрал голову, закинул рюкзак на плечо. — Идём.       — Куда? — Стася прикрыла глаза и навалилась спиной на дерево.       — Куда идём мы с Пятачком — большой-большой секрет! — Дэн подмигнул подруге и поднырнул под ветками, Стася не сделала даже попытки подняться, лишь скрестила руки на груди и посмотрела исподлобья на друга. Дэн шумно вздохнул, вернулся и навис над Стасей. — Ну что тебе ещё?       — Этот секрет, вообще-то, меня касается напрямую! — нахмурилась, передёрнула плечом. — Куда, зачем и сколько! Будь добр, ответь!       — А если я не знаю? — спросил с вызовом. — Что ты сделаешь — пойдёшь одна? Прошу! — Дэн обвёл рукой лесную чащу. — Направлений много: гуляй, Стася…       Стася выдохнула, закрыла лицо ладонями, прошипела в них ругательства на саму себя, помотала головой. Потом хлопнула ладонями по ляжкам и нерешительно подняла на Дэна взгляд. Дэн стоял над ней, как бы размышляя о чём-то, и Стасе показалось, что он обижен на неё за эти слова. Попыталась улыбнуться. Улыбка вышла какой-то неестественной и неудобной, но Дэн едва заметно улыбнулся в ответ.       — Прости… — слово отдалось неприятным горьковатым привкусом на языке. Стася не привыкла признавать свои ошибки и просить прощения, но сейчас ей и вправду было неловко: — Просто… Я не знаю! Я боюсь! Я ничего не понимаю! Куда мы идём, зачем! Я не хочу ни-че-го! — закрыла лицо ладонями. — Господи, как же я хочу домой. Долбанный субботник!       Дэн шумно выдохнул и тяжело опустился рядом со Стасей. Пока она бормотала слова отчаяния, он смотрел вдаль, на просветы между деревьями, в которых проглядывало солнце, изредка переводил взгляд на часы, цокал и качал головой.       — Ты плакать не собираешься, надеюсь, — усмехнулся Дэн, когда Стася наконец замолчала.       — Нет, — усмехнулась Стася и тяжело поднялась, сдавленно охнула: — Ой, Дэн, слу-ушай, а давай рюкзаки переберём?       Дэн наморщился: не хотелось тратить время на такие простые бытовые вещи как разбор рюкзаков. Тем более, что каждый из них в школу нёс именно то, что ему было необходимо. Так почему они сейчас должны меняться? Но Стася умоляюще просила вновь и вновь и торжественно клялась (правда, мысленно скрестив пальцы), что будет безоговорочно слушать Дениса, делать всё, что он скажет — вообще будет идеальной спутницей, только если он заберёт у неё хотя бы сотую часть этого груза. Дэн смотрел на увещевания Стаси, старательно пряча снисходительную усмешку: он слишком хорошо знал подругу, чтобы поверить в Стасю-паиньку. Но сдался. В конце концов, проще было дать ей то, чего она хочет, чем тратить время на пустые споры.       Стася довольно кивнула и сбросила тяжелый рюкзак с плеча на землю. Потом, опустившись перед ним на одно колено, принялась поспешно вынимать оттуда все предметы. Дэн повторил её жест и тоже принялся опустошать свой рюкзак, совершенно не глядя в сторону подруги.       Однако посмотреть стоило: когда Дэн увидел содержимое Стасиного рюкзака, то шокировано присвистнул. Помимо двух толстых книг и планшета, о которых не раз заикалась Стася, тут же лежали толсто набитый пенал, две тетради по девяносто шесть листов, старый учебник по «Истории России», какие-то зарядные устройства, термос полулитровый, яблоки, пачка печенья и отвёртка. И если пенал и книги Денис ещё ожидал увидеть в сумке Стаси, то отвёртка и старый потрёпанный учебник его удивили. Схватил с земли отвёртку, заметил, что крестовая, коротко спросил:       — Зачем?        Стася почему-то вдруг покраснела, неуверенно попыталась забрать отвёртку у Дениса, а потом робко добавила:       — Надо: у меня парта шаталась. — Не дала спросить, откуда отвёртка, поспешно добавила: — Мне Вадим дал: у него всегда всё с собой.       — Я-асно… — протянул Дэн. — Ну, я её заберу, ты не против?       Стася неопределённо пожала плечами, позволила Денису дальше рассматривать её вещи, а сама переключила внимание на вещи друга. Их было не так-то много: одна-единственная тетрадь в сорок восемь листов, бутылка воды, пенал, учебник физики, две булки, провода, лампочки, батарейки, портативное зарядное и ещё какие-то предметы для конструирования, названия которых Стася не знала.       — А что это? — резко схватила желтую фигурку в форме буквы «Г» и повертела в руках.       — Это пластмассовый мотор-редуктор, — коротко ответил Дэн, охлопывая карманы своих джинсов и джинсовки в поисках других предметов.       — А зачем? — повертев его в руках, положила к проводам и принялась изучать маленькие лампочки, аккуратно стукнула ногтем по одной: — Сколько вольт?       — Ватт, — машинально поправил её Денис, извлекший из кармана складной многофункциональный нож, — если ты о мощности.       — Да какая разница! — небрежно наморщилась Стася.       — Какая разница, кто провёл крестьянскую реформу: Пётр Первый или Александр Первый, — решительно отобрал у Стаси лампочку Дэн, говоря нарочито пренебрежительно.       — Вообще-то, крестьянскую реформу, если ты об отмене крепостного права, провёл не Александр Первый. Она была проведена в тысяча восемьсот шестьдесят первом году Александром Вторым. Но, конечно же, Александр Первый стал одним из первых императоров, кто пытался делать шаги к отмене крепостного права.       — Пятнадцать ватт, — прервал поток её суждений Дэн, закатив глаза.       — Так зачем тебе всё это? — Стася барабанила носком кеда по траве.       Дэн усмехнулся, резким движением схватил две книги формата А5, на обложке которых были изображены кадры из фильмов Бондарчука, потряс ими перед носом Стаси:       — А нафига тебе два тома «Войны и мира»? Ты ещё литературу за девятый класс не сдала, а уже за «Войну и мир» взялась!       — И что? Ты тоже много лишнего таскаешь в рюкзаке, но я же не жужжу!       — Это нужное! — Дэн повертел в руках редуктор. — У меня робототехника с информатичкой после курсов.       — А всё прибедняешься, что кругом одна история! — не преминула ткнуть Дэна Стася. — Так, давай я себе кладу продукты, ну, и тетрадки с планшетом, а ты всё остальное?       Дэн поднялся, скользнул недоверчивым взглядом по Стасе. Почесал подбородок:       — Я понимаю, что ты меня дуришь, — на этих словах Стася сдавленно фыркнула и поспешно закусила губу, чтобы не расхохотаться, а Дэн покачал головой: — Но, чёрт возьми, не могу понять, где.       Внимательным взглядом Дэн обвёл содержимое двух рюкзаков. Остановился на двух книжках «Войны и мира». Ухмыльнулся, решительно поднял их.       — Но это, — потряс книгами и отрицательно помотал головой, — я к себе не положу. Даже не проси. — Заметив, что Стася облизала губы, как делала всегда перед началом разговора, торопливо отрезал: — Нет. Не пытайся. Не положу.       — Ну положи ты их! Что тебе стоит?       — Нафига мне в рюкзаке балласт? Два тома «Войны и мира», которые я не собирался читать!       — Не два, а четыре! — Стася поднялась с земли и отряхнула брюки и руки от пыли.       — Тем более не положу!       Дэн и Стася смотрели друг другу в глаза с одинаковым упрёком и недовольством. Стася сдалась. Сердито забрала книги из рук друга и поспешила впихнуть их в рюкзак. Вжикнула молнией и закинула рюкзак на спину. Покачала головой: легче не стало. Взяла Денисов рюкзак, прикинула его вес. Неопределённо пожала плечами: одинаково. Дэн легко закинул рюкзак на одну плечо, поднырнул под веткой. На секунду остановился. Стася, поторопившаяся вслед за другом, едва ли не врезалась в его спину. Дэн тепло рассмеялся:       — О, наконец-то! А я думал — дальше этой ветки я и шагу ступить не смогу. Идём.       Стася смущённо улыбнулась:       — Ну, не всю же жизнь мне там сидеть.       — Ага, — Дэн довольно улыбнулся, — сидеть на жопе ровно — вообще не наш девиз.       Стася рассмеялась и шутливо хлопнула Дэна по плечу, стараясь поравняться с ним. Он легко схватила Стасю за руку и потянул к себе. По телу обоих разлилось приятное блаженное тепло. Они переглянулись и многозначительно переглянулись. «Только не отпускай», — мысленно повторила Стася. Рука Дэна была сильной, горячей и крепкой. И их связь порождала в душе удивительно тепло, притупляя холод майского ветра. Но очередной порыв таки залез под самую рубашку Стаси, заставляя её морщиться и поспешно запахнуться. Мимоходом глянула на часы: шёл четвёртый час дня. Этот холодный ветер и судорожный, не слышный даже ей самой, тонкий стон Стаси, просочившийся сквозь стук зубов, заставили Дэна остановиться. Он вздохнул, отпустил Стасину руку, посмотрел на подругу, чьи зубы отстукивали какой-то неправильный марш, с удивительной заботой, легко скинул с себя джинсовую куртку и протянул её Стасе. Та поджала онемевшие губы и отрицательно мотнула головой:       — Н-не н-надо. Мне н-не холодно! — как будто в опровержение этих слов, кожа Стаси покрылась мурашками, и Стася снова содрогнулась.       — Оно и заметно! — хохотнул Дэн.       Противиться настроенному дружески Денису было невозможно: ветер крепчал. Но принимать куртку Стася, считавшая себя сильной и независимой, не желала, поэтому лишь крепче куталась в тонкую рубашку, дрожала, глядя на Дениса в одной красной футболке, но не делала ничего. Денис вздохнул, обречённо и уныло, подошёл к Стасе и небрежно накинул на её плечи джинсовку. Стася дёрнулась, но потом ощутила блаженное тепло, которое дарила куртка и с которым невозможно было расстаться. Запустила руки в рукава куртки и блаженно прикрыла глаза.        — Спасибо, — на выдохе раскрыла глаза и не обнаружила Дэна перед собой.       Удивлённый свист раздался откуда-то справа. Покачав головой и мысленно ругнув друга за торопливость, Стася пробралась между деревьями и выглянула из-за плеча Дэна, который озадаченно смотрел на крутой обрыв высотой метра три. Стенка обрыва, землистая, с множеством вступавших камней, поросших мхом, так и манила. Зазывала спуститься по ней. Стася отшатнулась и вздрогнула. А вот Дэн при виде этого крутого обрыва понял, что совершенно заплутал здесь. И что лес этот — другой. Теперь он понял, что и деревья, и тропы, и трава, и насекомые — всё это было похожим на родное, но чужим. Отчаяние захлестнуло его с головой: как он мог так ошибиться, дать себе и Стасе ложную надежду, идти в никуда? Но сдаваться было рано.       — Ну, пошли?       — П-пойдём, — нервно сглотнув, поправила его Стася. — А куда?       — А ты видишь другие варианты, кроме как вперёд?       — Ты хотел сказать: вниз? — усмехнулась, одёрнув джинсовку. — Я не полезу.       — Значит, полетишь!       Дэн сказал это легко и невозмутимо, а потом смело подошёл к краю обрыва. У Стаси зашлось сердце. Денис ловко, шустро и слаженно начал спуск. Он знал, за какой выступ хвататься, куда становиться. Каждый его жест, каждый шаг был отточен. Когда до земли оставалось чуть больше метра, Денис отпустил выступы и легко приземлился. Махнул рукой Стасе.       Она колебалась. Земля казалась далёкой и маленькой. В горле пересыхало и от этого приходилось постоянно сглатывать. Развернувшись, боязливо опустила ногу вниз, нащупывая первый выступ. Нащупала. Наступила. Всё ещё цепляясь ногтями за землю, протянула вторую ногу и кое-как носком её нащупала ещё один выступ. Осторожно-осторожно, почти не дыша и стараясь не делать лишних движений, спускалась. Жмурилась, не смотрела вниз. Морщилась от неприятного покалывания мхом ладоней. Но что-то пошло не так. Схватившись за очередной камень, на котором секунду назад стояла её нога, Стася услышала тихий стук. Почувствовала, как камень заходил под рукой, а потом и вовсе выскользнул из щели, оставаясь в руке.       Секунда. Одна секунда. Вторая рука соскользнула вслед за первой. Подошвы оказались удивительно скользкими. Падение. Полёт недолгий, но страшный. В голове пустота.       Ругань Дениса, удар, мягкая земля.       И снова всё кувырком. Лицо Дениса, земля, трава. Обрывки неба. Грибы, цветы. Всё смешалось в голове Стаси. Она приземлилась на Дениса. И, подчиняясь инерции, они стали кувыркаться по покатому склону, не встречая, на удивление, ни одного дерева. Ни одной преграды.       Захотелось смеяться. Смеяться громко. Неприлично. Во весь голос. Смеяться до слёз, до коликов в животе. И она засмеялась. Хохотала, широко раскрывая рот, и рефлекторно сжимая футболку Дэна. Смеялась её душа, её тело, её взгляд, её голос — смеялось в ней всё. И невольно подчинившись этому удивительному для Стаси оптимизму, Денис захохотал тоже. Рюкзаки уже укатились куда-то вперёд (свой рюкзак Денис оставлял на холме, а рюкзак Стаси слетел с её плеч во время падения). А ребята хохотали. Они наконец осознали, что катятся по некрутому, но покатому склону горы. И от этого смех разбирал её сильнее. Они хохотали, даже когда не хотели.       