и есть иллюзия, что ты еще можешь вернуться,
сделать шаг назад,
оказаться в начале пути.
ей кажется, что у нее есть выбор.
♫ Alai Oli — Глава 2
Задавалась вопросом: а что она здесь делает? У него есть родители, которые могут повлиять на отпрыска, мол, хватит валять дурака и иди в школу! Но все же постучалась в дверь дома семьи Мадараме, скрывая досаду. Открыла ей мама Иккаку — хлопотливая маленькая женщина, с которой сын был схож только глазами. Приветливо улыбнувшись, она пропустила гостью внутрь. — Рада видеть тебя, Исане-чан. Давно ты не заходила, — будто упрекнула ее хозяйка, — Иккаку у себя в комнате, ты ведь к нему? — Д-да, к нему. Спасибо, тетушка, — невесть почему покраснела. Поклонилась и бегом поднялась по ступенькам. Постучала в дверь, на которой висела табличка «комната Иккаку. НЕ БЕСПОКОИТЬ!» — Мам, я же говорил, что не хочу чай! — дверь перед Исане распахнулась. На ее пороге стоял заспанный, помятый и такой родной Мадараме. Увидев Котецу, он тут же испуганно охнул и рывком захлопнул дверь перед ее носом. Из его комнаты послышалась возня и сдавленные ругательства. Исане улыбнулась, представив себе, как друг быстро-быстро старается убрать весь свой бардак — еще бы, любимая девушка пришла! Сердце кольнуло. Ей ничего не вернуть назад — ни качелей, ни дождя, ни дальней аллеи школьного парка. Ей не унять ни свою любовь, которая только возросла, когда она узнала о болезни учителя, ни любовь Иккаку… И, если совсем честно, хотелось ли ей терять власть над другом детства? Дверь открылась снова. На щеках Мадараме пылал румянец. Прошла внутрь, стараясь не смотреть по сторонам. Как бы Иккаку ни пытался, в его комнате все равно царил беспорядок — невольно вспомнилась уютная и чистая квартирка Укитаке-сенсея. Сердце опять кольнуло. — Привет, — наконец буркнул Иккаку, — Чего пришла? Мог бы и повежливее, но… она сама виновата. Хорошо, что вообще впустил. — Тебя уже неделю нет в школе, — старалась говорить строго, вышло — умоляюще. — Ты заметила? — да ладно, он умеет быть саркастичным? А раньше Исане и не подумала бы! — Конечно! Знаешь, ты не должен так поступать. Ты должен получить образование, а то, что тебя отвергла какая-то девушка, не означает, что… — Не «какая-то», а самая лучшая на свете девушка, — он смотрел в окно на то, как ветер колышет листву сливы, — Девушка, которая была моим лучшим другом с детского сада. Девушка, ради которой я сам старался быть лучше. Девушка, красивей которой нет на свете… — Хватит! — вскрикнула, сжав кулачки до боли в ладонях. — А я думал, девушки любят комплименты, — сверкнул улыбкой Иккаку. — Хватит! Мне тоже больно! Но ты же понимаешь, почему я не могу принять твои чувства! — Понимаю! Потому и не хочу ходить в школу! Не хочу видеть его и то, как ты строишь ему глазки! — взорвался Мадараме, взмахом руки снеся с полки печально звякнувшую статуэтку. Исане подняла гипсовую фигурку девочки, которая держала на вытянутых руках огромное алое сердце. Эту статуэтку подарила она, примерно два года назад. Теперь у девочки откололись ручки вместе с тем самым сердцем. Иккаку отнял у нее обломки, испуганно на них глядя. — Вот черт, — прошептал он, — Ничего, я починю… Заклею… Обязательно… — Она тебе дорога? — ляпнула и тут же прикусила язык. — Нет! Ничуть! — запальчиво рявкнул юноша, но, вместо того, чтобы швырнуть статуэтку оземь, вовремя одумался и бережно уложил ее в ящик стола. Исане решила больше не касаться этой темы. — Иккаку, без тебя в школе скучно, — попыталась подобрать нужные слова, — К тому же, скоро ведь футбольные соревнования, а ты пропускаешь тренировки. Мугурума-сенсей рвет и мечет — без тебя у нашей команды шансов мало, — подсластила пилюлю, — Приходи, пожалуйста. Мадараме молчал, отвернувшись и скрестив руки на груди. И чего она тут распинается? Ей все равно никогда не стать такой же взрослой и мудрой, как Укитаке-сенсей! — А знаешь что, Иккаку, — начала, медленно закипая, — Мне все равно! Наплевать! Абсолютно! Сиди тут до скончания веков! Придурок! Выбежала из его комнаты, хлопнув дверью. Удирала от его дома, как нашкодивший котенок. Влетела к себе домой, пытаясь унять отчаянно бьющееся — от бега, только от бега! — сердце. — С возвращением, сестра! Кийоне сияла улыбкой. Из кухни доносился аромат ее фирменного яблочного штруделя. Исане не могла не улыбнуться в ответ. — Кийоне! — вдруг догадалась, — ты не занята? Я могу тебя попросить? И кое-что тебе рассказать… только выслушай, пожалуйста…***
— Надо же, уже вторая девочка Котецу, — приятно удивилась тетушка Мадараме, впуская в дом на этот раз Кийоне. Егоза осмотрелась по сторонам, вежливо поздоровалась и поднялась к Иккаку. В открытую ею дверь полетела подушка и вопль «Уходи!». Кийоне поймала подушку и деловито прошла внутрь, присев на кровати рядом с лежащим лицом вниз юношей. — Иккаку, — позвала Котецу-младшая. Тот сразу вскочил: — Кийоне-чан? А ты тут что делаешь? — Знаешь, Иккаку, — приложила пальчик к уголку губ Кийоне, — ты дурак. Подняла руку, потому что Мадараме, багровея от ярости, собирался перебить. — Ты дурак, потому что убегаешь от проблемы! Моя сестра тебя не любит — в том твоя беда? Иккаку кивнул. — Ты мужик или кто?! — рявкнула Кийоне, — Один раз тебе девушка отказала, а ты и лапки свесил? За свою любовь надо бороться! Тебе необходимо прийти в школу и доказать Исане, что ты лучше Укитаке-сенсея! И знаешь что? Я на твоей стороне. Я всегда хотела, чтобы вы с сестрой поженились! Так что возьми яйца в кулак и действуй! Такой отповеди от маленькой сестренки Мадараме не ожидал, поэтому мог только открывать и закрывать рот. — Кийоне-чан… А ты… выросла… Кийоне улыбнулась, протягивая юноше мизинец. — Иккаку, обещай мне, что постараешься! Он протянул в ответ свой, скрестив с ней мизинцы в знак обещания. — Я не проиграю. Кийоне-чан… Спасибо тебе!