Он не твой человек.

Дверь в отделение оказывается запертой изнутри. Ты по привычке роешься в карманах черных брюк, снова забывая, что твое древко забрали в качестве наказания за предательство. А крики тем временем становятся все громче и невыносимее, словно там, за дверью, Беллатриса клеймит не очередную грязнокровку, а тебя. Словно это твоя собственная кровь капает из новых порезов. Словно это ты лежишь на грязном полу больничной палаты, содрогаясь от рыданий. И ты больше чем уверен, что это ее крик — Гермионы. Ты снова пытаешься повернуть круглую ручку двери, но ничего не выходит, и твои влажные от волнения руки оставляют липкие, едва заметные следы на металле, которые со временем пропадают — затягиваются, словно раны. В детстве это завораживало — но сейчас тебе некогда. Напряжённый до почти физической боли кулак с выступающими зеленовато-голубыми венами снова и снова ударяется о стеклянную часть двери, и она, наконец-то, с грохотом разбивается, орошая больничный пол миллионом мелких осколков. По пальцам стекает тонкая струйка долгожданной крови, и тебе нравится эта ноющая боль в руке, потому что знаешь, что заслужил ее. Не теряя зря время, ты протягиваешь руку к щеколде на внутренней части двери. А Гермиона кричит все громче и отчаяннее, иногда срываясь на визг. Так, как она кричала год назад в Малфой-Мэноре, пока ты судорожно бегал туда-сюда, пытаясь освободить ее. Но тебе нужно думать сейчас не об этом. Ты бежишь по мокрому кафельному полу, спотыкаясь, падая, но тут же поднимаясь, открывая одну светло-серую, всю в грязных разводах дверь за другой. Но везде пусто. После победы Темного Лорда больница Святого Мунго, подаренная Беллатрисе за преданную службу, превратилась в самый настоящий «Дом Смерти» Генри Холмса. С бесконечными лабиринтами и пыточными. И отныне — никаких больных: сюда попадают живые и пышущие здоровьем, но обратно уже не возвращаются, умирая мучительно и долго — чтобы доставить удовольствие новой хозяйке сего заведения. «Темный Лорд не прощает ошибок», — вспоминается тебе сейчас почему-то брошенная кем-то /возможно, отцом/ фраза. Однако ты лишь мотаешь головой, будто этот жест поможет избавиться от ненужных в данный момент мыслей, продолжая врываться в новые, но по-прежнему абсолютно пустые палаты. Словно сам с собой играешь в «Морской бой». Наконец остается последняя дверь, слегка приоткрытая, будто уже давно ожидающая тебя. Стоит только подойти к ней, как крики Гермионы стихают, но ты, хоть и чувствуя какой-то подвох, все равно входишь внутрь и встречаешься с безумными глазами Лестрейндж. — Темный Лорд не прощает ошибок, — повторяет уже она, вслух, и ее леденящий кровь смех наполняет комнату, заставляя непроизвольно морщиться, создавая эффект дежавю: ты уже где-то слышал и видел все это. Обрывки безликих воспоминаний вспышками появляются и пропадают, отчего в висках начинает пульсировать сильная боль, словно кто-то невидимый нарочно сдавливает тебе голову в неудачных попытках сплющить ее. — Дай помогу, — снова противный голос Лестрейндж, которая упивается нарисованными на твоем лице страданиями. Но пазлы и без нее складываются в целую картину в голове. Ты так и не сумел спасти Гермиону тогда, в Малфой-Мэноре, так и не сумел убежать от гнева Темного Лорда. Ты покорно снимаешь прилипшую к телу рубашку, надеясь, что так пущенное в тебя заклинание окажется более сильным и действенным, потому что тебе снова незачем жить, тебе снова все равно. А от жалости к себе становится до омерзения тошно и противно, будто тебя облили с ног до головы чем-то склизким, а стертая память подействует лучше любого душа. — Я готов получить новую порцию Обливиэйта*, давай, — твое внезапно наступившее смирение пугает ее, заставляя на секунду задуматься, и комнату окутывает долгожданное молчание, однако ненадолго. — Это был последний раз, Драко, — в ее голосе читается сожаление. — Больше тебе не будут стирать память, наблюдая затем, как ты пытаешься вызволить давно умершую Грейнджер из моих цепких лап. Хотя, признаться, это было забавно, — она растягивает полные губы в уродливой улыбке, оголяя почерневшие зубы. Из ее палочки почти беззвучно вырывается мощная зеленая струя, напоминающая змею —извечную спутницу Темного Лорда; и уже ты падаешь на грязный кафельный пол. Замертво.