и все происходит так, как она себе придумала,
так, как она мечтала,
так, как было в том самом письме про Джеркис и Крем.
только вот все равно нет, говорит она,
ну нет же, может, можно еще передумать,
стать той, которая только мечтает?..
♫ Alai Oli — Глава 3
— Привет, — нехотя сказала Исане, но Мадараме не почувствовал холодности в ее голосе — или не обратил внимания. — Исане, давай сходим на свидание еще раз! — выпалил он. — Я знаю, в прошлые разы было не очень, но я постараюсь ради тебя, обязательно! Пожалуйста, давай попробуем! Закатила глаза, подавив вздох. Столько раз отказывала, столько раз отталкивала, а он все равно не прекращал. Стараться собрался… А она сама — разве лучше со своим бульоном вперемешку со слезами? Разве она не старается так же, как Иккаку — впустую? — Иккаку, — спросила Исане. — Что тебе нравится во мне? Когда ты полюбил меня? «Что во мне такого, что ты не собираешься уступать?» — Вот придешь на свидание — тогда скажу. Хитрый какой… Вздохнула, посмотрела на остатки бульона и апельсинов. Вспомнила, как близко находилась Унохана-сенсей к Укитаке… Такая красивая женщина, что ее красота кажется опасной, подобно клинку. Мечи тоже выглядят красиво, но их лезвия убивают одним ударом — Унохана-сенсей была похожа на такой меч. Взрослая, уверенная… Никогда Исане такой не будет. Она ревновала, но она восхищалась Уноханой. Из головы не выходили ее спокойные слова «потому что его лечу я». Как будто это было априори залогом спасения жизни человека — и самое странное, что у Исане тоже не возникло сомнений. Укитаке-сенсей выздоровеет, потому что его лечит именно она, Унохана Рецу. — Давай попробуем, — согласилась, решив, что ничего не случится. — Только я не хочу в кино. И в кафе не хочу, — бульона с апельсинами Исане наелась будто на год вперед, — Просто погуляем по городу. И никаких букетов!***
Никаких букетов не было. Ни кино, ни кафе, только улицы города и они вдвоем, вместе, но далеко. Иккаку попытался взять Исане за руку, но она выдернула ладонь, и он, запыхтев, сунул руки в карманы джинсов — не рваных, без цепей, приличных джинсов. Обратила внимание — вместо футболки Мадараме надел рубашку, застегнутую на все пуговицы. — Ты бы еще галстук нацепил, — засмеялась. — Надо будет, нацеплю, — пообещал Иккаку. Они остановились у перил моста. Исане облокотилась о перила, вдохнула аромат весеннего ветра. Иккаку оперся на перила спиной, задрав голову к небу, где плыли белые облака, такие белые, как снег… или как медицинская вата. — Так что тебе во мне нравится? — спросила наконец. — Все, — уронил Иккаку. — Это не ответ. — Ну, — парень задумался. — Мне нравится, как ты притворяешься бессердечной. — Что? — не ожидала от Мадараме таких поворотов, думала, он ляпнет банальность про красивые глаза… столько шаблонных фраз в литературе про глаза, в которых можно утонуть. — Ты делаешь вид, что тебе безразличны некоторые вещи, но на самом деле это не так, и ты переживаешь чужие проблемы так же глубоко, как свои, — неловко сказал Иккаку. — Знаю, я глупости говорю, но… Ты волновалась за Кийоне, когда она начала встречаться с Кирой, не подавала виду, но я заметил. И ты не говоришь о разводе своих родителей, но думаешь о них. И так всегда. Ты молчишь, но тебе не все равно… как-то так. — Думаешь, это философия? — хмыкнула недоверчиво. — Я так чувствую, — ответил Иккаку. — И ты спрашивала, когда я тебя полюбил. Сказать? Какая разница, зачем мучить его, зачем мучить себя, у нее в сердце другой… — Скажи. — Прошлой весной. Прошлой весной… Тогда было так много солнца, вспомнила Исане. Все было залито солнцем. В этот раз весна пасмурнее. Воспоминание озарило, как луч солнца: Унохана-сенсей сидит совсем близко к Укитаке, держит его за руку… у нее в ушах стетоскоп… Чуть не вскрикнула. Какая же она глупая! Какая же она, действительно, еще маленькая! — Прости, Иккаку, я вспомнила, у меня есть срочные дела!***
В больницу еще пускали посетителей — специально проверила. Купила по дороге еще апельсинов. Чуть не бегом добежала до белого здания клиники. Рядом затормозил мотоцикл, лихо заревев. Исане остановилась, разглядывая мотоциклиста — длинноволосый, со шрамом на все лицо, куртка расстегнута на груди, завешанной цепями и покрытой татуировками. К кому в больницу мог приехать такой человек? Навестить товарища, раненого в аварии или в перестрелке? Из больницы вышла Унохана Рецу, уже не в медицинском белом халате — в черной футболке и джинсах. Дернула за косу, распуская волосы, обнажая шею… с огромным шрамом на горле. Мотоциклист притянул ее к себе, беззастенчиво целуя в губы, а она не возмутилась — ответила, после села позади него, обхватила за талию, мотоцикл снова взревел… Исане смотрела им вслед, а потом спохватилась, побежав к Укитаке-сенсею.