Они остановились. Как скоро — не знали. Но пара минут, что им пришлось покувыркаться по склону, показались им вечностью. Лежать рядом и тяжело дышать было удивительно хорошо. И солнце, прятавшееся за полинялыми рваными неприветливыми облаками, стало как будто ярче. И ветер как будто поутих. Стася смахнула с лица землю, приподнялась на локтях, распустила хвостик, помотала головой, намереваясь вытряхнуть из волос пыль, траву и землю. Посмотрела на Дениса. Их взгляды встретились. Ребята снова сдавленно фыркнули и снова разошлись диким, неудержимым хохотом. Отсмеявшись, одновременно раскинули руки в стороны, каждой клеточкой своего тела вдохнула этот сладковатый, свежий, негородской воздух. И томно, тихо, почти вполголоса, Стася произнесла:       — Какое небо голубое…       — Пора вставать! — Дэн приподнялся на локте одной руки, другой вытряхивая из волос землю.       Стася капризно поморщилась и помотала головой:       — Может, не надо?       — Надо, Стася, надо! — Дэн навис над Стасей, хрустнул шеей, а потом, крепко обхватив подругу за запястья, плавно, но сильно, рванул её на себя.       Охнув и покачнувшись, Стася встала. Отряхнулась со всех сторон от земли и пыли. Запрокинула голову и снова посмотрела на небо, неуютно поёжилась. На небе уже начинал просвечиваться тонкий месяц, намекая на близость вечера. Стася растерянно оглянулась на Дэна и тихо спросила, что же им делать ночью. Дэн флегматично заметил, что все нормальные люди ночью спят.       — Здесь? — выразительно выгнула бровь Стася.       — А у тебя есть другие варианты?       Стася закатила глаза. Иногда Дэн своей привычкой отвечать вопросом на вопрос удивительно раздражал. Но честно признала, что других вариантов нет. Решили не ждать долго и тут же развести костёр. Пока Дэн шаманил с веточками и камнями, Стася сидела на рюкзаке, подперев кулаками подбородок и тоскливо глядя на нежно-лиловое небо. Ужасно хотелось домой. Вернуться, забыть всё, как страшный сон. Дэн потребовал тетради, Стася, не спрашивая об их предназначении, покорно протянул Дэну его тетрадь. Он вырвал листы, скомкал их, а потом принялся проверять карманы джинсов, растерянно хмурясь. Стася проверила карманы джинсовки, вытащила из нагрудного кармашка зажигалку и кинула её Дэну. Тот ловко сжал её в кулаке, благодарно улыбнулся подруге, щёлкнул. Пламя жадно охватило комок бумаги. Дэн разжал пальцы. Кометой бумага приземлилась на имитированный шалашик из веточек. Огонь медленно охватил хворост. Дэн приволок откуда-то из-за деревьев крупное трухлявое бревно, бросил его подле костра, отряхнул руки и одним кивком головы пригласил Стасю присесть. Она с улыбкой приземлилась рядом.       Долго смотрели на костёр. Стася придвинулась ближе. Дэн аккуратно привлёк её к себе, приобняв за плечо. Удивительно, но от их близости становилось куда жарче, чем от пламени костра. Стася зевнула и посмотрела на переливавшееся красно-лиловыми разводами небо.       — Ложись спать, — заботливо предложил Дэн, поправляя на плечах Стаси куртку.       — Не-е… — поморщилась Стася и зевнула. — Не хочу пока. Да и потом куда — на землю?       — Ну, можешь на меня.       Стася вспыхнула и пихнула друга локтем в бок. Дэн посмотрел на покрасневшую подругу и не удержался, чтобы не рассмеяться. Стася звучно рассмеялась ему в ответ.       — Поколение «Пепси», блин, — усмехнулся Дэн собственным мыслям.       — Чего? — Стася отвела взгляд от костра на друга.       — Да, говорю, мы — поколение «Пепси».       Стася цокнула и покачала головой:       — Нет, Дэн, мы уже давно не поколение «Пепси». Даже с точки зрения исторического периода. «Пепси», конечно, одно из зол нашего поколения, но куда меньшее, чем любое другое… Мы скорее поколение «Эппл», или «Яндекс», или «Гугл».       Дэн болезненно поморщился и осторожно прикрыл пальцами Стасин рот. Стася усмехнулась и замолчала. А потом, зачарованно глядя на костёр, склонила голову к плечу Дэна.       Им было удивительно хорошо вдвоём. Так хорошо, что казалось, будто бы они связаны прочными нитями судьбы. Раз и навсегда. И сейчас оба могли безапелляционно заявить, что они легко справятся с любыми испытаниями. Потому что их двое. А двое могут и мир перевернуть.